Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Писатель показывает, что офицерство, независимо от своих личных качеств, - всего лишь послушное орудие бесчеловечно категорических уставных условностей. Кастовые законы армейского бытия, осложненные материальной скудостью и провинциальной духовной нищетой, формируют страшный тип русского офицера, получивший непосредственное воплощение несколько позднее, в рассказе “Свадьба”, в образе подпрапорщика Слезкина, который презирал все, что не входило в обиход его узкой жизни или чего он не понимал.

Слезкины, бег-агамаловы, осадчие ревностно выполняют военную обрядность, но на людей более тонкой душевной организации вроде Ромашова служба производит отталкивающее впечатление именно своей противоестественностью и античеловечностью. От отрицания мелочных армейских обрядов Ромашов приходит к отрицанию войны как таковой. Отчаянное человеческое “не хочу!” должно, по мысли юного подпоручика. уничтожить варварский метод - решать споры между народами силой оружия: “Положим, завтра, положим, сию секунду эта мысль пришла в голову всем: русским, немцам, англичанам, японцам... И вот уже нет больше войны, нет офицеров и солдат, все разошлись по домам”. Эта проповедь миротворческих идей вызвала сильные нападки “справа” в ожесточенной журнальной полемике, разгоревшейся вокруг “Поединка”. Особенно вознегодовали военные чины, увидевшие в повести Куприна пацифистские идеи и “пропаганду разоружения”.

“Поединок” стал крупнейшим литературным событием, прозвучавшим более злободневно, чем свежие вести “с маньчжурских полей” - военные рассказы и записки “На войне” очевидца В. Вересаева или антимилитаристский “Красный смех” Л. Андреева, хотя купринская повесть описывала события примерно девятилетней давности. Благодаря глубине поднятых проблем, беспощадности обличения, типичности персонажей, “Поединок” во многом предопределил дальнейшую трактовку военной темы. Его воздействие заметно и на “Бабаеве” С. Сергеева-Ценского (1907), и даже на более поздней антивоенной повести Е. Замятина “На куличках” (1914).

Появившись в годы революционного подъема, “Поединок” не мог не оказывать на читателей, в том числе офицеров, сильного идейного влияния. “Великолепная повесть! - заявил в беседе с корреспондентом “Биржевых ведомостей” М. Горький, - Я полагаю, что на всех честных, думающих офицеров она должна произвести неотразимое впечатление... В самом деле, изолированность наших офицеров - трагическая для них изолированность, Куприн оказал офицерству большую услугу. Он помог им до известной степени познать самих себя, свое положение в жизни, всю его ненормальность и трагизм”. Незадолго до этого интервью, 18 июня 1905 года, группа петербургских офицеров послала писателю сочувственный адрес за высказанные в “Поединке” мысли. В октябре того же года Куприн, отдыхавший в Крыму, выступил на студенческом вечере с чтением отрывков из своей повести. За кулисы пришел морской офицер и стал выражать благодарность писателю за “Поединок”. Знакомый Куприна, врач Е. М. Аспиз, вспоминал: “...Александр Иванович, проводив этого офицера, долго смотрел ему вслед, а потом обратился к нам со словами: “Какой-то удивительный, чудесный офицер”. Через месяц, когда вспыхнуло восстание на крейсере “Очаков”, возглавленное лейтенантом П. П. Шмидтом, писатель но фотографиям из газет узнал в руководителе восстания разговаривавшего с ним “чудесного офицера”.

Куприн был очевидцем очаковского восстания. На его глазах ночью 15 ноября крепостные орудия Севастополя подожгли революционный крейсер, а каратели с пристани расстреливали из пулеметов и приканчивали штыками матросов, пытавшихся вплавь спастись с пылающего корабля. Потрясённый увиденным, Куприн откликнулся на расправу вице-адмирала Чухнина с восставшим гневным очерком “События в Севастополе”, опубликованным в петербургской газете “Наша жизнь” 1 декабря 1905 года. После появления этой корреспонденции Чухниным был отдан приказ о немедленной высылке Куприна из Севастопольского округа. Одновременно вице-адмирал возбудил против писателя судебное преследование; после допроса у судебного следователя Куприну разрешили выехать в Петербург.

Вскоре после севастопольских событий в окрестностях Балаклавы, где жил Куприн, появилась группа из восьмидесяти матросов, добравшихся до берега с “Очакова”. В судьбе этих измученных усталостью и преследованием людей Куприн принял самое горячее участие: доставал им штатское платье, помог сбить со следа полицию. Частично эпизод со спасением матросов отражен в рассказе “Гусеница” (1918), но там “заводилой” выведена простая русская женщина Ирина Платоновна, а “писатель” оставлен в тени. В воспоминаниях Аспиза есть существенное уточнение: “Честь спасения этих матросов-очаковцев принадлежит исключительно Куприну”.

Бодростью, верой в будущее России, художественной зрелостью проникнуто творчество Куприна этой поры. Он пишет рассказы “(Штабс-капитан Рыбников” (1905), “Сны” (1905), “Тост” (1906), начинает работу над очерками “Листригоны”. В ряде произведений и прежде всего и рассказе “Гамбринус” (1906) запечатлена революция, ее “выпрямляющая” атмосфера. За Куприным устанавливается постоянный полицейский надзор. Как никогда, высока общественная активность писателя: он выступает на вечерах с чтением отрывков из “Поединка”, выставляет свою кандидатуру в выборщики в первую Государственную думу. Он открыто заявляет в притче “Искусство” (1906) о благотворности воздействия революции на творчество художника. Однако, приветствуя “пролетарскую весну”. Куприн видел в ней путь к утопическому и смутному строю, “всемирному анархическому союзу свободных людей” (“Тост”), осуществление которого отдалено целой тысячью лет. Его революционность - это революционность мелкобуржуазного писателя в пору общедемократического подъёма.

В течение первого десятилетия 900-х годов талант Куприна достигает наивысшего расцвета. В 1909 году писатель получил за три тома художественной прозы академическую Пушкинскую премию, поделив её с И. А. Буниным. В 1912 году в издательстве Л. Ф. Маркса выходит собрание его сочинений в приложении к популярному журналу “Нина”. В противовес всё сильнее свирепствовавшему декадансу, талант Куприна остается и в эту пору реалистическим, в высшей степени “земным” художническим даром.

Однако годы реакции не прошли бесследно для писателя. После разгрома революции у него заметно падает интерес к политической жизни страны. Не было и прежней близости к М. Горькому. Свои новые произведения Куприн помещает не в выпусках “Знания”, а в “модных” альманахах - арцыбашевской “Жизни”, символистском “Шиповнике”, эклектичных сборниках Московского книгоиздательства писателей “Земля”. Если говорить об известности Куприна - писателя, то она в эти годы все продолжает расти, достигая своей высшей точки. По существу же, в его творчестве 910-х годов уже заметны тревожные симптомы кризиса. Произведения Куприна этих лет отличаются крайней неравноценностью. После проникнутого активным гуманизмом “Гамбринуса” и поэтичной “Суламифи” (1908) он выступает с рассказом “Морская болезнь” (1908), вызвавшим протест демократической общественности. Рядом с “Гранатовым браслетом” (1911), где воспевается самоотверженное, святое чувство, он создает блеклую утопию “Королевский парк” (1911), в которой надежда на добровольный отказ правителей от власти звучит особенно фальшиво, так как появилась она вскоре после жестокого подавления революции 1905 -1907 годов. Вслед за полнокровно - реалистическим циклом очерков “Листригоны” (1907-1911), проникнутым жизнерадостным чувством и напоенным ароматами Черного моря, появляется фантастическая повесть “Жидкое солнце” (1912), несколько необычная для Куприна по экзотичности материала (действие её происходит сначала в Лондоне, а затем в Южной Америке, на вершине потухшего вулкана), в которой звучит отчаяние перед всемогущей властью капитала, неверие в будущее человечества, сомнения в возможности социального переустройства общества.

Атмосфера, в которой жил Куприн в эти годы, мало способствовала серьёзному литературному труду. Современники с неодобрением рассказывают о бурных кутежах Куприна в “литературных” ресторанах “Вена” и “Капернаум”, возмущаются упоминанием его имени в бульварном альбомчике, изданном рестораном “Вена”. А дешёвый литературный кабачок “Давыдка”, по словам Е. М. Аспиза, одно время и вовсе “стал резиденцией Куприна... куда, как говорили, направляли даже корреспонденцию на его имя”. К популярному писателю льнули подозрительные личности, репортёры жёлтой прессы, ресторанные завсегдатаи. Время от времени Куприн замыкался для работы в Гатчине, либо Ф. Батюшков приглашал его в своё имение Даниловское, или сам писатель “спасался” от петербургских “друзей” в Балаклаве.

Литературному труду Куприна мешала еще и постоянная нехватка денег, к тому же прибавились и семейные заботы. После поездки в 1907 году в Финляндию он женится вторично, на племяннице Д. Н. Мамина-Сибиряка, Елизавете Морицовне Гейнрих. Растёт семья, а вместе с ней — долги. Поневоле на вершине своей литературной славы писатель вынужден был возвращаться к молниеносным темпам чернорабочей журналистики времён своей неустроенной киевской жизни. В таких условиях работал он над созданием большой повести “Яма”.

Эта новая повесть Куприна раскрывала мрачный, мало освещеиныи литературой мир официальных притонов, изнанку большого города. Она будила сочувствие к положению “белых рабынь”, заточённых в домах терпимости и подвергавшихся каждодневным унижениям. Однако ни гуманистическая устремленность повести, ни выпуклые характеристики многочисленных персонажей - ничто не могло восполнить основного недостатка “Ямы” - её натуралистичности, мелодраматизма, некоторой сентиментальности, наряду с журналистской очерковостью в обработке огромного жизненного материала. Произведение получилось рыхлым, перегруженным описаниями, побочными эпизодами.

Противоречивость творчества Куприна 910-х годов отражала растерянность писателя, его неуверенность и непонимание происходящего. И когда началась русско-германская война, он оказался в числе тех литераторов, которые восприняли её как “отечественную” и “освободительную”. В патриотическом угаре Куприн вновь надевает мундир поручика. Призванный в армию, писатель, по словам корреспондента, “накупил уставов, собрал все циркуляры, мечтает попасть со своей дружиной в дело”. Приподнятое душевное состояние, ожидание благотворных последствий “очистительной” войны продолжается у Куприна до конца 1915 года. Демобилизовавшись по состоянию здоровья, он организует на личные средства в своём гатчинском доме военный госпиталь. В эту пору Куприн пишет ряд патриотических статей, художественное же его творчество почти иссякает, причем в немногочисленных его произведениях этих лет знакомые по прежнему творчеству темы утрачивают социальную остроту.

Персонажи прежних произведений писателя, как ни била их жизнь, были окрылены возвышенными желаньями, они мечтали о необыкновенной любви, воинской доблести, о творческом даре. Помыслы подпоручика Ромашова, прапорщика Лапшина, почтового чиновника Желткова, инженера Боброва неосуществимы, они терпят страшное крушение в столкновении с жестокой действительностью. Но вот силой колдовских чар исполнимо “каждое желание” крошечного канцелярского служащего. Однако фантастические ситуации, в которые попадает Иван Степанович Цвет, вызывают у него лишь одно желание: вернуться в свою комнату-гроб, к своей жилкой должности, уютному прозябанию (повесть “Звезда Соломона”, 1917).

Так в предреволюционную пору, в обстановке творческого кризиса, завершается главный период писательской деятельности Куприна, когда были созданы самые значительные его произведения.

В обширном литературном наследии Куприна то оригинальное, купринское, что принес с собой писатель, лежит на поверхности. По мнению современников, его всегда спасает инстинкт природного здорового дарования, органический оптимизм, жизнерадостность, любовь к жиани. Такое мнение, бесспорно, имело основание. Через всё творчество Куприна проходит гимн природе, “натуральной” красоте и естественности. Отсюда его тяга к цельным, простым и сильным натурам. Борец Арбузов, спокойный и добрый гигант (“В цирке”); бесстрашный конокрад Бузыга, у которого “все рёбра срослись до самого пупа” (“Конокрады”), отважный атаман рыбачьего баркаса Коля Костанди, “настоящий солёный грек, отличный моряк и большой пьяница” (“Листригоны”, 1907—1911); тяжёловесный и могучий “балагула”, ямщик и контрабандист Мойше Файбиш (“Трус”),—писатель откровенно любуется этими отважными людьми, как любуется он серебристо-стальным красавцем, четырёхлетним жеребцом Изумрудом, у которого ноги и тело “безупречные, совершенных форм” (“Изумруд”, 1907), или прекрасной рыжекудрой Суламифью, “высокой и стройной, в сильном расцвете тринадцати лет” (“Суламифь”). При этом культ внешней, физической красоты становится для писателя средством обличения той недостойной действительности, в которой эта красота гибнет. Умирает атлет Арбузов, само совершенство телесной гармонии. Отравлен замечательный рысак Изумруд, унижена и сломлена красавица Щербачева, до полусмерти избитая извергом мужем (“Мирное житие”, 1904).

И всё же, несмотря на обилие драматических ситуаций, в произведениях Куприна бьют ключом жизненные соки, преобладают светлые, оптимистические тона. Он радуется бытию детски непосредственно, “как кадет на каникулах”, по меткому замечанию В. Львова-Рогачевского. Таким же здоровым жизнелюбцем, что и в творчестве, предстаёт и в своей личной жизни этот крепкий, приземистый человек с узенькими зоркими серо-синими глазками на татарском лице, которое кажется не таким круглым из-за небольшой каштановой бородки. Впечатление Л. Н. Толстого от знакомства с Куприным: “Мускулистый, приятный... силач”. И в самом деле, с какой страстью отдастся Куприн всему, что связано с испытанием крепости собственных мускулов, воли, что сопряжено с азартом и риском. Он словно стремится растратить запас не израсходованных в пору его бедного детства жизненных сил. Организует в Киеве атлетическое общество. Вместе с известным спортсменом Сергеем Уточкиным поднимается на воздушном шаре. Опускается в водолазном костюме на морское дно. Летит с Иваном Заикиным на самолете “Фарман”. Сорока трех лет вдруг всерьёз начинает учиться стильному плаванию у мирового рекордсмена Л. Романенко. Страстный любитель лошадей, цирк предпочитает опере.

Во всех этих увлечениях что-то азартно-детское. Вот, живя в деревне, он получает из Петербурга охотничье ружье. Тут же заброшена работа над новым крупным произведением - романом “Нищие”. “...Присылка ружья, - с тревогой сообщает Мария Карловна 22 июня 1906 года Батюшкову, - произвела неожиданный перерыв в рабочем настроении Александра Ивановича, и он целыми днями бродит по окрестностям с ружьем”. Его друзья: борцы Иван Поддубный и Заикин, спортсмен Уточкин, знаменитый дрессировщик Анатолий Дуров, клоун Жакомино, рыбак Коля Костанди. Живя из года в год в Балаклаве, Куприн сразу “сдружился с некоторыми рыбацкими “атаманами”, которые славились своей отвагой, удачливостью и храбростью. Он охотнее работает на баркасе веслом или сидит среди рыбаков в кофейне, чем встречается с местной интеллигенцией, жаждущей поговорить о “высоких материях”. Та же картина и во время поездки Куприна в 1912 году за границу. В Ницце, например, он быстро подружился с синдикатами кучеров, шоферами, рабочими...

Но есть что-то лихорадочное, напряженное в поспешной смене всех этих увлечений - французской борьбой и погружением в скафандре под воду, охотой и стилем “кросс”, тяжёлой атлетикой и свободным воздухоплаванием. Словно в Куприне жило два человека, мало друг на друга похожие, а современники, поддавшие”, впечатлению одной, наиболее явной стороны его личности, оставили о нём неполную истину. Лишь наиболее близкие писателю люди, вроде Ф. Д. Батюшкова, сумели разглядеть эту двойственность.

Если же мы обратимся к творчеству Куприна, то здесь бросается в глаза знаменательное противоречие: те сильные, здоровые жизнелюбцы, к которым как будто был так близок писатель по складу своей личности, в его произведениях оттеснены на задний план, преимущественное же внимание уделено героям, внешне имеющим с ними мало общего. Вот они перед нами - персонажи, которым Куприн доверяет все свои самые заветные помыслы, которые разделяют его сокровенные мысли, радости, страдания: инженер Бобров, наделённый “нежной, почти женственной натурой” (“Молох”), “стыдливый... очень чувствительный” Лапшин (“Прапорщик армейский”); “добрый”, но “слабый” Иван Тимофеевич (“Олеся”); “чистый, милый”, но “слабый” и “жалкий” подпоручик Ромашов (“Поединок”). Где уж тут “неисправимый оптимизм”, “неистребимый дикарь”, “особенное жизнерадостное здоровье”!

В каждом из этих героев повторяются сходные черты: душевная чистота, мечтательность, пылкое воображение, соединенное с полнейшей непрактичностью и безволием. Но, пожалуй, яснее всего раскрываются они, освещенные любовным чувством. Все они относятся к женщине с сыновней чистотой и благоговением. Устами армейского ницшеанца Назанского, в одном из его бурных монологов (“Поединок”), Куприн демонстративно идеализирует безнадежно платоническое чувство: “...сколько разнообразного счастья и очаровательных мучений заключается в... безнадежной любви? Когда я был помоложе, во мне жила одна греза: влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, такую, знаете ли, с которой у меня никогда и ничего не может быть общего. Влюбиться и всю жизнь, все мысли посвятить ей”. Вместо сильной личности перед нами в окружении жестокого бесчеловечного мира появляется нелепо трогательный со своей жаждой “святого” чувства ущемленный человек.

Любовь до самоунижения и - даже - самоуничтожения, готовность погибнуть во имя любимой женщины, - тема эта, тронутая неуверенной рукой в рассказе “Странный случай” (1895), расцветает в волнующем, мастерски выписанном “Гранатовом браслете” (1911). Стремясь воспеть красоту высокого, но заведомо безответного чувства, на которое “способен, быть может, один из тысячи”, Куприн, однако, наделяет этим чувством крошечного чиновника Желткова. Его любовь к княгине Вере Шеиной безответна, не способна “выпрямить”, окрылить его. Замкнутая в себе, эта любовь не обладает творческой, созидательной силой. “Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей, - пишет Желтков перед смертью предмету своего поклонения, - для меня вся жизнь заключается только в вас”. Богатство души Желткова не оборачивается ли её бедностью?

Романтическое поклонение женщине, рыцарское служение ей противостояло в произведениях Куприна циничному глумлению над чувством, живописанию разврата, который под видом освобождения от мещанских условностей проповедовали в годы общественной реакции Арцыбашев или Анатолий Каменский. Но в целомудрии купринских героев есть что-то надрывное, а и их отношении к любимой зачастую поражает одна знаменательная аномалия. “Роман наш, -сообщает подруге хищная кокетка Кэт (“Прапорщик армейский”), - вышел очень простым и в то же время оригинальным. Оригинален он потому, что в нём мужчина и женщина поменялись своими постоянными ролями. Я нападала, он защищался”. Поменялись ролями и энергичная, волевая “полесская колдунья”.Олеся с “добрым, но только слабым” Иваном Тимофеевичем (“Олеся”), и умная, расчётливая Шурочка Николаева с “чистым и добрым” Ромашовым (“Поединок”). Недооценка себя, неверие в свое право на обладание женщиной, судорожное желание замкнуться - эти черты дорисовывают купринского героя с хрупкой душой, попавшего в жестокий мир. Своей беззащитной ранимостью, своей способностью болезненно остро переживать любую несправедливость, тонкостью душевной организации они напоминают нам не жизнерадостного, грубовато - здорового “взрослого” Куприна в традиционном описании современников, а чуткого к страданиям, мечтательного Куприна - ребенка, заточённого в мрачные казарменные стены.

Пройдя еще в детстве через ряд разнообразных жизненных испытаний, принуждённый приспособиться к жестокой среде, Куприн сберег в душе неспособность причинять боль, сохранил в чистоте бескомпромиссный гуманизм. “Мускулистый, приятный силач”, кутила, жизнелюбец - это, очевидно, было лишь полправды (недаром, читая “Поединок”, Л. Н. Толстой обронил фразу: “Куприн в слабого Ромашова вложил свои чувства”). Ее дополняет обостренная жалость к страдающим людям, давшая такие поразительные страницы, как встреча Ромашова в “Поединке” с затравленным и больным солдатом Хлебниковым, ищущим смерти на железнодорожных путях. Кастовые офицерские предрассудки, вбивавшиеся в голову Ромашову и в кадетском корпусе, и в юнкерском училище, падают в мгновение ока, когда подпоручик, мучимый виноватой жалостью и ответственностью за человеческую жизнь, изуродованную на его глазах, обращается к Хлебникову со словами: “Брат мой”. И тот же купринский гуманизм ярко окрашивает все произведения о детях, с отзывчивостью приходит на помощь их горю “Белый пудель”, “Слон” (1907), “Храбрые беглецы” (1917) и т. д). Небезынтересно отметить, что Куприн - писатель идёт и здесь своим путём. Стоит только сопоставить, к примеру, горьковского “Деда Архипа и Лёньку” с “Белым пуделем”, как становится очевидной разница уже в подходе к самой теме. У Горького - протест нищего мальчика против стяжательства, которое разъедает по-своему доброго деда Архипа, пробуждение человеческого достоинства в маленькой душе Леньки. У Куприна -воспевание честной бедности, солидарности “гуттаперчевого мальчика” Сережи, четвероногого артиста Арто и весёлого, бескорыстного босяка дедушки Лодыжкина в столкновении с богатыми, перекормленными дачниками и их прислугой. Мир Горького жёстче, трагичнее, а герои активнее. У Куприна же - добрая грусть и сострадание к бездомным артистам не мешает “счастливому” концу.

Едва ли не наиболее “традиционный” писатель реалистического крыла русской литературы, Куприн запечатлел психологию героя - правдолюбца, родственного персонажам Тургенева, Толстого, Чехова. Гаршина. Однако как ярко сказалась в его творчестве, принадлежащем уже новому, XX столетию, недостаточность традиционного подхода к действительности и традиционного героя! Эпоха требовала от художника активно воздействовать на жизнь, всемерно поддерживать великие социальные преобразования. Горьковские рабочие, бунтари и агитаторы, уже несли динамит своих идей в своекорыстный и затхлый мир, а Куприн в ту же пору был вынужден беспомощно наблюдать, как одни за другим гибнут его герои во враждебной им среде.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: шпоры для студентов, доклад по биологии.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата