Финансовый капитал как системообразующий базис экономики

Политика реформирования российской экономики поставила множество проблем внедрения капитала как в экономику, так и в общественное сознание. При этом сложился интересный парадокс: ставится и решается большое количество конкретных вопросов, так или иначе связанных с капиталом (капитализация, уставный капитал, частный капитал, акционерный капитал и т.п.), но вне поля зрения остается общее представление о капитале - что такое национальный капитал как система разных функциональных капиталов, каковы функции капитала в формировании рынка.

Данный парадокс отражает то обстоятельство, что на первом этапе реформирования проблемы капитала являются вторичными по отношению к развитию рынка. На наш взгляд, за этим стоит не что иное, как противоречие, о котором речь впереди. Однако сформулировать его нужно теперь. С одной стороны, трансформация у нас была сориентирована на создание финансово-денежных рынков вокруг бюджета как сферы образования дополнительных финансовых ресурсов и рыночной стабилизации рубля, с другой - эта задача носила характер автономных (от общественного производства) макроэкономических преобразований, в дополнение к которым была осуществлена рыночная трансформация микроуровня путем многошаговой приватизации и таким образом образован реформаторский базис частной собственности. Однако не были созданы механизмы структуризации частной собственности и частного капитала -механизмы системного взаимодействия микро- и макроэкономики. А рынок, если в нем сложилось мощное индустриальное ядро, не может обходиться без таких механизмов.

Почему же все произошло так, как произошло? Если иметь в виду идейную подоплеку, то общественное сознание переоценило трансформационные возможности рынка свободной конкуренции, приписав ему и только ему экономические основания либерализации. Если рассматривать вопрос в историческом ракурсе, то перестройка государства, бывшего субъектом централизованного планирования, в субъект финансово-денежного управления экономикой направляла усилия реформаторов на преодоление натурализации социалистического общественного производства, а также на расширение рыночной периферии. Объективно либерализация в объеме нового общественного строя была не нужна, хотя нужна была либеральная идеология как фокус и усилитель социально-политической поддержки реформ.

Итак, первый этап реформирования можно оценить как преобразование советской модели социализма в модель, лишь наполовину освобожденную от структур и идеологии рыночного социализма. Это - частичное реформирование, так как рыночный социализм есть симбиоз концепции рынка свободной конкуренции и государственного "косвенного" регулирования.

Все дело в том, что любые модели социализма в той мере, в какой макроуровень развернут не в структурах макроэкономики, а в структурах государства (точнее - в его функциях), практически не выходят из пространства фирмы, т.е. микроэкономики. Точно так же и любые модели рынка как сферы функционирования предприятий являются моделями общественного производства как микроэкономики. И те и другие отвечают условиям экстенсивного типа развития. Его историческое время заканчивается вместе с образованием индустриального ядра и созреванием необходимости перехода к последовательно интенсивной, а затем и постиндустриальной экономике. Если экономика не производит смену типов экономического роста вовремя, она входит в режим перенакопления, падения эффективности и отрицательных приростов. Именно так и было на старте реформ.

>Формирование .финансово-денежного капитала отвечало на трудности государства в этом плане. При этом одновременное сохранение за государством лидерства в трансформации реального сектора экономики - государство осталось главным финансистом и главным инвестором - создало барьер для нормальной рыночной стыковки микро- и макроуровней. Индустриально развитая экономика вовсе не сокращает вмешательства государства в рынок, но создает рыночные институты государственного участия в экономике, общим основанием которой становится финансовый капитал. Роль финансового капитала как нового базиса рыночной экономики не понята у нас ни государством, ни обществом. Тем самым складывались условия для неадекватного соединения экстенсивной и интенсивной моделей индустриального рынка.

>Данный факт породил избыточно широкое поисковое поле вариантов реформирования, а значит, избыточно широкое поле проб и ошибок рыночной трансформации. Такое расширение коридора формирования вариантов рыночной трансформации ведет к аккумуляции ошибочного выбора, если он возникает. А это просто неизбежно, так как политика (по крайней мере на первом этапе реформирования) превалирует над экономикой, а общественное сознание отрывается от объективно необходимых траекторий экономического развития.

>Какова должна быть стратегия рыночной трансформации общественного производства, обеспечивающей экономический подъем? На этот вопрос нельзя ответить, не ставя проблемы капитала как нового системного базиса экономики. Но избыточно широкий коридор выбора вариантов затуманил данную проблему. Государство на радость прокоммунистической оппозиции пытается регулировать экономику "по частям": отдельно финансово-денежный сектор, отдельно традиционные отрасли общественного производства и т.д. Фактически реформа втягивается в китайскую модель двухсекторной экономики, что неадекватно современной российской экономике с мощным индустриальным ядром, приблизившейся к исторической границе между индустриальной и постиндустриальной стадиям развития.

Завершение первого этапа реформ и исчерпание исходной теоретической модели рынка свободной конкуренции совпадают. С одной стороны, все негативы можно приписать исходной теоретической модели. В этом направлении активно работает оппозиция. С другой стороны, все конструктивные предложения просто в силу их направленности против негативов оказываются сориентированными и против исходной теоретической модели. Любопытный пример дает статья советника аппарата правительства РФ М. Делягина. Он пишет: "Решая экономические проблемы, государство все еще по инерции ориентируется на либеральную идеологию" [I], отождествляемую им с моделью рынка свободной конкуренции. Это дает ему основание (ложное, на наш взгляд) противопоставлять либерализму рыночное государственное регулирование, вместо того, чтобы противопоставлять абстрактному либерализму (и адекватной ему идеологии взаимного отталкивания рынка и государства) действительный (имеется в виду философская триада "абстрактное - конкретное - действительное") либерализм, в рамках которого индивид как важнейший исходный субъект истории помещен в сложное многокритериальное пространство структурно-уровневой экономической системы. В этом случае либеральная идеология требует углубления анализа и замещения системы "рынок-государство" системой "капитал-государство". Последняя должна быть развернута в совокупность двух параллельных структур: глобальной инвестиционной денежной системы во главе (и на основе) с финансовым капиталом и социальной системы общественных институтов во главе с государством как верховным социальным субъектом.

Смена приоритетов реформирования должна быть осуществлена на стыке между первым и вторым этапами реформирования, но она не может быть простой, непосредственной реакцией на негативные стороны (попыткой исправить ошибки) рыночной трансформации. Причем, подспудный смысл данных сторон остается невыясненным. В этом случае обществу грозят стратегические просчеты: например, замена макроэкономического уровня реформирования микроэкономическими при непонимании того, в чем суть отношений к общественному производству государства и финансового капитала, а также того, каково место финансового капитала и государства в структурно-уровне-вом строении рыночной экономики. Смену приоритетов необходимо выверить объективной логикой становления рыночной экономики, которая вытекает из базисных функций капитала.

Но именно этот аспект капитала совершенно не проработан наукой и не освоен общественным сознанием. Показательна позиция Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. Например, А. Белоусов считает, что системный кризис российской экономики, хотя и имел корни в советской модели, своим размахом обязан "воздействию социального макропроекта либеральной модернизации на советское общество..." [2, с. 20]. Более того, утверждается, что реформе не удалось остановить спонтанного саморазрушения экономики социализма, которое началось с середины 70-х годов. Справедливо оценив ограниченность абстрактной либеральной модели, Белоусов вовсе не противопоставляет ей модель сложного рынка, в которой бы взаимодействовали институциональные субъекты разного уровня, а либерализация выражала существование массового собственника. Остаются в стороне и проблема рыночной трансформации на базе капитала, и вопросы взаимодействия капитала и государства. Напротив, используется методология политэкономии социализма. Она альтернативна, а значит, в известном смысле адекватна парадигме абстрактного либерализма: логика строится на взаимодействии "социального субъекта" (государства) и "хозяйственных агентов" (рыночных субъектов микроуровня), субъект разрабатывает "правила игры" для хозяйствующих агентов, содержание экономического регулирования состоит в "увязке сдвигов в производственно-отраслевой структуре индустриальной системы с изменениями в структуре конечного спроса" [2, с. 37].

Однако самораспад социализма начался как раз потому, что государство больше не могло управлять экономикой как суммой ресурсов, с одной стороны, и совокупностью хозяйственных агентов, или хозрасчетных предприятий, - с другой. Возникли проблема объекта как сложной системы кругооборотов и оборотов капитала, продукта и доходов, проблема субъекта как сложной многоуровневой институциональной системы экономики и, наконец, проблема синергетического развития экономики на принципах самоорганизации в пространстве широкого социального контекста экономических процессов. Тем самым мы получили проблему рынка с встроенными вертикальными структурами. Чтобы понять его природу и перспективы развития, исходя из этой природы, нужно исследовать связь "капитал - рынок" как систему становления национального капитала, включая и аспект отношений государства и капитала, а самую рыночную трансформацию как процесс разворачивания разных аспектов рыночной макроэкономики, базисом которой является финансовый капитал в отличие от базиса микроэкономики - производительного капитала.

На наш взгляд, раскрыть содержание нового рыночного базиса экономики, трансформирующего ее в систему рынков, адекватную высокому технологическому уровню общественного производства, можно только концентрируя анализ на проблеме финансового капитала. Вместе с тем финансовый капитал - наиболее общая начальная категория рыночной трансформации: это такой объект частной собственности, который позволяет сразу же сформировать определенное распределение этой собственности и тем самым задать систему социально-экономических субъектов общественного производства.

Предполагаемый подход обладает большой "разрешающей способностью" с точки зрения практического видения проблем. В частности, если мы исследуем рыночную трансформацию как становление национального капитала, мы должны определить ту историческую точку, когда экономика выходит за рамки оптимизации ресурсов и становится зависимой от базисной роли финансового капитала. Этот вопрос просто не виден в рамках методологических возможностей микроэкономического подхода. В нем все сложные структурные проблемы рыночной трансформации укладываются в формулу "серьезно нарушилась структурная целостность индустриальной системы" [2, с. 23], Зададим риторический вопрос: нарушилась целостность отраслевой структуры перенакопления, целостность инфляционной отраслевой структуры, сложившейся к началу реформ? Другой пример "методологической слепоты": вне внимания остаются институциональные (формальные и неформальные) и структурные, воспроизводственные процессы внутри рынка, которые дают начало как углублению рыночной трансформации, так и освоению государством рыночного поведения.

С нашей точки зрения, мы имеем дело не с теоретическим, а с историческим противоречием начального этапа переходной экономики, идеологически связанным с исходной либеральной моделью. Оно состоит в том, что массовая, ваучерная приватизация, создав жесткую связь дохода с собственностью, не создала (что, кстати, невозможно в рамках^ абстрактного либерализма) механизма оборота собственности и основных производственных фондов (ОПФ). Предприятия оказались поставленными в зависимость от максимизации приватного дохода как генерального источника инвестиций. В результате - ни инвестиций, ни дохода. Однако критикуемая нами концепция полностью лишена историчности. Так. читаем: "В России государство традиционно, в том числе и до 1917 года, играло системообразующую роль и в экономике, и в обществе... Функцию гражданского общества выполняли особые корпорации (дворянство, КПСС)..." [2, с. 30]. Мы вправе ожидать от автора, который использует понятия эволюции, общественных институтов, исследования роли государства в связи с природой собственности, а на современном этапе - осмысления взаимодействия государства и национального капитала с учетом алгоритма становления последнего.

Итак, наше кредо - рыночная трансформация есть процесс становления сложной структурно-уровневой рыночной экономики, базисом которой является финансовый капитал. Здесь должны быть выделены два аспекта: во-первых, теоретические предпосылки перемещения базисной роли в экономике от производительного капитала к финансовому, во-вторых, особенности российской переходной экономики с точки зрения формирования в ней системы национального капитала.

В поставленной нами проблеме есть самый общий - парадигмальный - аспект. Он касается содержания объективного и субъективного и их взаимной метаморфозы. Мы живем в ситуации, когда предметом общественного сознания и целей государственной политики являются не факты, а артефакты, в которых прямо или косвенно всегда присутствует субъект. Объективное, закономерное проявляется через: системность: движение в форме кругооборотов (капитала, продукта, дохода и т.д.); сложное четырехзвенное единство объективного и субъективного; эволюцию, включающую внутренние источники социальной энергии преобразований, адекватные синергетиче-ской квантовой природе развития индустриального и постиндустриального общества. Очевидно, что без проработки указанного аспекта мы не сможем полностью убедить читателя. Однако наша цель скромнее - показать, что трансформация социализма лежит на пути усложнения его экономики и предполагает системные решения, направленные на замену социалистического базиса (общественной кооперации живого труда) базисом рыночной макроэкономики - национальным капиталом, представленным кооперацией различных функциональных капиталов. Что это такое?

Понятие капитала и его эволюция

Первому, классическому этапу развития капитализма теоретический итог подвел А. Маршалл. В смитовскую трактовку капитала как части имущества, предназначенной для извлечения дохода, он ввел два конкретизирующих добавления. Во-первых, это - имущество для предпринимательской деятельности, поэтому его можно назвать торгово-промышленным капиталом, во-вторых, использование капитала создает доход в денежной форме [З].

Формирование рыночной макроэкономики поставило перед наукой задачу осознать новую роль капитала в изменившихся условиях. Д. Кейнс показал, что капитал на макроуровне как бы расщепляется на свои формы: деньги не как средство платежа внутри товарно-денежного оборота фирмы, а как целостная банковская структура, имеющая двухуровневое строение; капитал в сфере производства, выступающий в форме долговременных производственных активов, которая выражает его как целостность; доход, способный к капитализации и распадающийся в связи с этим на сбережения и потребительский (потребляемый) доход.

Вместе с тем обращение к разным видам капитала потребовалось Кейнсу не столько для того, чтобы раскрыть системную природу капитала, сколько затем, чтобы выявить роль денежной его формы. С одной стороны, она объединяет капитал в денежном обороте. В нем достигается сбалансированность общественного производства благодаря тому, что выравниваются процент, предельная эффективность инвестиций и норма сбережений в доходе. Изучая капитал как сбалансированную совокупность денежных потоков, Кейнс сумел выявить макроэкономическое содержание спроса и предложения с учетом факторов ожиданий относительно уровня цен, доходности капитала и стоимости денег. С другой стороны, приведение капитала к денежной структуре экономики (к денежной экономике в терминологии Кейнса) обусловливало демократический подход к экономике на уровне методологии. Кейнсианская концепция включила в процессы формирования структуры и динамики экономического роста личную инициативу и соединила объективные структуры и институты. Тем самым капитал становился базисом формирования экономической системы, способной к самоорганизации с участием социальной сферы, государства и индивида.

Итак, Кейнса волновала денежная форма капитала в аспекте ее структурности, складывающейся в рамках рыночного равновесия макроуровня, и именно поэтому - в аспекте размерности экономики на разных ее уровнях и в разных сферах. Его критик и последователь Дж.Р. Хикс проложил мост к монетарно-монистическому толкованию капитала, сформулировав тезис, согласно которому «"капитал" - это "денежный капитал" в том смысле, что представляет собой средства производства, которые можно ссудить; тогда это право распоряжаться данным количеством денег». По Хиксу, капитал определяется из формулы: доход = потребление + накопление капитала, причем доход и капитал различаются как доход ex post и доход ex ante [4, с. 265, 297, 298]. Концепция Хикса привела к двум последовательным тавтологиям. Сначала "исчезает" капитал, который как бы растворяется в денежном обороте. Затем "исчезают" деньги, которые "оказываются просто самым совершенным видом ценных бумаг" [4, с. 277]. Таким образом, макроэкономическая природа капитала выявляется в виде финансово-денежного сектора экономики, или в виде системы финансово-денежных оборотов, а сам капитал с учетом его нового (по сравнению с временами Маршалла) конкретного содержания становится финансовым капиталом. Правда, сам Хикс не употреблял этого понятия. Более того, после Хикса стало почти неприличным употреблять само слово "капитал", на его место пришли "финансовые активы". Без Хикса был бы невозможен монетаризм.

Три предпосылки заставляют нас подойти к хиксианству критически вовсе не для того, чтобы опровергать, а в плане соотнесения его концепции с рыночным равновесием по Кейнсу, в основе которого лежит взаимодействие самостоятельных функциональных форм капитала, а также с цикличностью кругооборота производительного капитала (пусть понимаемого как потенциальный доход, но имеющий свою сферу вне финансово-денежного сектора экономики). Во-первых, нельзя запросто апеллировать к понятию "финансовый актив", если не решена проблема капитализации социалистического производительного потенциала страны. Производительный капитал еще только складывается и еще только формируются его связи с финансовым капиталом. Во-вторых, для переходной экономики остро стоит проблема системных отношений разных функциональных капиталов. Очевидно, что углубление рыночной трансформации общественного производства не может опираться исключительно на политику "точек роста" в реальном секторе и на политику процентной ставки в финансово-денежном секторе. В первом случае игнорируется целостность общественного производства, во втором - системные связи финансово-денежных рынков со всеми другими рынками. В-третьих, явное наращивание приоритета бюджетной политики также требует исследования системных взаимодействий бюджета и финансового капитала - не ставит ли такой приоритет Россию в промежуточную позицию между социализмом и рыночной экономикой, что не может не тормозить рыночную трансформацию?

В переходной экономике вопросы системных свойств капитала стоят более остро, чем в традиционной капиталистической экономике, где система рынков создавалась исторически и принимала во многом значение само собой разумеющихся феноменов развития. Так, Кейнса не интересовал вопрос формирования разных экономических сфер, но его волновали те особенности капитала, которые обусловливали их единство, и прежде всего единство микро- и макроуровней экономики. И именно в этой связи он исследовал взаимную метаморфозу инвестиций (денежной формы капитала) и дохода [5, с. 199, 200]. Что касается Хикса, то он ушел еще дальше от анализа становления рыночной макроэкономики и изучал, скажем так, деньги развитой рыночной экономики, для которых верна формула "деньги, приносящие деньги, есть капитал". Отсюда нюансы в определении уровня процента как стоимости денег. Для Хикса величина процента определяется стоимостью риска вложений, скорректированной структурой разных видов финансовых активов и их прибыльностью [4, с. 278, 279, 283]. В кейнсианской трактовке процент равен разнице между предельным доходом и предельными инвестициями, интегрированными по всем видам вложений в производство и тем самым равными инвестиционному спросу, идущему от производительного капитала в целом [5, с. 200, 201]. В обеих концепциях ставка процента реагирует на инфляцию, но если, по Кейнсу, воздействие повышения уровня цен опосредовано изменением предельной эффективности капитала под влиянием изменения ожидаемой доходности производственных инвестиций, то изменение ставки процента по Хиксу определяется состоянием сбалансированности валютного, денежного и фондового рынков.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: курсовые и дипломные работы, строительные рефераты.





1  2  3  4  5 | Следующая страница реферата