Сравнительный анализ трех религий:языческая религия Древнего Востока,ислам и конфуцианство..

В заключении я скажу об одной черте, отличающей античную религию от той, которая многим из нас привычна, от христианства. У греков и римлян только в виде исключения появлялись злые и добрые боги. Каждый бог мог быть и злым, и добрым. Страшная Геката у Гесиода добрая помощница во всех начинаниях. Все зависело от того, сумеет ли человек упросить бога помочь. Богов греки упрашивали так же, как и людей. Никто не заявлял о своей вине перед богом, никто не говорил «Ты пришел в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз». Ведь с «земной» точки зрения это не выгодно. Наоборот, нужно заявить о своих заслугах. Так это делает жрец Хрис в первой песни «Илиады», призывая Аполлона отомстить ахейцам. Он говорит: «Я ли не служил тебе? Теперь и ты мне послужи». Уговаривать нужно, соответствующим образом подготовившись. Если ты успел как-то провиниться перед богом, он не будет слушать. Мы хорошо знаем, как древние греки и римляне воспринимали грех, когда они чувствовали, что божество ими недовольно. Все, кто принимает участие в культе, должны быть «чистыми». Существовали, конечно, и такие требования, которые мы назвали бы «чистой совестью» бог не послушает убийцу. Но кроме этого были различного рода формальные требования: в частности, встреча с похоронной процессией или беременной женщиной делали нечистым. Увечных бог тоже плохо слушает. И жрец, который молится за всех граждан города, должен быть здоровым, и дети его тоже. Таких вещей, которые делали человека греховным, или «нечистым», виноватым перед богом, было очень много. Если бог тебя не слушает, значит, чем-то ты провинился. Нужны были специалисты, умевшие поправить дело, очистить от вины. Они скажут, как и где нужно очищаться (как правило, это значит просто мыться), какие и кому приносить умилостивительные жертвы. Так уже в мифологии: грекам в Авлиде прорицатель Калхас растолковывает, в чем их вина перед Артемидой, и очистительной жертвой становится Ифигения. Чем более грек религиозен, тем чаще он очищается. У самых религиозных людей своеобразный комплекс вины перед божеством; то же и у нас такие все время каются. Но у греков и римлян нигде нет ни слова о покаянии. Все строится на юридическом принципе: «у меня есть право на какие-то блага и нет ничего, что мешало бы мне их получить». Вот тогда мне боги все и дадут.
Некоторые иудейские секты стремились к формированию комбинированной религии, представляющей все разновидности мнений. Филон Александрийский, иудейско-эллинистический философ первого столетия, был в авангарде такого движения, В этих условиях каждая новая религия испытывала влияние этих своеобразных верований. Е. Carpenter отмечает: "Учения о грехе и жертве, Спасителе, причастии, Троице, непорочном зачатии и т. д. были распространены повсеместно. Ни один религиозный синтез не мог избежать их влияния; все, что он мог сделать - это усвоить их, придав, быть может, им своеобразную окраску".
Как уже говорилось, христианство родилось в Израиле, но было вскормлено в лоне греко-египетско-персидских культов солнцепоклонничества. Оно унаследовало очень мало от иудаизма и представляет собой главным образом наследие языческих культов. Даже немногие иудаистские концепции, обнаруживаемые в христианстве, пришли в него через Павла, который (хотя сам и был евреем) высоко ценил греческую философию и мало обращал внимания на еврейские законы; все, что он привнес в христианство, было скорее языческого, чем еврейского происхождения. Он сделал это для того, чтобы привлечь язычников в лоно новой Религии. Уильям Данкенбринг пишет: "Руководители церкви того времени чувствовали, что для того, чтобы христианство завоевало мир, оно должно было быть достаточно мудрым и пойти на компромисс с язычниками во всей империи. Поскольку простой народ привык к языческим обычаям и привержен к языческим праздникам, отцы церкви придумали способ примирить язычество с христианством. Они просто "окрестили" языческие обычаи, сделав их таким образом "христианскими" по виду и названию. Что же в результате? Язычники повалили валом в церковь. Они соблюдали те же праздники и те же ритуалы, но теперь делали это для Христа, а не для Астарты или Таммуза". Почти все крупные историки церкви (как, например, Мосхейм, Мильман, Гайслер, Ренан и др.) согласны с тем, что "христианские епископы преумножали священные ритуалы для того, чтобы расположить евреев и язычников к себе".
Суть в том, что, когда Иисус вознесся на небо, он оставил своих последователей осиротевшими. Одни из них снова впали в иудаизм, другие в язычество. Утратив свою сущность, все это смешение привнесло в новую религию самые разнообразные учения, и она вобрала в себя их. Внешне было сохранено название христианство, но внутри него все учения так и остались языческими. Личность Иисуса слилась с образом Митры, и в результате язычество, бывшее уже на грани упадка, возродилось, превратившись в другой вид культа христианство.
Христианство было настолько оязычено, что порвало все связи со своей первоосновой - иудаизмом. Даже содержащиеся в нем иудаистские идеи были эллинизированы. Савл, обращаясь в христианство, мог сделать это, только приняв греческое имя Павел. Законы не имели уже никакого значения. Отказались даже от вечного договора с Богом - обрезания. Все это показывает, что новая религия уже не была ветвью иудаизма, а стала его соперницей. Евангелия Иисуса, первоначально проповедуемые на арамейском языке - родном языке Иисуса и его учеников, не могли больше носить еврейские одежды и нарядились в конце концов в греческий язык. Имя Иисус - не еврейское; это греческое искажение имени Иешуа. Только термин "Сын Божий", по-видимому, взят из иудаизма, но и он изменил свое значение в новой религии. В Ветхом Завете эти слова использовались чисто символически, тогда как христиане стали понимать их буквально. Идея Божественности Иисуса была заимствована из языческих солнцепоклоннических культов. Понятие о заместительном искуплении происходит не от так называемой жертвенной смерти Иисуса на кресте, а от многочисленных предшествующих культов, которые были наполнены такими идеями. Евхаристические праздники не имеют ничего общего с последней вечерей Иисуса - они пришли из египетской религии. Крещение заимствовано из митраизма. Понятие Троицы проникло в христианство из различных источников, в том числе греческих, египетских, персидских и индуистских. Это же касается христианского праздника Рождества, который был праздником рождения Митры. А Пасха праздновалась в честь Аттиса.
Дни христианской недели больше не имеют еврейских названий. Им присвоены римские имена планет, почитаемых в качестве богов: суббота - в честь Сатурна, воскресенье - в честь Солнца, понедельник - в честь Лун, вторник - Тью - англосаксонский эквивалент нордического Тире, сына Одина - бога войны; среда - по имени Водена - римского бога победы; четверг - по имени Тора, римского бога грома и молнии, пятница - по имени Фригг (жены Ведена), богини любви в римской мифологии.
Сходным образом, были переделаны имена месяцев. Январь назван по имени Януса - двуликого РИМСКОГО бога дверей (входа и выхода), март - по имени Мapca, бога войны; май - по имени Майи малоизвестной богини из римской мифологии; июнь - по имени римской богини Юноны; июль - в честь Юлия Цезаря; август - по имени Августа Цезаря, первого РИМСКОГО императора. Другие месяцы от сентября до Декабря названы по номерам - семь (septem), восемь (octo), девять (novem) и десять (decem) (5).
В заключение можно сказать, что, когда христианские сказания сравниваются с языческими, обнаруживается, что любой выдающийся эпизод из жизни Иисуса (как он представлен в Евангелиях) соответствует какому-нибудь мифу о боге или полубоге в языческих культах. То, что мы сегодня находим в христианстве, является не учением Иисуса (мир ему!) - еврейского пророка, а смесью греко-римских и египетско-персидских языческих идей.
Жизнь и мысль Лао-Цзы оказали глубокое влияние на жизнь и развитие Китая. Мир был бы беднее без него. Его учения вместе с учениями его последователей составили философскую базу даосизма. Но когда мы внимательно вглядываемся в прошлое Китая - примерно за 600 лет до нашей эры - мы видим лишь слабые и неясные очертания этого мудреца, юмориста, философа и пророка. Образ Лао-Цзы более походит на легендарный. Однако многие ученые утверждают, что этот человек жил на самом деле. Существуют истории о том, что его посетил Конфуций и что два философа вели беседы. Имя Лао-Цзы упоминается в книгах, написанных людьми следующего поколения. Лао-Цзы традиционно приписывается авторство небольшой увлекательной книги "ДаоДе Цзин", которая легла в основу даосизма.
Лао-Цзы видел вокруг себя множество людей, ломающих голову над неразрешимыми вопросами, и это побудило его высказаться. Эти вопросы не очень отличались от тех, которые мы с вами задаем даже сегодня. И они повторяются из поколения в поколение. "Кто я?" "Что есть моя жизнь?" "Живу ли я настолько хорошо, насколько это возможно?" "Кем бы я мог быть?" "Как я могу жить лучше?" "Каковы результаты попыток жить лучше?" Китайцы с оптимизмом смотрели на мир, и когда они спрашивали, то делали это с уверенностью и с надеждой. Природа действует не по капризу. А китайцы считают, что они являются частью природы. Еще Лао-Цзы, глядя на окружавших его людей, видел, что некоторые из них борются за счастье, не вспоминая о том, чему учили традиции. Он видел, как люди пытаются изменить то, что им предлагает жизнь, вместо того, чтобы принять это. И он сказал: "Вы ищете мудрость, доброту и удовлетворение. Но в выборе способов, которыми вы стремитесь этого достичь, вы глупы и слепы. Неужели вы не способны понять, что мудрость - это вера, доброта - это принятие, а удовлетворение - это простота? Так устроен мир".

Введение
Есть вещи, относительно которых никто не может согласиться, что они такое. Это особенно относится к затрагивающим каждого человека видам деятельности, таким как политика или художественное творчество. Философы бессчетное число раз пытались и, конечно, до сих пор пытаются определить, что такое государство, искусство, наука. То же самое относится и к религии.
Греки, как вам всем известно, верили в Зевса, Аполлона, Деметру и рассказывали о них интересные истории мифы. Может быть, античная религия и есть эти самые истории, да и вообще любая религия это какая-то система представлений о богах? Но древних римлян трудно назвать безбожниками; греки считали, что римляне религиознее их самих. А между тем римляне почитали бога, называвшегося просто «Посев», Consus, или бога по имени «Урожай», Ops. О них ничего не рассказывали, они не имели образа. Римские боги «Верность», fides, «Честь», Honos, «Здоровье», Salus, и многие похожие на них обожествленные абстрактные понятия, тем более не имели внешности (по крайней мере, первоначально). Знаменитый Янус римлян это ведь просто «дверь». В таких богов верили и наши предки-славяне, и язычники-литовцы. Выходит, бывает религия и без мифов. Миф очень тесно связан с религией, но все-таки у него есть и чисто художественные, и, так сказать, исследовательские задачи. Мифы о том, как Зевс обманывает свою жену Геру, а та ему мстит, интересны любой публике, а рассказ о юноше Гиацинте, возлюбленном Аполлона, объясняет редкое название цветка (так называемые этиологические мифы). То, что Зевс имеет скипетр это собственно мифологическое представление, в таком боге грек узнает земных царей; а вот то, что он посылает дождь, это уже представление религиозное, культовое, важное для тех, для кого этот дождь жизненно необходим и кто просит богов ниспослать дождь. Итак, религия и мифология вещи хоть и близкие, но разные и, значит, изучать их тоже нужно по-разному.
Как видите, сказать, у каких народов религия есть, а у каких ее нет, у нас не получается, а значит не получается и понять, как она развивалась. Скажем, от многобожия в его древнеримском или древнеславянсом варианте, через греческий тип политеизма к монотеизму, единобожию по образцу нынешних мировых религий. А может быть, наоборот? Были ведь и такие ученые, которые считали, что первоначально все греки верили в одного бога в Гею, Мать-землю; а еще до веры в Гею древнейшие предки греков получили свою веру прямо от Бога, так что греческая религия возникла в результате откровения свыше (теизм). Впрочем, уже в древнейших написанных по-гречески текстах, глиняных табличках из Пилоса и Микен, упоминаются имена многих богов, большинство которых мы встречаем затем в «Илиаде» и «Одиссее». Может быть, когда-то, в каменном веке, люди почитали повсеместно некую богиню плодородия, но откуда нам знать, что она была единственной?
Нам приходится так трудно потому, что и религия вообще, и античная религия в частности принимает очень различные формы. Верования, обряды, культы могут быть так же своеобразны, так же меняться от страны к стране и от века к веку, как искусство или политические отношения. Это разнообразие бросается в глаза. Мы наблюдаем, что того же Посейдона или Аполлона в разных греческих полисах почитают по-разному, мы видим разницу между религией греков времен Гомера и верованиями современников Платона. И от тех, и от других еще больше отличаются религиозные представления жителей эллинистической Александрии, на которых в свою очередь непохожи римляне. Например, у греков до Александра Великого магия была мало распространена, магических формул почти нет; в эпоху эллинизма магия, наоборот, популярна, магические обряды заимствуют с Востока, магия влияет и на религию. У римлян же всегда были свои заклинания, непонятные простым смертным римляне хотели разговаривать с богами на языке богов. Сложно даже в античной религии найти что-то универсальное. Я уже не говорю о сходстве греков и римлян или китайцев и индусов с полинезийцами или североамериканскими индейцами. Нет и никогда не существовало народа, у которого нельзя было бы обнаружить какой-то вид религии.
Однако такое богатство форм еще не значит, что ничего общего нет, что всех верующих людей ничто не объединяет. Видимо, объединяет их то, что они что-то чувствуют. Вот тут-то, в самом религиозном чувстве мы и должны искать опору. Правда, всем ясно, наскольо опора эта непрочна. Ведь чувство не исторический факт, даже не художественный образ. Как можно его исследовать? Прежде всего, ясно, что обращаться нужно к психологам. Они скажут, как легко все необычное, поражающее взгляд, воздействующее на сознание соответствующим образом подготовленного человека, способно вызывать ощущение сверхъестественного. В этом и есть что-то общее между античной языческой религией и христианством. Точно так же и с прорицателями: вера в способность видеть будущее основана на таком же ощущении божественного присутствия. Поэтому верят в оракулы. Христиане верят пророкам. У суеверных людей возникает своеобразное неприятное ощущение, когда им перебегает дорогу черная кошка; это место хочется «обойти». А теперь представим, как вдохновенная прорицательница Пифия в Дельфах говорит: не нужно переходить такую-то реку, с тобой случится несчастье. Место, в которое попала молния, греки и римляне тоже обходили стороной.
Другой пример связан с таким распространенным в античности обрядом, как жертвоприношение животных. В чем его смысл, зачем это делали, ученые спорят до сих пор, и тем не менее есть убедительные толкования. Жертвоприношения бывали разными, в разной связи. Например, когда клялись, полагалось, хотя и не всегда, произнести соответствующую молитву и принести «клятвенную» жертву. Но самым обычным было пиршественное жертвоприношение. Праздников в греческих календарях было много, да и вообще просто так животных не закалывали, а всегда только как жертву. Соответственно, за жертвоприношением следовал обед, для бога сжигали часть туши убитого животного (жир и кости по принципу «на тебе, боже, что мне не гоже»), а сами угощались остальным. Думали, что бог незримо присутствует во время трапезы. Так вот, у Архилоха участие в совместной трапезе символизирует союз. В речи афинского оратора Демосфена «О ложном посольстве» обвинение в нарушении союза формулируется так: «ты забыл, что мы вместе обедали»! Напрашивается мысль, что от бога, пообедавшего вместе с принесшими ему жертву людьми, люди эти ждут защиты, как от «земных» союзников.
Таков историко-филологический подход к изучению античной религии, основанный на изучении текстов, дающих сведения о греческой и римской действитльности.
Бывает так, что какие-то культы и обряды существуют очень недолго. Они исчезают вместе с обществами, в которых родились, потому что пришедшие на смену уже не испытывают потребности в чем-то, перестают об этом молить, перестают и верить в тех богов, которые это дают. Другие, наоборот, оказываются очень живучими. Язычество дольше всего держалось в крестьянской среде. Нужды сельских хозяев во все века очень сходны и от них зачастую зависит сама их жизнь; если бог не даст, они будут голодать. Поэтому почитание богов домашнего очага, сельскохозяйственных божеств, пастушеских и земледельческих, были самыми устойчивыми. В связи с этим нужно сказать еще об одной очень важной теории, правильно применяя которую, мы можем плодотворно изучать античную религию. Это теория пережитков. Ее сформулировали в XIX, наблюдая за обрядами, привычными среди немецких крестьян; их народная религия оказалась очень близкой некоторым античным представлениям. Пережитки древних форм религии окружают и нас. Пережиток культа предков наш стакан воды и кусок хлеба на поминках перед портретом покойного; когда в деревнях обряжают и оплакивают невесту перед свадьбой; когда бросают горсть земли в могилу это пережитки древних обрядов, связанных с религией и магией. Смысл, который такие обряды имели в античности, иногда можно понять, наблюдая пережиток. Зачем греческие землепашцы приводили невест на свежевспаханное поле? А вот для чего это делали немецкие крестьяне: они ждали обильного урожая и хотели как бы повенчаться с землей, как венецианский дож обручался с морем. Тогда будут плоды, выгоды торговли и т.д.

Литература
1. Будда. Конфуций. Магомет. Франциск Ассизский. Савонарола: Биогр. очерки. - М.: Республика, 1995
2. Классики мирового религиоведения. Антология. Т.1 / Пер. с англ., нем., фр. Сост. и общ. ред. А.Н. Красникова. - М.: Канон+, 1996 (История философии в памятниках).
3. Крывелев И.А. История религий. Очерки в 2-х томах. Т.1., М.,1975;т.2, М.,1976
4. Леви-Брюль Люсьен. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., "Педагогика-пресс", 1994.
5. Леви-Строс Клод. Мифологики. В 4-х тт. Том 1. Сырое и приготовленное. М.; СПб.: Университетская книга, 1999.
6. Малявин В. Конфуций. ЖЗЛ М.: Молодая гвардия, 1992.
7. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976.
8. Мстика. Религия. Наука. Классики мирового религиоведения. Антология. /Пер. с англ