Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Очень скоро завязался поначалу скрытый и, вероятно, казавшийся Пушкину поначалу не слишком существенным, конфликт с московским обществом. В либеральном английском клубе Пушкин провозглашал здравие нового государя. Конечно, все пили, но все и удивлялись: поведение Пушкина в то время, когда свежа еще была память о казни пятерых заговорщиков и о следствии, которое прямо или косвенно затронуло значительную часть высшего общества, было не то чтобы неадекватным (и в Петербурге, и в Москве декабристам сочувствовали весьма и весьма немногие), но как-то не вязавшимся с репутацией поэта, которого некоторое время воспринимали как певца свободы, т.е. через призму таких его произведений, как «Вольность». «Кинжал» и некоторых других. Поздней весной 1827 г., когда Пушкин навсегда уехал из Москвы в Петербург, его отношения с Москвой были уже основательно испорчены. Любопытно, что в своем «Путешествии из Москвы в Петербург» (1833-1835) он будет сочувственно писать именно о той ушедшей Москве времен Екатерины, которую осмеял Грибоедов в своей комедии: «Горе от ума» есть уже картина обветшалая, печальный анахронизм. Вы в Москве уже не найдете ни Фамусова, который всякому, ты знаешь, рад – и князю Петру Ильичу, и французу из Бордо, и Загорецкому, и Скалозубу, и Чацкому; ни Татьяны Юрьевны, которая Балы дает нельзя богаче // От Рожества и до поста, // А летом праздники на даче. Хлестова – в могиле; Репетилов – в деревне. Бедная Москва!».

Конец 1820-х – начало 1830-х гг. – переломная эпоха в жизни Пушкина. В это время ему суждено было испытать на себе переменчивость вкусов читающей публики. Уже «Полтава», экспериментальная вещь, в которой Пушкин предпринял не только опыт полемики с декабристской традицией осмысления Петра I и его реформ, но и попытался синтезировать поэтику романтической поэмы с высоким стилем традиционной оды и эпопеи, не имела успеха. И неуспех этот, как показали дальнейшие события, не был случайностью: Пушкин все меньше умел соответствовать ожиданиям своих читателей. И читателей этих становилось все меньше: последние главы «Евгения Онегина» раскупались с трудом, известность «Повестей Белкина» ограничилась ироническими комментариями журналистов, тираж «Истории пугачевского бунта» вообще не был раскуплен, тираж «Современника» в 1836 г. от номера к номеру неуклонно снижался – от 2000 экземпляров до 700, и не было оснований полагать, что, останься Пушкин в живых после дуэли с Дантесом, журнал ждала бы более счастливыя судьба, чем «Литературную газету» Дельвига, которую пришлось закрыть в июне 1831 г. вследствие катастрофического падения читательского интереса.

1828 г. оказался временем переоценки собственной жизни: «И с отвращением читая жизнь мою, // Я трепещу и проклинаю, // И горько жалуюсь, и горько слезы лью, // Но строк печальных не смываю» («Воспоминание»). Эта переоценка была настолько глубокой, что временами повергала Пушкина в отчаянье: «Дар напрасный, дар случайный, // Жизнь, зачем ты мне дана? // Иль зачем судьбою тайной // Ты на казнь осуждена? // Кто меня враждебной властью // Из ничтожества воззвал,// Душу мне наполнил страстью, // Ум сомненьем взволновал?..// Цели нет передо мною:// Сердце пусто, празден ум, // И томит меня тоскою // Однозвучный жизни шум». На эти стихи, как известно, откликнулся митрополит Филарет: «Не напрасно, не случайно // Жизнь от Бога мне дана, // Не без воли Бога тайной // И на казнь осуждена. // Сам я своенравной властью // Зло из темных бездн воззвал, // Сам наполнил душу страстью, // Ум сомненьем взволновал. // Вспомнись мне, забвенный мною! // Просияй сквозь сумрак дум, // И созиждется Тобою // Сердце чисто, светлый ум». Пушкин отвечал, признавая правоту Филарета: «В часы забав иль праздной скуки,// Бывало, лире я моей // Вверял изнеженные звуки // Безумства, лени и страстей.// Но и тогда струны лукавой // Невольно звук я прерывал, // Когда твой голос величавый // Меня внезапно поражал.// Я лил потоки слез нежданных, // И ранам совести моей // Твоих речей благоуханных // Отраден чистый был елей.// И ныне с высоты духовной // Мне руку простираешь ты,// И силой кроткой и любовной // Смиряешь буйные мечты.// Твоим огнем душа палима, // Отвергла мрак земных сует,// И внемлет арфе серафима // В священном ужасе поэт». Во второй половине 1820-х гг. пушкинский романтизм все чаще окрашивается религиозно: уже ода 1826 г. «Пророк», ориентированная на Книгу Исайи, от начала и до конца строится на церковнославянском языковом материале; в дальнейшем библеизмы и библейские сюжеты все чаще проникают в самые разные произведения Пушкина – от «Медного Всадника» и «Анджело» до стихотворений «Мирская власть» и «Отцы пустынники и жены непорочны...».

В 1829 г. Пушкин предпринимает попытку изменить свою жизнь: испытывая судьбу, он отправляется в путешествие на Кавказ, не имея ни разрешения властей, ни продуманного плана. Он не просто путешествует, он по крайней мере однажды участвует в боевых действиях – 14 июня 1829 г., ухватив пику одного из убитых казаков, Пушкин, в гражданском платье, в цилиндре на голове, но одушевленный отвагой устремился против неприятельских всадников. Погибнуть тогда ему было не суждено и он вернулся, привезя из поездки дневник, на основе которого позднее напишет «Путешествие в Арзрум» и наброски так и оставшейся незавершенной поэмы «Тазит», замысел которой сформировался в контексте размышлений о христианском миссионерстве на Кавказе и милосердии как основе христианства.

Конец 1820-х годов – начало пушкинской прозы. Первый значительный опыт, роман «Арап Петра Великого», остался незаконченным. «Повести Белкина» стали попыткой пересмотра всей традиции новой русской прозы. Если ранее и Карамзин, и Жуковский, и Бестужев-Марлинский стремились (пусть и в разной степени) поэтизировать прозу, насыщая повествование перифразами, иносказаниями, почерпнутыми из лирики метафорами и сравнениями, то Пушкин стремился к максимально последовательному разграничению поэтического и прозаического стилей, в пределах последнего стремясь к лаконизму и простоте выражения. Существенно и другое: под пером Пушкина русская проза насыщалась новыми жанровыми ассоциациями и, например, бытовой, исторический и литературный анекдот входил в нее вместе с элементами традиционных новеллы и романа.

Пребывание Пушкина в Петербурге, откуда до конца жизни он выезжал лишь несколько раз, было отмечено драматической литературной борьбой, которая велась, по меньшей мере, на два фронта, и имела принципиальный смысл. С одной стороны, это была борьба с таким ярким представителем демократической (а вместе с тем и официальной) журналистики, каким был один из друзей Рылеева в прошлом и нынешний тайный корреспондент III отделения и издатель влиятельной газеты «Северная пчела» Фаддей Булгарин. Пытаясь скомпрометировать «литературных аристократов», он напоминал благодарным читателям о том, что африканский прадед Пушкина был некогда выкуплен за бутылку рому, распространял сведения о заискивании Пушкина перед сильными мира сего, а заодно печатал беспристрастные разборы пушкинских произведений и в разборах этих с сожалением констатировал «совершенное падение» дарования некогда первого поэта России. Пушкин отвечал Булгарину сатирическими стихами и памфлетами, но ответы эти ничего не изменили: публика восхищалась фантастически бездарными историческими романами Булгарина и уже потому принимала его сторону. Пушкин же, прекрасно отдавая себе отчет в последствиях, не уставал дразнить своих демократически настроенных читателей: в 1830 г. он пишет обращенное к князю Н.Б. Юсупову послание «Вельможе», в котором бегло набрасывает идеальный образ аристократической культуры предреволюционной Европы. В этих стихах современники захотели увидеть не оппозицию революции и демократическому движению, а желание льстить сильным мира. Конечно, Пушкин не пытался опровергать это мнение. Осенью 1831 г. оно, между тем, упрочилось еще более, после выступления Пушкина с одой «Клеветникам России»; резко осудили эти стихи Вяземский и Н.И.Тургенев; в московском обществе, кажется, только Чаадаев и Д. Давыдов открыто выступили на стороне Пушкина. Толки об «искательстве» Пушкина обобщит знавший его в Москве и в Петербурге в 1826-1829 гг. польский поэт Адам Мицкевич. В приложении к третьей части его поэмы «Дзяды» (1832) Пушкин найдет стихотворения «Памятник Петру Великому» и «Русским друзьям»; в первом из них Мицкевич припишет Пушкину либеральный монолог с пророчеством о крушении тирании, а во втором выскажет несколько резкостей о его моральной деградации и политическом ренегатстве: « службой, орденом обесчещен, // Душу свободную навеки продал на милость царю // И сегодня на порогах его бьет поклоны. // Может, платным языком триумф его славит // И радуется страданиям своих друзей, // Может, в отечестве моем истекает моею кровью // И перед царем, как заслугами, хвалится проклятьем». Книгу Мицкевича Пушкину привез из-за границы С.А.Соболевский, давний приятель обоих поэтов, и, видимо, для того, чтобы сделать пилюлю еще более горькой, на титульном листе написал: «А.С.Пушкину, за прилежание, успехи и благонравие». Пушкин отвечал Мицкевичу в стихотворении «Он между нами жил...».

Но именно в 1830-е годы, когда литературная репутация Пушкина приметно упадала, он создает свои главные вещи.

Осень 1830 г. Пушкин проводит в родовом имении селе Болдино Лукояновского уезда Нижегородской губернии. В это время завершен основной текст «Евгения Онегина», написаны «Повести Белкина», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы», «Дон Жуан», «Сказка о попе и о работнике его Балде», «История села Горюхина», «Домик в Коломне», около тридцати лирических стихотворений.

Через три года – поездка на Урал и вторая «болдинская осень»: «Медный Всадник», «Анджело», «Пиковая Дама», «История пугачевского бунта», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях», «Осень».

1836 год: печатается роман «Капитанская дочка», оказавшийся итоговым, в котором был предпринят опыт сложной игры на границе литературы в собственном смысле и т.н. «литературы факта», сложная система эпиграфов позволяла актуализировать литературную традицию XVIII в.; эти эпиграфы (частью придуманные Пушкиным) обрамляют романтический сюжет в духе Вальтера Скотта и, в сущности, представляют собой систему мотивировок поведения героя с его приверженностью традиционной морали; в результате возник своеобразный манифест «либерального консерватизма»: либеральная идея личности приписывается носителю идеи государственного служения, консерватору и монархисту, который погибнет, но не присягнет «злодею». Идеальный герой русской литературы XVIII в., включенный в сюжет романтического исторического романа, – вот, кажется, формула «Капитанской дочки», найденная Пушкиным на пути от романтизма к «классицизму» XVIII в.

Все это – в то время, когда даже искушеннейший Вяземский начинает разделять общее мнение об упадке Пушкина-художника; через несколько лет Вяземский провозгласит первым поэтом эпохи Бенедиктова. Другой кумир русской публики – Нестор Кукольник. Пушкин все это видит, но ему остается лишь произносить эпиграммы: «А что, ведь у Кукольника есть хорошие стихи? Говорят, что у него есть и мысли». Конечно, это лишь давало повод заподозрить Пушкина в неуважении к истинным талантам.

18 февраля 1831 г. Пушкин женился на Наталье Николаевне Гончаровой; венчание состоялось в храме Святого Вознесения на Царицынской улице. Во время венчания Пушкин нечаянно задел за аналой и уронил крест; одно из обручальных колец упало на пол. Выходя из церкви он произнес: «Все это дурные знаки». Предчувствию суждено было оправдаться через пять с небольшим лет. Семейное счастье осложнялось бедностью, долгами, неустроенностью быта. В 1836 году Наталья Николевна должна будет закладывать свои личные вещи, чтобы свести концы с концами: жизнь в Петербурге, который Пушкин не решался оставить, требовала слишком больших расходов. Впрочем, эта прозаическая сторона жизни никогда не заставляла Пушкина слишком серьезно к ней относиться.

В последние годы одиночество Пушкина лишь усиливается. В январе 1831 г. умирает Дельвиг, ближайший друг Пушкина, и Пушкин впервые начинает говорить о собственной близкой смерти. В «Осени» 1833 г. образ корабля и знаменитый вопрос «Куда ж нам плыть?» двузначны: они могут восприниматься не только как указание на попытку выбрать литературную тему и жизненный путь, но и как размышления о необходимости выбирать между жизнью и смертью: в европейской эмблематической традиции корабль, входящий в гавань, часто символизировал смерть и жизнь вечную.

Пушкин по привычке выбирал жизнь. А жизнь его, между тем, заканчивалась. Начиная с осени 1835 г. француз на русской службе кавалергард Жорж Дантес начинает почти открыто ухаживать за женой Пушкина. Она же, не будучи искушенной в светской жизни, не умела вести себя сообразно возникшей ситуации. Дело неумолимо шло к трагической развязке и вмешательство Жуковского и Николая I могло ненадолго отстрочить эту развязку, но не отменить ее. Незадолго до последней дуэли Пушкина даже ближайшие к нему люди, такие, как Вяземский, отвернулись от него. В самом деле, трагедия Пушкина, кровавая развязка всей истории в значительной мере была связана с его изоляцией в обществе и даже в дружеском кругу: если Пушкин полагал поведение Дантеса оскорбительным, то ближайший к Пушкину круг людей видел в салонном «волокитстве» Дантеса лишь дань обычаям, не выходящую за рамки светских приличий. Именно возможность принципиально разных оценок поведения Дантеса, можно полагать, и вызвала неоднозначное отношение к нему петербургского общества до и после дуэли. Любопытно, что П. П. Вяземский в 1880 году в статье «Александр Сергеевич Пушкин. 1826 – 1837» подчеркивал «необъяснимость» поведения Пушкина перед дуэлью: «Кн. П. А. Вяземский и все друзья Пушкина не понимали и не могли себе объяснить поведение Пушкина в этом деле. 25-го января Пушкин и молодой Гекерн с женами провели у нас вечер. И Гекерн и обе сестры были спокойны, веселы, принимали участие в общем разговоре. В этот самый день уже было отправлено Пушкиным барону Гекерну оскорбительное письмо. Смотря на жену, он сказал в тот вечер: «Меня забавляет то, что этот господин забавляет мою жену, не зная, что его ожидает дома. Впрочем, с этим молодым человеком мои счеты сведены». Итак, не Дантес, а Пушкин ведет себя странно, необъяснимо, неправильно, не так, как, по мнению мемуариста, следует. Читаем дальше: «Отец мой употребляет неточное выражение, говоря, что Гекерен афишировал страсть: Гекерен постоянно балагурил и из этой роли не выходил до последнего вечера в жизни, проведенного с Н. Н. Пушкиной. Единственное объяснение раздражения Пушкина следует видеть не в волокитстве молодого Гекерена, а в уговаривании стариком бросить мужа. Этот шаг старика и был тем оскорблением для самолюбия Пушкина, которое должно было быть смыто кровью. Старик Гекерен был человек хитрый, расчетливый еще более, чем развратный; молодой же Гекерен был человек практический, дюжинный, добрый малый, балагур, вовсе не ловелас, ни Дон - Жуан, и приехавший в Россию сделать карьеру. Волокитство его не нарушало никаких великосветских петербургских приличий. Из писем Пушкина к жене, напечатанных в «Вестнике Европы», можно даже заключить, что Пушкину претило волокитство слишком ничтожного человека». Так П. П. Вяземский поправлял «неточный» отзыв своего отца о Дантесе. Но нельзя не отметить, что и сам князь Петр Андреевич в конце жизни существенно изменил свое отношение к Дантесу. В 1873 г. Вяземский писал: «Дантес был виноват перед Пушкиным, как и многие виноваты во всех слоях общества, как и сам Пушкин бывал не раз виноват: т. е. Дантес волочился за замужнею женщиною. Участвовал ли он в подметных письмах, это осталось неизвестным, да и всего вероятнее, что не участвовал, потому что никакой пользы в этом иметь не мог. Известное же письмо Пушкина к Гекерену , исполненное самых невыносимых ругательств для Дантеса таково, что Дантес по обычаям существующим в обществе, не мог не вызвать Пушкина».

Нам же остается сообщить немногое. 27 января на Черной речке в пять часов поплудни состоялась дуэль Пушкина и Дантеса. Дантес был легко, а Пушкин смертельно ранен и скончался, причастившись и простившись с друзьями, 29 января в третьем часу пополудни.

Список литературы

Анненков П.В. Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина // Пушкин А.С. Сочинения. Т. 1. СПб., 1855. С. 1- 432

Благой Д. Творческий путь Пушкина (1826 – 1830). М., 1967

Бонди С.М. О Пушкине. М., 1978

Вацуро В.Э. «Северные цветы»: История альманаха Дельвига – Пушкина. М., 1978

Вацуро В.Э. Записки комментатора. СПб., 1994

Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М., 1941

Винокур Г.О. «Борис Годунов» // Пушкин Полн. собр. соч. Т. VII. С. 385-505

Гиллельсон М.И. Молодой Пушкин и “арзамасское братство”. Л., 1974

Гиллельсон М.И. От “арзамасского братства” к пушкинскому кругу писателей. Л., 1977

Измайлов Н.В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1976

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: курсовая работа по менеджменту, bestreferat.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата