Этика Э.Канта.

1. Этика И.Канта и современность Немецкий философ Иммануил Кант (1724-1804 гг.) рассматривал этику как форму критики, под которой он понимал выяснение границ рассудка, способности суждений и воли. Он создал учение, основной чертой которого было примирение материализма и идеализма, веры и науки. И. Кант признавал существование вещей как они есть, независимо от сознания – это «вещи в себе» . Воздействуя на наши органы чувств, они порождают ощущения – образы этих вещей, которые И.Кант называл явлениями или «вещами для нас». В этой предпосылке своей философии он материалист. Но в учении о форме и границах познания И.Кант идеалист и агностик. Он утверждал, что ни ощущения, ни понятия и суждения не могут дать достоверного знания о «вещах в себе», ибо последние непознаваемы. Их пространственное и временное восприятие есть следствие особых форм нашей чувственности, которые имеют доопытный характер. Попытки познать «вещи в себе» порождают в человеческом разуме антиномии – противоречащие друг другу положения, каждое из которых признается логически доказуемым. В области нравственности (практическом разуме) И.Кант выдвинул принцип категорического императива, т.е. абсолютного нравственного закона: каждый человек должен поступать так, чтобы правило его поведения могло стать правилом поведения всех. Существование такого закона, по И.Канту, может быть объяснено только идеей бога. Эволюция воззрений Канта, «докритический» и «критический» периоды его творчества. Обоснование Кантом всеобщности и необходимости научного знания, пространство и время – априорные формы чувственности, рассудок и проблема объективности познания. Рассудок и разум. Явление и «вещь в себе», природа и свобода. В этике Канта центральной проблемой является проблема познания и его границ. Познание, по Канту, имеет два источника: «эмпирический» и «априорный». Априорная основа предшествуют чувственному опыту и обслуживает упорядочение данных опыта. Опытные данные, поступающие извне не дают адекватного знания об окружающем нас мире, и априорные формы, обеспечивающие всеобщность знаний, не делают его копией, слепком вещей. Здесь кроется опасная тенденция к агностицизму, но в то же время – предостережение против претензий науки на абсолютное знание. Познание не знает предела, утверждает Кант, верить в науку нужно, но переоценивать ее возможности не нужно . У самого Канта термин этика употребляется и в традиционном смысле, и в новом, его собственно кантовском смысле. В традиционном смысле этот термин употребляется им в историческом отношении, когда он, например, отнесен к возникновению практической философии в Древней Греции и к характеристике различных ее школ. В собственном же смысле — как «этическое учение о началах» и «этическое учение о методе» — этика есть вторая часть «Метафизики нравов». Понятия этика, этическое противопоставляются здесь праву, правовому. Кант осознавал, что если он хочет внести новый смысл в давным-давно устоявшееся понятие, он должен это сделать столь определенно, чтобы не обратить внимание на эту его интенцию не смог ни один читатель. По-моему, он в этом преуспел. И даже чрезмерно. Вот, например, реакция Гегеля на это его усилие: «… Кант пользуется в своем словоупотреблении преимущественно выражением моральность, и практические принципы этой философии полностью ограничиваются этим понятием и даже делают невозможной точку зрения нравственности, более того совершенно уничтожают и возмущают ее». Гегель явно находится под столь сильным впечатлением теории морали Канта с ее экстремальными характеристиками (что в условиях формирования понятия мораль должно только приветствоваться), что совершенно не обращает внимание на «метафизику нравов» как целое, в которой, как результат поведения морали в системе, ее свойства умеряются и не должны уже никого пугать своим ригоризмом. Слова Канта, характеризующие структуру «Критики чистого разума», с успехом могут быть отнесены и к «Метафизике нравов»: «В самом деле, средства, способствующие ясности, помогают пониманию отдельных частей, но нередко отдаляют понимание целого, мешая читателю быстро обозревать целое, и своими слишком яркими красками затемняют и скрадывают расчленение или структуру системы…». До Канта практическая философия могла называться этикой, философией морали, метафизикой нравов (нравственности), даже философией права, как это имеет место у самого Гегеля, так как понятия этическое, моральное, нравственное употреблялись как синонимы, отличаясь лишь принадлежностью к разным языкам. При этом этика имела преимущество старшинства. Этос — система нравов древнегреческого общества — составил специальный предмет изучения для Аристотеля, и ученье об этосе получило название этики. Слово мораль у древних римлян соответствует этосу греков и тоже означает нравы, а наука о морали, когда предметом заинтересовались и они, поскольку этика уже существовала, а греческая культура стала базовой и классической для Рима, стала и здесь называться на греческий лад — этикой. Римские теоретики обратили свое внимание на основной содержательный элемент системы нравов — право. С появлением и разрастанием нетрадиционных форм поведения возникает необходимость в становлении положительного (писаного) права, оформляющегося вместе с процессом конституирования государства. Не замечать его стало просто невозможно; нравы теперь отождествляются, прежде всего, с правом; этика становится по преимуществу теорией права. Именно такое положение вещей было воспринято средневековой Европой и сохранялось затем вплоть до эпохи Просвещения, включая и ее. И только явление Канта привело к появлению этики как науки о морали к концу XIX века и философии права — метафизика нравов распалась на эти две самостоятельные части, и проблема взаимодействия морали и права как элементов единой системы оказалась не у дел. Однако само понимание морали без ее ориентации на иные компоненты нравственности приводит к трудностям и противоречиям 2. Философы древности призывали человека «Жить в согласии с природой». Как Вы это понимаете? Достаточно ли этого правила для нравственности? Как животное, человек создан во всех отношениях беспомощнее всякого другого животного. Он не обладает таким природным оружием для самозащиты, как, например, рога у быка, быстрота ног, как у серны и т. п.; не имеет ни крыльев, ни плавников, ни плавательных перепонок между пальцами рук и ног, ни непроницаемой раковины, как у черепахи; он не знает тех лазеек и уголков, куда скрываются различные червячки и насекомые при приближении к ним врага; он лишен и тех физических придатков, которые делают недоступными ежа или электрического ската, и того жала или ядовитой железы у зуба, которыми снабжены осы и гады - словом, человек со всех сторон подвержен нападениям враждебных ему животных, и природа в этом случае не оградила его ничем. Превосходству стихийных сил и метеоров он, как животное, также противиться не в состоянии. От морских волн он не защищен ни блестящей, бархатистой шерстью, как у тюленя, ни густым и жирным пухом утки, ни гладким, твёрдым панцирем водяного жука. Его тело, вес которого относительно только несколько легче воды, держится на ней беспомощнее тела всякого другого четвероногого животного. У него отсутствует также то непроницаемое для холода покрывало, которым снабжены белый медведь или гага-птица. Родившийся ягнёнок сам находит вымя своей матери, - младенец же томился бы от голода и жажды, если бы ему не дали материнской груди. Где бы ни родился человек, природа не даст ему уже готовой пищи, как муравьеду - муравьев, мухе-великану - гусениц или пчеле - открытый доступ к благоухающим чашечкам цветов. Человек подвержен самым разнообразным заболеваниям гораздо более чем животные, ибо последние обладают прирожденным, таинственным

1. Этика И.Канта и современность 3 2. Философы древности призывали человека «Жить в согласии с природой». Как Вы это понимаете? Достаточно ли этого правила для нравственности? 7 3. Основные дилеммы медиаэтике (этики СМИ) 9 Список литературы 12

Андреев Э. М. Средства массовой информации и реформирование России - «Социально-политический журнал», 1999, № 4.
Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990.
Дороти Д. Паблисити и Пабликрилейшнз . - М.: Филинъ, 2002.
Калинников Л. А. «Метафизика нравов» 1797 года и ее проблематика в начале2000-х годов» // Кантовский сборник. Калининград, 2008. № 2 (28).
Кант И. Критика чистого разума // И. Кант. Соч. на немецком и русском языках. М., 2006. Т. 2
Малик Э.Г. Иррационалистическая школа философии. (А. Шопенгауэр, С. Кьеркегор, Ф. Ницше). - Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2002.
Розин В. М. Мистические и эзотерические учения и практики в средствах массовой информации. «ОНС», 2007, № 3.
Силин А. Российский парадокс. - «Свободная мысль», 2002.
Стрелец Ю.Ш. Смысл жизни человека в философско-антропологическом измерении: Учебное пособие. - Оренбург: ГОУ ОГУ, 2003.
Феоктистов Г. Г. Информационная безопасность общества. - «Социально-политический журнал», 2000, № 5.