Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Я реально содержит в себе столько же возможности, сколько и необходимости, ибо оно является собою, но вместе с тем и должно собою стать. Оно есть необходимость, ибо является собою, но и возможность, ибо должно собою стать. Если возможное перепрыгивает через необходимость и, таким образом, Я устремляется вперед и теряется в возможном, не укореняя взывающего к необходимости, налицо отчаяние возможного. Становиться – само по себе уход куда-то, но становиться собою – это движение на месте.
Недостает прежде всего, силы повиноваться, подчиниться необходимости, заключенной в нашем Я, тому, что можно назвать нашими внутренними границами [3.3].

Я, которое вглядывается в собственное свое возможное, истинно лишь наполовину; ибо в этом возможном оно далеко еще от того, чтобы быть самим собою, - или же оно является таковым наполовину [3.3].

Для Бога все возможно (возможное – мыслимое (подобно кривому зеркалу)), для человека же возможное это что-то не подкрепленное необходимостью, а стало быть заблуждение, - это может быть немощью, скажем, со стороны воли человеческой, если что-то необходимо уже, или если возможно, а не в далеке и необходимо, что человек проверит это действием, или в конце концов и мысль пропадает в стихии возможного, ибо все здесь суть одноликости человеческой, его скованной, лишь потенциальной силы. Тогда как Бог, - Бог во всем, каждое искривление в зеркале возможности имеет право быть, оно есть! Таков критерий для отчаявшегося в необходимости. Для него потерять разум, чтобы обрести
Бога, - это как раз акт веры.

Если для такого отчаявшегося, отчаявшегося в необходимости, - возможного нет, а если есть – от Бога.

Думается, это несколько не так. От необходимости человек придет к вере, тогда возможное это лишь один из вариантов необходимости и всякое искривление необходимости – что видится в зеркале возможности, а стало быть и многоликости Бога - это все необходимое, и человек пришел к такому необходимому дальше которого ничего нет, а точнее, человек не дошел до такой необходимости, а если дошел то Бога нет.

Нет. От необходимости отчаявшийся в необходимости не приходит к вере, он приходит к синтезу, ибо синтез есть, или положено быть
Провидением рефлексия синтеза. Он приходит к смирению, к покаянию,
«смягчению» отчаяния необходимости возможностью. «Возгордившийся же ангел пал…», но человек, человек раскаивается ибо имеет дух.

Отчаяние когда не желают быть собою, таково отчаяние когда синтез относится к себе самому, - когда появляется Я. Здесь отчаиваться – значит просто страдать, при этом пассивно подчиняются давлению извне, а отчаяние никоим образом не приходит изнутри как действие. То есть здесь нет бесконечного осознания Я, того, что такое отчаяние, равно как нет и осознания отчаявшейся природы состояния, в котором человек находится
[3.3].

Пассивное как раз указывает на нежелание быть собою, здесь отчаяние в возможном. Ибо действие как жест необходимого обнаружит всю несостоятельность Я, чего отчаявшийся и боится. Сознание вырастает, и его развитие отмечает собою все более растущую напряженность отчаяния; однако и здесь отчаяние относительно. Иначе это первая реакция на отчаяние превозмочь необходимое. В дальнейшем активность указывает на отчаяние в необходимости. Осознаваемое Я тотально бросается в крайность.
Здесь картина отчаяния яснее, как осознание природы состояния отчаявшегося так и касательно понятия отчаяния ибо в реальности сходятся возможное и необходимое, и именно последнее приводит к покаянию, сокрушению гордыни.

Отчаиваться во временном или временных вещах (в конечном), так или иначе в основе своей приводит к отчаянию относительно вечного и в себе самом – истинной формуле всякого отчаяния, ибо временность и конечность
– вот вокруг чего все и вращается. Я могу через собственную силу отречься от всего, найдя затем мир и покой в своей боли, я могу примириться со всем. Однако через собственную силу я не могу получить ни малейшей доли из того, что принадлежит конечному; ибо я как раз нуждаюсь в этой силе, чтобы отречься от него. Однако через веру я обретаю конечное [1].

Здесь осознание слабости. Однако вместо того чтобы повернуть от отчаяния к вере, унижаясь перед Богом в этой слабости, он еще глубже погружается в отчаяние и отчаивается в этой слабости [3.3].

Отчаяние – вызов в основе своей причастен к отчаянию благодаря самой вечности, когда отчаявшийся отчаянно злоупотребляет вечностью внутренне присущей его Я, чтобы быть собою. Именно потому, что он использует вечность его отчаяние приближается к истине, он идет бесконечно дальше. Но отчаяние, ведущее к вере, не существовало бы без помощи вечности; благодаря ей человеческое Я находит в себе храбрость утратить себя, чтобы заново обрести. Здесь же, напротив, Я отказывается начать с утраты себя, но не желает быть собою. Здесь отчаяние активно
(отчаяние изнутри по отношению к внешнему) – исходит прямо из самого Я.
С помощью бесконечной формы (самой абстрактной из всех возможных) такое
Я отчаянно желает распоряжаться собою, быть творцом, создавать из своего
Я то Я, которым оно желало бы стать, избрать нечто допустимое или недопустимое для себя внутри конкретного Я. Не признавая над собою никакой силы, он лишается внутренней серьезности и может волшебным образом создать лишь ее видимость [3.3].

***

Отчаяние – это грех. После того как Откровение Божье разъяснило человеку природу греха, он грешит когда перед Ним или же с идеей о Нем, отчаявшись, не желают быть собою или же желают быть таковым. Таким образом, грех – это либо слабость, либо вызов, доведенные до высшей мощи, стало быть грех – это сгущение отчаяния [3.4].

Ужасное в грехе – это быть перед Богом! Грешат перед Богом не просто иногда, ибо всякий грех – это грех перед Богом или, скорее, то, что превращает человеческую ошибку в грех, - это осознание, которое было у виновного, - осознание того, что он предстоит перед Богом. Какое же бесконечное значение Бог придает Я, становясь его мерой осознания! [3.4]

Я язычника не предстояло перед лицом Бога. Язычник и естественный человек имеют в качестве меры только человеческое Я. Язычество погрязло во грехе, однако в основе своей его грех совсем лишь в отчаявшемся неведении Бога; по сути, это значит «быть без Бога в мире». Ибо и всякий грех его грех перед Богом [3.4].

Определение греха никогда не может быть чересчур духовным, оно является таким по крайней мере настолько, насколько оно эту духовность подавляет. Грех – это категория духа.

Сколько раз уже твердили, что христианством возмущаются по причине его мрачных потемок, его суровости и так далее… Но разве не пришло время объяснить, что если люди возмущаются против христианства, то это потому, что оно слишком возвышенно, мера его – не человеческая, что человек уже не способен понять [3.4].

Человек не не знает правого, он не желает правого!

Человек не рождается не духовным, но дух требует постоянной заботы о себе.

Заключение

Вся жизнь человеческая – это выбор, или – или.

Если тот, кто собирается действовать, хотел бы судить о себе по исходу, он никогда бы не добрался до начала. Герой узнает исход только после того, как все уже кончилось, и отнюдь не благодаря ему он становится героем, но он становится героем благодаря тому, что он начал.
Ибо не то, что случается со мной, делает меня великим, но только то, что я сам делаю. Если я велик через то, что со мной случается, это бесчеловечно по отношению к величию, давать ему смутно вырисовываться в
«неопределенных очертаниях» человеческого поведения [2].

Велик тот, кто отказался от своего желания, но еще более велик тот, кто держится за него, после того как отказался; велик тот, кто держится за вечное, но еще более велик тот, кто держится за временное, после того как отказался от него [1].

Так, например, я в силах понять слова Авраама, и определенным образом через них и самого Авраама. Но поскольку представление приходит извне, я этим лишь прихожу в тупик, точнее к сокрушению, Бог требует от меня невозможного, или я весь в невозможном.

Этим я и хотел бы закончить краткое повествование одного из моментов своей истории жизни. Я, конечно, как вы видите, если вспомнить слова Кьеркегора, что впрочем, я только и делал (ибо Серен Кьеркегор мой кумир, кумир в мире переживаний и, в определенной степени в мире духовном), который говорил или говорит: - тщательное рассмотрение проблемы не уводит меня дальше точки, куда с легкостью добирается не интересующийся человек. А потому я заканчиваю именно с того с чего начал: возможно ли понять Авраама?!

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: контрольная работа 8, дитя рассказ.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата