Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Не всегда этот образ безоблачный. В «СВ» 14 января 1999 г. под рубрикой «Письмо номера» была опубликована небольшая заметка «Выживание – это чья проблема?». Ее автор, социальный работник Аткарского района, опираясь на свой опыт, делает вывод, что «80% населения нуждаются в улучшении жилищных условий, … живут за чертой бедности…. Почему чиновники не думают о 80% населения?» и взывает: будьте же милосердны, господа чиновники!». Кто же эти чиновники в понимании автора? Абстрактные бюрократы, высокопоставленные должностные лица, областные власти, Правительство РФ? Адресат не ясен, ответственность не определена. Быть может, именно поэтому письмо и было опубликовано как простой призыв неравнодушного социального работника.

Тема ответственности чаще возникает в описаниях проблемы бедности, а также в газетных репрезентациях жилищных проблем. Однако ни разу не упоминаются конкретные должностные лица (особенно это характерно для местной прессы). Иногда вина приписывается отдельным предприятиям и организациям, но чаще всего авторы публикаций упоминают анонимных чиновников, администрацию в целом. Например, это делается так: «из областного бюджета на этот раз ни копейки [не выделено – Примечание авт. – О.Б.], а местная власть пока в стороне» («СВ» от 12 января 1993 г.); «есть в области министерство труда и социального развития, есть много избранников народных… а помощи почти никакой» («СВ» от 15 января 1999 г.). В таких случаях пресса скорее обращается, призывает, взывает к управленцам, используя для этого медиаторов – простых людей или представителей иных структур, чем самостоятельно и открыто критикует власть. Это могут быть сетования на общее бедственное положение: «Виною – сложная социально-экономическая обстановка в стране» («АиФ» № 2, 1993 г.); «Председатель Военного суда справедливо связывает дела армейские с теми процессами, которые происходят в обществе» («СВ», 16 апреля 1993 г.); «нет, собесу не справиться: чтобы выдернуть этот интернат из нищеты, нужны мощные меры государственного характера» («СВ», 13 июля 1990 г.).

«Размытость» подобных сентенций особенно очевидна в статьях начала 90-х гг. Несмотря на то, что вектор ответственности отсылает к политико-структурному уровню решения проблемы, в статьях не встречается комплексных аналитических обзоров темы бедности. Более того, пресса не пользуется такой терминологией, избегая именовать многих россиян бедными и подменяя выражения «обнищание» и «выживание» другими, более мягкими. Попытаемся определить, чем это является – амортизацией социального кризиса или грамотной интеракционистской парадигмой в действии? Предшествующий анализ склоняет к мысли, что в репрезентациях бедности превалирующей функцией прессы остается поддержка и лоббирование мнений, идущих от официальных источников, стремление не досадить представителям законодательной и исполнительной власти.

Наркомания - вторая по значимости социальная проблема, освещаемая в проанализированной выборке. К 1999 г. она была представлена как настоящее бедствие. Описания последствий, лечебных мер, реабилитационных возможностей, историй жизни больных наркоманией содержатся во всех газетах без исключения.

В 1990 и в 1993 годах были выявлены два случая рассмотрения наркомании как юридической проблемы. В публикации «Комсомольской Правды» описываются приграничные и заграничные инциденты, относящиеся к Туркменской Республике и Китаю. В посвященной Туркмении статье («КП» от 17 января 1990 г.) рассматривается деятельность КГБ по выявлению дельцов наркобизнеса; бизнес этот уголовный и проблема не представлена как общемировая: «курение опия – традиционное занятие» в республике, «атрибут быта». Но колокол уже звонит, следователи апеллируют к обществу: «не ощущается никакой помощи ни от комсомола, ни от других общественных организаций». Заметим, что тема наркотиков на некоторое время исчезла из газетных репортажей. Заметка-репортаж из Китайского золотого треугольника («КП» от 15 апреля 1993 г.) под заголовком: «Героин я не купил. Дорого» изобилует фразами: «героин – дорого», «самый ценный товар», «урожайнейшая» местная культура. Все крутится вокруг связи «наркотик – деньги», бизнеса опасного, но прибыльного. Только 1/3 объема статьи занимают описания негативных последствий наркоторговли (заключение в тюрьму, показательный суд) и восстановительного лечения китайских наркоманов.

К концу 90-х годов количество разнообразных статей о наркомании, наркозависимых и о наркобизнесе значительно возрастает, что свидетельствует о признании угрожающих размеров наркотизации населения России. Сменяется и дискурс публикаций. Большинство их теперь имеет информационный и превентивный характер. В выборке статей за 1999 г. половина посвящена рекламе реабилитационных центров и клиник, где наркозависимые могут получить помощь и попытаться спасти себя. Формируется новый бизнес – хилерский (от английского "healer" – целитель). Рекламные публикации присутствуют только в общероссийских изданиях.

Публикации посвящаются отдельным, частным лечебным центрам, содержат подробные описания способов лечения. Заголовки не обещают чуда: «Наркомания: хочешь жить – умей лечиться!» ("АиФ" № 41, 1999 г.); «Ваша жизнь – в ваших руках» ("АиФ" № 15, 1999 г.). В «КП» (от 15 января 1999 г.) и в «АиФ» (№ 2 за 1999 г.) дается реклама доктора Назаралиева, владеющего «уникальным методом» лечения наркомании. В большой, на пол газетной страницы статье делается попытка создать харизматический образ врача из Киргизии, осуществляющего "катарсис". Больной подвергается мощному энергетическому воздействию, заставляющему его забыть само "чувство" наркотика». У читателя формируется образ нового Кашпировского. Отметим, что высокие показатели количества и объемов газетной площади, выделяемой для описаний реабилитационных возможностей таких замечательных врачей, свидетельствуют о том, что терапевтический бизнес стал высокодоходным делом.

Местная пресса отражает местную реальность. Газета «Саратовские вести» оперативно реагирует на события, связанные с данной темой и в некотором смысле даже ведет антинаркотическую пропаганду. Однако не все материалы однозначно полезны. Например, в статье «Наркоманы затмили попрошаек» («СВ» от 15 июля 1999 г.) описано то, как на заседании Совета безопасности его секретарь «закрепил за каждым советником министерства (образования!) по пять школ, в которых в течение сентября чиновник самолично обязан разъяснять детям вред наркотиков». Далее следует ирония журналиста относительно разъяснительной работы чиновника. Там же отмечается: по словам одного из высококвалифицированных правительственных служащих «в Саратове нет условий не только для реабилитации, но и для лечения детей-наркоманов», что никак не стыкуется с высказыванием заезжих питерских экспертов-наркологов («СВ» от 12 октября 1999 г.) о том, что в Саратове есть все предпосылки для успешной наркологической помощи. Тем более это расходится с постановлением губернатора о создании в течение того же 1999 г. реабилитационных центров для социальной адаптации больных наркоманией. Поскольку проблема более чем неоднозначная, эксперты не считают возможным договориться об общей оценке, как, впрочем, к этому не стремятся и журналисты.

Иногда газета все-таки выполняет функцию просветителя. Настоящей удачей «СВ» стало появление нескольких статей цикла «Жизнь без наркотиков». Материал, опубликованный по результатам беседы корреспондента с главным врачом Саратовской областной психиатрической больницы А.Ф. Паращенко («СВ» от 14 января 1999 г.) рассчитан на родителей, педагогов, социальных работников. Психиатр проводит краткий экскурс в историю проблемы, сосредотачивается на губительном воздействии наркотиков: «Наркотик – внедрение в сугубо интимную структуру мозга, которое всегда наносит ущерб, ничем не компенсируемый». Предлагая искать ресурсы для профилактики в самой молодежной среде, главврач стремится добиться мощного превентивного эффекта даже в отдельной газетной статье. «Люди всегда живут проблемами, заботами. То бывают счастливы, то несчастны. Порой человек возвращается вечером домой – ему грустно. Это нормально. Маяковский сказал: «Для счастья планета наша мало оборудована». Ненормально, когда начинаешь балдеть без причины каждый день – это деградация». Здесь эксперт, газета и читатель вовлекаются в непротиворечивое пространство сохранения здоровья.

Материалы о детской наркомании начинают появляться с акцентом на профилактику, при этом в качестве основного адресата сообщения выступают родители учащихся. В статье «Посмотрите ребенку в глаза» («СВ» от 17 апреля 1999 г.) предлагаются советы по профилактике детской наркомании. Сообщается о первых признаках наркотического опьянения и первой помощи при отравлении. Даются адреса помощи – «профессионально вести разговор может лишь специалист». Как видим, дискурсивные коды наркомании уже лишились прежней (истеричной) тональности. Впервые за 90-е годы звучит категория профессионализма в профилактической работе.

Таким образом, газетные репрезентации фиксируют специфику социальной «интервенции» в наркотическую проблему. Сообщения о технологии совладения в репрезентациях различны. Но к концу 90-х годов при освещении данных проблем пресса все чаще выступает медиатором превентивных стратегий.

Охрана детства. Статьи о проблемах «охраны детства» содержат материалы о многочисленных уязвимых местах в социальной защите прав ребенка. Приблизительная классификация анализируемых тем (естественно, что в реальности их больше, чем в нашей газетной выборке) может выглядеть так: социальная защита детей-сирот, проблемы интернатов и детских домов, благотворительные детские фонды, детская инвалидность, рождаемость и многодетность. Российская социальная защита детей, оставшихся без попечения родителей, качественно меняется в течение 90-х годов в связи с новой социальной политикой в данной области и импортированием некоторых технологий из-за рубежа. На вопрос корреспондента в статье «"Кукушонок" ищет гнездо» («АиФ» № 2 за 1993 г.) о том, отчего в России больше, чем в других странах, домов ребенка и детских домов, начальник Главного управления социальной защиты детства Минобразования России отвечает: «Основная причина в том, что родители бросают собственных детей, поскольку не в состоянии их прокормить, одеть, обуть». Заметим, что большинство российских читателей не знают, что детские дома являются институционально признанными учреждениями в решении проблемы сиротства отнюдь не во всем мире. Причины этого явления также различны по странам, поскольку в странах с развитой системой социальной защиты в решении вопроса отлучения ребенка от родителей, помимо гражданских судов, активную роль играют социальные работники. А не родители – «отказники», как в российском случае. Статья отражает стремление государства поддержать движение от оставления ребенка в детском доме к усыновлению в приемной семье.

Во второй половине 90-х годов вводится новая форма защиты детей, оставшихся без попечения родителей – фостерные семьи. Альтернативы детским домам и усыновлению существовали и раньше в виде, например, семейных детских домов, однако быть приемным родителем не считалось профессией. В «АиФ» № 15 от 1999 г. в статье «Добровольные мамы беспризорников» рассказывается о детской деревне под Москвой, работающей при финансировании и по принципам австрийского фонда Германа Гмайнера «SOS – Kinderdorf International». В каждом доме живут «мама» (женщина, «свободная» от семейных уз, душевно и физически здоровая, без жилищных проблем) и семь-восемь детей разного возраста.

Насколько органично прививается на российской почве зарубежный опыт? Директор деревни отмечает: «Заморские спонсоры очень удивлены легкостью, с которой российские граждане дают деньги маленьким попрошайкам в метро, зная, что деньги отберут их родители, но боятся расстаться с 30 рублями в месяц (такова сумма взноса) для детской деревни». Особенность публикаций о детях заключается в том, что их проблемы редко освещаются эмоционально нейтрально. Это всегда трогательные истории, вызывающие чувство сострадания, гуманистические акценты, фотографии лиц детей – порой несчастных, порой счастливых.

Рождаемость – одна из болевых точек социально - демографических процессов в России – становится объектом повышенного внимания СМИ с середины 90-х годов. Борьба медиков за снижение младенческой смертности и за улучшение здоровья матерей оказывается неэффективной в период экономического кризиса («АиФ» № 15 за 19996 г.); падение рождаемости имеет ту же причину – бедность. Банально, но «чтобы малыш рос здоровым, его надо хорошо кормить», а каким образом можно продержаться младенцу «целый месяц на двух пачках "Малыша", если рассчитано это всего на 12 дней?» (речь идет о государственном питании из детских молочных кухонь). Способы российского выживания неисчерпаемы – «другая [мама – Примечание авт. – О.Б.] поделилась рецептом: она готовит, в основном, детское питание самостоятельно, пропуская продукты через … кофемолку».

Возможно, государство и проявляет в некотором роде заботу о женской половине населения. В том же 1996 г. Правительство России утверждает новый перечень «социальных показателей» для проведения поздних абортов. Согласно заметке «Поздние аборты выведут Россию из нищеты» («КП» от 10 июля 1996 г.), «отныне государство поможет избавиться от ребенка матерям…, овдовевшим в период беременности, безработным, незамужним, беженцам и переселенцам. К новым «социальным показателям» относится отсутствие собственного жилья и бедность: когда в семье доход на одного человека меньше установленного прожиточного минимума». Информируя о новой «демографической мере», газета высказывает сожаление и даже доходит в допустимой мере до сарказма.

Очевидно, что многомерный характер и глубина проблем охраны детства требуют серьезного протекционизма в социальной политике. И пресса может вносить свой вклад, не только информируя и привлекая общее внимание к вопросу, но и используя свой акционистский потенциал.

Образы социальной работы. Краткие упоминания о социальной работе как профессии, «рожденной нашей жизнью», встречаются в 5 статьях выборки. Дважды она показана как новая и востребованная на рынке труда, поскольку продолжают открываться новые вакансии. Отмечается, например, что «в связи с открытием… новых отделений социальной помощи незначительно возрос штат в организациях, подчиняющихся министерству социальной защиты» («АиФ» № 41 за 1999 г.). В то же время социальная работа приравнивается к общественной, малооплачиваемой и даже временной работе (согласно мнению служб занятости). Так, появляются «временные рабочие места в социальной сфере (соцработник в центрах соцобслуживания)» («КП», 13 октября 1999 г.). В одной из статей акцентируется внимание на потенциальном введении таких профессионалов в службы наркологической помощи: «желательно, чтобы вместе с психиатром или наркологом работали психолог, психотерапевт, а в идеале и специалист по социальной работе» («СВ» от 14 января 1999 г.). Встретились две публикации, где социальный работник выступает социальным актором. В одном случае он призывает сделать что-либо для решения проблемы бедности, с которой непосредственно сталкивается («СВ», 14 января 1999 г.). В другом случае социальные работники изображены как простые исполнители социальных услуг престарелым («АиФ» № 41 от 1996 г.). Таким образом, социальные работники как акторы в решении социальных проблем – прообраз новой, в будущем постоянной профессии.

Выводы

Десятилетие, оказавшееся в фокусе исследования, дает богатый материал для изучения первого опыта пост-советской социальной защиты. Российское общество столкнулось с многочисленными кризисными явлениями, которые инициировали новые социальные проблемы, наметило пути их решения. Анализ прессы 90-х годов помогает восстановить общий событийный ряд российской социальной жизни и последовательность изменений в социальной политике.

Газетные репрезентации свидетельствуют о разной степени внимания к социальным проблемам. Одни проблемы (бедность, наркомания) приобретают угрожающий характер и становятся первоочередными, другие (алкоголизм, проституция) прежде нередко не принимались во внимание, да и сейчас не всегда признаются злободневными. Третьи (нарушения прав ребенка, инвалидность) остаются постоянно присущими социуму, однако дискурс их описания со временем меняется. Есть также группа проблем, интерес к которым пробуждается в определенный период (беженцы) или же они получают легитимный статус только к определенному времени (суициды, проблемы престарелых).

Начало десятилетия ознаменовалось усилением внимания центральных и местных органов власти к социальной сфере. Власти стремятся разработать новые законодательные меры, чтобы быть в состоянии адекватно реагировать на «лихорадочные» изменения в политике и в экономике. Акцент делается на выработку и обеспечение социальных гарантий «переходного» периода: льготы особым категориям граждан, пособия социально незащищенным, доплаты малообеспеченным, компенсации денежных потерь, вызванных инфляцией. В конце периода строится сеть эффективных социальных служб; социальная защита эволюционирует от социальных пособий к социальному сервису. Отмечен явный рост признания роли социальной работы. В начале рассматриваемого периода структуры государственного управления, правоохранительные органы и система здравоохранения часто сами выступают как «обладатели» социальных проблем, а социальные службы показаны как несамостоятельные, зависимые от других государственных и негосударственных структур. Проблемы не фиксируются однозначно в области социальной защиты, образ социального работника не присутствует в политике их решения. Отсутствуют упоминания о потребительской позиции и о злоупотреблениях внутри и без того слабой системы государственной поддержки, которая все же пытается справиться с нехваткой материальных ресурсов, чтобы поддерживать гарантированный прожиточный минимум.

Пресса как институт массовой информации также трансформируется. Советский стандарт прессы отходит в прошлое, новый не до конца определился. Большинство социальных проблем подаются читателям порой излишне осторожно, порой крайне небрежно. Идет процесс усложнения методов журналистской работы: авторы переходят к очеркам и компетентным интервью с использованием данных опросов общественного мнения, что позволяет освещать проблемы с разных сторон. Совершенствуется язык описаний: журналисты стали более чуткими в социальном отношении, а некоторые материалы профессионально социологичны. Газетные обозреватели ищут социальных экспертов и профессионалов, обладающих «компетентным» знанием, способных предоставить расширенные комментарии по освещаемой проблеме.

В данном исследовании мы стремились показать динамику «газетных образов» социальных проблем на протяжении 90-х годов. Мы можем сделать вывод о том, что эти образы становятся более адекватными социальной реальности.

Список литературы

1. Krippendorf K. Content-analysis: An Introduction to its Methodology. London: SAGE, 1980. P. 53.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: диплом формирование, научные статьи.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата