Кант, учение о целесообразности в органической природе

ПЛАН

Введение

I. Аналитика прекрасного

а. Суждение вкуса по его качеству и количеству

б. Суждение вкуса по отношению к целям

в. Суждение вкуса по модальности удовольствия от предмета

II. Аналитика возвышенного

а. Характеристика чувства возвышенного

б. Возвышенное в природе

III. Дедукция чистых эстетических суждений

а. Субъективный принцип способности суждений вкуса

б. Эмпирический и интеллектуальный интерес в прекрасном

в. Характеристика изящных искусств и гения

IV. Диалектика эстетической способности суждения

а. Антиномия вкуса

б. Об идеализме природы и искусства

Заключение

Примечание

Список использованной литературы

Самый главный предмет в мире это человек, ибо он для себя своя последняя цель. Право человека должно считаться священным.

И. Кант.

"Критика способности суждения" Канта является основной его работой, как по ее значению для понимания философии самого Канта, так и по влиянию, какое она получила в истории послекантовского немецкого идеализма. В этой работе учение кантовского критицизма применяется, во-первых, к способности суждения о прекрасном и произведениях искусства, во-вторых, к способности суждения о целесообразности в природе, или о целесообразном строении организмов. Вопрос о целесообразности в природе учены ми XVIII столетия решался с точки зрения всеобщих законов развития механики, физики и астрономии. Механическая причинность стала ключом к научному объяснению всех процессов и явлений природы, в основе которых лежало представление о целях. С развитием анатомии и физиологии человека и высших животных усиливается тенденция распространить принцип механической причинности и на органическую природу. Но этот метод познания и объяснения органического мира зашел в тупик в объяснении вопроса возникновения жизни на Земле. Кант нашел яркое выражение для этого состояния остановившейся на половине пути современной ему науки. В своем раннем трактате "Всеобщая естественная история и теория неба" 1755 г. он одновременно выразил и гордую уверенность науки в законности, силе механического причинного объяснения явлений неорганической природы, и смиренное признание ее неспособности дать такое же объяснение явлениям природы органической. Пока наука подчинялась религии, то естественно все явления и процессы объяснения органического мира она объясняла с религиозной точки зрения, но все настойчивее наука искала пути для научного, не религиозного объяснения природы. Так возникло в научном мировоззрении XVIII века одно из основных для него противоречий. Наука не смогла признать, как факт, существование целесообразности в природе, в то же время сама наука признавала, что научное объяснение этого факта пока невозможно. Это противоречие ослабло к XIX веку, но еще продолжалось вплоть до середины нашего столетия, пока физические и математические методы не проникли в биологию. В эпоху Канта указанное противоречие оставалось в силе. Оно не укрылось от проницательного взора Канта и стало предметом исследования не только в его ранней космогонии, но также в первой из его "критик" - в "Критике чистого разума" 1781 г., а также в последующих его работах "Критика практического разума" и явилось всесторонним изучением этой проблемы в его главной и основной работе "Критика способности суждения" 1790 г. "Критика способности суждения" завершает построение философии Канта. Если "Критика чистого разума" изучала законодательства рассудка, а "Критика практического разума" изучала законодательства разума, то "Критика способности суждения" исследует способность суждения, которая представляет, как теперь полагает Кант, промежуточное звено между рассудком и разумом.

Учение Канта о целесообразности в органической природе с его достоинствами и недостатками выступают в противоречивом сочетании. Совершенно ясно, что, отрицая применимость к организмам принципа механической причинности в качестве способа теоретического объяснения, Кант и в решении этого вопроса становится агностиком, однако в кантовском отрицании принципа механического объяснения целесообразных органических структур звучит и другой, принципиально не связанный с агностицизмом /см Примечание #1/ мотив, а именно критика односторонности и недостаточности механизма как метода, призванного объяснить происхождение органических форм, но все же механизм для Канта остается идеалом. В то же время он с большой настойчивостью выдвинул перед философией и перед теорией познания вопрос о целесообразности форм органической природы. Он с редкой проницательностью показал, что наука не вправе остановиться перед загадкой целесообразности и не может и не должна сложить перед ней оружие причинного теоретического исследования и объяснения, однако агностицизм Канта парализует ценные выводы из его работ. Кант указывает на необходимость дополнить принцип механического объяснения теологическим принципом с внедрением физических методов в биологию. Успехи кибернетики убедительно показывают нам в настоящее время, насколько принципиален был Кант, защищая право все более широкого применения к органической природе и к ее целесообразным структурам методов физической причинности.

Краткая биография Иммануила Канта

Иммануил Кант родился в Прусском королевстве в 1724 году, в городе Кенигсберге, в семье мастерового - мастера седельного цеха. Окончил гимназию и Кенигсбергский университет. Поначалу работал домашним учителем. с 1755 года преподавал в Кенигсбергском университете и лишь в 46 лет / в 1770 году/ получил профессорскую кафедру логики и метафизики /был деканом факультета и дважды избирался ректором университета/.

В ходе семилетней войны Кенигсберг был занят русскими войсками, а в 1794 году Иммануил Кант избирается членом Российской академии.

Хотя книги Канта стали публиковаться в 70-е годы, широкую известность он получил лишь в последнее десятилетие XVIII века. Чувствуя, что начал дряхлеть, Кант оставляет преподавательскую деятельность, но продолжает свои философские исследования.

В 1804 году Кант умер. Он похоронен в Кенигсберге /Калининграде/ на Острове Канта.

Первый раздел

Чтобы определить, прекрасно нечто или нет, мы соотносим представление не с объектом посредством рассудка ради познавания, а с субъектом и его чувством удовольствия или неудовольствия посредством воображения. Суждение вкуса поэтому не есть познавательное суждение: стало быть, оно не логическое, а эстетическое суждение, под которым подразумевается то суждение, определяющее основание которого может быть только субъективным. Кант далее подчеркивает, что удовольствие, которое определяет эстетическое суждение вкуса, свободно от всякого интереса. Он пишет: "Каждый должен согласиться с тем, что то суждение о красоте, к которому примешивается малейший интерес, очень пристрастно и не есть чистое суждение вкуса./В первом издании "Критики способности суждения" Канта, вышедшей на русском языке в 1798 году, слово "пристрастно" переведено как "партийно", поэтому смысл фразы звучит так: "... суждение о красоте, к которому примешивается малейший интерес, партийно"/. Поэтому для того, чтобы быть судьей в вопросах вкуса, нельзя ни в малейшей степени быть заинтересованным в существовании вещи, в этом отношении надо быть совершенно безразличным. ", стр. 205./Все ссылки в последующем на высказывания Иммануила Канта будут даваться по собранию сочинений в шести томах, т. 5, "Критика способности суждения", издательство "Мысль", Москва, 1966./ Всякая заинтересованность ведет не к эстетическому наслаждению, а к практическому удовольствию от приятной или хорошей вещи, далее Кант отмечает: "Через это ощущение оно возбуждает желание обладать такими предметами... ", стр. 207. Суждение о предмете удовольствия может быть совершенно незаинтересованным и в то же время очень интересным, то есть, оно не основывается на интересе, но возбуждает интерес: таковы все чистые моральные суждения, но суждения вкуса сами по себе вовсе не обосновывают какого-либо интереса. Несмотря, однако, на все это различие между приятным и хорошим /первое то, что нравится внешним чувством в ощущении, второе то, что нравится посредством разума через одно лишь понятие/ они сходятся в том, что всегда связаны с заинтересованностью в своем предмете.

Суждение вкуса, очищенное от утилитарности, является созерцательным суждением, то есть, будучи безразличным к существованию предмета, лишь связывает его свойства с чувством удовольствия и неудовольствия.

Из трех видов удовольствия, означающих, следовательно, три различных соотношения представлений с чувством удовольствия и неудовольствия, по отношению к которому мы отличаем друг от друга предметы или способы представления, первые два: приятное - то, что доставляет наслаждение, хорошее - то, что ценят, одобряют, является не эстетическими, так как в первом случае заинтересованы внешние чувства, во втором заинтересован разум. И только третий вид удовольствия лишен всяческой заинтересованности - прекрасное - то, что только нравится и поэтому оно свободно, а, значит, и эстетическое. "Приятное и доброе ощущают и животные, лишенные разума, красоту - только люди", стр. 211. Кант выводит дефиницию прекрасного: "Вкус есть способность судить о предмете или о способности представления на основании удовольствия или неудовольствия, свободного от всякого интереса. Предмет такого удовольствия называется прекрасным".

Из этой дефиниции можно судить о том, что суждение, свободное от всякого интереса, содержит в себе основания удовольствия для каждого. В этом субъективном представлении о предмете субъект может предположить, что тот или иной предмет может или должен вызвать у другого индивида такое же суждение - удовольствие или неудовольствие. и "хотя оно только эстетическое суждение и содержит лишь в себе отношение представления о предмете к субъекту, оно сходно с логическим суждением о том, что можно предполагать его значимость для каждого", стр. 213, однако из понятий эта всеобщность также не может проистекать. Следовательно, суждению вкуса, полностью отрезанное от всякого интереса, должно быть присуще притязание на значимость для каждого, но без всеобщности, направленной на объекты, то есть, с ним должно быть связано притязание на субъективную всеобщность. Из трех видов удовольствия хорошее и приятное базируются на личных чувствах, поэтому субъект охотно соглашается с другими, несовпадающими с ним мнениями о данном предмете. Но в прекрасном субъект свои представления старается выдавать за всеобщие и отстаивает свою точку зрения в споре с собеседником, требуя от него тех же эстетических суждений, что и у него, но всеобщность удовольствия в суждении вкуса представляется только как субъективная. В суждении вкуса о предмете, представление об этом предмете может быть лишь душевным состоянием в свободной игре воображения и рассудка, предшествует чувство удовольствия от этого предмета и является основой этого удовольствия. "Прекрасно то, что всем нравится без /посредства/ понятия". стр. 222.

Всякий интерес портит суждение вкуса и лишает его беспристрастности, особенно если он, в отличие от интереса разума, не предпосылает целесообразность чувству удовольствия, а основывает ее на этом чувстве. Поэтому суждение, на которое оказывается такое воздействие, не может притязать на общезначимость вкуса. Вкус всегда оказывается варварским там, где он для удовольствия нуждается в добавлении возбуждающего и трогательного, а тем более, если он делает критерии своего одобрения, тем более часто то, что возбуждает, причисляется к красоте и даже выдается за красоту. Суждение вкуса, на которое возбуждающее и трогательное не имеет никакого влияния есть чистое суждение вкуса.

В понятии вкуса существуют два вида красоты: свободная красота - не предполагающая в себе никакой цели и своего внутреннего совершенства - к этому понятию Кант относит продукты природы и непрограммную музыку. Если же красота предполагает понятие цели, которое определяет, чем должна быть вещь, а значит и предполагает ее совершенство, это красота привходящая /обусловленная красота/, к таким понятиям Кант относит различные продукты человеческой деятельности. Суждение о свободной красоте является чистым, суждение о привходящей есть прикладное суждение вкуса. В суждении о прекрасном не может быть никакого объективного правила вкуса, в самом деле, любое эстетическое суждение есть чувства субъекта, а не понятие об объекте, хотя эмпирический опыт народов создавал во все времена такие понятия об идеале красоты, вернее, нормы рода красоты, но она, идея, слаба, и едва ли может претендовать на критерии прекрасного, хотя на некоторые произведения искусства смотрят как на образцовые. Как далее пишет Кант, идеалом красоты может быть только то, "что имеет цель существования в себе самом, а /именно/ человек, который разумом может сам определить себе свои цели, или где он должен заимствовать их из внешнего восприятия, все же в состоянии соединить их с существенными и всеобщими целями и затем также и эстетически судить о согласии с ними - только человек, следовательно, может быть идеалом красоты, также как среди всех предметов в мире /только/ человечество в его лице, как мыслящее существо, может быть идеалом совершенства", стр. 237.

О прекрасном всегда думают, что оно имеет необходимое отношение к удовольствию, но эта необходимость особого рода: нетеоретическая объективная необходимость и непрактическая необходимость. Это, как отмечает Кант, "удовольствие есть необходимое следствие некоего объективного закона и означает только то, безусловно / без дальнейшего намерения/ должно действовать определенным образом", стр. 241.

Скорее, это необходимость образца, которая базируется на чувстве субъекта, но этот субъект выдает свое личное суждение вкуса не за частное, а за общее и являясь как бы чистой идеальной нормой. При предположении этой нормы можно по праву делать правилом для каждого суждения, которое с этой нормой согласится, хотя эта норма более чем неопределенна. Таким образом, суждение вкуса есть незаинтересованность субъекта предметом, основанное на его чувстве - свободной игры воображения без привлечения каких-либо понятий и законов, только в этом случае переживания субъекта будут носить эстетический характер.

Раздел второй

Прекрасное имеет то сходство с возвышенным, что оба нравятся сами по себе, они оба предполагают не существенно определяющие и не логически определяющие суждения, а суждения рефлексии. Вместе с тем у этих категорий есть и существенные различия, так, например: прекрасное в природе касается формы предмета, возвышенное может находиться и в безобразном. Таким образом, как констатирует Кант: "Прекрасное, по-видимому, берется для изображения неопределенного понятия разума. Следовательно, там удовольствие связано с представлением о качестве, а здесь - с представлением о количестве", стр. 250.

Основание для прекрасного в природе мы должны искать вне нас, для возвышенного же - только в нас и в образе мыслей, который вносит возвышенное в представление о природе.

Если прекрасное вызывает в человеке чувство удовольствия или неудовольствия, то возвышенное вызывает в человеке идею о возвышенном Кант пишет: "Отсюда следует, что возвышенное надо искать не в вещах природы, а исключительно в наших идеях. В каких же идеях оно заключено - решение этого вопроса надо предоставить дедукции", стр. 256.

Возвышенное не надо искать в продуктах человеческой деятельности, так как величина /размеры этих предметов/ предопределены целью, возвышенное не надо искать и в целесообразных продуктах природы, определенных природой, возвышенное необходимо искать только в грубой природе, которая представляет собой величины идее возвышенной души субъекта. Если эстетическая способность суждения в оценке прекрасного соотносит с рассудком воображение в его свободной игре, что быть в согласии с понятием рассудка, точно также в суждении о возвышенном суждение соотносится с понятиями разума, чтобы субъективно соответствовать его идеям. Возвышенное, как и прекрасное, необходимо искать не в объекте, а в самом человеке - в способности его души, только в первом случае это необходимо искать в идее, а во втором случае - в чувстве удовольствия или неудовольствия. В первом случае душа находится в возбужденном состоянии, во втором - она в спокойном созерцании.

Подводя итог возвышенному чувству, Кант выводит дефиницию: "Качество чувства возвышенного состоит в том, что оно есть чувство неудовольствия эстетической способностью рассмотрения предмета, которое в то же время представляется в нем как целесообразное; а это возможно потому, что /наша/ собственная неспособность обнаруживает сознание неограниченной способности того же самого субъекта и что душа может эстетически судить о ней только благодаря этому сознанию", стр. 267.

Сила природы часто в нас вызывает страх, но если человек испытывает только страх перед ней, он никогда не может судить о возвышенности этой природы. "Кто боится, тот вообще не может судить о возвышенности природы, как не может судить о прекрасном тот, кто во власти склонности и влечения", стр. 269.

Наше суждение о возвышенном в природе возникает не тогда, когда она вызывает в нас страх, а тогда, когда будит в нас нашу силу, сопоставляя ее без всякого опасения, возвышая наше воображение до изображения тех случаев, в которых душа может ощущать возвышенность своего назначения по сравнению с природой.

Если возвышенное приписывается силе, то одним из величайших проявлений возвышенности /уже не в природе, а в обществе/ осуществляется в войне. Да, Кант считал, что поскольку в таком состоянии души человеческие силы доведены до предела, а стремление сохранения своей жизни для храброго человека ничего не значит, то в таких ситуациях душа способна на возвышенные чувства. В одной из греческих трагедий мы находим такой случай. В разгар сражения случилось затмение Солнца и многие в этом увидели гибель, но один из полководцев произнес: "Хорошо! Мы будем сражаться во тьме! " Подобный случай произошел в Отечественную войну 1812 года, в Лейпцигском сражении "Битва народов". Французы потерпели поражение, и только небольшая горстка французской гвардии стойко оборонялась. Когда один из нападающих предложил им сдаться, видя бесполезность сопротивления, один из гвардейцев ответил: "Гвардия не сдается, гвардия погибает! " Но, наверное, высшим проявлением всеобщего героизма возвышенной души солдата произошел в Великую Отечественную войну, когда массовый героизм советского солдата проявлялся на каждом шагу. Мы знаем много примеров, когда героизм того или иного солдата или офицера был зафиксирован - отмечен наградой, но у советского командования не хватило бы почетных званий, орденов и медалей, чтобы отметить массовый героизм советских людей, к тому же героизм делался не для награды, а по зову возвышенной души защитника своего отечества. Но Кант это суждение приписывает любой войне вообще, мне же кажется, что только освободительная война несет в себе это понятие возвышенного, захватнические войны несут людям лишь зло, и, как пишет Кант: "И если мы находим наши силы недостаточными для преодоления /этого зла/ - оно предмет страха, а не чувства возвышенного", стр. 268..

Раздел третий Притязание эстетического суждения на общезначимость для каждого субъекта, как суждение, которое должно основываться на каком-либо априорном принципе /Априорные принципы -/от латинского priori из предшествующего/ - понятие логики и теории познания, характеризующее знание, предшествующее опыту. В Философии И. Канта априорное знание - условие опытного знания, придающее ему оформленный, всеобщий и необходимый характер. Априоризм характерен для идеалистической гносеологии кантианства и неокантианства. стр. 69, Советский энциклопедический словарь, издание четвертое. Издательство "Советская энциклопедия", 1987 г./, нуждается в дедукции - признание законности его притязания, которую надо прибавить еще сверх разъяснения в том именно случае, когда дело касается удовольствия или неудовольствия от форм объекта.

Дедукция суждения вкуса имеет некоторые особенности, и первая заключается в том, что суждение вкуса определяет свой предмет в отношении удовольствия /как красоты/, притязая при этом на одобрение каждого, как если бы оно было объективным. В данном случае субъективные суждения вкуса, основанные не на логических рассуждениях, а на чувствах субъекта, претендуют на всеобщность суждений, то есть, объективный характер. Вторая особенность заключается в том, что суждение вкуса не может определяться никакими доводами, ни эмпирическими, ни априорными, так как доводы основаны на понятии и даже узаконенных правилах, а это уже будет не суждение вкуса, а суждение разума. Хотя суждение вкуса - 17 претендует на всеобщий характер, оно по природе субъективно. Это очень хорошо прослеживается на "критике". "Критики" создают определенный кодекс правил, которыми должны руководствоваться люди в оценке прекрасного, эти правила они базируют на логических рассуждениях-понятиях, создавая тем самым целую науку о прекрасном, выдавая эти правила за объективные. Хотя они и основывают эти правила на личных суждениях о прекрасном, но самое-то главное в том, что и эти правила не могут стать эталоном в оценке прекрасного индивидуумом, так как он сам исходит в этой оценке из своих соображений, вернее, от рефлексии субъекта. "Таким образом, хотя критики, как говорит Кант, могут умствовать более правдоподобно, чем повара, все же судьба и тех и других одинакова", стр. 298.

Хотя суждение вкуса не базируется на логических понятиях, но имеет с ним одну общую черту - притязание на всеобщность, но поскольку вкус опирается не на понятия, а на чувства свободное воображение субъекта, то и суждение вкуса будет субъективной всеобщностью, это можно объяснить тем, что мы вправе предполагать, что у каждого человека те же субъективные условия способности суждения, какие мы находим в самом себе.

Если суждение, как реальное восприятие, соотнести с познанием, то оно называется чувственным ощущением. Ощущение от продукта природы /цветка/ можно назвать удовольствием наслаждения, удовольствие же от какого-либо поступка, в силу его моральных свойств, есть удовольствие не наслаждения, а самосостоятельности и соответствия ее с идеей нашего назначения, чувство при этом имеет нравственный характер. Удовольствие от возвышенного в природе требует собственного сверхчувственного назначения и оно имеет моральную основу. Только удовольствие от прекрасного не включает в себя ни моральных законов, ни элемента созерцания, не носит даже нравственного характера, оно прежде всего удовольствие одной лишь рефлексии. Личные чувства принимают всеобщий характер потому, что мы в своих суждениях считаемся не столько с действительными, сколько с возможными суждениями других, ставя себя на место каждого. Тут три момента: 1. иметь собственное суждение, то есть, мнение, свободное от всяческих предрассудков, эта способность зависит от рассудка индивида; 2. мысленно ставить себя на место каждого другого, способность широкого образа мыслей, то есть, способность сопоставлять свои эмпирические наблюдения с общей точкой зрения. Это и есть способность суждения; 3. всегда мыслить в согласии с собой, способность мыслить последовательно, это происходит благодаря соединению двух первых моментов. Способность последовательного мышления должна перейти в навык, этим заведует разум. Конечно, суждение вкуса не сводится к пониманию данной формулы, это может служить лишь наглядным теоретическим оправданием этого чувства, в действительности это все происходит гораздо сложнее и многообразнее, но, как пишет Кант, эстетическое суждение вкуса возникает лишь тогда, "когда воображение в своей свободе пробуждает рассудок, а рассудок без /посредства/ понятий придает игре воображения правильность, представление сообщается другим не как мысль, а как внутреннее чувство целесообразного состояния души", стр. 309.

Мы уже установили, что суждение вкуса о прекрасном в природе проявляется в незаинтересованности и к объекту, но он может вызывать определенный интерес эмпирического или интеллектуального характера, с суждением вкуса этот интерес связан косвенно. Суждение вкуса в изящных искусствах всегда имеет заинтересованность. Дело в том, что творения искусства стараются подражать прекрасной природе, а этом случае интерес субъекта вызывается соотнесением заложенных красот с первоисточником природы - познавательный интерес, но творение искусства есть продукт самого человека и он может заложить в процессе его создания определенные красоты, то есть, целесообразность, и в этом случае интерес работает, настолько, насколько пригоден этот предмет для меня "тщеславный интерес", или для общества - интеллектуальный интерес. Таким образом, чистому суждению вкуса не характерна никакая заинтересованность. "Красота эта должна быть природой или быть принятой за природу, чтобы мы могли питать к ней, как таковой, непосредственный интерес", стр. 317.

Искусство по праву следует считать творением рук человеческих, его свободного разума, а предмет, сделанный им по законам прекрасного в природе, не должен иметь аналогии в такого рода предметах. Сам процесс работы над произведением должен быть свободным, то есть, работа не для заработка, а работа по законам красоты свободного таланта. Хотя даже в процессе создания произведения искусства есть нечто вроде элементарного принуждения. Существует два вида искусств. Приятные искусства предназначены лишь для наслаждения, развлечения. К этому виду относятся игры, сервировка стола и пищи, умение создать непринужденную обстановку в компании и т.д. Изящные же искусства это способ представления, который сам по себе целесообразен, и, хотя и без цели, на все же содействует культуре способностей души для общения между людьми. Прекрасно искусство тогда, когда мы сознаем, что это искусство, тем не менее, оно кажется нам природой. Это происходит потому, что оно точно соответствует правилам, но эти правила, по которым работал художник, должны быть скрыты от наблюдателя. Вот почему Бетховен никогда не работал при свидетелях.

Гений - это талант, природные зачатки души, через которые природа дает искусству правило. Гений обладает оригинальностью, вместе с тем произведения его являются образцом, сам процесс написания произведения искусства никогда не фиксируется и /очень редко/ передается другим, как руководство для написания произведения искусства. Это происходит потому, что сам процесс создания произведения искусства не имеет наглядности и поэтому научно описан быть не может. Если механическое искусство есть искусство умения, прилежания и изучения, то изящное искусство гения, хотя элементы механического присутствуют и в нем. Для суждения прекрасного необходим вкус, а для создания предметом искусства нужен гений. Как же связаны и чем различаются эти понятия?

"Красота в природе - это прекрасная вещь, а красота в искусстве - это прекрасное представление о вещи", стр. 327.

Если в природе бесформенные предметы не могут быть прекрасными, то в искусстве безобразное выступает в форме прекрасного, форме описания, вернее, в произведении искусства безобразный предмет выступает как прекрасный и даже возвышенный, в силу гениальности вкуса художника, но чаще всего находится в поиске художника, таким образом, имеет диалектику, хотя мы знаем примеры порыва души, вдохновение, которое приводит к моментальному воспроизведению произведения искусства в целом и сразу. Я имею в виду, что Моцарт, Мусоргский и И. Штраус писали свои произведения сразу и на чистовую, хотя первый массу вариантов проигрывал на фортепиано, два вторых делали заметки везде и всюду, вплоть до манжет. Таким образом, если и создается произведение искусства "сразу", то ему все равно предшествует определенный период подготовки, то есть, период созревания этого произведения. Но, как справедливо отмечает Кант, мы в произведениях изящного искусства, к которым он относит поэзию, музыку и изобразительное искусство "картинные галереи", можем часто наблюдать: "в одном гений без вкуса, в другом вкус без гения", стр. 329.

Рассматривая вторую формулу, мы можем сказать, что произведение, относящееся к изящному искусству, иногда не имеет духа, то есть, оно не приводит наши душевные силы в движение, не способствует свободной игре воображения - эстетическая идея.

Интеллектуальные понятия, которые не существуют в природе, каковыми являются любовь, слава, смерть, зависть и все людские пороки, выступают в поэтическом произведении в виде эстетических идей только по средствам талантливости самого поэта, так как Кант считает, что "только в поэзии эта способность эстетических идей может проявляться в полной мере", стр. 331.

Эстетическая сила несет в себе с главной идеей произведения массу побочных представлений, которые, в своем многообразии и вызывают душевное движение. Соотношение разума - интеллектуальные понятия со способностью духа и есть суть таланта, наивысшее проявление этих соотношений есть суть гения, дефиниция гения Кантом сводится к следующему: "Гений есть образцовая оригинальность природного дарования субъекта в свободном признании своих познавательных способностей", стр. 335.

Рассматривая первую формулу /гений без вкуса/, необходимо отметить, что только одно богатство воображения - гений приводит к неясности в изящном искусстве, вкус же вносит в произведение ясность, порядок и полноту мыслей, он делает идеи устойчивыми, способными вызывать длительное и всеобщее одобрение, и, если при сопоставлении двух этих свойств в произведении встанет вопрос о жертве, то эта жертва должна идти со стороны гения, а не вкуса.

Деление изящных искусств мы будем проводить по степени выражения того или иного вида искусства. Их три: артикуляция - слово, жестикуляция - жесты, и модуляция - тон. "Только сочетание этих трех видов выражения исчерпывает способность говорящего к сообщению, ведь благодаря этому мысль, созерцание и ощущение передаются другим одновременно и совокупно", стр. 338.

Таким образом, имеется и три вида изящных искусств: словесное, изобразительное и искусство игры ощущений.

1. К словесным изящным искусствам относятся риторика и поэзия.

2. К изобразительным относятся ваяние, зодчество, живопись. Живопись разделяется на истинно живопись - изображение природы и декоративно-прикладную живопись - изображение продуктов природы. Первый вид искусства в большей части предназначен для слуха и в меньшей - для зрения. Второй вид - в большей части для зрения, и в меньшей - для осязания.

3. К искусству изящной игры ощущений относится музыка и искусство красок, первое использует слух, второе - зрение.

Все эти чистые изящные искусства в сочетании друг с другом - 23 приводят к синтетическим искусствам, так, например, сочетание слова и жеста приводят нас к театральному искусству драмы, комедии или трагедии, во многих случаях там присутствуют и живопись, и музыка. Сочетание слова и музыки приводит к пению.

Сочетание музыки, танца, слова, приводит к музыкально-театральному жанру оперы или оперетты. Музыка и жест /танец/ создают основу балета. Таким образом, мы видим, что синтетические искусства могут включать в себя или два /балет и драма/, или все виды искусства, как, например, опера. Какова же эстетическая ценность этих синтетических искусств вообще и по отношению к /чистым/ изящным искусствам? В таких сочетаниях изящное искусство есть в еще большей мере искусство. Но становится ли оно более прекрасным? Как отмечает Кант, в этом можно сомневаться, "так как перекрещиваются столь многоразличные виды удовольствия", стр. 344 Дифференциацию изящных /простых/ искусств Кант проводит по принципу влияния этого искусства на свободную игру воображения - души или, как он говорит, способности /"возбуждения и душевного волнения"/, стр. 246. По этому принципу на первое место становится поэзия, а затем музыка.

Несколько не понятно, почему первое место занимает поэзия, ведь она выражается в словах, пусть даже без понятий, но более конкретно, нежели музыка, которая, на мой взгляд, дает больше свободы душе, нежели поэзия /Платон в своем государстве на первое место среди искусств ставил музыку - непрограммную/.

Если же дифференциацию искусства проследить по степени обогащения культуры души, способность воспитывать в нас моральные качества, то на первое место здесь выходят изобразительные искусства и прежде всего живопись, так как она включает в себя остальные виды изобразительного искусства. Эти искусства более индивидуальны, нежели музыка, которая претендует на роль общественного искусства, поэтому и информация, которую несут в себе изобразительные искусства, также индивидуальна.

Эта дифференциация может быть и по другим принципам и в другом порядке, и, как пишет в сноске сам Кант, "пусть читатель не рассматривает этот набросок возможного деления изящных искусств как задуманную теорию. Это только одна из многих попыток, которые еще можно и должно предпринять", стр. 338.

Раздел четвертый

Способность суждения, которая должна быть диалектической, должна притязать на всеобщность. Но суждение вкуса в большей мере субъективно, так как опирается на субъективные /понятия/ о произведениях того или иного вида искусства, каждый имеет свой вкус, о вкусе не дискутируют, но все же о вкусе можно спорить, а значит, спор предполагает две противоположные точки зрения, которые притязают на всеобщность, но две сразу противоположные точки зрения не могут быть приняты за идеал вкуса. Возникает анатомия вкуса. К тому же в споре противоположные стороны опираются на понятия, доказывая свою правоту, но, как нам уже известно, суждение вкуса не опирается на понятие, иначе это будет просто логическим спором. Диалектик способности эстетических суждений вкуса относится не собственно к вкусу, а к критике вкуса.

При разрешении той или иной антиномии дело идет только о возможности того, что два видимо противоположных друг другу положения на самом деле не противоречат друг другу, а могут сосуществовать, хотя объяснить возможность их понятия выше нашей познавательной способности.

Таким образом, Кант ставит вопрос о сочетании субъективных и объективных принципов суждения вкуса, но не находит на это ответа, в этом его характер антиномии, он пишет: "Совершенно невозможно дать определенный объективный принцип вкуса, которым суждения вкуса могли бы руководствоваться и на основании которого они могли бы быть исследованы и доказаны, ведь тогда не было бы никакого суждения вкуса. Только объективный принцип, а именно, неопределенная идея сверхчувственного в нас может быть указана, как единственный ключ к разгадке этой даже в своих истоках скрытой от нас способности, но далее уже ничем нельзя сделать его понятным", стр. 361.

Принцип вкуса всегда можно усматривать прежде всего в том, что вкус судит эмпирически, через внешние чувства, или из априорных оснований. В первом случае это будет эмпиризм вкуса, во втором - его рационализм. Рационализм же принципа вкуса может быть или рационализмом реализма, целесообразности, или рационализмом идеализма ее, но суждение вкуса не есть познавательный процесс, а красота - не свойство предмета самого по себе, это лишь эстетические чувства в самом субъекте, поэтому рационализм принципа вкуса никогда нельзя усматривать в том, будто целесообразность в этом суждении мыслится как объективная. За реализм эстетической целесообразности природы говорят прекрасные творения самой природы. Об идеализме целесообразности в красоте природы Кант пишет так: "Но что прямо доказывает принцип идеальности целесообразности в красоте природы, как принцип, который мы всегда полагаем в основу самого эстетического суждения и который не позволяет нам применять реализм цели природы в качестве основания для нашей способности представления, - так это то обстоятельство, что при оценке красоты вообще мы ищем мерило в нас самих и что эстетическая способность суждения, когда судит о том, прекрасно все это или нет, сама себе устраивает законы, чего не могло бы быть, если допустить реализм целесообразности природы, ибо мы в таком случае должны были бы учиться у природы тому, что мы должны считать прекрасным и суждение вкуса было бы подчинено эмпирическим принципам", стр. 371-372. Еще яснее можно усмотреть принцип идеализма целесообразности в изящном искусстве, в самом деле, с прекрасной природой оно имеет общее то, что в нем нельзя допустить эстетический реализм, целесообразности через ощущения, но удовольствие не должно зависеть от достижения определенных целей. Изящное искусство не есть продукт рассудка или науки, а как произведение гения, и, следовательно, оно получает свои правила через эстетические идеи, которые существенно отличаются от исходящих из разума идей определенных целей. Следовательно, даже в основе рационализма лежит идеальность целей, а не их реальность. Таким образом, идеализм целесообразности в суждении вкуса о прекрасном в природе и в искусстве есть единственное предположение, при котором критика только и способна объяснить возможность суждения вкуса.

Всякое субъективно-абстрактное изображение как чувственное воплощение бывает двояким: схематическое, то есть, понятием рассудка дается соответствующее априорное созерцание, или символическое, когда под понятием разума не может быть никакого чувственного созерцания, способность суждения согласуется с самим образом действия, а не по созерцанию. Таким образом, все созерцания, которые подводятся под априорные понятия, есть суть или схемы, или символы.

Прекрасное есть символ нравственно доброго: и только принимая это во внимание, оно и не нравится с притязанием на согласие каждого другого, причем душа сознает и некоторое облагораживание и возвышение над восприимчивостью к удовольствию от чувственных впечатлений и судит по такой же максимальной мерке своей способности суждения о достоинстве других.

Прекрасное нравится непосредственно, без всякого интереса, предполагает полную свободу воображения, субъективный принцип суждения о прекрасном становится всеобщим.

Для изящного искусства существует только манера, а не способ обучения. Мастер показывает ученику, как и что надлежит делать, общие правила для данного искусства являются напоминанием, а не перенесением в процесс творчества, но стремление к идеалу существует, но в практике этот идеал почти недостижим. Только когда учитель разбудит в ученике воображение, только тогда ученик сможет творить по законам красоты изящного искусства, то есть, может проявиться гениальность ученика, его культура душевных сил.

В заключении Кант пишет: "Но так как вкус, в сущности, есть способность суждения о чувственном воплощении нравственных идей /посредством некоторой аналогии рефлексии об обоих/, из чего и из основываемой на этом большей восприимчивости, исходящему из этих идей чувству/ /оно называется моральным чувством/ выводится то удовольствие, которое вкус объявляет значимым для человечества вообще, а не только для личного чувства каждого - то ясно, что истинной пропедевтикой /Пропедевтика - введение в науку, предварительный вводный курс, систематически изложенный в сжатой и элементарной форме, - стр. 1069, Советский энциклопедический словарь, издание четвертое, издательство "Советская энциклопедия", 1987 г./ к утверждению вкуса служит развитие нравственных идей и культуры морального чувства; только в том случае, когда чувственность приведена в согласие с этим чувством, настоящий вкус может принять определенную неизменную форму".

В заключение хочется сказать несколько слов об учении Канта вообще и, в частности, его "Критике способности суждения вкуса".

Формирование философских воззрений Канта проходило постепенно, поэтому его ранние взгляды отличаются от поздних, иногда даже полностью пересматриваются, и, как отмечает Асмус: "Кант не был кантианцем в такой мере, в какой его изображают новейшие почитатели".

Положительная ценность философии Канта в том, что он впервые в истории немецкого идеализма восстановил диалектику, разработал сам некоторые ее вопросы и своими работами сообщил сильный толчок к ее дальнейшему развитию.

"Критика способности суждения" занимает промежуточное звено в общей философии Канта, и, как говорил философ: "Критика способности суждения является связующим звеном обеих частей философии "Критика чистого разума" и "Критика практического разума". Эта книга поразила умы современников.

Многие мыслители обращали внимание на философию Канта как с точки зрения ее ценности, так и с критическими замечаниями. Маркс, Энгельс и Ленин дали глубокий анализ социально-классовой основы философской системы Канта. Вся концепция Канта направлена на человека, его связь с природой, изучение человеческих возможностей и справедливо отметил Фридрих Шиллер: "О смертном человеке пока еще никто не сказал более высоких слов, чем Кант, что и составляет содержание всей его философии - "определи себя сам". Эта великая идея самоопределения светит нам, отражаясь в тех явлениях природы, которые мы называем красотой".

Примечания

1. Агностицизм - непознаваемый /греч. agnostos/, учение, согласно которому человек не способен познать сущность вещей, не может иметь достоверное знание о них. В истории философии классическими выразителями идей агностицизма - агностики - были Юм и Кант. Кант хотя и признавал объективное существование вещей самих по себе, но сущность их считал непознаваемой, полагая, что вещи сами по себе не даны ни в каком опыте /"Вещь в себе"/., стр. 9, Краткий словарь по философии. Изд. "Политическая литература", М., 1979 г.

2. Априорные принципы /от лат. priori/ - из предшествующего - понятие логики и теории познания, характеризующее знание, придающее ему оформленный, всеобщий и необходимый характер. Априоризм характерен для идеалистической гносеологии кантианства и неокантианства, стр. 69, Советский энциклопедический словарь, Изд. четвертое. Издательство "Советская энциклопедия", М., 1987 г.

3. Пропедевтика - введение в науку, предварительный вводный курс, систематически изложенный в сжатой и элементарной форме, стр. 1069, Сов. энциклопедический словарь, Изд. четвертое. Издательство "Советская энциклопедия", 1987 г.

Список использованной литературы

1. Кант И. Трактаты и письма /Вступит. ст. А. В. Гулыги/ - М.: Наука, 1980.709 с./Памятники философ. мысли/.

2. Абрамян Л. А. Главный труд Канта: К 200-летию выхода в свет "Критики чистого разума" - Ереван: Айастан, 1981,66 с.

3. Баскин Ю. Я. Кант. - М:. Юрид. лит., 1984. - 88 с.

4. Бахтомин Н. К. Теория научного знания Иммануила Канта: Опыт совр. прочтения "Критики чистого разума". М.: Наука, 1986,205 с.

5. Гринишин Д. М., Корнилов С. В. Иммануил Кант: ученый, философ, гуманист. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984,150 с.

6. Гулыга А. В. Кант. 2-е изд. - М.: Мол. гвардия, 1981,303 с./"Жизнь замечательных людей"/.

7. "Критика чистого разума" Канта и современность, Б. А.

Штейнберг, Т. И. Ойзерман, М. Бур и др. ; АН Латв. ССР, ИН-т философии и права. - Рига, Зинатне, 1984,286 с.

8. Философия Канта: Современ. исслед. и дискусс.: к 200-летию "Критики чистого разума" /Ин-т философии АН СССР, М.: 1983,123 с.

9. Философия Канта и современный идеализм, И. С. Андреева, И. И. Ремезова, Л. А. Боброва и др. ; Отв. ред. И. С. Андреева, Б. Т. Григорьян; АН СССР, ИНИОН, М.: Наука, 1987,269 с.

10. И. Кант "Критика способности суждения", Изд. "Мысль", М., 1966.

11. И. Кант Сочинения в шести томах, т. 5, стр. 201-377.

12. В. Ф. Асмус, Проблема целесообразности в учении Канта в органической природе и в эстетике. Вступит. статья к соч. И. Канта в шести томах, т. 5, стр. 5-65.

13. Философский словарь, изд. "Политическая литература", М., 1975.

14. В. Ф. Асмус, Избранные философские труды, изд. московского университета, 1971.

15. Л. А. Калинников. Проблемы философии истории в системе Канта, изд. Ленингр. универс., Л.: 1978.

16. М. С. Каган. Лекции по истории эстетики, Л.: 1978.

17. И. С. Нарский. Кант. "Мыслители прошлого", М., "Мысль", 1976.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки