Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Боб был поначалу настолько наивен, что попытался в первое же утро заказать в номер завтрак - апельсиновый сок и чашку кофе. Сначала он позвонил по номеру гостиничного сервиса - в ответ получил длинную обойму нерезбери-каких слов и не сразу сообразил, что давно вслушивается в длинный гудок. Он стал звонить по всем внутренним номерам, отчаянно говоря только: "Orange juice and coffee!" Наконец, в дверь к нему постучали. Это была горничная. Стараясь быть как можно более любезным, Боб повторил ей то же самое. Она отступила. Боб пошел за ней, повторяя одну эту фразу. Они вышли к лифту. Наперерез Бобу бросилась здоровенная этажная матрона с бульдожьей челюстью. Горничная спряталась за ее спиной. Бабища стала орать на Боба и махать рукой, чтобы он вернулся в свой номер. Боб почувствовал себя Джеком-потрошителем, но не сдавался, показывая жестами: выдавливаешь сок из апельсина и пьешь. К этому времени вокруг них собралась толпа: другие горничные, носильщик, какие-то мудрецы в фесках. Народу все прибавлялось...

"Orange juice and coffee", - опять простонал Боб. Вдруг носильщик понимающе улыбнулся и пожал Бобу руку. Когда Боб возвратился поздно вечером в свой номер, его ждал завтрак: стакан холодного чаю и яблоко...

"Я думаю, что с таким обслуживанием коммунистическая система может выжить. Если заказать к себе в номер бомбу, ждать ее придется лет пять", - таков был вывод Боба.

Вопреки ожиданиям, переводчица "Интуриста" Лариса не говорила ничего пропагандистского. До этого она работала с такими людьми, как Адлай Стивенсон, Кэри Грант, Майк Тодд и др. Переводчица была на изумление спокойная, уравновешеная девушка. Она не снимала своего мохерового платочка ни на улице, на морозе, ни в помещении - и совершенно не интересовалась Америкой. Просто ни в каком аспекте. Единственный случай, когда она что-то произнесла на эту тему, был такой. Она спросила, откуда были ее клиенты. Они ответили - из Калифорнии. "Я знаю, что там климат очень хороший", - сказала она. И - все.

Нечего удвляться, наблюдал далее Боб, что русские так успешны в зимних олимпиадах. Только выйдешь за порог - и катись по улицам, как на лыжах - волей-неволей натренируешься! И еще: если шапку надеть слишком поспешно, можно разбить остекленевшие на морозе уши...

Удивляло Боба и такое: как быстро все вокруг всё о них узнавали. Не успели сесть в интуристовскую машину, как водитель поведал, с кем они собирались встретиться. Однажды это был завсекцией кинематографии при Министерстве культуры Игорь Рачук. Водитель, ничего не спрашивая, прикатил визитеров к зданию "Совэкспортфильма". У входа стояла охрана. Американцы почувствовали себя виноватыми во всех преступлениях. Какой-то мрачный человек почти насильно отобрал у них пальто. Ковры были протерты до дыр, лестницы обсыпались. Отовсюду на них бросали взгляды, полные подозрения. После длительных переходов через кабинеты они оказались в офисе Игоря Рачука. Приветственными его словами было: "Вы опоздали на семь с половиной минут! За это вы заплатите!" Визитерам стало совсем нехорошо. "Плата такая, - продолжал Рачук, - Джентльмены выпьют до дна бокалы вина, а леди сьедят все угощения". С перепугу Боб схватился за угощения, а не за вино... раздался смех.

На деловых переговорах никто из приезжих не мог понять, кто там действительно был главным. Шел раунд за раундом. Непонятно было даже, кому и когда улыбаться. Чего же хотел от них Боб? Две вещи: во-первых, англоязычной аудитории, перед которой он мог бы выступить со своими шутками. Во-вторых, расширенной встречи с советскими театральными деятелями, чтобы взаимно и открыто обменяться професиональными секретами и рассказать друг другу о своих проблемах.

Ничто из этого не заинтересовало советское начальство. Переговоры были игрой в кошки-мышки и закончились ничем.

Боб Хоуп посетил достопримечательности Москвы - прежде всего Красную площадь, собор Василия Блаженного, Кремль, мавзолей Ленина и Сталина (тогда еще таким он был). Вот что значит жилищная проблема, заметил он, - некоторым даже в одной могиле приходится соседствовать!.. Мавзолей - величайшее и самое популярное шоу Советской страны: даже на страшном морозе собралась длиннейшая очередь; и так ежедневно!... Вокруг мавзолея стоял кордон милиции. Визитеры хотели заснять очередь на пленку, но не зная языка, разрешения у милиции было просить было невозможно. Тогда они, ожидая неприятностей, пошли с камерой вдоль очереди. Ничего не произошло, кроме того, что за ними потянулась кучка любопытных, но их-то милиция оттеснила. Где бы ни появлялись потом Боб Хоуп и его сотрудники, на них пристально смотрели, мгновенно узнавая иностранцев, но о том, чтобы его узнали как актера, и речи не было.

Ирв Левин пригласил Боба и его компанию в ресторан "Прага". Ресторан состоял из множества залов; пол был несколько ниже уровня тротуара. Вовсю гремел цыганский оркестр, публики было очень много. Освещался ресторан вовсе не романтично: флюоресцентные лампы отражались в кафельных стенах. Не было ни одной, по мнению Боба интересной женщины - не на ком и взгляд остановить. Его пресс-агент Урсула, одетая в платье с глубоким вырезом и туфли с каблуками, украшенными стекляшками, вызвали настоящую сенсацию - каждый посетитель протолкался к их столу хотя бы один раз, словно желая взглянуть на сокровища из Оружейной палаты. Хотя советское правительство пропагандировало вино, везде на столах виднелась водка. Это - как кока-кола в Америке, заметил Боб, популярнейший напиток у русских.

Работник INS из американского посольства сообщил им, что в ресторане при гостинице "Ленинградская" имеется целый оркестр, состоящий только из девушек; они решили заснять его на пленку. На всякий случай, понимая местные условия, перед входом в зал "Ленинградской" кинооператор спрятал камеру под пиджак. Сунули швейцару кое-какой мелочи и получили столик недалеко от сцены. Не успел девичий оркестр выйти после перерыва и заиграть "Прокати нас, Петруша, на тракторе", как по полу танцплощадки загремели ботинки, сапоги и галоши, публика заплясала. Кинооператор Кен двинулся по краю площадки, снимая зрелище на пленку; Боб шел рядом, пытаясь заслонить его от метрдотеля. Но не тут-то было; метрдотель заорал: "Нет! Нет! Нет!" Не раз до этого видев Громыко-дипломата, говорит Боб Хоуп, я сразу понял, что это означает...

Далее дело развивалось так. Оператор покорно поставил камеру на стул и прикрыл ее салфеткой. INS-вец, владевший русским языком, начал скандалить с метродотелем: "Эти люди - правительственные гости! Ведите меня к своему начальству!" В стране, где работодатель один, рисковать не приходится - метрдотель покорился пошел с ним к директору. Этого только и ждали. За секунды установили треножник, зарядили батарею - через три минуты съемки были закончены. Когда вернулся INS-вец с метрдотелем, им сообщили: все улажено, за разрешением сказали обратиться где-то через месяц. "Проигравшие" покорно закивали головами. Впоследствии отснятый эпизод с девичим оркестром, длиной примерно в одну минуту, вошел в одно из телевизионных шоу Боба Хоупа в США.

Показательна была история этого работника INS (его звали Серж). Он был неженат и чувствовал себя очень одиноким. Советское телевидение не могло его утешить. Конечо, он думал о девушках. Сразу по прибытии он не говорил по-русски, но научился языку очень быстро. Где-то он повстречал симпатичную молодую женщину и быстро с ней подружился. Они стали видеться. Это продолжалось три месяца. Однажды в субботу Серж должен был зайти за ней, но никто не отозвался. Квартира ее оказалась пуста, никакой записки не оставлено. Серж справился в домоуправлении, где ему сказали, что такая особа там никогда не проживала. Потом Сержа перевели в Париж.

На следующий день состоялся прием у американского посла Томми Томпсона. Тот узнал, что группа не может найти для съемок театральный зал, и сразу предложил свою официальную резиденцию на Спасской, большой старинный дом. Место было идеальное; оно могло вместить всех англоязычных туристов в Москве. Там имелся просторный зал, где дети местных американцев обучались танцам. Были поставлены подмостки для кинокамер и прожекторов.

Советская съемочная группа должна была прибыть к двенадцати дня - она прибыла в четыре. Оборудование у группы было страшно устарелое, но сами работники на редкость смекалисты, все понимали и делали очень быстро. Но тут произошла заминка. Боб и его команда привезли собственную пленку, чтобы потом проявить ее у себя дома. Главный оператор, тов. Бессмертный, заявил, что американская пленка застревает в киноаппаратуре. В самый последний момент он позвонил на киностудию, чтобы те доставии свою пленку. Таким образом, пленка должна была и проявляться у них. Гостям это очень не понравилось.

Из-за ограниченного пространства пригласили около двухсот гостей - в основном из канадского, британского и американского посольств. Прибыло, однако, не менее трехсот человек из других мест тоже. Публика набилась битком. Кое-где виднелись чалмы, фески и сари... Боб вышел выступать со своими шутками. Он начал: "Так замечательно видеть вас, демократов. Если бы вы не были демократами, вас бы здесь не было". Он продолжал: "Как интересно быть здесь, в России. Я знаю, что я в России, потому что мой желудок проснулся двумя часами раньше меня и проглотил миску борща".

Не знаю почему, замечает Боб, но меня самого это смешит. И это неизменно смешит публику в любой стране мира. В Лондоне шутка звучала так: "Мой желудок проснулся двумя часами ранъше меня и выпил чашку чая". В Токио - "Мой желудок проснулся на два часа раньше меня и проглотил целую миску супа вонтон". И так далее; шутка до сих пор не устарела в Копенгагене, Вене или Дьен-Бьен-Фу...

"Как ни странно, но проблем с местным языком у меня нет. Никто со мной не разговаривает". "Некоторые американские исторические киноленты могут показаться русским странными. Если они увидят наш вариант "Войны и мира", их наверняка шокирует то, что Наполеон бежал из Москвы из-за Одри Хепберн".

Самой интересной реакцией русских переводчиков на шутки Боба, по его мнению, было то, что следовало после его замечаний о советском спутнике. Хотя везде в русских газетах на первых полосах эта тема широко освещалась, спутник был изображен на почтовых марках, обложках журналов, даже на игрушках, люди избегали обсуждать эту тему. Как только Боб упоминал искусственный спутник в частной беседе, тема сразу менялась. Всякий раз, говорит он, как только я просто произносил это слово, переводчик выглядел так, словно вот-вот ударит молния. Они, советские люди, не представляли себе, что кто-то может праздно обсуждать этот предмет государственной важности. Они, переводчики, могли поговорить о качестве еды, о погоде, даже о недостатке жилья, но лишь коснись чего-то приближенного к политике, как их автоматически и неизменно парализовало.

Боб Хоуп очень интересовался советским шоу-бизнесом и старался увидеть как можно больше. Первое, что он, посетил, был, естественно, цирк - самый главный, самый популярный вид шоу в СССР. Цирк был битком набит. Гвоздем программы были медведи Юрия Дурова. Кульминационным моментом было то, как Юрий Дуров клал свою голову в пасть медведя. Такое, замечает Боб, я бы не рискнул проделать даже со своим агентом...

Очень понравился Бобу и Олег Попов, которого он видел и раньше, в Брюсселе; замечательна была и шуточная хоккейная команда, где каждый игрок выглядел, как Олег Попов. Но самым незабываемым был поход в Большой театр, на балет Хачатуряна "Спартак": дикие, экзотические танцы, экстравагантные, яркие костюмы и декорации, музыка, как взрывы - в своей обычной манере Боб говорит так: "Я не был уверен, был ли это их обычный стиль или они запускали со сцены спутник". Его группа отсняла выступление (потом оно было показано по телевидению в США) тогдашней прима-балерины Галины Улановой, которой в то время было около пятидесяти лет; ее выступления показались Бобу Хоупу самым красивым зрелищем из всего виденного им в жизни.

Боб отметил любовь советской публики к кукольным спектаклям, побывал в театре Сергея Образцова. Боб посетил его представление "Необыкновенный концерт" и позднее написал о мастерской постановке и великолепном дизайне кукол.

В то время в СССР, как и в болшинстве стран мира, был необыкновенно популярен американский джаз. В каждом ресторане, клубе, гостинице играли джаз, временами свинг (последнее, по мнению Боба, было лишь жалкими попытками). Хотя официальные власти объявили джаз упадочным явлением, первым, что Боб услышал в ресторане гостиницы "Украина", было "Lullaby of Birdland"...

Пластинки с американским джазом необыкновенно ценились на местном черном рынке: записи Луиса Армстронга, Бенни Гудмена, Гленна Миллера могли стоить даже сотню долларов. В следующий раз, когда соберусь в Москву, прихвачу с собой целый чемодан, пошутил Боб. Этого никогда не произошло.

Один из ресторанных джаз-музыкантов очень просил Боба прислать ему из Америки новейшие аранжементы. Боб выслал их ему сразу по возвращении в США, но так и никогда не узнал, дошли ли они до адресата. Вообще, музыканты практически не говорили по-английски, но прекрасно разбирались в джазовых терминах. Один из переводчиков, работавший с Ирвом Левиным, Георгий, был захвачен разговором на джазовом жаргоне и заявил, что жизнь его переменилась. [Как переводчик, этот Георгий получал двети пятьдясят долларов в месяц. За джазовые термины пусть ему платят пятьсот, пошутил Боб, пусть даже никто его и не будет понимать].

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: управление персоналом реферат, доклад на тему.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата