Аналитический обзор статьи С. Сироткина «Разрушение норм ведет к разрушению сознания»..

Введение

К языку средств массовой информации в последние годы читающей либо слушающей публикой и изучающими его специалистами-филологами предъявляются многочисленные и, увы, чаще всего вполне обоснованные претензии. Публику раздражает или шокирует, а специалистам кажется неоправданным или даже неприемлемым многое: и перенасыщение языка СМИ американизмами, и обилие в нем жаргонной, "блатной" и даже матерной лексики, и нарушение нормального темпа и нормативного интонационного рисунка речи.
Кое-какие из этих претензий можно счесть, конечно, чрезмерными. Прочитав статью С.Сироткина «Разрушение норм приводит к разрушению сознания» думаю, что в последние годы в газетах, на радио и телевидение пришли в большом количестве люди, не получившие специальной подготовки в области устной русской речи.
Другие особенности языка СМИ последнего десятилетия, по-моему, наоборот, зачастую оцениваются менее строго, чем они того заслуживают. Так, многие не видят особой беды в обилии неоправданных заимствований из иностранных языков, в первую очередь, конечно, из английского, а еще точнее - из американского английского. Дескать, язык сам отсеет ненужное, оставив только необходимое. Тем более что в истории русского языка такие периоды экспансии иноязычной лексики были и ничего страшного не случилось. Достаточно вспомнить Петровское время с мощным потоком заимствований.







Аналитический обзор статьи С. Сироткина «Разрушение норм ведет к разрушению сознания»
Хотелось бы, чтобы работники СМИ не забывали об этом: слово не только называет, но и оценивает; используя то или иное слово, они не только информируют читателя или слушателя о том или ином событии или явлении, но и выражают свое личное отношение к нему, одновременно транслируя это отношение и в сознании читателя или слушателя. Именно об этом писал Л.Н. Толстой: "Слово - дело великое. Великое потому, что словом можно соединить людей, словом же можно и разъединить их, словом служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегись от такого слова, которое разъединяет людей ".
Еще одной особенностью языка СМИ последних лет, причем особенностью очень яркой, является так называемый стеб. Социологи Л. Гудков и Б. Дубинин дают такое определение этого явления: "Стеб - род интеллектуального ерничества, состоящий в снижении символов через демонстративное использование их в пародийном контексте ...". Стеб как особый стиль общения, как специфический язык интеллигентской и молодежной "тусовки" возник и развился в 1970-1980 гг. А. Агеев пишет: "...ерничество и стеб были тогда противопоставлены официальному политико-патетическому жаргону, а заодно и всему "великому русскому языку", позволившему себя редуцировать до партийного "новояза". Это была своеобразная культурная самооборона, весьма, впрочем, глухая и не всегда ясно осознаваемая "носителями языка ".
Анализируя статью С. Сироткина между тем необходимо отметить, что время тоталитарного "новояза" безвозвратно ушло, однако противостоящий ему стеб выжил, и не только выжил, но и расцвел пышным цветом. Об этом недоуменно писал в 1994 году А. Агеев: "Удивительно, однако, вот что. На наших глазах сменилась эпоха, ушел в прошлое контекст, в котором стеб только и мог существовать и . Вдруг некому и нечему стало противостоять, ибо партийная риторика стала частным делом отставных специалистов по "научному коммунизму". Да и единомышленники, носители языка как-то незаметно лишились культурного общего пространства. Стеб по всем расчетам должен был тихо почить в бозе. Но не тут то было! Последние три-четыре года стали временем настоящего триумфа стеба. Стебают нынче все! Вслед за далым "Московским комсомольцем" застебали "Независимая", респектабельная "Сегодня", гордый "Коммерсант". В журнале "Столица" перебивают друг друга два мастера просто-таки виртуозного стеба - Денис Горелов и Алексей Ерохин ".
Со времени написания цитировавшихся слов А. Агеева прошло шесть лет, но ситуация практически не изменилась: средства массовой информации как стебали, так и продолжают стебать. Хотя С.Сироткин в своей статье «Разрушение норм ведет к разрушению сознания» указывает на «расслоение» языковой системы, я считаю, для того, чтобы понять причину такой живучести стеба, попытаемся разобраться, чем был его противник "новояз" и чем стал после ухода "новояза" сам стеб.
Блестящий анализ "новояза" или языка политических текстов советской эпохи дал в своей уже ставшей классической работе Патрик Серио . В результате этого анализа выявляются две яркие особенности советского политического языка - так называемые "номинализация" и "сочинение".
Номинализация - это замена личных форм глаголов их производными на -ание, -ение, -ация и т. п., например: "Главным источником роста производительности труда должно быть повышение технического уровня производства на основе развития и внедрения новой техники и прогрессивных технологических процессов, широкого применения комплексной механизации и автоматизации, а также углубление специализации и улучшение производственного кооперирования предприятий ". Итогом таких бесчисленных номинализаций становится "исчезновение субъекта, агенса того, о чем говорится. Все процессы приобретают безличный облик, хотя и не схожий с тем, который имеет "классическая" безличность в русском языке (например, меня так и осенило, его будто бы ударило и т. п.). А после того как субъект устранен, возможны дальнейшие уже чисто идеологические манипуляции с поименованными сущностями ".
С. Сироткин пишет «А что требует общество от молодого человека? Знания истории родного языка? Знания русской и мировой литературы? Рефлексии по поводу прочитанного? Умения сформулировать свою позицию и аргументированно ее защитить? В лучшем случае грамотного письма, и то не всегда (ведь есть компьютер с функцией правописание), да умения подобрать три аргумента за или против позиции автора, представленной в предложенном для определения проблематики тексте » и без устали доказывает многочисленное нарушение языковых норм русского языка в СМИ и гибель сознания. Но так ли это?
Сочинение - это соединение посредством союза и понятий, которые в обычной русской речи синонимами не являются, например: партия и народ. Союз и вообще может устраняться, и возникают сочетания типа партия, весь народ или комсомольцы, вся советская молодежь. Как пишет Ю.С. Степанов, результатом этой процедуры становится следующий семантический парадокс: "Огромное количество понятий в конечном счете оказывается как бы синонимами друг друга, чем и навевается идея об их действительном соотношении "в жизни", о чем-то вроде их тождественности ".
Что же, согласно анализу П. Серио, возникает в результате десятилетий "советского способа оперирования с языком"? По его мнению, это не новый язык, и не новый "подъязык", и не новый "стиль". Это так называемый "дискурс". Давая определение этому сложному понятию, Ю.С. Степанов пишет: "Дискурс - это "язык в языке", но представленный в виде особой социальной данности. Дискурс реально существует не в виде своей "грамматики" и своего "лексикона", как язык просто. Дискурс существует прежде всего и главным образом в текстах, но таких, за которыми встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса, - в конечном счете - особый мир. В мире каждого дискурса действуют свои правила синонимичных замен, свои правила истинности, свой этикет. Это "возможный (альтернативный) мир" в полном смысле этого логико-философского термина. Каждый дискурс - это один из "возможных миров". Само явление дискурса, его возможность и есть доказательство тезиса "Язык - дом духа" и, в известной мере, тезиса "Язык - дом бытия "".
Тезис "Язык - дом бытия" принадлежит, как известно, крупнейшему философу-экзистенциалисту Мартину Хайдеггеру . Ю. С. Степанов, отмечая предельную "онтологозированность" концепта языка у Хайдеггера, дает свои определения языка как "дома бытия духа" и как "пространства мысли".
Итак, "новояз" как особый дискурс, как особый "язык в языке" был особым специфическим "домом бытия", или "домом бытия духа", или особым "пространством мысли". Развивая метафорические возможности тезисов М. Хайдеггра и Ю.С. Степанова, можно сказать, что если язык классической русской литературы был "усадьбой бытия", то "новояз" сталинско-брежневских времен - "ГУЛАГом бытия, духа и мысли". В таком случае язык диссидентствующей интеллигенции советского времени можно уподобить "кухне бытия, духа и мысли". На этой знаменитой кухне, вдали от всеслышащих ушей и всевидящих глаз, между "своими" рождались крамольные мысли и говорились крамольные вещи. И говорились они на языке стеба, препарировавшем, как скальпель, омертвелые "новоязовские" номинализации и согласования. Стеб стал домом новой, препарирующей мысли и нового, опозиционно-деструктивного бытия. И в этом его важная роль в разрушении "новояза" как ГУЛАГа бытия и мысли.
И вот "новояз" как особый дискурс и как особое "пространство мысли" разрушен, но стеб продолжает существовать в своей главной функции - функции своего рода интеллектуальной лаборатории. Здесь можно "разъять" тело символов и других языковых форм на составляющие элементы, подвергнуть их разъедающему воздействию кислоты иронии и поставить диагноз: "вещь ли это истинная" или фантом, идеологический труп?
Но созидать посредством стеба нельзя. В анатомическом театре можно постичь строение тела человека, но рождение новой личности происходит в другом месте. Так вот, стеб может быть уподоблен "анатомичке", прозекторской интеллекта, но ни в коем случае не его роддому. Можно век сидеть в интеллектуальной прозекторской стеба и так и сяк препарировать разъятый труп умершего "новояза", но что-либо, кроме анатомических препаратов, породить при этом вряд ли удастся.

Введение3
Аналитический обзор статьи С. Сироткина «Разрушение норм ведет к разрушению сознания.4
Заключение14
Литература.15

Литература

1. Мартин Хайдеггер. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993, с. 272
2. Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). - М., 1996, с. 23
3. Сироткин С. Разрушние норм приводит к разрушению сознания.// Знамя. 2006. №7.
4. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений. Т.43, с. 44
5. Язык и наука конца ХХ века /. Под ред. академика Ю.С. Степанова. - М., 1995, с. 39-40
6. Seriot P. Analyse du discours politique sovietique. Cultures et Societes de l`Est. 2. P.: Institut d`etudes slaves. 1985