Этическое измерение истины

М.С. Вигелль

Проблемы в истории, на которых сосредоточивается не только наука, но и философия, в конечном итоге связаны с вопросом о том, что является истиной. Истина является неким фундаментом, на котором затем основываются одна за другой системы с целью охватить сущность реальности. Вопросом, который философия, однако, упустила из внимания, является то, каким способом истина как таковая может иметь отношение к человеческому существованию.

То обстоятельство, что истинное противопоставляется ложному, находится вне всякого сомнения. Оно выражено спинозовским “verum est index sui et falsi” (лат. «истинное есть указатель его самого и ложного»); «истина» всегда является «истиной», что становится ясно из правил употребления языка, и уже в этом обнаруживается рефлексивность понятия истины.

Кроме этого отношения понятия истины к себе, исследование требует представить модель природы истины в отношении к нам, ибо в том случае, когда истина является чем-то отдельным от человеческого существования, она лишена релевантности.

Объем понятия «истина» в то же время нельзя редуцировать к чисто субъективному понятию отдельного индивида, иначе понятие «истина» в нормативном отношении окажется только абстракцией изолированного существования. В таком случае «истина» должна подчиняться закону тождества, так как истина была бы собою только в качестве того, что субъект принимает как истину.

Поскольку всякое выражение этики исходит из требования отношения к человеческому существованию в качестве нормативного элемента универсального характера, трансцендирующего сферу отдельного субъекта, то требуется, чтобы «истина» находилась в каком-то продуктивном отношении к чему-то вне своей внутренней сферы, то есть, другими словами, чтобы ее объем включал больше, чем внутреннее отношение.

Фундаментальной задачей этики, в рамках рационалистической традиции, является поиск адекватного способа достижения основы этической нормативности.

Та теория, которая подчеркивает и абсолютное содержание истины и ее релевантность в попытке соединить необходимое наличие отдельного (субъекта) и общего (объекта), называется теорией корреспонденции. Согласно этому понятию, (“con” значит «с-», “respondere” значит отвечать), что-то является истинным, если оно соответствует тому, чем оно выражается. Таким образом, выражение является «истинным», если и только если его содержание соответствует реальности.

Проблема далее состоит в том, как истина может передаваться, и связана с вопросом о том, как язык и реальность могут находиться в неком продуктивном контингентном отношении.

Первую (по крайней мере, сохранившуюся до наших дней) античную попытку найти ответ на вопрос о релевантности истины в отношении к этике, мы находим в философии Платона.

Реализм совпадает с идеализмом в своем фундаментальном требовании объективной, незыблемой основы знания, и сталкивается, соответственно, с теми же сложностями, в связи с платоновским стремлением преодолеть пропасть между познающим субъектом и объективной реальностью.

Реализм так же, как и идеализм, исходит из того, что есть отдельный, замкнутый мир, того, «что на самом деле» существует что-то подлинное, которое, однако, требует действительного критерия, мотивирующего это раздробление реальности на подлинную и неподлинную.

Этическая теория является попыткой соединения оценивающего начала с объективной структурой при сохранении этической нормативности. Для того, чтобы этическая теория могла возвышаться над субъективными представлениями отдельного индивида, требуется, чтобы принуждающая сила и общая применимость принадлежали теории, при том что достоверность гарантируется таким образом, что они являются предметом истины. В связи с этим мы будем рассматривать эти имплицитные для этической теории необходимости по отдельности.

Этические теории (но не обязательно этические предложения) базируются на подразумеваемом понятии о том, что этическая нормативность требует рациональной основы, которой необходимо в свою очередь являться истиной, чтобы не подвергаться отрицанию (иначе она является для нас произвольной). Этой основой рационального объяснения мы также можем называть «этическую идею» этической теории, в то время как нормативные требования исходят из нее и зависят от ее авторитета.

Наглядный пример наличия такой «этической идеи» мы находим в утилитаризме, по требованию которого следует поступать так, чтобы создавать максимальное (или по крайней мере ожидаемое максимальное) количество так называемых «позитивных ценностей», притом что этот принцип в свою очередь внедрен в являющееся фундаментальным представление о том, что этот «принцип пользы» является «истинным».

Утилитаризм не составляет (несмотря на свою экспликативность) в этом контексте исключения в отношении к другим этическим теориям, являются ли они телеонтологическими или деонтологическими, в силу их общей фундаментальной структуры: «Поступай так, ибо есть некий принцип (и он является “истинным”)».

Этические теории, кроме этого, как известно, претендуют на общую применимость, благодаря которой они являются именно «теориями», а не лишь личным мнением. Чтобы удовлетворить это требование, требуется отвлечение от отдельного. Чем более абстрактной и универсальной является этическая теория, тем более она неуязвима для того произвола, который влечет за собой индивидуальное. Чистый разум с абстрактной логикой рассматривается соответственно как единственный инструмент, с помощью которого нормативность может очиститься от случайного во всех отдельных случаях.

Проблема, однако, в том, что мы сами являемся этими отдельными случаями, в то время как разум, совершенно абстрагированный от всяких личных склонностей и влияния со стороны чувств, не в состоянии прикоснуться к этически нормативному.

Дилемма следующая: этические теории требуют как можно больше объективности для обеспечения общего авторитета при том, что всякая нормативность в конце концов укоренена в волевой субъективности. Поэтому для их соответствия требуется, чтобы субъект либо стал бы вполне объективным, либо объект оказался совершенно субъективным. При соблюдении первого мы вынуждены перейти от условно нормативного к чисто созерцательной сфере, а обратная альтернатива вообще раздробит универсальность всяческих этических претензий.

Для того чтобы истина имела какую-то принудительную силу не только в индивидуальной сфере, необходимо чтобы она имела универсальную форму, которая обеспечивает ее общую передаваемость. Для этой цели служат, как известно, общие, отвлеченные понятия, содержания которых не ограничиваются отдельными конкретными предметами. Передаваемая истина, будучи истиной в словесном виде, имеет форму отношения (а не просто имени). Фиксация передаваемой истины зависит от языковых элементов, которые не являются заранее готовыми, базовыми, а условными, неизбежно ситуативными уже до того, как сама фиксация будет подвергаться интерпретации со стороны принимающего.

Передаваемая истина нуждается в смысловом контексте для того, чтобы не просто являться выражением обособленного абстрактного самоотождествления между ее субъектом и предикатом. Откуда тогда возникает смысловой контекст, если не из самой передаваемой истины или от другой передаваемой истины, которая также сама по себе лишена смыслового контекста?

«Смысл» и «истина», по сути дела, взаимоисключающие понятия, так как «смысл» обозначает отношение, в котором что-то значит что-то (не важно, в отношении к себе, или в отношении к другому) в отношении к данному смысловому контексту. Смысл, таким образом отвечает на вопрос: «Для чего?», в то время как чисто разумная истина лишь состоит во внутренней согласованности: «Оно — такое».

Философское «почему» отличается от научного тем, что оно не исчерпывается поисками определений каузальных отношений явлений, а состоит из поисков смысла, который не может находиться в рамках чисто разумного, в то время как рациональная философия рассматривает разумное как единственный легитимный путеводитель — обстоятельство, которое исторически хорошо отражает трагедию самой рациональной философии.

Если можно охарактеризовать нормативность в этическом плане как долженствование типа: «как следует относиться к другим», то в когнитивном плане ее можно охарактеризовать ее как долженствование другого типа: «как следует относиться к выводам, для того, чтобы относиться к ним правильно».

Подобно тому, как Платон онтологизировал этическое, рациональная философия таким же образом этизирует логическое.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: контрольная на тему, конспект урока 8 класс.





1  2  3 | Следующая страница реферата