Различие между кейнсианскими и монетаристскими моделями денежной теории по вопросам денежной политики на примере портфельного подхода

| Категория реферата: Рефераты по экономической теории
| Теги реферата: зимой сочинение, новшество
| Добавил(а) на сайт: Kablukov.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ: ПОРТФЕЛЬНЫЙ ПОДХОД

§1. Посылки и допущения, используемые в моделях

Одним из способов рассмотрения сходства и различий между кейнсианской и монетаристской моделями служит их анализ на самом высоком уровне абстракции. Для этого необходимо сравнить модели в рамках подхода с позиций портфельного равновесия. Тобин (Tobin, 1961, 1969) предложил кейнсианскую модель такого типа, а Бруннер и Мельтцер (Brunner and Meltzer, 1972, 1973) взяли портфельные модели в качестве основы монетаристских взглядов по вопросам воздействия денежной массы на национальный доход.

Можно представить себе, что отдельное лицо, или .компания, или частный сектор в целом, включающий индивидуальных агентов и компании, в любой момент времени хранят у себя определенный портфель активов. Наборы этих активов, рассматриваемые различными авторами, существенно разнятся между собой, равно как и определение того, какие финансовые активы влияют на величину чистого богатства частного сектора. Но в принципе можно приступить к анализу, включив в портфель активов деньги (M), правительственные облигации (B) и капитал в его натуральной форме (K)
(включая потребительские товары длительного пользования). Следовательно, в номинальных значениях портфель активов можно выразить так:

W(M+B+K[2]
Необходимо учитывать, что у каждого вида активов имеются подвиды: B, например, включает облигации с различными сроками выкупа. Доля богатства, которая приходится на какой-то один вид активов, например деньги, зависит от относительной величины норм доходности по всем активам и, следовательно, от их относительных цен. Не останавливаясь на вопросе о том, как определяются эти нормы доходности, мы можем исходить из допущения, что каждый вид актива приносит положительный доход, который частично состоит из финансового процентного дохода и частично – из неявных услуг (например, в случае с деньгами – услуг, приносимых ими при использовании в качестве средства обращения). Портфель активов частного сектора будет находиться в равновесии, когда для каждого отдельного лица соотношение между хранимыми активами таково, что оно уравнивает предельные нормы доходности по различным - активам[3].

Таким образом, при данной величине богатства соотношение между активами определяется относительными нормами доходности, и, следовательно, величина каждого вида активов, хранимого в портфеле, зависит от этих норм доходности и общего объема богатства.

§2 Равновесие портфеля и передаточные механизмы

Допустим, что вначале портфель активов находится в состоянии равновесия и что затем количество денег увеличивается без одновременного сокращения какого-либо другого вида активов. Подобное увеличение запаса денег, принадлежащего частному сектору, приведет к двум видам эффектов. Во- первых, если предположить, что деньги представляют собой компонент чистого богатства, то это увеличит запас богатства, т.е. сам размер портфеля. При условии, что относительная доходность активов остается без изменений, можно выявить влияние эффекта богатства на спрос на каждый конкретный вид активов
– деньги, облигации и капитал в натуральной форме. Обычно мы полагаем, что эффект богатства положителен, так что спрос на каждый вид активов возрастает. Однако вместе с тем действует эффект замещения или эффект распределения портфеля. Благодаря эффекту богатства спрос на деньги (и другие активы) возрастает, но мы предполагаем, что эти размеры увеличения спроса на деньги меньше, чем прирост предложения денег. Так, можно предположить, что при исходном уровне норм доходности структура спроса на активы не меняется: отношение спроса на деньги к величине богатства остается прежним, но новое предложение денег означает, что запас денег составляет теперь большую долю богатства, чем ранее. Соответственно возникает избыточное предложение денег при сохранении начальной структуры относительных норм доходности. Частный сектор попытается обменять избыточные суммы денег на другие виды активов, что сократит запас денег до желаемой величины и повысит запасы облигаций и капитала в натуре для восстановления первоначального соотношения между этими видами активов, то есть соотношения, существовавшего при начальной структуре норм доходности.

Вместе с тем попытки частного сектора осуществить подобные изменения приведут к изменению набора относительных процентных норм дохода. Эти нормы по облигациям и капиталу в натуре снизятся из-за возросшего спроса на эти виды активов, а относительная процентная ставка по денежным остаткам возрастет. Новое равновесие установится, когда отношение процентных ставок по облигациям и капиталу в натуре к ставке по деньгам снизится по сравнению с прежним соотношением, так что частный сектор проявит желание хранить возросший запас денег в своем портфеле. Таким образом, для нового портфельного равновесия характерен более высокий относительный спрос на деньги, чем раньше, и возросшее предложение денег уравновешивается возросшим спросом на них.

Но поведение агентов, связанное с запасами активов, включающих деньги, не является единственной проблемой макроэкономической денежной теории. Последняя принципиально заинтересована в связи между изменениями портфеля активов и потоком национального дохода в реальном или номинальном выражении (или другими потоками, например потребительскими или инвестиционными расходами). Рассмотрим, как воздействуют на эти переменные потока портфельные корректировки.

Один механизм связи возникает, когда увеличение денежной массы означает увеличение чистого богатства. Это эффект богатства (или эффект реальных кассовых остатков, или эффект Пигу). Само по себе увеличение чистого богатства вызывает увеличение планируемых потребительских расходов, которое в свою очередь оказывает влияние на национальный доход. Однако этот механизм не будет действовать таким же образом в том случае, когда увеличение денежной массы осуществляется путем покупки правительством облигаций, то есть путем обмена облигаций на деньги. Подобная операция приводит не к увеличению чистого богатства, а лишь к изменению его состава.

Другой механизм, который возникает (в неодинаковой степени) независимо от способа увеличения денежной массы, связан с воздействием прироста денежной массы на спрос на капитал в натуральной форме. Как мы уже видели, эффект распределения портфеля (и в ряде случаев – эффект богатства) гарантирует, что прирост денежной массы лишь тогда найдет свое место в равновесной структуре портфеля, когда относительный доход на физический капитал (и другие активы) снизится. Если применить терминологию Тобина, то портфели находятся в равновесии лишь тогда, когда норма доходности на капитал, требуемая, чтобы побудить владельцев активов хранить существующий запас капитала в натуре – «цена предложения капитала»,– равна фактической норме. Если запас денег (или облигаций) увеличивается, цена предложения капитала падает и владельцы активов пытаются увеличить свой запас физического капитала. Иначе говоря, если хозяйство находится в стационарном состоянии, когда портфели характеризуются равновесием, увеличение денежной массы будет способствовать установлению положительных темпов планируемых инвестиций. Это будет продолжаться до тех пор, пока запас капитала (или его цена) не повысится до такого уровня, когда предельные нормы доходности сравняются с новой, более низкой ценой предложения капитала. Увеличение желаемых инвестиций окажет влияние на реальную или номинальную величину национального дохода. Даже когда портфели достигнут нового равновесия, более высокий запас капитала в натуральной форме может оказывать влияние на рост национального дохода, хотя демонстрация подобного эффекта на экономический рост зависит от того, какая модель будет использована.
Оставляя в стороне вопрос о долговременных эффектах роста, можно утверждать, что воздействие прироста денежной массы на спрос на физический капитал будет изменять объем инвестиций и величину дохода.

Общие принципы портфельного анализа, которые были изложены выше, вряд ли могут быть оспорены. Но различия между макроэкономическими моделями обусловливаются упрощающими допущениями, принятыми в ходе анализа. Так,
Тобин утверждает, что стандартная кейнсианская модель, связана с упрощающим условием, что облигации и капитал в его натуральной форме можно рассматривать как совершенные субституты, так что имеется два основных вида активов, между которыми владелец делает выбор,– деньги и облигации/капитал.
Именно это, по-видимому, подразумевается тем обстоятельством, что в стандартной кейнсианской модели выбор владельцев богатства рассматривается лишь в плане наличия одной относительной нормы доходности – дохода от облигаций по отношению к доходу от денег (последний принимается равным нулю). Если облигации и физический капитал являются совершенными субститутами, то правомерно рассматривать их как один вид актива с общей нормой доходности – по облигациям. Если не сделать такого допущения и рассматривать три вида активов, то анализ будет основываться на предпосылке существования двух относительных норм доходности, а стандартная кейнсианская модель не содержит такого условия.

Тобин полагает, что указанное упрощение слишком строго. Он отстаивает более общую портфельную модель, которая основывается на принципах, использованных нами при анализе эффекта увеличения денежной массы. Модель эта не предполагает, однако, что спрос на капитал в натуральной форме определяют лишь изменения денежной массы. Предложение облигаций (которое может увеличить сумму богатства или оставить ее неизменной) также окажет воздействие на спрос на физический капитал через эффект распределения портфеля, а в случае изменения суммы чистого богатства – через эффект богатства, который изменяет общий спрос на активы. Следовательно, в модели
Тобина изменение денежной массы – это не единственный вид финансовой политики, влияющий на потоки инвестиций и дохода.

Эта модель представлена, например, в работе Тобина в качестве противовеса монетаристским допущениям о поведении агентов при формировании портфеля. Монетаристы доказывают, что значение денежной массы уникально. В рамках указанной портфельной модели это утверждение означало бы, что эффекты богатства и размещения портфеля, связанные с увеличением денежной массы, важны, тогда как аналогичные эффекты, связанные с изменением других активов, не имеют значения. Тобин же, напротив, доказывает, что изменения предложения немонетарных активов, например государственных облигаций, будут оказывать значительные эффекты богатства и замещения на расходы и на цену предложения капитала (спрос на физический капитал), тогда как, согласно монетаристским утверждениям, единственный вид эффектов, который заслуживает внимания,– это эффекты, возникающие при изменениях денежной массы.

Эти различия между монетаризмом и тобиновской версией кейнсианства порождают очень важные различия в политике. Монетаристы считают, что решающим инструментом денежно-кредитной политики и важнейшим показателем финансового стеснения или смягчения служит относительная величина денежного запаса. Тобин доказывает, что, поскольку на портфельное равновесие и на равновесное соотношение между запасами активов и потоками дохода влияют не только изменения денежной массы, инструментарий политики не следует ограничивать лишь денежным запасом; показателем же финансового положения должна служить цена предложения капитала, ибо на нее влияют все указанные выше факторы. Для практических целей, утверждают Тобин и Брейнард, эта цена представлена процентной нормой дохода на акции. С этим связан и тот факт, что в анализе Тобина эффект изменений денежной массы варьируется в зависимости от способа, которым осуществляется это изменение, тогда как
Фридмен утверждает, что подобные различия имеют второстепенное значение по сравнению с самой величиной изменения денежного запаса. В работах Тобина увеличение денежной массы будет оказывать большее влияние, если оно возникает в результате дефицитного финансирования правительственных расходов (иначе говоря, когда покупка правительством товаров финансируется путем печатания денег, уплачиваемых первоначально продавцу товаров), чем в случаях, когда денежная масса увеличивается посредством покупки облигаций на открытом рынке. Для этого имеются две причины. Первый метод связан с увеличением чистого богатства[4], тогда как второй не ведет к этим последствиям. Поэтому в первом случае присутствуют как эффект богатства, так и эффект распределения портфеля. Вдобавок сами по себе правительственные расходы оказывают непосредственное влияние на спрос на товары и, следовательно, на уровень производства; подобный эффект демонстрирует простейший анализ мультипликатора на товарном рынке. Фридмен утверждает, что подобный акцент на первоначальных эффектах недостаточен. Он считает, что более важны долговременные последствия изменения денежной массы и что они не зависят от методов, посредством которых эта масса изменяется. Согласно взглядам Фридмена, первоначальный эффект является преходящим, тогда как изменения предложения денег, поскольку они оказывают постоянное влияние на запас денег, имеют долговременный эффект независимо от того, как вводятся в обращение новые деньги. Соображения Фридмена по этому вопросу играют главную роль в споре между монетаристами и кейнсианцами относительно «эффекта вытеснения».

Подход с точки зрения портфеля – это один путь выявления различий между моделями кейнсианцев и монетаристов, и мы проделали такой анализ, взяв в качестве представителя первой точки зрения Тобина, а второй –
Фридмена. Различия выявились двояким образом. Во-первых, они связаны со степенью абстракции, причем Фридмен абстрагируется от эффекта первого раунда. Во-вторых, различия касаются степени замещаемости денег, облигаций и физического капитала. Выводы Фридмена предполагают, что степень замещаемости между деньгами и физическим капиталом очень высока (а между деньгами и облигациями – относительно низка). Последний аргумент можно проиллюстрировать с помощью системы кривых IS - LM.

§3 Степень замещаемости

[pic]

Экстремистский вариант монетаризма мог бы основываться на предпосылке, что в эмпирическом плане деньги и облигации не являются субститутами, так что спрос на деньги совершенно неэластичен в отношении процентной ставки по облигациям.

В этом случае кривая LM занимала бы вертикальное положение и фискальная политика не оказывала бы влияния на величину реального дохода[5]. Это видно на рис.1. Если LM становится вертикальной и занимает положение LМ1 то увеличение правительственных расходов, которое ведет к перемещению кривой IS из положения IS1, в IS2, не приведет к изменению равновесной величины реального дохода. Оно лишь приведет к повышению процентной ставки и снижению частного спроса на товары, что нейтрализует увеличение спроса со стороны государства. Однако увеличение денежной массы, ведущее к перемещению кривой LM в положение LM2, воздействует на уровень реального дохода (при условии, что уровень производства не ограничен пределом полной занятости).

Вывод о том, что монетаризм основывается на допущении, что в эмпирическом отношении кривая LM занимает вертикальное положение, следует из фридменовских работ, где спрос на деньги не является функцией нормы процента. Это заключение можно вывести из попытки Фридмена построить монетаристскую теорию путем преобразования модели IS - LM с помощью ряда дополнительных допущений. Отталкиваясь от кейнсианской теории, где спрос на деньги служит функцией нормы процента по облигациям и номинального дохода:

MD=((Y,r) (1)[6]
Фридмен делает ряд упрощающих допущений и замещений, пока он не приходит к функции спроса следующего вида:

MD=Y((q+Ye) (2)[7] где q – константа. Иначе говоря, может показаться, что спрос на деньги в модели Фридмена не является функцией нормы процента.

Фридмен, однако, отрицает, что выводы монетаризма основываются на положении о вертикальной кривой LM. Действительно, было бы ошибкой истолковывать функцию спроса на деньги в уравнении (2) как противоречащую утверждениям Фридмена. Одна из причин заключается в том, что даже в конечной форме функции в виде уравнения (2) процентная ставка воздействует на спрос на деньги, причем не вводится предположение, что она неизменна.
Колебания ожидаемого темпа роста номинального дохода Ye будут воздействовать на спрос на деньги, поскольку, эти колебания предполагают изменение номинальной ставки процента. Даже если мы ограничиваемся только равновесной траекторией роста экономики и предполагаем, что ожидаемые величины, например Ye, константны в подобной ситуации, норма процента будет влиять на спрос на деньги, но будет рассматриваться в долговременной перспективе как настоящая величина. Это, однако, не предполагает, что
Фридмен игнорирует роль процентных ставок, а означает лишь то, что он абстрагируется от них, оставляя в стороне первоочередные эффекты и сосредоточивая внимание на долговременном равновесии.