Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Неверующий обычно не может принять Бога в силу полученного им некогда отрицательного опыта. Это может быть и отсутствие (пока еще) опыта встречи с Ним, но чаще всего — это опыт страха ответственности перед Ним, безусловно, отрицательный в эмоциональном отношении, или богоборческое нежелание уступить Богу право "распоряжаться мной". Этот отрицательный опыт отнюдь не исчерпывает всей реальности Бога, но в том-то и дело, что неверующий, утвердившийся в своем опыте, об этом и слышать не хочет! Поэтому неверующий удивляется, как можно в Него верить, даже не догадываясь, что верующие знают Бога совсем другим.

Что открывает Благая Весть?

Христианское мышление изначально было экзистенциальным. Что такое весть, известие? Это — новое знание, новый опыт, открывшийся человеку. Евангелие, Благая Весть — это переживание любви Божией, вдруг ставшей доступной человеку во всей реальности и близости. Радость приносят не слова и буквы, а Весть, воспринимаемая на опыте. Можно услышать слова и прочесть Писание, но не получить Вести, и в этом — вся сложность.

Весть состоит не в словах, а в живом опыте, который вырастает из слов, но в то же время без слов ему не обойтись. Однако и в апостольское время, и в век мужей апостольских, и в патриотическую эпоху хорошо понимали, что первичен сам опыт; слова — это лишь знаки, о нем свидетельствующие. Нельзя в центр всего ставить слова и считать их истиной; нельзя словесную модель истины объявить самой истиной, поскольку любое описание подобно фотографии — оно отражает только один момент всего существования реальности.

За написанными Апостолами книгами закрепилось название Благой Вести, Евангелия. Но когда евангелист Матфей записал: "И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия" (Мф 4:23), он, разумеется, имел в виду не собственное произведение. В категориях сегодняшней догматики к понятию Евангелие, как его употребляли тогда, больше подходит термин Предание, чем Писание. Благая Весть — то, что Христос принес в мир от Отца и передал Церкви. Благая Весть — это Предание Церкви, так же как одной из форм Предания является Священное Писание. Это — опыт благодати, которым живет Церковь, открывшаяся человеку реальность ни с чем не сравнимой радости единения с Богом, которая сделалась доступной ему вдруг, неожиданно, в то время как он пребывал во мраке безнадежности.

Сложность в том, что реальность эту нельзя познать иначе, чем сделавшись ей причастным. Церковь понимала это всегда, но философская мысль получила инструмент для такого отношения к жизненной реальности только с появлением направлений, которые, грубо обобщая, можно назвать экзистенциальными; до них понимания межличностной причастности в философии не прослеживается. Бытие — это и есть причастность — по крайней мере именно так назвал свою программную книгу крупный современный православный богослов митрополит Пергамский Иоанн (3изиулас) [10]. Бытие человека — это всегда его со-бытие с реальностью, познаваемой через опыт.

С другой стороны, и познавание реальности также возможно только в причастности человека к этой реальности. В хрис тианском учении познаниетакже изначально отождествлялось с причастностью, как, например познание Бога во Втором послании Петра (1:3—4) сопоставляется с возможностью соделаться "причастниками Божеского естества" (1:4). Благая Весть онтологична по своей природе, поскольку она есть то, что Христос вынес из глубин внутритроичного бытия, и в то же время остается именно Вестью, то есть является герменевтической реальностью, направленной на усвоение через истолкование. Предание и онотологично, и герменевтично одновременно [11].

Христианское догматическое мышление оставалось экзистенциальным до воцарения европейской схоластики, послужившей колыбелью позитивистской науки. Ни в новозаветных текстах, ни в патриотической литературе не абсолютизируется никакая словесная формула, образ или метафора, выражающие Благую Весть. Апостол Павел очень различными способами передает, что, собственно, совершил Христос, достойное называться Благой Вестью. Он говорит, что Христос наш Спаситель (Еф 5:23; Флп 3:20; 1 Тим 4:10; Тит 1:4 и др.), что Он освободил нас от греха, проклятия и смерти (Рим 8:21), что Он искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою (Гал 3:13; 4:5), что Он — мир наш, примиривший нас с Богом (Еф 2:14—17), что Он — Новый Адам: "Первый человек — из земли, перстный; второй человек — Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного" (1 Кор 15:47-49), что Он — Завещатель, и пока Он жив, мы не вступили в права наследников: "Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших; оно не имеет силы, когда завещатель жив" (Евр 9:16-17).

Только в средние века на Западе динамическое экзистенциальное восприятие Откровения было подменено стремлением сковать истину словесными формулировками, да так, чтобы истины вне ее определений уже не оставалось. Юридическое мышление, сделавшееся господствующим там, по своей природе не могло не быть статичным. Экзистенциальную реальность взаимоотношения человека с Богом оно сводило к застывшим схемам правовых отношений.

Что же совершил Христос

Из всего множества образов, через которые Новый Завет и патристика выражали совершенное Христом, в западном средневековье был выделен и абсолютизирован образ Искупления. Очевидно, именно этот образ оказался наиболее близким юридическому мышлению европейского Запада. Но образ Искупления не может исчерпать всего, что совершено Сыном Божиим. По выражению В. Н. Лосского, застывание этого образа в сознании означает "недопустимые правовые отношения" между Богом и человечеством, в то время как правильнее включить его "в почти бесконечный ряд других образов, из которых каждый является как бы одним аспектом события, самого по себе неизреченного. В Евангелии перед нами встает образ и Доброго Пастыря, ищущего заблудшую овцу, и “крепкого мужа”, побеждающего разбойника, его связывающего и отнимающего у него добычу, и женщины, нашедшей и очистившей потерянную драхму [12] на которой, сокрытый пылью греха, начертан образ Божий. Основная тема литургических текстов, в особенности Страстной седмицы, это тема воина-победителя, разрушающего вражескую крепость, сокрушающего врата ада, в которые “победоносно вступают его знамена”, — как пишет Данте. У отцов мы находим множество образов физического порядка — и образ огня очищающего, и, очень часто, образ врача, исцеляющего раны своего народа: так, начиная с Оригена, Христос — Добрый Самарянин, врачующий и восстанавливающий израненную разбойниками, то есть демонами, человеческую природу.

Образ Искупления у апостола Павла в какой-то мере и сам по себе носит юридический характер. Однако его юридический символизм следует рассматривать как завершение всей библейской, и в особенности новозаветной и христианской образности, суть которой не в торгово-правовых отношениях с Богом, а в распинающейся любви Божией. "Тема жертвы — нечто гораздо большее, чем простая метафора: это завершение символики, которая причастна к предвозвещенной реальности — “Крови Христовой”, принесенной “вовек”, как сказано в Послании к Евреям, где этим образом дополняется и углубляется юридический символизм" [13]

Тем самым мы сталкиваемся с уже знакомой проблемой. Как только словесные модели перестают восприниматься внутри вечно обновляющегося Предания как передающие знание отчасти (1 Кор 13:12), как только они застывают в самодостаточности, они тут же обращаются в свою противоположность. Они больше не указывают на реальность Благой Вести, но уводят от нее прочь. Такова плата за потерю экзистенциального восприятия и самой Благой Вести, и языка, которым она передается.

Спасение — это процесс обожения человека

Ранняя патристика и отцы Золотого века понимали спасительный акт Богочеловека как процесс приближения Богом человека к Себе. Это действие они считали длительным. В него они, следуя апостолу Павлу, включали нисхождение Сына Божия, Его любовь к людям, явленную на земле, Его восхождение к Отцу и возведение к Себе людей через Церковь и ее таинства (Кол 1:15—20). Весь этот процесс они именовали обожением.

Цель спасительного акта Богочеловека — не результат математической или логической задачи, а сопребывание человека с Богом, то есть новый модус его существования. Точно также и сам этот спасительный акт экзистенциален. Если это так, то и выразить его сразу весь в какой-то словесной формуле, в тексте или знаковой системе невозможно: надо сознавать, что реальность неизменно ускользает из формулировок и символов, остается за пределами своей логической модели.

Апостол Павел на равных основаниях приводил различные человеческие аналогии того, что совершил Христос; тем не менее средневековая схоластика из них всех особо выделила Искупление и возвела его в ранг абсолютной догмы. Это говорит о том, что идея выкупа за человеческие грехи, который Бог Отец уплатил Кровью Своего Сына, оказалась наиболее соответствующей средневековому юридическому мышлению. Такую деградацию христианского мышления трудно понять потому, что восточные Отцы всегда предупреждали об искушении юридического понимания спасения, как, например, предупреждал об этом святитель Григорий Богослов.

Образ выкупа, примененный апостолом Павлом в экзистенциальном смысле, ошибочно сводится к закрытой статичной схеме, где каждая деталь обретает свое соответствие в реальности. "Если цена искупления дается не иному кому, как содержащему во власти, — спрашивает святитель Григорий Богослов, — кому и по какой причине принесена цена? Если лукавому, то сие оскорбительно А если Отцу, то, во-первых, по какой причине кровь Единородного приятна Отцу?" [14]. Нельзя плату за освобождение преступника от наказания переносить на совершенное Христом спасение человечества. Святитель Григорий Богослов подчеркивает именно то, что аналогия искупления (если ее рассматривать как закрытую систему) не во всех деталях способна передать реальность спасительного действия Божия. В ней важен только ее экзистенциальный элемент, а именно сам факт добровольной жертвы, стоившей смерти Богочеловека. Святитель использует поэтому по отношению к совершенному Христом определение, более точно передающее его характер. Домостроительство в новозаветном употреблении означало в основном институт церковной иерархии, но Отцы уже пользовались этим словом для обозначения собственно процесса обожения Богом человека. "Из сего видно, что приемлет Отец не потому, что требовал или имел нужду, но по домостроительству и потому, что человеку нужно было освятиться человечеством Бога... " [15]. Новозаветное понятие Искупления, также как и другие новозаветные концепции, святитель Григорий объясняет определенно в экзистенциальном плане.

Новое понимание истории

В разные века христианской эпохи в связи с Откровением ставились разные проблемы. Отличительным признаком XX в. был вопрос, что такое история. Если еще в XIX в. историко-критический метод считался самой надежной основой всех гуманитарных наук, то в конце 10-х годов XX в. Известный философ и церковный мыслитель священник Павел Флоренский писал: "...кто вообразит, что в этих (то есть исторических) вопросах он что-то “доказал” с непреложностью, тот очевидно никогда еще не ставил себе критической задачи о сущности исторических методов. Должно решительно отказаться от каких бы то ни было пререканий с ним до тех пор, пока он, хотя бы элементарно, ни проштудирует теории вероятностей" [16] Теперь предметом анализа сделались сами научные методы, и стало ясным, что мы, находясь внутри непрерывно движущегося потока истории, не способны "моделировать" исторические события так, как будто наблюдаем за ними с какой-то неподвижной точки вне этого исторического потока.

Новое понимание истории было подготовлено в первые десятилетия XX в. стремительным сдвигом мироощущения, который засвидетельствовали философия жизни, феноменология, экзистенциализм, фундаментальная онтология, прагматизм и другие направления. Это новое понимание, как ни удивительно, более соответствовало святоотеческому, чем предыдущее. История — это не просто геометрическая "ось", соединяющая наше "сейчас" с началом мира, по которой каждый момент убегает назад, в прошлое, как рельсы позади мчащегося поезда. Ничто никуда не "убегает", поскольку не существует никакой "оси" времени, все остается на своих местах, но идет непрерывный процесс "старения" мира.

Новое мироощущение потребовало от христианских богословов выражения истин Откровения в новых категориях. Одним из первых к этой задаче приступил православный патролог и историк протоиерей Георгий Флоровский. Он отказывается строить статичную догматическую "модель" христианского учения. Моделируемую реальность он воспринимает как непрерывный процесс, как движение потока истории, а вовсе не как последовательность событий, по сути дела автономных, между которыми с большим усилием прослеживается причинно-следственные связи.

История: Бог являет Себя людям Божественное Откровение настолько же является процессом, насколько им является история. "Откровение — это история Завета. Записанное Откровение — то есть Священное Писание — есть прежде всего история. Закон и пророки, псалмы и пророчества — все это включено и вплетено в живую историческую  ткань. Откровение — это не только речения Бога. Это прежде всего Божий деяния; можно сказать, что Откровение есть путь Бога в истории. Откровение достигло вершины, когда Сам Бог навсегда вошел в историю; когда Слово Божие воплотилось и вочеловечилось" [17]. Для Флоровского Божественное присутствие в мире — это непрерывный процесс взаимодействия людей с Богом. Откровение — весь этот процесс в целом, а не слова, навсегда погребенные под обложкой Книги. Откровение — сама история, непрерывное изменение мира, в который, как в тесто, брошена закваска Слова Божия (Мф 13:33). Запись Откровения — Священное Писание — принадлежит этой Священной истории как ее важнейший элемент, как фермент, влияющий на взаимодействующие компоненты. История, в которой участвует Бог, — это уже Откровение.

"Библия — книга о Боге, — продолжает Флоровский, — но библейский Бог — не Бог Сокрытый (греч.), а Бог Открытый (греч.). Бог является и открывает Себя. Бог входит в человеческую жизнь. И Библия не просто человеческая летопись явлений и деяний Божиих. Она сама Богоявление. Она есть Весть Бога" [18]. Вся история является историей участия Бога в жизни Своего Творения, вся она — священная, хотя люди вносят в нее зло и грех. Церковь Христова, в которой по обетованию Спасителя действует Святой Дух, — самое полное выражение Священной истории в этом мире. Действие Святого Духа в истории не ограничивается только вдохновением пророков, хотя Символ веры обозначает лишь эту Его деятельность.

Сразу по сотворению Вселенной "Дух Божий носился над водою" (Быт 1:2) — еще не структурированный мир был уже одухотворен благодатью Божией. Дух Святой действовал и в призвании судей израильских, и в духовном обновлении иудеев после вавилонского плена. Дух Господа... в древнем Израиле был известен как сила, действующая в истории, и Он же в виде огненных языков осенил Апостолов в день Пятидесятницы. Он не только внушает слова пророкам, Он творит и направляет исторические события, создает их преобразовательные взаимосвязи в истории. Ветхозаветные пророческие слова и символические события под влиянием Святого Духа предвещают пришествие Сына Божия.

Боговдохновенность включает в себя также и толкователя Священного Писания. Действием Духа Церковь признает Писания боговдохновенными и включает их в священный канон. Его же внушением последователи Апостолов продолжили истолкование Священного Писания. В Церкви Боговдохновенность принимает форму проповеди, это — передача все того же опыта Христовой Благой Вести.

Поэтому все действие Святого Духа в истории является истолковательным, как это формулирует еще один православный автор — священник Джон Брек: "Герменевтическое действие Святого Духа, Духа Истины, таким образом, относится к трем элементам, неразрывно связанным между собой: 1) историческое событие, 2) провозглашение спасительного значения этого события автором Священного Писания, и 3) толкование, то есть актуализация Церковью этого провозглашения на протяжении веков" [19] Но важно не забывать, что Святой Дух истолковывает Им же созидаемую благодатную реальность.

Итак, Откровение, или действие Святого Духа в истории заключается в Его участии в этой истории — это онотологический аспект Благой Вести, — и в формировании церковного понимания Благой Вести — это ее истолковательный, герменевтический аспект. Святой Дух придает историческому событию преобразовательное значение и затем наставляет пророков, апостолов, Святых отцов и их последователей, чтобы они сумели распознать это значение, провозглашать его и передавать как элемент Предания.

Возвращение к истокам

"Новое мышление" в Православии одновременно и очень старое. Можно увидеть, что не православное сознание приноравливается к духу времени, а как раз наоборот, сегодняшнее экзистенциальное мышление возвращается к динамическому отношению к реальности, изначально характерному для христианства. И если перед сегодняшней миссионерской проповедью и стоит проблема обращения к слушателю на языке привычного ему мышления, то для православной Церкви это означает не модернизацию, а как раз возвращение к патриотическим истокам от многовекового господства схоластики.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: инновационная деятельность, кризис реферат.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата