Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Равнообеспечивающее распределение направлено на стабильность существования не индивида, а общности. Это тот социальный механизм, который сдерживает биологические инстинкты доминирования и подчиняет распределение пищи коллективным целям. Видимо, здесь свою роль сыграл отбор и социальная эволюция — выживали не наиболее приспособленные индивиды, а наиболее приспособленные к жизни группы, в которых существовали социальные нормы регламентации потребления, закрепленные в традиции или табу. Эти нормы воспроизводились и закреплялись как безусловно воспринимаемые индивидом в рамках воспитания и социализации. Распределение существовало в примитивном обществе не только по отношению к общине, но и по отношению к более широким коллективам. Часть добычи передавалась обязательно родственникам в соседней общине (обычно одного племени) в качестве дара. Этот вид распределения поддерживал функцию как стабилизации потребления всего племени, что крайне важно при неустойчивом характере охоты, так и поддержания добрососедских отношений в более широкой, чем община, социальной среде.

Строгому неэкономическому распределению и закреплению в монопольную собственность подлежало основное «средство производства» — территория охотничьего и собирательского хозяйства. Эта территория должна была быть в силу специфики хозяйства весьма велика (до 750 кв. км для первобытных охотников палеолита), она тщательно охранялась от посягательства представителей другого племени. В крайних случаях разрешался проход по территории племени, например за священной охрой у австралийских аборигенов. Собственность на территорию рассматривалась не как приобретенная или завоеванная, а как священная и неотчуждаемая по своей природе. Даже представители соседской общины одного племени должны были спрашивать разрешения охотиться на территории другой общины, обычно это осуществлялось через родственников, и их наличие как бы легитимизировало это нарушение границ. Собственность на территорию имела религиозный характер, рассматривалась как тотемическая, в силу этого неотделимая от представителя этого тотемического рода. Даже при продаже территории американскими индейцами европейцам, они продолжали охотиться на ней и ее использовать как ни в чем не бывало.

Собственность на территорию и собственность на орудия труда рассматривалась как неотъемлемое свойство человека — представителя данной социальной общности. Поэтому эта собственность была монопольной по своему характеру, не участвуя в экономических отношениях между племенами общинами. Только в период крупных природ-катастроф система территориального деления полностью разрушалась (например, в период сильной засухи африканское племя каримойя переходило границы своей территории, но здесь уже нарушался весь привычный уклад хозяйства). Семейная собственность на землю возникает гораздо позже, только при индивидуальной обработке земли, но и она считается неотчуждаемой и не подлежит продаже (по законам Древней Греции собственность на землю принадлежит, роду и не может выйти из него, а общинные земли, разделенные между домохозяйствами, подлежит периодическому переделу).

Обмен представляется в примитивном обществе еще более сложным социальным процессом, чем распределение, требующим высокого уровня регуляции внутриобщинных социальных отношений. Обмен требует рациональной оценки вещей, а не их психологического восприятия, требует определенного уровня признания другого человека и учета его интересов. Это крайне тяжело для примитивного человека, аффективного по природе и этноцентричного. Так, африканские бушмены признают представителей соседних племен плохими, «злыми бушменами», которых нужно опасаться, а о белых людях, которых знают понаслышке, высказывается предположение, что это и не люди вовсе. Первоначально обмен не имеет утилитарного характера и носит характер обмена взаимными дарами. Этот дарообмен, иногда совершенно бесполезными предметами, направлен на установление положительных социальных контактов, он является как бы материальным заместителем социальной коммуникации. Дары символизируют признание и уважение по отношению к другой стороне. Дарообмен всегда носит взаимный характер, первоначальный дар предполагает обратное отдаривание. Зачастую в обмене с европейцами примитивные люди первыми делали незначительные подарки в расчете на какую-либо понравившуюся им вещь. Дарообмен препятствовал процессу накопления и закрепления материальных благ за индивидом. Человек не мог присвоить монопольно какую-либо вещь, так как должен был по законам общины подарить ее гостю, которому эта вещь приглянулась. Накопление могло признаваться только в рамках этой традиции — человек мог копить вещи и ценности для последующего показного раздаривания, свидетельствующего, что у него «сильное сердце». [14]

Обычно обмена между племенами нет, так как земля не подлежит обмену, а разделения труда нет, на территорию могут распространяться не экономические претензии, а военные. Обмен между общинами осуществляется в основном людьми — девушками для замужества, детьми (обычай адопции у андаманцев) — для установления тесных социальных контактов. Обмен продуктами между общинами может происходить, если на территории произрастает что-либо необычное. В развитых земледельческих обществах есть и деньги (у калифорнийских индейцев периода колонизации — раковинные деньги), практикуется обмен как между племенами, так и с европейцами. Этот обмен может носить немой характер — .племя выкладывает в определенном месте свои товары для обмена и уходит, приходят затем представители другого племени, выкладывают против каждого товара то, что хотят обменять на него, и уходят. Затем возвращаются первые, забирают те товары. где сделка считается равноценной. Но главное, что обе участвующие стороны друг друга не видят. Обычно на время торговли междоусобные войны прекращаются, племена, участвующие в обмене, приходят на торг безоружными, но как только торг оканчивается, сразу берутся за оружие, так как желание отнять может пересилить стремление к взаимовыгоде. В развитых доземледельческих обществах, у эскимосов XVIII в., например, обмен уже приводил к долгам и долговому рабству, хотя рабство это носило патриархальный характер (вообще понятное нам рабство возникло в период колонизации европейцами Африки и Америки, так что, как правильно отмечал Н. И. Зибер, рабство есть продукт развития капитализма).

Потребление в первобытных обществах носит ярко выраженный коллективистский характер. Обычай совместных трапез поддерживает общность примитивного коллектива. Долгое время отголоски этого сохранялись и в древнем обществе, например в Спарте существовал обычай коллективных обедов, в них материально символизировалось объединение народа.

Потребление не было равным, оно учитывало естественные потребности индивида, но не приводило к социальной дифференциации. В потреблении не было элементов сопоставления и выделения своего социального положения, как это происходило позднее. Потребление было непосредственным потреблением продуктов питания, оно имело естественные границы насыщения. [15] Потребление отличалось нерациональностью, запасов, как правило, не делалось в силу отсутствия технологии хранения, поэтому способность к неумеренному потреблению считалась достоинством. У некоторых народов, якутов в прошлом столетии, например, обжорство считалось особой доблестью. [16] У более развитых доземледельческих племен, там, где есть оседлый образ жизни (например, рыболовецкие племена алеутов, эскимосов XVIII столетия), обычаев общего потребления уже не было. От них остается лишь отголосок — только первый убитый зверь подлежит раздаче. Здесь уже наблюдалось начало социальной дифференциации — родовая знать, рядовые общинники, безродные, сироты, рабы-слуги. [17]

Из приведенных характеристик производства, распределения, обмена и потребления видно, что главной социальной единицей хозяйства примитивного общества является не индивид, не семья и домохозяйство, а община. Все экономические отношения имеют общинный характер, направлены на ее стабильную жизнедеятельность, община и есть социальная форма примитивного хозяйства. Община представляет собой малую социальную группу, объединенную на основе единого языка, культурных традиций и обрядов, религиозных верований, на основе общей хозяйственной деятельности и родовых отношений. [18]

В общине есть родовое ядро (у австралийских аборигенов — более двух родов), которое может связываться общим тотемом, но община открыта для других индивидов и экзогамна. Родственники в общине все, даже если нет кровнородственных связей, принцип общинного существования, как правильно заметил Н. И. Зибер, — либо родственник. либо враг. Первоначально в общине не выделяются ни материнский, ни отцовский род. У кочевых кубу (Суматра) оба родителя одинаково значимы. (Кстати, из известных это племя одно из самых примитивных на планете — у него не было ни рода, ни религии, ни понятия о времени и возрасте, ни чувства ритма и музыки, ни раскрашивались тела, отмечалось лишь общинное существование группами по 5 — 10 человек.). [19]

Община отличается наибольшей устойчивостью, ни племя. ни семья, ни род не отличаются такой стабильностью. Это не означает, что община представляет собой некое застывшее социальное единство, она, наоборот, очень подвижна. У австралийских аборигенов община распадается в один сезон для собирательства: соединяется в другой — для охоты. Община строится на основе единообразного поведения индивидов, которые полностью вовлечены и подчинены социальной общности. В терминологии Дюркгейма, она основывается на принципе механической стандартности, регулируемой репрессивными правилами. Хотя в доземледельческий общине право существует в виде традиций, неподчинение им рассматривается как случай настолько ненормальный, что община находится в состоянии нерешительном по отношению к виновнику. Сначала в ход идут договоры, и большее, на что способна община, — это изгнание индивида (даже в Древней Греции сохранился обычай изгнания, подвергнуть остракизму означало голосованием выгнать нарушителя за пределы города, что рассматривалось как весьма тяжкое наказание). Здесь еще нет необходимости воспитания постоянного послушания всех остальных членов общины, так как здесь не развиты индивидуальность и нестандартность поведения, отличающегося от общепринятого, поэтому и репрессивное право в виде жестких наказании возникает позже, в земледельческом обществе.

Коллективизм воспитывается в индивиде посредством интернализации общепринятых норм и ценностей. Щедрость, «широкое сердце», гостеприимство, бескорыстная помощь — вот основные одобряемые общиной ценности. Социализация индивида происходит главным образом в общине, семья играет подчиненную роль. Ребенок видит в каждой женщине, подходящей по возрасту, мать, в некоторых языках даже слова женщина и мать одинаковы. Семья существует главным образом как парная, а представления о групповом браке, активно пропагандировавшиеся в прошлом столетии, слабо подтверждаются этнографическими данными. Другое дело, что брак является весьма неустойчивым. развод — самое простое дело в примитивном обществе, достаточно лишь объявить об этом, младшие дети остаются за матерью, старшие — за отцом, хотя это не избавляет их от обязанности заботиться в старости об обоих родителях. Брак обычно осуществляется по сговору родителей, иногда случается, например, и такое: австралийский юноша-абориген уже имеет тещу, но не имеет жены. Поощряется рождение ребенка до брака, так как это свидетельствует о готовом для брака состоянии девушки, дети являются действительным богатством для родителей, так как они существенно помогают по хозяйству. Взросление начинается рано, уже в 8 — 10 лет юноши и девушки проходят обряд инициации, после этого живут в особых мужских и женских домах, здесь уже община полностью отвечает за социализацию индивида, воспитывая их в духе принятых норм поведения.

Властные отношения к общине проявляются как действия по организации и управлению. На охоте всегда требуется предводитель, который обычно выбирается из наиболее опытных охотников. Но власть не ведет к присвоению каких-либо особых материальных благ, в некоторых племенах вождь выделяется только лишь осанкой и горделивым внешним видом. Часто властные функции легитимизируются выполнением религиозных функций. Власть очень часто зависит от общественного мнения и регулируется традицией.

Итак, экономические действия индивида в обществе подчиняются экономическим интересам общины. Но что стоит за реальностью экономического поведения, какой стиль мышления господствует в примитивном обществе? Прежде всего хозяйственные действия индивида пронизывает вера в магические силы. Каждому животному, человеку, вещи приписывается наличие души, она руководит их действием или состоянием. Если племя собирается на охоту или рыбную ловлю, то накануне нельзя ссориться, так как любая ссора — это призыв к злым духам в человеке. Поэтому все договариваются в этот день проявлять благорасположение друг к другу. Если охотники будут говорить об охоте накануне, то духи животных могут об этом услышать, тогда хорошей охоты не жди. Если охотник убил животное, то он должен просить прощения у души животного, что не зря его убил, а для пропитания, ни в коем случае нельзя смеяться над телом животного, ведь душа может отомстить (вообще смерть человека считается счастьем для умершего, но горем для его родственников — ведь душа может оказаться злопамятной и припомнить все обиды). Если человек болен, то это значит злые духи завладели им, задача шамана выгнать их. Если сезон засухи, то это значит духи дождя сердятся на охотников, надо принести им жертву, тогда они, может быть, пошлют дождь. Бог примерно так воспринимается и регулируется каждое экономическое действие. [20] Вещам обычно приписываются некие магические свойства. Так, у австралийских аборигенов охра для раскраски подходит только из одного священного места, вся остальная, точно такая же охра, не годится. Потребление тоже выступает как магический процесс, у папуасов Новой Гвинеи свинину готовят на священных камнях, через них священная сила переходит в людей, самому мясу приписывается целебная сила. Собственность тоже освящается как собственность тотемического рода.

В примитивном обществе действуют другие понятия стимулов к труду. Европейцы обычно удивлялись лености и беспечности туземцев, считая, что те большее время спят (у некоторых и приветствие означает — «здорового сна») и лишь изредка выходят на охоту. На самом деле здесь работает другой принцип социальной мотивации — европейский человек имеет бесконечно разнообразные и постоянно возрастающие материальные потребности, примитивный человек ограничен непосредственными сиюминутными потребностями, он не нацелен на будущее и живет сегодняшним днем. Это другой стиль жизни и работы, заложенный в традициях и воспитании.

Экономическое действие первобытного человека больше психологично, аффективно, подчинено скорее настроению, чем разуму. Продать гамак вечером туземец никак не может, но утром он может это сделать за бесценок. [21] Аффективность проявляется и в обмене — для примитивного человека сиюминутное желание приобрести плохую, но понравившуюся ему вещь, сильнее разумных доводов купить хорошую. Первобытному человеку присуща и особая хитрость: австралийский охотник, убивший животное, сначала прячет тушу и возвращается на стоянку как-будто был неудачлив, садится обедать вместе со всеми, лишь потом, выбрав момент, приносит тушу животного, заслуживая восхищение остальных. Или другой пример. Ненцы приносили в жертву богам всякие дрянные вещи — дырявые чайники, сломанные ножи, считая, что на небе все они принимают первоначальный вид. Таким образом, экономическое сознание примитивного человека подчинено коллективной психологии, оно импульсивно, неустойчиво, но, с другой стороны, оно. конечно, и определенно — за все отвечают четко определенные магические силы. Здесь еще нет появившихся и древнегреческом мире бесконечных и неопределенных задач познания, сознание человека, по словам Гуссерля, непосредственно «вжито» в жизнь.

Подводя итоги, мы можем сказать, что экономический тип экономики — это «присваивающее хозяйство», социальный тип — «общинное хозяйство». Здесь не идет речь о первобытнообщинной формации, так как термин «формация» относится к более поздним временам, но термин «первобытнообщинное хозяйство» является правильным, с нашей точки зрения.

Что же послужило толчком к переходу общества охотников и собирателей на новую стадию? Вряд ли можно определить некую единую причину, скорее сыграло роль сочетание нескольких взаимосвязанных факторов. Во-первых, логика развития хозяйства — собирательство преобразовалось в социализированное собирательство, появились «собиратели урожая», что давало возможность обращения к земледелию, специализированная охота (загонное содержание животных для последующего убоя или следование охотников за стадом) приводила к возможности развития скотоводства. Это уже иные возможности развития производительных сил, иной тип производящего хозяйства. Все это вело к коренному изменению образа жизни — кочевой образ жизни сменился оседлым.

Во-вторых, логика развития социальной структуры — в развитии общества охотников и собирателей большую роль начинает играть семья и домохозяйство, возрастает роль властных отношений, растет социальная дифференциация, все это является социальной базой развития земледелия и скотоводства.

В-третьих, это логика развития общественного сознания, где мифические религиозные силы все больше вытеснялись из реального мира в некий потусторонний мир, а события объяснялись реальными причинно-следственными связями.

В-четвертых, это демографический фактор — растущая плотность населения и степень коммуникации требовали новых форм социальности и производственных отношений.

В-пятых, это экономический фактор — наступил кризис охотничьего хозяйства, исчерпания природных ресурсов, что стимулировало поиск новых форм экономических действуй.

Так постепенно община примитивная преобразовывалась в общину земледельческую, социальную, где семья и домохозяйство стали играть решающую роль, но это уже иной социальный тип хозяйства.

Теория взаимосвязи протестантской этики и капитализма Вебера опирается на общую концепцию взаимодействия экономики и религии, разработанную Г. Шмоллером и Л. Брентано.

Речь идет о специальных работах в области истории экономической социологии: Swedberg R. Economic sociology, Past and present. London. 1987; Smelsei N., Martinelli A. Economic sociology: Historical threads and analytical issues // Overviews in Economic Sociology. London, 1990.

Слово «примитивное» употребляется по отношению к хозяйству как синоним «простейшее», «начальное».

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: культурология, бумага реферат.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата