1809, 20 марта Родился Н. В. Гоголь в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии. Происходил из семьи помещиков среднего достатка. Отец — Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский, мать — Мария Ивановна (урожд. Косяровская).

1818—1819 Обучался в Полтавском уездном училище.

1820—1821 Брал уроки у полтавского учителя Гавриила Сорочинского, проживая у него на квартире.

1821, май Поступил в гимназию высших наук в Нежине. Здесь увлекается театром, живописью, пробует себя в различных литературных жанрах.

1828, декабрь Оканчивает гимназию. Вместе с А. С. Данилевским, одним из самых близких друзей, едет в Петербург.

1829 В печати появляется стихотворение «Италия». Весной этого же года под псевдонимом В. Алов печатает «идиллию в картинах» «Ганц Кю-хельгартен». Поэма вызвала резкие и насмешливые отзывы, в июле Гоголь сжигает нераспроданные экземпляры и уезжает в Германию. Сентябрь Возвращается из Германии.

1829—1831 Определяется на государственную службу.

1830 Появляется первая повесть «Бисав-рнж, или Вечер накануне Ивана Купала» и др. произведения и статьи. Н. В. Гоголь завязывает обширные литературные знакомства.

1831, 20 мая Гоголь был представлен А. С. Пушкину.

1831—1832 Увидели свет «Вечера на хуторе близ Диканьки», которые вызвали всеобщее восхищение. «Здесь так занимает всех всё малороссийское...» (Письмо Гоголя матери.) 1832, июнь После выхода второй части «Вечеpoв...» приезжает в Москву знаменитым писателем.

1833 Для Н. В. Гоголя один из самых напряженных, исполненный мучительных поисков дальнейшего пути год.

1834 Разрабатывает «План преподавания всеобщей истории» и пишет «Отрывок из истории Малороссии».

Июль Определен адъюнкт-профессором по кафедре всеобщей истории при С.-Петербургском университете. Опубликована «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».

1835 Выход в свет «Арабесок» и «Миргорода*.

Осень Начало работы над «Мертвыми душами» и «Ревизором». Оба сюжета подсказаны А. С. Пушкиным.

1836, 19 апреля Напечатана повесть «Нос».

Премьера «Ревизора» в Петербурге, в Александрийском театре. 25 мая этого же года премьера в Малом театре в Москве.

Июнь Сопровождаемый А. С. Данилевским Н. В. Гоголь уезжает из Петербурга в Германию (в общей сложности он прожил за границей около 12 лет).

1837 Тяжело переживает известие о гибели А. С. Пушкина.

1839, сентябрь Гоголь приезжает в Москву и читает главы из «Мертвых душ» в доме Аксаковых, затем в Петербурге у В. А. Жуковского, всего прочитано 6 глав. Восторг был всеобщий: «...мы можем назвать себя счастливыми, что родились современниками Гоголя. Такие люди родятся не годами, а столетиями». (Дневник Ю. Ф. Самарина.)

1840, 9 мая Встреча с М. Ю. Лермонтовым на именинном обеде.

18 мая Отъезд в Италию. Во время остановки в Вене приступ тяжелой нервной болезни, которая вскоре проходит, но оставляет сильный след в сознании Гоголя, способствуя возникновению и развитию религиозно-мистических настроений.

1841, сентябрь — 1842, март Занят окончательной отделкой первого тома «Мертвых душ».

1841, октябрь Возвращается в Петербург и хлопочет об издании поэмы.

1842, март Цензура разрешила «Мертвые души», но с изменением названия («Похождения Чичикова, или Мертвые души») и без «Повести и капитане Копейкине».

1843 Вышли в свет «Сочинения Николая Гоголя» в 4 томах.

1842—1845 Период напряженной работы над вторым томом «Мертвых душ». 1845, начало Силы Гоголя подорваны напряженным и, как ему кажется, недостаточно эффективным трудом. Появляются признаки очередного душевного кризиса.

Лето В состоянии резкого обострения болезни Гоголь сжигает рукопись второго тома «Мертвых душ». Позднее в «Выбранных местах...» он объяснил этот шаг тем, что в книге недостаточно ясно были показаны «пути и дороги» к идеалу.

1847 Опубликованы «Выбранные места из переписки с друзьями», выход этой книги навлек на автора шквал критики. «Здоровье мое... потряслось от этой для меня сокрушительной истории по поводу моей книги... Дивлюсь сам, как я еще остался жив» (письмо к. П. В. Анненкову.) Написана «Авторская исповедь» (напечатана в 1855 г.)

1850, весна Предпринимает первую и последнюю попытку устроить свою семейную, жизнь — делает предложение А. М. Виельгорской, но получает отказ.

1852, январь — февраль Появляются признаки нового обострения душевной болезни. Гоголя терзает предчувствие близкой смерти. Встречается с отцом Матвеем (Константиновским).

7 февраля Н. В. Гоголь исповедуется и причащается.

В ночь на 12 февраля Гоголь сжигает беловую рукопись второго тома «Мертвых душ». (Сохранилось в неполном виде лишь 5 глав.)

Утро 21 февраля Н. В. Гоголь умер. Похоронен в Даниловском монастыре, в 1831 г. останки Гоголя были перенесены на Новодевичье кладбище.

В один из таких вечеров, в кабинете моем, находившемся в мезонине, играл я в карты в четверной бостон, а человека три не игравших сидели около стола. В комнате было жарко, и некоторые, в том числе и я, сидели без фраков. Вдруг Погодин, без всякого предуведомления, вошел в комнату с неизвестным мне очень молодым человеком, подошел прямо ко мне и сказал: «Вот вам Николай Васильевич Гоголь!» Эффект был сильный. Я очень сконфузился, бросился надевать сюртук, бормоча пустые слова пошлых рекомендаций. Во всякое другое время я не так бы встретил Гоголя. Все мои гости тоже как-то озадачились и молчали. Прием был не то что холодный, но конфузный. Игра на время прекратилась; но Гоголь и Погодин упросили меня продолжать игру, потому что заменить меня было некому... Наружный вид Гоголя был тогда совершенно другой и невыгодный для него: хохол на голове, гладко подстриженные височки, выбритые усы и подбородок, большие и крепко накрахмаленные воротнички придавали совсем другую физиономию его лицу: нам показалось, что в нем было что-то хохлацкое и плутоватое. В платье Гоголя приметна была претензия на щегольство. У меня осталось в памяти, что на нем был пестрый светлый жилет с большой цепочкой...

...Гоголь перепробовал множество родов деятельности — служебную, актерскую, художническую, писательскую. С появлением «Вечеров на хуторе», имевших громадный успех, дорога, наконец, была найдена, но деятельность его еще удвоивается после успеха. Тут я с ним и познакомился. Он был весь обращен лицом к будущему, к расчищению себе путей во все направления, движимый потребностью развить все силы свои, богатство которых невольно сознавал в себе. Необычайная житейская опытность, приобретенная размышлениями о людях, выказывалась на каждом шагу. Он исчерпывал людей так свободно и легко, как другие живут с ними. Не довольствуясь ограниченным кругом ближайших знакомых, он смело вступал во все круга, и цели его умножались и росли по мере того, как преодолевал он первые препятствия на пути. Он сводил до себя лица, стоявшие, казалось, вне обычной сферы его деятельности, и зорко открывал в них те нити, которыми мог привязать к себе. Искусство подчинять себе чужие воли изощрялось вместе с навыком в деле, и мало-помалу приобреталось не менее важное искусство — направлять обстоятельства так, что они переставали быть препонами и помехами, а обращались в покровителей и поборников человека. Никто тогда не походил более его на итальянских художников XVI века, которые были в одно время гениальными людьми, благородными, любящими натурами и — глубоко практическими умами...

Все следующие лекции Гоголя были очень сухи и скучны: ни одно событие, ни одно лицо историческое не вызвало его на беседу живую и одушевленную. Какими-то сонными глазами смотрел он на прошедшие века и отжившие племена. Без сомнения, ему самому было скучно и он видел, что скучно и его слушателям. Бывало, приедет, поговорит с полчаса с кафедры, уедет, да уже и не показывается целую неделю, а иногда и две. Потом опять приедет, и опять та же история.

Ночью на вторник (с 11-го на 12-е февраля) он долго молился один в своей комнате. В три часа призвал своего мальчика и спросил его, тепло ли в другой половине его покоев. «Свежо», — ответил тот. «Дай мне плащ, пойдем, мне нужно там распорядиться». И он пошел, со свечой в руках, крестясь во всякой комнате, чрез которую проходил. Пришел, велел открыть трубу, как можно тише, чтоб никого не разбудить, и потом подать из шкафа портфель. Когда портфель был принесен, он вынул оттуда связку тетрадей, перевязанных тесемкой, положил ее в печь и зажег свечой из своих рук. Мальчик, догадавшись, упал перед ним на колени и сказал: «Барин! что это вы? Перестаньте!» — «Не твое дело, — ответил он. — Молись!» Мальчик начал плакать и просить его. Между тем огонь погасал после того, как обгорели углы у тетрадей. Он заметил это, вынул связку из печи, развязал тесемку и уложил листы так, чтобы легче было приняться огню, зажег опять и сел на стуле перед огнем, ожидая, пока все. сгорит и истлеет. Тогда он, перекрестясь, воротился в прежнюю свою комнату, поцеловал мальчика, лег на диван и заплакал.

Когда почти все сгорело, он долго сидел задумавшись, потом заплакал, велел позвать графа, показал ему догорающие углы бумаги и с горестью сказал: «Вот что я сделал! Хотел было сжечь некоторые вещи, давно на то приготовленные, а сжег все! Как лукавый силен, — вот он к чему меня подвинул! А я было там много дельного уяснил и изложил. Это был венец моей работы; из него могли бы все понять и то, что неясно у меня было в прежних сочинениях... А я думал разослать друзьям на память по тетрадке: пусть бы делали, что хотели. Теперь все пропало». Граф, желая отстранить от него мрачную мысль о смерти, с равнодушным видом сказал: «Это хороший признак, — прежде вы сжигали все, а потом выходило еще лучше; значит, и теперь это не перед смертью». Гоголь при этих словах стал как бы оживляться; граф продолжал: «Ведь вы можете все припомнить?» — «Да, — отвечал Гоголь, положив руку на лоб, — могу, могу; у меня все это в голове». После этого он, по-видимому, сделался покойнее, перестал плакать.

Читатели наши, конечно, помнят впечатление, произведенное над ними появлением «Вечеров на хуторе»: все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего, этим свежим картинам малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе лукавой. Как изумились мы русской книге, которая заставляла нас смеяться, мы, не смеявшиеся со времен Фонвизина! Мы так были благодарны молодому автору, что охотно простили ему неровность и неправильность его слога, бессвязность и неправдоподобие некоторых рассказов, предоставя сии недостатки на поживу критики.

Эта простота вымысла, эта нагота действия, эта скудость драматизма, самая эта мелочность и обыкновенность описываемых автором происшествий — суть верные, необманчивые признаки творчества; это поэзия реальная, поэзия жизни действительной, жизни, коротко знакомой нам.

...Совершенная истина жизни в повестях г. Гоголя тесно соединяется с простотою вымысла. Он не льстит жизни, но и не клевещет на нее; он рад выставить наружу все, что есть в ней прекрасного, человеческого, и в то же время не скрывает нимало и ее безобразия. В том и другом случае он верен жизни до последней степени. Она у него настоящий портрет, в котором все схвачено с удивительным сходством, начиная от экспрессии оригинала до веснушек лица его; начиная от гардероба Ивана Никифоровича до русских мужиков, идущих по Невскому проспекту в сапогах, запачканных известью; от колоссальной физиономии богатыря Бульбы, который не боялся ничего на свете, с люлькою в зубах и саблею в руках, до стоического философа Хомы, который не боялся ничего в свете, даже чертей и ведьм, когда у него люлька в зубах и рюска в руках.

...Но есть еще другая оригинальность, проистекающая из индивидуальности автора, следствие цвета очков, сквозь которые смотрит он на мир. Такая оригинальность у г. Гоголя состоит, как я уже сказал выше, в комическом одушевлении, всегда побеждаемом чувством глубоковй грусти.

В «Старосветских помещиках» вы видите людей пустых, ничтожных и жалких, но, по крайней мере, добрых и радушных; их взаимная любовь основана на одной привычке: но ведь и привычка все же человеческое чувство, но ведь всякая любовь, всякая привязанность, на чем бы она ни основывалась, достойна участия, следовательно, еще понятно, почему вы жалеете об этих стариках. Но Иван Иванович и Иван Никифорович существа совершенно пустые, ничтожные и притом нравственно гадкие и отвратительные, ибо в них нет ничего человеческого; зачем же, спрашиваю я вас, зачем вы так горько улыбаетесь, так грустно вздыхаете, когда доходите до трагикомической развязки? Вот она, эта тайна поэзии! Вот они, эти чары искусства! Вы видите жизнь, а кто видел жизнь, тот не может не вздыхать!...

...«Мертвые души» стоят выше всего, что было и есть в русской литературе, ибо в них глубокость живой общественной идеи неразрывно сочеталась с бесконечною художественностию образов, и этот роман, почему-то названный автором поэмою, представляет собою произведение столько же национальное, сколько и высокохудожественное. В нем есть свои недостатки, важные и неважные. К последним относим мы неправильности в языке, который вообще составляет столько же слабую сторону таланта Гоголя, сколько его слог (стиль) составляет сильную сторону его таланта. Важные же недостатки романа «Мертвые души» находим мы почти везде, где из поэта, из художника силится автор стать каким-то пророком и впадает в несколько надутый и напыщенный лиризм... К счастию, число таких лирических мест незначительно в отношении к объему всего романа, и их можно пропускать при чтении, ничего не теряя от наслаждения, доставляемого самим романом.

...Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, сколько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны, где люди торгуют людьми, не имея на это и того оправдания, каким лукаво пользуются американские плантаторы, утверждая, что негр — не человек; страны, где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками; страны, где, наконец, нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей. Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь: уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение, по возможности, строгого выполнения хотя тех законов, которые уже есть. Это чувствует даже само правительство (которое хорошо знает, что делают помещики со своими крестьянами и сколько последние ежегодно режут первых), что доказывается его робкими и бесплодными полумерами в пользу белых негров и комическим заменением однохвостого кнута треххвостою плетью. Вот вопросы, которыми тревожно занята Россия в ее апатическом полусне! И в это-то время великий писатель, который своими дивно художественными, глубоко истинными творениями так могущественно содействовал самосознанию России, давши ей возможность взглянуть на себя самое как будто в зеркале, — является с книгою, в которой во имя Христа и церкви учит, варвара-помещика наживать от крестьян больше денег, ругая их неумытыми рылами!.. И это не должно было привести меня в негодование?..

...«Мертвые души» потрясли всю Россию. Предъявить современной России подобное обвинение было необходимо. Это история болезни, написанная рукою мастера. Поэзия Гоголя — это крик ужаса и стыда, который издает человек, опустившийся под влиянием пошлой жизни, когда он вдруг увидит в зеркале свое оскотинившееся лицо. Но чтобы подобный крик мог вырваться из груди, надобно, чтобы в ней оставалось что-то здоровое, чтобы жила в ней великая сила возрождения.

...Великий обвинительный акт, составляемый русской литературой против русской жизни, это полное и пылкое отречение от наших ошибок, эта исповедь, полная ужаса перед нашим прошлым, эта горькая ирония, заставляющая краснеть за настоящее, и есть наша надежда, наше спасение, прогрессивный элемент русской натуры.

...«Мертвые души» Гоголя— удивительная книга, горький упрек современной Руси, но не безнадежный. Там, где взгляд может проникнуть сквозь туман нечистых, навозных испарений, там он видит удалую, полную сил национальность. Портреты его удивительно хороши, жизнь сохранена во всей полноте; не типы отвлеченные, а добрые люди, которых каждый из нас видел сто раз. Грустно в мире Чичикова, так, как грустно нам в самом деле, и там и тут одно утешение в вере и уповании на будущее; но веру эту отрицать нельзя, и она не просто романтическое упование ins Blaue, а имеет реалистическую основу, кровь как-то хорошо обращается у русского в груди.

...Поэзия Гоголя, его скорбный смех — это не только обвинительный акт против подобного нелепого существования, но и мучительный крик человека, стремящегося спастись прежде, чем его заживо похоронят в этом мире безумцев. Чтобы подобный крик мог вырваться из груди, надобно, чтоб в ней оставалось что-то здоровое, чтобы жила в ней великая сила возрождения. Гоголь чувствовал и многие другие чувствовали вместе с ним, — что за мертвыми душами есть души живые.

Прежде всего скажем, что Гоголя должно считать отцом русской прозаической литературы, как Пушкина — отцом русской поэзии.

...Впрочем, как ни много почетного и блестящего в титуле «основатель плодотворнейшего направления и самостоятельности в литературе» — но этими словами еще не определяется вся великость значения Гоголя для нашего общества и литературы. Он пробудил в нас сознание о нас самих — вот его истинная заслуга, важность которой не зависит от того, первым или десятым из наших великих писателей должны мы считать его в хронологическом порядке.

Есть мнение, очень распространенное, что «Нос» шутка, своеобразная игра авторской фантазии и авторского остроумия. Оно неверно, потому что в рассказе можно усмотреть весьма определенную художественную цель — заставить людей почувствовать окружающую их пошлость.

Всякий поэт, в большей или меньшей мере, есть учитель и проповедник. Если писателю все равно и он не хочет, чтобы люди чувствовали то же, что он, желали того же, что он, и там. же, где он, видели доброе и злое, он не поэт, хотя, может быть, очень искусный сочинитель.

Поэтому мысль поэта и образы его поэзии неразрывны с его чувством, желанием, его идеалом. Гоголь, рисуя майора Ковалева, не мог поступать со своим героем, как с жуком, которого энтомолог опишет, нарисует: вот рассматривайте, изучайте, классифицируйте его. Он выражал в его лице свое одушевленное отношение к пошлости как к известному общественному явлению, с которым каждый человек должен считаться.

Пошлость — это мелочность. У пошлости одна мысль о себе, потому что она глупа и узка и ничего, кроме себя, не видит и не понимает.

Пошлость себялюбива и самолюбива во всех формах; у нее бывает и гонор, и фанаберия, и чванство, но нет ни гордости, ни смелости и вообще ничего благородного. У пошлости нет доброты, нет идеальных стремлений, нет искусства, нет бога. Пошлость бесформенна, бесцветна, неуловима. Это мутный жизненный осадок во всякой среде, почти во всяком человеке. Поэт чувствует всю ужасную тягость от безвыходной пошлости в окружающем и в самом себе. И вот он объективирует эту пошлость, придает плоть и кровь своей мысли и сердечной боли.

...Весь размах лирики, данный ритмами, от которых себя отвлекает в прозе Пушкин, вложил Гоголь в прозу, заставляя вздрагивать, как струны, вытянутые свои строки, дающие звук ассонансов и аллитераций. До него попытки в этом роде не увенчивались успехом: лирика Карамзина охладела для нас; Марлинский нам и вовсе не нужен; Гоголь же и волнует, и удивляет нас через сто лет; и это есть факт им осуществленной победы, граничащей с революцией нашей словесности.

«Мертвые души» — целая эпопея, раздвигающая границы эпоса. В эпопеях древности сохранен отзвук еще допоэтических, синкретических форм, не сохранившихся в эпических поэмах позднейшего времени. И до Гоголя — нет эпических поэм в прозе; как нет и в поэмах широко-охватности. Поэма Гоголем влита в прозу; жизнь эпохи — в поэзию; эпопею подчеркивает Гоголь как отдельную от поэм форму. Гоголь — сама эпопея прозы, поскольку в ней русский народный язык влил жизнь в «литературу и только»; «штиль» мелкопоместного дворянина, сниженного в мещанстве, высокопарица канцеляриста и грубая смачность семинариста им впаяны вместе с местными народными говорами в литературную форму; Пушкин еще посылал учиться языку у просвирен; Гоголь из этого именно языка навлек оттенки непередаваемой звучности. Так, где были местные и сословные языки, стал «язык языков», гибкий в оттенках перехода; от наречия к наречию. И новый язык зажег жизнь в лучших наших прозаиках-классиках. Переродилось самое понятие «проза»; и русская литература заняла первое место в мировой.

Толчок к тому— в Гоголе.

...Художественное бессилие в области серьезного Гоголь переживал как драму — оно было для него религиозным страданием. Но оно же было для него и эстетической обидой, потому что в создании положительного он имел не только нравственную потребность. Дело в том, что и как писателя его ужаснули собственные детища. Липкие, нудные, отвратительные, они обступили его плотной стеною, одно безобразнее другого; они плясали вокруг него дикую пляску смерти, смешной смерти; они простирали к нему свои лица и руки — неудивительно, что ему стало душно и тошно среди этой неотвязной свиты людских чудовищ, среди калек и ходячих нелепостей...

Он вышутил жизнь. В конце концов Гоголь в общей категории смешного перестал различать людей и предметы, и все для него слилось в одну сплошную вещность, в беспорядочную кучу, сродни той, какая наполняла комнату Плюшкина, покрытая пылью, точно фуфайкой. Так как душа мертва, то из людей, естественна, и образуются вещи. Возникает у Гоголя какой-то обратный панпсихизм — панпсихизм бездушия. Характерно, что скупец у нашего писателя — это человек, порабощенный вещью, как таковою, уподобившийся ей и мертвый, как она. Скупой рыцарь копит золото, бережет действительные, неоспоримые драгоценности, создает себе из них, при свете щедро зажженных свечей, блестящий пир и отраду для глаз, между тем как Плюшкин — коллекционер ненужнос-тей, раб вещей и лоскутьев, слившихся с ними в одно неразличимое серое и пыльное целое. Живая пыль, Плюшкин является в этом смысле тусклым, но зловещим символом. И для Гоголя есть даже люди, которые существуют на свете не как предмет, а как посторонние крапинки или пятнышки на предмете. Итак, если вещам Гоголь дает душу, чтобы насмеяться над ними, то у людей он с той же целью душу отнимает, и у него дефилируют неопределенные люди-пятнышки, люди-крапинки; у него выступает подобие человека, «совершенная приказная чернильница», или низенькая старушка, «совершенный кофейник в чепчике, — нечто теряющее свой человеческий образ и вид.

В своем смехе неумолимый, немилосердный, требовательный до мелочей, Гоголь сбрасывает душевные покровы со своих несчастных жертв и в каждой из них выискивает какого-нибудь мелкого беса, ревниво подмечает все гадкое, жадное, стыдное. Они мечутся от него, хотят укрыться от его дьявольской дальнозоркости, найти себе какой-нибудь потаенный уголок, но все напрасно: Гоголь везде найдет, нащупает их темными лучами смеха, везде подслушивает их и выведет на свет, — но только не на Божий свет. И смешное он видит не в одном лишь главном, не только в центре, но и на периферии; он мельком, мимоходом больно задевает его и забирает в свою коллекцию уродов, как это он сделал, например, с тем поручиком из Рязани, который ничего общего с похождениями Чичикова не имел, а совершенно случайно попал, на свое несчастье, в поле гоголевского зрения, когда в отдельной комнате гостиницы — казалось бы, наедине — беспрестанно примеривал любимые сапоги и «несколько раз подходил к постели с тем, чтобы их скинуть и лечь, но никак не мог: сапоги, точно, были хорошо сшиты, и долго еще поднимал он ногу и осматривал бойко и на диво стачанный каблук»...

Совокупная картина неряшества и неблагообразия, человеческих и материальных лоскутьев, тем больше должна была наконец потрясти Гоголя, что она не служила для него простою абстракцией, не рисовалась ему издалека: напротив, его писательское зрение было поразительно, и он видел, явственно видел своих героев с ног до головы и такими же показал их читателям. Нет у нас живописи более яркой, фигур, написанных более отчетливо и сочно, полотен большей перспективы. Гоголь сразу и живым брал всего человека, рассматривал его как-то во всех трех измерениях, удивительно знал его, — необычайно давалась ему художественная антропология...

...Итак, в почву действительности щедрой рукой бросал Гоголь семена смеха, и неожиданно для него из этого посева народилось в его произведениях человечество не только смешное, но и страшное. Он испугался его, он в своей исповеди и письмах просил прощения у своих карикатур, у всех, кого он обидел или осмеял: насмешка над другими перешла в серьезность к себе. «Чушь и дичь» видел он по обеим сторонам своей жизненной дороги, и потому «исполинский образ скуки» восстал перед ним; он хотел спугнуть его фигурами утешительными, положительными, — это не было ему дано; смешное так властно было над ним, что даже в «Разъезде», когда сердце его разрывалось от боли, он все-таки слышал и видел комические речи, комические лица, это человечество на улице, эту разнообразно одетую толпу, которая спешит в свои дома и на свой Невский проспект с его обманами и тайнами. Он хотел быть Шиллером, но мир ему неизменно показывал себя в освещении Свифта и Сервантеса. И он умер среди своего уродливого маскарада, в заколдованном кругу ряженых, которые так-таки и не могли скинуть своих масок и под ними навсегда похоронили свои лица.

...Гоголевский смех в этих рассказах— чистый народно-праздничный смех. Он амбивалентен и стихийно-материалистичен. Эта народная основа гоголевского смеха, несмотря на его существенную последующую эволюцию, сохраняется в нем до конца. ...Только благодаря народной культуре современность Гоголя приобщается к «большому времени».

Она придает глубину и связь карнавализо-ванным образам коллективов: Невскому проспекту, чиновничеству, канцелярии, департаменту (начало «Шинели», ругательство— «департамент подлостей и вздоров» и т. п.). В ней единственно понятны веселая гибель, веселые смерти у Гоголя — Бульба, потерявший люльку, веселый героизм, преображение умирающего Акакия Акакиевича (предсмертный бред с ругательствами и бунтом), его загробные похождения. Карнавализованные коллективы, в сущности, изъяты народным смехом из «настоящей», «серьезной», «должной» жизни. Нет точки зрения серьезности, противопоставленной смеху. Смех — «единственный положительный герой».

Гротеск у Гоголя есть, следовательно, не простое нарушение нормы, а отрицание всяких абстрактных, неподвижных норм, претендующих на абсолютность и вечность. Он отрицает очевидность и мир «само собой разумеющегося» ради неожиданности и непредвидимости правды. Он как бы говорит, что добра надо ждать не от устойчивого и привычного, а от «чуда». В нем заключена народная обновляющая, жизнеутверждающая идея.

Скупка мертвых душ и разные реакции на предложения Чичикова также открывают в этом смысле свою принадлежность к народным представлениям о связи жизни и смерти, к их карнавализованному осмеянию. Здесь также присутствует элемент карнавальной игры со смертью и границами жизни и смерти (например, в рассуждениях Собакевича о том, что в живых мало проку, страх Коробочкин перед мертвецами и поговорка «мертвым телом хоть забор подпирай» и т. д.). Карнавальная игра в столкновении ничтожного и серьезного, страшного; карнавально обыгрываются представления о бесконечности и вечности (бесконечные тяжбы, бесконечные нелепости и т. п.). Так и путешествие Чичикова не незавершимо.

Чичиковский идеал копейки (как основы богатства) и понятие капитана Копейкина о капитале в поэме пересекаются, и недаром чиновники принимают героя Гоголя на какую-то минуту за капитана Копейкина.

Капитан Копейкин и Чичиков одинаково возмутители спокойствия. Они одинаково грабят казну. Но, ставя перед собой разные цели, они добиваются одинакового результата. Они «взбунтовывают» русскую жизнь. Разбойник ради общего блага (Копейкин) встречается с разбойником ради личного блага (Чичиков); происходит спор капитала с капиталом, идеи миллиона с идеей копейки. «Наверно нельзя было сказать, сколько там было денег», — пишет Гоголь об особом потаенном ящичке в шкатулке Чичикова. Да читателю это и неважно знать. Чем менее оказывается в шкатулке ассигнаций, тем более там помещается «мертвых душ». Идет спор за место в душе Чичикова, и бн-то и создает электрическое напряжение в поэме.

Кажется, тяжба идет из-за херсонских поместий, из-за того, кто кого обманет и надует — Чичиков ли помещиков и чиновников или чиновники и помещики Чичикова, а подлинная баталия разгорается здесь, где душа-копейка тягается с мертвой монетой.

«Мертвые души» слегка отдают бедекером. Все же Гоголь их сочинял за границей, и следы отстраненного взгляда остались на бумаге. Совершая свое путешествие по России, он объясняет родину не только соотечественникам, но и иностранцам — словно автор путеводителя. Вскользь брошенные замечания («в большом ходу у нас на Руси»), заботливо составленные перечни («белеет всякое дерево — шитое, точеное, лаженое и плетеное: бочки, пересеки, ушаты, лагуны, жбаны с рыльцами и без рылец»), словарик местных выражений, примечания, публицистические рассуждения, капризные обобщения («Эх, русский народец! не любит умирать своей смертью!») — все это обличает гоголевский замысел: представить Россию в едином образе, сжатом, характерном, типичном.

Из Европы он озирал Россию как целое. Это не Диканька, не Невский проспект, а это — «могучее пространство... сверкающая, не знакомая земле даль». И вот эту невообразимо огромную страну Гоголь должен был оторвать от карты и оживить своим воображением.

Образ России создавался по опять-таки слегка бедекеровской методе, описанной ранее автором: «Нужно собрать не многие черты, но такие, которые бы высказывали много, черты самые оригинальные, самые резкие, какие только имел изображаемый народ» («О преподавании всеобщей истории»).

А потом, поскольку автор — гений, портрет России выйдет из рамы. Гоголевская Русь станет соперничать с настоящей до тех пор, пока не подтянет оригинал до своего уровня, пока не затмит его. И тогда миру наконец явится безукоризненно правдивый и бесконечно возвышенный образ России, в котором вымысел и действительность сольются в нерасторжимом единстве...

Знаменитый маленький человек Башмачкин остался, в общем, для читателей загадкой. Точно про него известно только, что он — маленьт кий. Не добрый, не умный, не благородный, Башмачкин всего лишь представитель человечества. Самый что ни на есть рядовой представитель, биологическая особь. И любить, и жалеть его можно только за то, что он тоже человек, «брат твой», как учит автор.

В этом «тоже» заключалось открытие, которое пылкие поклонники и последователи Гоголя часто трактовали превратно. Они решили, что Башмачкин хороший. Что любить его надо за то, что он жертва. Что в нем можно открыть массу достоинств, которые Гоголь забыл или не успел вложить в Башмачкина.

Но сам Гоголь не был уверен, что маленький человек — герой безусловно положительный. Поэтому он и не удовлетворился «Шинелью», а взялся за Чичикова.

Заурядность, серость Чичикова, этого «господина средней руки», постоянно подчеркивается автором. Его герой мелок во всех проявлениях своей сущности. Ограниченность — главная черта Чичикова. И карьеру свою он строит из скучных кирпичиков — бережливости, терпения, усердия. Мечты его приземлены и ничтожны: «Ему мерещились впереди жизнь во всех довольствах, со всеми достатками; экипажи, дом, отлично устроенный, вкусные обеды». Все это — та же шинель Акакия Акакиевича, слегка раздавшаяся в размерах, но не изменившая своей издевательской, анекдотической сути. Ради своей шинели (голландских рубах и Заграничного мыла) Чичиков и пускается в аферу. Ему кажется, что райское блаженство начинается за порогом «дома, отлично устроенного». Как и Башмачкин, Чичиков слишком всерьез верит в свою незатейливую цель. Эта наивность даже придает ему некоторую человечность...

Да, Чичиков — не запорожец. Но самое страшное, что он живет в России. Маленький человек в огромной стране — вот трагический масштаб «Мертвых душ».

Гоголь проводит Чичикова сквозь строй истинно русских людей, каждый из которых — эпическая фигура. И Манилов, и Собакевич, и Коробочка, и Плюшкин — все они пришли из мира сказки. В них легко узнать Кощея Бессмертного или Бабу-Ягу. Они живут в фольклорном хронотопе, по законам той излюбленной Гоголем гиперболической поэтики, которая только редкой птице позволяет долететь до середины не такого уж широкого Днепра.

Величественные в своих пороках, привычках, образе жизни, даже внешности (если Плюшкин и прореха, то сразу на всем человечестве), эти былинные герои представляют гоголевскую Русь как страну сказочную, чудесную, абсурдную. Безумие здесь заменяет здравый смысл и трезвый расчет. Здесь нет нормы — только исключения. Здесь каждая мелочь важна и таинственная. И губернатор, вышивающий по тюлю, и почтмейстер, к которому всегда обращаются «Шпрехен зи дейч, Иван Андреич», и чиновник с кувшинным рылом, и уж совсем никому не ведомый человек с небывалой фамилией Доезжай-не-доедешь.

Гоголь с наслаждением описывает свою Русь, где тайна заключена во всем, где ничего нельзя объяснить до конца, где жизнью управляет абсурд, нелепица. Нормален в «Мертвых душах» один Чичиков. Хотя вроде бы и у него есть тайна.

1. Живая Россия и «мертвые души». (По произведениям Н. В. Гоголя.)

2. «Творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни». (В. Г. Белинский.)

3. Лирические отступления и их роль в повествовании. (На примере поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души».)

4. «Видимый миру смех и невидимые, неведомые ему слезы» в произведениях Н. В. Гоголя.

5. Под маской добродетельного человека. (По поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души».)

6. Почему в галерее «мертвых душ» Плюшкин изображен последним?

7. Читая Н. В. Гоголя... (Запомнившиеся страницы поэмы «Мертвые души».)

8. Как я понимаю смысл названия «Мертвые души».

9. Чичиков и приобретатели наших дней.

10. Живы ли гоголевские чиновники?

11. Какие мысли и чувства вызывает у меня поэма «Мертвые души».

13. «Могучее пространство... сверкающая, незнакомая земле даль». (Россия в произведениях Н. В. Гоголя.)

14. Художественное отображение действительности в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души».

15. «Маленький человек» в русской литературе. («Мы все вышли из гоголевской «Шинели». Ф. М. Достоевский.)

16. Образ дороги и скачущей стройки в идейно-художественной системе поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души».

17. Раздумья о человеке, его предназначении и судьбе в творчестве Н. В. Гоголя.

18. Н, В. Гоголь о русском человеке, о настоящем и будущем России.

19. Мастерство Н. В. Гоголя в создании поэтического образа России в поэме «Мертвые души».

20. Образ Петербурга в произведениях Н. В. Гоголя.

21. Хлестаков и Ноздрев.

22. Авторские идеалы и действительность в поэме «Мертвые души».

23. «Всякий хоть на минуту... делался или делается Хлестаковым...» (Н. В. Гоголь.)

24. Мечты Хлестакова и мечты Городничего.

25. Мир «живой» и «мертвой» души.

26. Особенности жанра и композиции поэмы «Мертвые души».

27. «Он проповедовал любовь враждебным словом отрицанья...» (Н. А. Некрасов.)

28. «Дело, взятое из души». (Размышления над страницами « Выбранных мест из переписки с друзьями».)

I. «Никто так поразительно верно не изображал русского общества» (Д. И. Писарев).

П. «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ...» «Птица-тройка» — символ вечно живой души русского народа.

1. «Комедия Н. В. Гоголя «Ревизор»... представляет собой ужасную исповедь современной России» (А. И. Герцен).

2. «Какой огромный оригинальный сюжет!.. Вся Русь явится в нем!» (Н. В. Гоголь).

а) «...не ревизские мертвые души, а все эти Ноздревы, Маниловы и все прочие — вот мертвые души, и мы их встречаем на каждом шагу» (А. И. Герцен).

б) «...еще народу русскому пределы не поставлены...» (Н. А. Некрасов).

3. Человек с живой душой — нравственный идеал Н. В. Гоголя. Широта души, природная сметка, богатырская удаль, талантливость русского человека в повести «Тарас Бульба» и «Вечерах на хуторе близ Диканьки».

III. «Он раскрыл нам нас самих» (И. С. Тургенев). Открыв миру «всю Русь», ее смешные, печальные, трагические и героические стороны, веря в ее прекрасное Будущее, Гоголь создал произведения, которые стали подлинным открытием в художественной культуре, оказали огромное влияние на развитие русской литературы и искусства вообще.

I. Поэма в прозе. «Мертвые души» — произведение загадочное и удивительное.

1. Особенности поэмы как жанра: в поэме должен звучать авторский голос, авторская позиция должна быть четко определена, сформулированы идеалы, выражены возвышенные чувства.

2. У Гоголя вся проза окрашена лиризмом, но в «Мертвых душах» исповедательные мотивы прозвучали особенно ясно и пронзительно.

П. Нравственно-философский смысл лирических отступлений в поэме «Мертвые души».

1. Многообразие тематики и эмоциональной окраски лирических отступлений в поэме.

2. Размышления Гоголя о судьбах писателей, о ложном и истинном патриотизме.

3. «Забирайте же с собой в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество... все человеческие движения...»

4. Безграничная любовь к русскому народу и его слову, которое «...так замашисто и бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало».

5. Лирические раздумья о судьбах России. Образ Руси-тройки, его символическое значение.

III. Гоголь — лирик.

1. Автор хотел не только обличать, но и утверждать свой нравственный идеал, он высказал его в своих замечательных лирических отступлениях, где отразилась вся его страдающая душа, мысли и чувства, и прежде всего пронзительное чувство любви к своему народу и отечеству, пророческая вера в то, что родина вырвется из власти «болотных огней» и вернется на истинный путь: путь живой души.

Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону дороги избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины, тогда как перед ним весь был открыт прямой путь, подобный пути, ведущему к великолепной храмине... Всех других путей шире и роскошнее он, озаренный всю ночь оргиями, но мимо его в глухой темноте текли люди.

I. «Выбранные места...» — одно из самых загадочных творений Н. В. Гоголя.

1. Причины, побудившие автора обратиться к этой книге. «Русь! чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами?»

2. «...И всякий, и все друг друга готовы съесть и все носят такие разрушающие, такие уничтожающие начала...»

II. «...Если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей...»

1. Темы и жанр «Переписки...» Сочетание публицистической страстности с высокой художественностью .

2. Спор Белинского и Гоголя об истинном пути России:

а) «Брожение внутри не исправить никакими конституциями...» (Н. В. Гоголь).

б) Человек — «вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства» (Н. В. Гоголь).

в) «Опровергайте чужие мнения, несогласные с вашими, но не преследуйте их с ожесточением» (В. Г. Белинский).

г) «Литератор... вносит в души мира высшую примиряющую истину, а не ожесточение или ненависть» (Н. В. Гоголь).

3. «Будьте не мертвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом...»

4. «Гоголю суждено было круто повернуть всю русскую литературу от эстетики к религии».

III. «...Сердце мое говорит, что книга моя нужна и что она может быть полезна» (Н. В. Гоголь).

I. Изображение «маленького человека» — одна из основных тем русской литературы, проявление гуманизма и демократизма русских писателей.

П. «Маленький человек» как понятие социальное и морально-психологическое в творчестве А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова:

1. Трагическая судьба «маленького человека» в произведениях А. С. Пушкина («Станционный смотритель», «Медный всадник»),

2. «Шинель» Гоголя — школа для русских писателей (приниженность Акакия Акакиевича Башмачкина, неспособность его противостоять грубой силе; бунт на коленях).

3. Капитан Копейкин — «маленький человек» в мире власть имущих («Мертвые души»).

4. Изображение Макара Девушкина в повести Ф. М. Достоевского «Бедные люди» — продолжение традиций «Шинели» Гоголя и в то же время новый аспект в изображении героя: раскрытие Достоевским глубоких и сильных чувств «униженных и оскорбленных».

5. «Понимаете ли, понимаете ли, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти?» (Мармеладов — жертва в обществе произвола и беззакония.)

6. Деградация «маленьких людей» в произведениях Чехова: превращение в обывателей (Беликов из рассказа «Человек в футляре», Николай Иванович в «Крыжовнике»), в лакеев (Червяков в «Смерти чиновника», Порфирий в рассказе «Толстый и тонкий»).

7. «Скучно вы живете, господа» (осуждение Чеховым «маленьких людей», смирившихся со своим положением).

III. Общие приемы типизации «маленького человека» в русской литературе: портрет, монолог, поступки, сопоставления и противопоставления, деталь, рассказ в рассказе, интонация повествования, пейзаж.

IV. Есть ли проблема «маленького человека» в современной литературе?

V. Человек не должен быть маленьким (Чехов: «Боже мой, как богата Россия хорошими людьми!»).

1. О ком это? ...не красавец, но дурной наружности, ни слишком толст, ни слишком тонок; нельзя сказать, чтобы стар, однако ж и не так чтобы слишком молод.

2. Кто это? ...низенький человек в тулупчике...

3. Кто это? ...малый лет тридцати, в просторном подер-жаном сюртуке...

4. Пока приезжий господин осматривал свою комнату, внесены были его пожитки... Что было внесено?

5. Какой чин имел П. И. Чичиков? . 6. Какая вывеска была в губернском городе на магазине, торговавшем картузами и фуражками?

7. Над входом в какие заведения висели изображения двуглавых орлов?

8. Какие два рода мужчин были на домашней вечеринке у губернатора?

9. О ком это? ...с весьма черными густыми бровями и несколько подмигивающим левым глазом, так, как будто бы говорил: «Пойдем, брат, в другую комнату, там я тебе что-то скажу».

10. Где и как познакомился Чичиков с Соба-кевичем?

11. Что лежало на дне табакерки Чичикова?

12. Где познакомился Чичиков с Ноздревым?

13. О ком это? ...имел даже благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся: ему было совершенно все равно, похождение ли влюбленного героя, просто букварь или молитвенник...

14. О ком это? Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се; ни в городе Богдан, ни в селе Селифан...

15. Кто это? ...говорил он о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или через пруд выстроить каменный мост...

16. О ком это? Несмотря на то что минуло более восьми лет их супружеству, из них все еще каждый приносил другому или кусочек яблочка, или конфетку, или орешек и говорил трогательно-нежным голосом, выражавшим совершенную трогательную любовь: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусок».

17. Кто кому говорит? «А вот вы наконец и удостоили нас своим посещением. Уж такое, право, доставили наслаждение... Майский день... именины сердца».

18. Манилов: «Вот иногда почитаешь.,.» Что любил иногда читать Манилов?

19. Как звали детей Манилова?

20. По какой цене уступил Манилов мертвые души Чичикову?

21. Кто кому говорит? «Ты думаешь, что скроешь свое поведение. Нет, ты живи по правде, когда хочешь, чтобы тебе оказывали почтение... Вот барина нашего всякий уважает, потому что он, слышь ты, спол-нял службу государскую, он сколеской советник».

22. Чьи слова? В какой ситуации сказаны? «Почему ж не посечь, коли за дело, на то и воля господская. Оно нужно посечь, потому что мужик балуется, порядок нужно наблюдать. Коли за дело, то и посеки; почему ж не посечь?»

23. Чей портрет? «...вошла хозяйка, женщина пожилых лет, в каком-то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее, одна из тех матушек, небольших помещиц, которые плачутся на неурожай, убытки».

24. Как звали Коробочку?

25. Чьи мужики? Петр Савельев, Неуважай-Корыто, Колесо Иван.

26. Кто был проводником Чичикова от Коробочки до большой дороги?

27. О ком это?

Это был среднего роста, очень недурно сложенный молодец с полными румяными щеками, с белыми, как снег, зубами и черными, как смоль, бакенбардами.

28. Кем и для чего использовались следующие слова? Стреляй, обругай, порхай, пожар, скосырь, черкай, допекай, припекай, северга, касатка, награда, попечительница.

29. Кому принадлежал турецкий кинжал, на котором по ошибке было вырезано «Мастер Савелий Сибиряков»?

30. Кто о ком говорит? — Ну да я ведь знаю тебя: ведь ты большой мошенник, позволь мне это сказать тебе по дружбе!

31. Что спасло Чичиков от избиения в доме Ноздева?

32. О ком это? «Экой сквернай барин! — думал про себя Селифан. — Я еще не видал такого барина. То есть плюнуть бы ему за это! Ты лучше человеку не дай есть, а коня ты должен накормить...»

33. В чьей усадьбе? Даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, какой идет только на мельницы да на корабли.

34. О чьем доме? Зодчий был педант и хотел симметрии, хозяин — удобства и, как видно, вследствие того заколотил на одну сторону все отвечающие окна и провертел на место их одно маленькое, вероятно, понадобившееся для темного чулана.

35. Как звали Собакевича?

36. О ком это? Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкой которых натура недолго мудрила... хватила топором раз — вышел нос, хватила в другой — вышли губы...

37. Как- звали жену Собакевича?

38. О ком так отзывается Собакевич? Один так только и есть порядочный человек: ...; да и тот, если сказать правду, свинья.

39. О ком это? Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.

40. За сколько купил Чичиков мертвые души у Коробочки?

41. Чьи это мужики? Каретник Михеев, Пробка Степан, Максим Телятников, Еремей Сорокоплехин.

42. Почем взял Собакевич за мертвую душу с Чичикова?

43. Чей это дом? Местами был он в один этаж, местами в два; на темной крыше, не везде надежно защищавшей его старость, торчали два бельведера, один против другого, оба уже пошатнувшиеся, лишенные когда-то покрывавшей их краски.

44. О ком это? Долго он не мог распознать, какого пола была фигура: баба или мужик. Платье на ней было совершенно неопределенное, похожее очень на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему несколько сильным для женщины.

45. Видно было вдруг, что это был человек благоразумных лет, не то что молодой болтун и вертопляс... Казалось, имел далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся середина лица выступала у него впереди и пошла в нос, — словом, это было лицо, которое называют в обществе... Как называют такое лицо?

46. На какую сумму, по мнению Ивана Антоновича Кувшинное Рыло, купил Чичиков крестьян?

47. Кто уснащал свою речь... множеством разных частиц, как-то: «сударь ты мой, эдакой какой-нибудь, знаете, понимаете, можете себе представить, относительно так сказать, некоторым образом»?..

48. Какой поступок Чичикова на балу у губернатора против него восстановил дамское общество города?

49. Кто и где сообщил обществу, что Чичиков скупал мертвые души?

50. Кого Гоголь играл в молодости в пьесе Д. И. Фонвизина «Недоросль»?

51. Какой цирковой номер подготовил Пав-луша Чичиков?

52. Отец Александра Македонского говорил: «Осел, груженный золотом, возьмет любой город». Что говорил Павлуше Чичикову его отец о силе денег?

1. Как звали Хлопова, Ляпкина-Тяпкина, Землянику, Шпекина? Кто они по должности?

2. На кого, по словам городничего, похожи больные в богоугодном заведении?

3. Кто первый сказал, что Хлестаков — ревизор?

4. Чем было положено кормить больных в богоугодном заведении и какая пища была у них на самом деле?

5. Кто обыграл в карты Хлестакова в Пемзе?

6. Кто первый одолжил (дал взятку) Хлестакову и сколько?

7. В какой комнате жил Хлестаков в гостинице и чем знаменита эта комната?

8. Анна Андреевна. А собой каков он: брюнет или блондин? Добчинский. Нет, больше ...?

9. На что жаловалась Хлестакову слесарша?

10. На что жаловалась Хлестакову унтер-офицерша?

11. В какие дни, по словам купцов, справлял свои именины городничий?

12. Сколько собрали денег Бобчинский и Добчинский, чтобы дать «взаймы» Хлестакову?

13. Как называлась рыба, которую подавали на завтрак Хлестакову в богоугодном заведении?

14. Кого городничий называет другом?

15. Кого называл Гоголь единственным положительным лицом в комедии «Ревизор»?

16. Хлестаков в один вечер все написал, всех изумил. Перечислите произведения Хлестакова.

17. Куда ездит Хлестаков каждый день? В какой чин его произведут завтра же?

18. Известно, что Пушкин подсказал Гоголю два сюжета для его произведений. Для каких?

19. Какой дамой никогда не была Анна Андреевна?

20. Как зовет смотрителя училищ Луку Лукича Хлопова жена в семейном кругу?

21. В «Ревизоре» упомянуты два учителя. Они люди, конечно, ученые... но имеют очень странные поступки, натурально неразлучные с ученым званием. О ком идет речь? Какие это странные поступки?

22. Какого цвета платье носят Ляпкина-Тяпкина и дочь Земляники?

23. Кто первый сказал, что Хлестаков не ревизор?

24. Брал ли взятки судья Ляпкин-Тяпкин и чем?

25. В письме Тряпичкину Хлестаков характеризует чиновников уездного города. Как он характеризует городничего, почтмейстера, смотрителя богоугодных заведений, смотрителя училищ, судью?

1. В каком департаменте служил Акакий Акакиевич?

2. Какое отношение имеют следующие имена к Акакию Акакиевичу? Мокия, Сессия, Хозда-зат, Трефилий, Дула, Ворохосий, Павсикахий, Вахтисий.

3. Наслаждение выражалось на лице его. Когда выражалось наслаждение на лице Акакия Акакиевича?

4. Есть в Петербурге сильный врач всех, получающих четыреста рублей в год жалованья или около того. Кто этот врач?

5. Куницы не купили, потому что была, точно, дорога; а вместо нее выбрали... Какой мех был выбран на воротник шинели?

6. Перед ограблением Акакий Акакиевич шел, закрыв глаза. А когда открыл их, увидел «...что перед ним стоят почти перед самым носом какие-то люди с...».

С чем стояли какие-то люди перед Акакием Акакиевичем?

7. Как помогло «значительное лицо» Акакию Акакиевичу в поисках шинели?

8. «По Петербургу пронеслись вдруг слухи...» Какие слухи пронеслись по Петербургу?

9. С кого последнего сдернул шинель призрак Акакия Акакиевича?

10. Как фамилия Акакия Акакиевича?

1. О Чичикове. При въезде в ворота гостиницы.

2. Кучер Селифан.

3. Лакей Петрушка.

4. Чемодан из белой кожи, небольшой ларчик красного дерева, сапожные колодки, жареную курицу.

5. Коллежский советник.

6. Иностранец Василий Федоров.

7. Питейные заведения.

8. Тонкие, толстые или такие же, как Чичиков, то есть не так чтобы слишком толстые...

9. О прокуроре.

10. На вечеринке у губернатора. Собакевич... с первого раза наступил ему на ногу.

11. ...две фиалки, положенные туда для запаха.

12. На вечере у полицмейстера.

13. О Петрушке.

14. О Манилове.

15. Манилов.

16. Манилов и Манилова,

17. Манилов Чичикову.

18. Журнал «Сын Отечества».

19. Старший восьми лет — Фемистоклюс, младший шести лет — Алкид.

20. ...я передаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.

21. Чубарому присяжному коню, запряженному с правой стороны.

22. Говорит Селифан, после того как вывалил Чичикова в грязь.

23. Коробочки.

24. Настасья Петровна.

25. Коробочки.

26. Девочка Пелагея.

27. Ноздрев.

28. Ноздрев давал такие имена своим собакам.

29. Ноздреву.

30. Ноздрев о Чичикове.

31. Приезд капитан-исправника.

32. О Ноздреве.

33. В усадьбе Собакевича.

34. Дом Собакевича.

35. Михаил Семенович Собакевич.

36. О Собакевиче.

37. — Это моя Феодулия Ивановна! — сказал Собакевич.

38. О прокуроре.

39. О Собакевиче.

40. За пятнадцать рублей.

41. Собакевича.

42. По две с полтиною.

43. Дом Плюшкина.

44. О Плюшкине.

45. Кувшинное рыло.

46. На сто тысяч.

47. Почтмейстер.

48. Чичиков начал ухаживать за губернаторской дочкой.

49. На балу у губернатора, Ноздрев.

50. Госпожу Простакову,

51. Павлуша выдрессировал мышь.

52. Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой.

1. Лука Лукич Хлопов, смотритель училищ; Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин, судья; Артемий Филиппович Земляника, смотритель богоугодных заведений; Иван Кузьмич Шпекин, почтмейстер.

2. На кузнецов.

3. Бобчинский.

4. Артемий Филиппович. ...Больным велено габерсуп давать, у меня по всем коридорам несет такая капуста, что береги только нос.

5. Пехотный капитан.

6. Городничий 400 рублей.

7. Комната № 5 под лестницей, в которой прошлый год подрались проезжие офицеры.

8. Добчинский. Нет, больше шантрет.

9. Мужа забрал в солдаты.

10. Высек по ошибке.

11. На Антона и Онуфрия.

12. Добчинский 40 рублей и Бобчинский 25 рублей.

13. Лабардан.

14. Осип.

15. Смех.

16. Женитьба Фигаро, Роберт-Дьявол, Норма, все, что было под именем барона Брамбеуса, фрегат «Надежда», «Московский телеграф», Юрий Милославский.

17. Во дворец, в фельдмарш...

18. «Ревизор», «Мертвые души».

19. Червонной.

20. Луканчик.

21. Один, у которого толстое лицо, делает гримасу. Второй учитель-историк ломает стулья.

22. Голубое.

23. Почтмейстер.

24. Брал борзыми щенками.

25. Городничий — глуп, как сивый мерин. Почтмейстер точь-в-точь департаментский сторож Михеев; должно быть, также, подлец, пьет горькую. Надзиратель за богоугодным заведением Земляника— совершенная свинья в ермолке. Смотритель училищ протухнул насквозь луком. Судья Ляпкин-Тяпкин в сильнейшей степени моветон...

1. В «одном департаменте». Автор не называет департамента во избежание всяких неприятностей.

2. По святцам новорожденному должно быть присвоено одно из перечисленных имен, однако ни одно из них не понравилось матери. Решили назвать ребенка, как и отца, Акакием.

3. ...некоторые буквы были у него фавориты, до которых если он добирался, то был сам не свой: и подсмеивался, и подмигивал, и помогал губами...

4. ...наш северный мороз...

5. Кошка.

6. С усами.

7. «Значительное лицо» помогло ему умереть.

8. ...у Калинкина моста и далеко подальше стал показываться по ночам мертвец в виде чиновника... сдирающий со всех плеч, не разбирая чина и звания, всякой шинели...

9. Со значительного лица.

10. Башмачкин.

Айхенвальд Ю. Гоголь // Силуэты русских пи- ₍

сателей. М., 1994. Аксаков К. С., Аксаков И. С. Несколько слов о

поэме Гоголя: Похождения Чичикова, или

Мертвые души // Аксаков К. С., Аксаков И.С. Литературная критика. М., 1981.

Анненский И. О формах фантастического у Гоголя; Эстетика «Мертсых душ» и ее наследие // Анненский И. Книги отражений. М., 1979.

Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1983.

Васина М: Петербургская повесть. М., 1974.

Бахтин М. Рабле и Гоголь (Искусство и народная смеховая культура) // Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

Белинский В. Г. Похождения Чичикова, или Мертвые души; Несколько слов о поэме Гоголя: «Похождения Чичикова, или Мертвые души» // Собр. соч.: В 9 т. М., 1979. Т. 5.

Вересаев В. В. Гоголь в жизни. М., 1990.

Гоголь в воспоминаниях современников. М., 1952.

Золотувский И. П. Гоголь (Серия «ЖЗЛ»). М., 1979; 1984.

Лотман Ю. М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь: Кн. для учителя. М., 1988.

Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. Изд. 2-е, доп. М., 1988. ,

Манн Ю. В. В поисках живой души. Мертвые души: писатель — критика — читатель. Изд. 2-е. М., 1987.

Мережковский Д. С. Гоголь и черт // В тихом омуте. Статьи и исследования разных лет. М., 1991.

Набоков В. Н. Гоголь // Новый мир. 1987. № 4.

Пилипенко Л. А. Добро и Зло в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя. Урок в VI классе // Литература в школе. 1995. № 1.

Розанов В. В. О Гоголе (Приложение двух этюдов); Пушкин и Гоголь; Как произошел тип Аккакия Акакиевича (1894); Гоголевские дни в Москве; Отчего не удался памятник Гоголю? Гоголь и Петрарка // Розанов В. В. Мысли о литературе. М., 1989.

Романичева Е. С. «Мы опять стоим перед этой книгой». Некоторые аспекты в изучении «Выбранных мест из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя // Литература в школе. 1992. № 1.

Переписка Н. В. Гоголя.: В 2 т. М., 1988.

Поделитесь этой записью или добавьте в закладки