Предыдущая страница реферата | 1  2  3

Архетип данной модели можно именовать и характеризовать как “метафизику”. Метафизика порождает глубинные смыслы за счет коннотации к метаязыку, т.е. за счет гипостазирования абстрактных категорий метаязыка (науки, теологии и др.). Согласно схеме [3], метафизика есть форма коннотативного трансцензуса некоторого метаязыка, некоторой “физики”. Метафизика создает из этой “физики” некую глубинную реальность, она наделяет абстрактные сущности существованием, что отличает ее от предыдущих архетипов анализа и критики (например, от чистой феноменологии). Открытие “первооснов” существующего — “Бытия”, “Бессознательного”, “Складки” и т.п. — обычное занятие метафизиков. Возможные миры некоторого теоретического дискурса наделяются бытием.

Спекулятивная метафизика возникает в результате гипостазирования метаязыка, благодаря которому некоторый метаязыковой дискурс приобретает фигуративность и идеологизируется, его интенсионалы начинают пониматься в качестве экстенсионалов, образуя “мир иной”, мир “истинный”, “объективную реальность” и т.д. В объекты метафизического “Мира иного” могут превращаться и культурные коннотации. Правда, для этого необходимо усмотреть в них некоторый метаязык, некоторую “науку”. Обычно же метафизика получается за счёт гипостазирования абстрактных теоретических понятий некоторой уже имеющейся дисциплины (“физики”), за счёт преобразования их в наделённые неким глубинным смыслом философские категории, за счёт мифологизации некоторой теории.

Можно заметить, что гипостазирование является семиотическим механизмом образования универсалий, которые создают единство нашего совокупного опыта и мировоззрения. “Метафизику” можно рассматривать в качестве одной из возможностей создания данного единства за счёт интеллектуальной экономии, информации посредством отбора, исключения и смысловой глобализации. Будучи превращённой формой “физики”, метафизика формирует, за счёт гипостазирования универсалий, независимую от вещей область “реальных” сущностей — такие абстрактные объекты как “Я”, “Сознание”, “Идеальное”, “Мир”, “Истина” и другие. “Это мы, только мы выдумали причины, последовательность, взаимную связь, относительность, принуждение, число, закон, свободу, основание, цель; и если мы примысливаем, примешиваем к вещам этот мир знаков как нечто “само по себе”, то мы поступаем снова так, как поступали всегда, именно мифологически” (5). Если философия успешна, то её идеальные объекты начинают так же сильно влиять на сознание, как сновидения и грозные природные явления влияли на сознание дикаря. В отличие от мифа, метафизика оказывает влияние на мировоззрение человека теоретического.

Метафизический дискурс хорошо согласуется со вторым коннотативным архетипом философии, к которому мы и переходим.

— коннотация коннотации

Архетип данной модели можно именовать и характеризовать как “аксиологию”. Аксиология есть двойная коннотация, т.е. некоторая переоценка ценностей, образующих ее второй знаковый уровень. В более общем случае, аксиология есть трансцензус наличных ценностей. Согласно схеме [4], метафизика есть форма коннотативного трансцензуса некоторых коннотаций. Можно говорить, что аксиология столь же нуждается в содержательном a priori, сколь и критика, только трасцендирует их иначе. Поэтому аксиология может соединяться не только с близкой ей коннотативной моделью метафизики, но и с моделью критики, вступать в симбиоз с критической философией (некоторые неокантианцы и феноменологи).

Правомерно поставить общий вопрос о семиотических основаниях априоризма: как в “критике” — модель [2], так и в “аксиологии” — модель [4]. Для этого необходимо акцентировать внимание на моменте их общности, который состоит в том, что нижние ярусы данных систем образует коннотативная семиотика. Поэтому всякий априоризм может рассматриваться как некоторая (метаязыковая или коннотативная) рефлексия первичной коннотации, — как рефлексия избыточных означаемых первичной коннотации. Таково семиотическое определение априоризма. Если модели [2] и [4] дают априоризм, то модели [1] и [3] дают, как мы могли заметить онтологизм, ибо нижние ярусы данных систем образует метаязыковая семиотика (“физика”), над которой философская рефлексия и надстраивается.

Пример аксиологического архетипа можно видеть в иронии. Ирония, начиная с Сократа, базируется на игре переоценки ценностей, поэтому она аксиологична, хотя и не сводится к чистой аксиологии (критический аспект иронии не менее существенен). феномен иронии необходимо включает и аксиологический аспект, а потому может моделироваться в качестве гиперконнотации. Ирония предполагает наличие специальных знаков, запускающих эти механизмы гиперконнотации. Ирония в высшей степени спекулятивна, ибо действует через коннотацию значения, противоположного прямому смыслу слов, — она утверждает себя как его иное. Знаки иронии преобразуют “да” в “нет”, а “нет” в “да” исходного высказывания, изменяют утверждение на отрицание, а отрицание на утверждение. Ирония, как педагогический обман, оставляет подвергаемого иронии субъекта в неведении о подлинном, глубинном смысле слов ироника. Жертва иронии не видит третьего знакового уровня (коннотации коннотации), который отрицает первичную оценку (коннотацию), не видит произведённое ироником изменение оценки на противоположную. Это происходит в силу того, что знаки иронии являются метасимволами, обыденным сознанием, как правило, не замечаемыми. Двойная коннотация иронии действует по схеме “двойного отрицания” гегелевской диалектики, однако, в отличие от монологизма последней, ирония — феномен коммуникации, диалога (самоирония как присвоенный смех другого).

Фигура иронии получается в результате совмещения двух философских архетипов: аксиологии и критики; помимо игры переоценки (аксиология), ирония включает и серьёзность педагогики (критика). Если смех не опирается на аксиологическую иерархию, не связан со смещением “верха” и “низа”, то данный смех — лишь смех юмористов. Ироник необходимо опирается на аксиологически значимые различия. A priori ироника выполняет сразу две функции: ценностного образца и основания критики.

Метаязыковые архетипы [1] и [2] воплощают дух научной объективности и всеобщности. Рефлексия в них имеет теоретический характер. Метаязыковые архетипы стремятся сделать язык философии общезначимым, точным и определённым. Возникающие на их основе школы и направления стремятся выработать безличные критерии для оценки тех или иных философских положений. Классическая концепция истины обычно сохраняет парадигмальное значение для представителей данных архетипов философии, даже в случае критического пересмотра или выдвижения альтернативных (когерентных, прагматических, конвенционалистских) подходов. Метаязыковые архетипы создают основания для рационального мышления и поведения. Данные архетипы являются доминирующими в европейской традиции.

В традициях отечественной философии метаязыковые архетипы практически отсутствуют. Русская философия определяется коннотативными формами и ориентируется преимущественно на существующие в европейской традиции коннотативные формы. Достаточно отметить нелюбовь к схоластике, кантианству и позитивизму, а также существовавшее ранее (в настоящее время ситуация постепенно изменяется) игнорирование общезначимых логических и научных кодов философствования.

Коннотативные архетипы [3] и [4] воплощают философское стремление к глубинным смыслам. Осуществляя функцию смыслообразования (“наделения мира смыслом”), они опираются на рефлексию риторико-идеологического типа. Данные архетипы порождают философию, которая может ориентироваться как на практику (политику, этику, религию), так и на художественное мышление (поэзию, литературу, искусство). Практически ориентированные формы коннотативной философии создают школы на основе принципов “партийности”, а поэтически ориентированные не имеют сколько-нибудь общезначимого коммуникативного кода и не выходят за рамки идиолектов. Создатели коннотативных форм философии часто говорят на таких “языках”, которые даже если и понятны другим, но доступны для использования в качестве живых языков лишь ими самими.

Не следует отождествлять философскую гиперконнотацию с простой коннотацией — это сделало бы философию разновидностью литературы или мифа в буквальном смысле, лишив приведённые схемы [3] и [4] своего нижнего яруса. Философская “идеология” принадлежит иному уровню и имеет свои особенности, формируясь на основе третичных семиотик, она создаёт базу для последующей рефлексии с позиций индивидуально-всеобщего. Гиперконнотация также отличается от коннотации, как “понимание понимания” отличается от простого понимания. Отличаясь от обычных мифов, гиперконнотация создаёт область вторичных, рефлективных мифов.

Каким образом философская рефлексия осуществляет сжатие информации? В случае метаязыка ответ на данный вопрос почти тривиален: благодаря переходу к семантическим категориям, которые имеют большую степень общности и более абстрактны, чем категории языка-объекта. В случае же коннотации мы имеем не абстрактно обобщающее понятийное мышление, а мышление в категориях конкретно-всеобщих. Коннотации не обобщают, а ограничивают объём понятий, но в тоже время она выводят нас за рамки наличного содержания мысли. Коннотация опирается не на абстрактное понятие, а на символическое и образное мышление. Либо, как в случае гегелевского “отрицания отрицания”, разрушает логическую понятийность в пользу риторического движения “от абстрактного к конкретному”.

Мы рассмотрели архетипы, возникающие в человеческом разуме. Однако из ранее сказанного нисколько не следует, что философом может быть только человек. Хотя философия возможна исключительно у конечного разума, но вполне возможен конечный сверхчеловеческий разум. Для моделирования соответствующей ему воображаемой философии, превосходящей по своему рефлексивному уровню реальную, человеческую философию, могут понадобиться знаковые системы четвёртого, пятого… n-го языкового уровня. Моделирование рефлексии n-го уровня знаковыми системами (n+1)-го языкового уровня необходимо даёт 2 ? знаковых моделей данного уровня, т.е. в данной воображаемой философии можно выделить 2 ? архетипов. Пределом же воображаемой метафилософии любой философии будет рефлексивный и знаковый уровень самой философии. В своём исследовании мы ограничились исследованием единственно нам известной формы философии, наблюдаемой у людей. Однако оставим воображаемую философию, тем более что нам не известна человеческая интерпретация возникающих в этой нечеловеческой философии категорий, таких как “возможность условий возможности”, “возможный мир возможных миров”, “бытие бытия сущего” (“сущее бытия сущего”, и т.д.) и др.

Примечания

Данное исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства образования РФ: проект “Трансцендентальная семантика”, шифр – ГОО-1.1.-92.

См.: Петров М.К. Язык, знак, культура. М. 1991.

Барт Р. Основы семиологии // «Структурализм: “за” и “против”». М. 1975, с. 114-163.

Вацлавик П., Бивин Д., Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций. СПб. 2000, с. 284-287.

Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Соч. в 2 т. Т.2. С.257.

Список литературы

Скачали данный реферат: Serebrjakov, Zlobin, Nazar, Сигов, Tekusa, Долженко, Markelov.
Последние просмотренные рефераты на тему: менеджмент, ответственность реферат, исторические рефераты, информация реферат.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3