“...по важнейшим делам судебная власть зовет к себе в помощь общество, в лице присяжных заседателей, - и говорит этим обществу: “Я сделала все, что могла, чтобы выяснить злое дело человека, ставимого мною на твой суд, - теперь скажи свое слово самообороны или укажи мне, что ограждая тебя, я ошибалась в его виновности”

А. Ф. Кони, 1872 г.

Второй раз в истории России в ходе судебной реформы идут бесконечные дебаты вокруг суда присяжных. Борьба начиналась остро, с горячих публичных баталий, затем перешла в судебные залы и кулуары суда, постепенно перерастая в устойчивое академическое противостояние юристов и адвокатов и практическую критику со стороны прокуратуры. Ситуация то обостряется, то стабилизируется, но усилия помешать работе суда присяжных не скрываются.
Запомнилась фраза одной из публикаций начала 1997 года: “коль скоро машина запущена - идею суда присяжных протащили в Конституцию Российской
Федерации, она просто так, сама по себе не остановится”. Некоторые специалисты в области общественных отношений полагают, что ситуация с судом присяжных в России стала критической и требует немедленного и активного включения общества в обсуждение данного вопроса. Неудивительно, ведь обычный гражданин реально реализует свое конституционное право непосредственно участвовать в управлении делами государства либо в парламентском кресле, либо на скамье присяжных. Второе значительно доступнее и дешевле.

Парадоксально, но самую достоверную из общедоступных источников информацию о суде присяжных мы получаем из книг, популярных “судебных” сериалов или игровых фильмов американского кинематографа. Не каждый знает систему уголовного процесса с участием присяжных или может ее описать, но каждый узнаёт о ней по книгам, кино, телевидению. Эта система - настоящие драмы в зале суда с адвокатами, демонстрирующими свое искусство заинтересованному жюри присяжных. Это Мэйсон в “Санта-Барбаре”, или Деми
Мур в фильме “Присяжная”, или великий комбинатор с нетленным “лед тронулся, господа присяжные заседатели”. Многие люди, далекие от юриспруденции, воспринимают этот метод как должное, и будут крайне удивлены, когда узнают, что существуют и иные способы ведения уголовного процесса, в которых судьи самостоятельно ведут дело, тасуя бумаги и документы, а искусные адвокаты не устраивают публичных сражений. Возможно, многие даже не догадываются, что во многих государствах, включая высокоразвитую Японию, вообще не используется суд присяжных.

Официальная же информация о суде присяжных появляется и исчезает в популярных изданиях или на телевидении так же стихийно, как интерес общества к крупным процессам, типа дела Симпсона или Япончика. При этом журналисты обычно обходят процессуальные вопросы разбирательства в угоду зрителя, жадного скорее до кровавых подробностей преступления, чем до способов его раскрытия, и собственного рейтинга, напрямую зависимого от обнародованных сенсаций, к которым в последнюю очередь относятся правила ведения процесса. В результате само слово присяжные для обычного человека превратилось в некий образ чего-то непонятного, но абсолютно необходимого для отправления правосудия. И только в Англии и большинстве штатов США на суд присяжных смотрят как на нечто бесповоротное и органически слившееся со всеми устоями общества. Для остальных жителей планеты суд присяжных требует отдельного изучения и осмысления.

В современном мире существует поразительное многообразие правовых систем. Каждая страна имеет свою собственную, а в США это относится и к каждому штату. Студент юридического факультета обычно изучает право только одной страны - той, в которой он намеревается практиковать. Медицина, например, более или менее одинакова во всем мире, что также верно для естественных и прикладных наук. Ядерная физика в Австралии не отличается как предмет от ядерной физики в Китае, России или США. Но право строго зависит от национальной принадлежности. Оно действует от границы до границы, а вне домашних границ вообще не действительно.

Это однако не означает, что каждая правовая система не имеет ничего общего с какой-нибудь другой. Если две страны имеют общие элементы в культуре и традициях, их правовые системы, как правило, будут также сходными. Легко предположить, что право Норвегии имеет много общего с правом Швеции. Далее правовые системы можно объединить в более крупные родственные группы правовых систем, имеющих общие черты в структуре, сущности и культуре. Такие группы будут действительно родственными, так как члены группы имеют общих родителей или более далеких предков и черпают свои законы из одного источника.

Как известно, древние римляне были великими законодателями. Их традиции никогда полностью не умирали в Европе. Даже после прихода варваров все, что осталось от великой Римской Империи - это право. В средние века римское право было вновь открыто и возрождено. Первыми его восприняли
Франция, Германия, Италия, Португалия, Испания. Через Испанию и Португалию римское право перекочевало в Латинскую Америку, а французы перенесли его в
Африку. Россия, наладив тесные связи с Западной Европой, стала крупнейшим членом “семейства” стран так называемого гражданского права.

Вся европейская система была буквально ослеплена силой и стройностью вновь открытого римского права. Одна страна, однако, продолжала твердо держаться за собственные традиции. Ее система оказалась настолько цепкой, что не только не поддалась рецепции римского права, но и разделила весь мир на две крупнейшие группы правовых систем. Речь идет об Англии.

Английские поселенцы перенесли английский закон в американские колонии, Канаду, Австралию и на многочисленные острова. Многие страны были некогда частью Британской империи. Теперь все эти страны независимы, каждая имеет собственную правовую систему, но все они сохранили основные общие традиции. Правовые системы в англоязычном мире имеют существенное сходство в чертах и традициях и вместе образуют систему так называемого общего права.

Различия между системами общего и гражданского права можно проводить по сотням аспектов правового порядка. Эта тема представляет бездну возможностей для любителей классификаций и сравнительного анализа. Юристы стран общего права отстаивают превосходство своей системы, другие, так называемые континентальные юристы, естественно придерживаются совершенно противоположной точки зрения.

На самом деле, нельзя говорить о полной изоляции и уникальности правовой системы. Существует достаточное количество пограничных случаев, доставляющих, кстати, массу неудобств классификаторам. Реально можно говорить о различиях в ядрах - основополагающих принципах - систем, поскольку многие прикладные идеи и понятия проникали и проникают из одной системы права в другую. С начала XX века все большей популярностью пользуется теория интегративной юриспруденции, суть которой в сближении исходных позиций и установок различных правовых систем.

Суд присяжных, изначально являясь изобретением и достоянием общего права, оказался удобным и разумным настолько, что быстро перекочевал в ту самую пограничную область двух великих правовых систем, откуда был воспринят многими государствами на континенте.

Когда говорят о суде присяжных, обычно говорят об уголовном правосудии. Уголовное правосудие жизненно необходимо любому обществу. Оно гарантирует соблюдение правопорядка. Оно заменяет собой частное насилие и возмездие. Вместо того, чтобы вершить самосуд, цивилизованное сообщество обращается к специальным учреждениям, выполняющим за него эту работу.
Уголовная юстиция берет на себя осуществление насилия над плохим и сильным и действует от имени государства. При этом государство объявляет месть, кровную вражду и линчевание незаконным. Любопытно, что уголовное правосудие также создает благоприятную возможность для возникновения тирании. Если государство обладает монополией на насилие, где гарантии, что оно не будет использовать его не по назначению? История, к сожалению, полна подобных примеров, и одному многие из нас приходятся современниками. Однако в нормальном обществе уголовное правосудие призвано поддерживать спокойное развитие общества и защищать его. Суд присяжных является одним из инструментов и гарантией успешного выполнения этой функции.

Традиция общего права делает упор на слово. Суды общего права предпочитают сказанное слово слову написанному. Благодаря этому судебный процесс стран общего права получил название состязательного. Это означает, что если дело дойдет до процесса, стороны и их адвокаты имеют возможность контролировать его ход, ведя борьбу путем перекрестного опроса свидетелей в зале суда. Судья, по сути, играет роль арбитра, который должен решить, кто прав, а кто виноват. Такой процесс получил название судейского слушания.
Оно происходит тогда, когда обвиняемый отказался от права на жюри присяжных или дело не подлежит рассмотрению с участием присяжных в силу закона. В остальных же случаях решение главного вопроса о вине обвиняемого возлагается на жюри присяжных.

Жюри обычно состоит из двенадцати мужчин и женщин, выбранных из сообщества. Все они должны отвечать определенным требованиям, которые варьируются в зависимости от местных законов. В любом случае, эти люди должны иметь незапятнанную репутацию и пользоваться доверием общества, из которого они избираются. Любой психический житель Англии в возрасте от 18 до 70 лет, не работающий в системе правосудия последние 10 лет, и не являющийся служителем церкви, может в любой момент получить уведомление о том, что он включен в список присяжных.

Предполагается, что жюри абсолютно беспристрастно. Адвокаты обеих сторон будут задавать вопросы предполагаемым членам жюри и могут выразить недоверие любой кандидатуре по той или иной причине. Выражение недоверия означает отстранение от дела, причем определенному законом количеству членов жюри отвод может быть заявлен вообще без объяснения причин. Адвокат подзащитного может подозревать, что вот тот человек с мрачным выражением лица и неясной дикцией представляет опасность для клиента, и он может избавиться от него, заявив безапелляционный отвод.

Когда жюри выбрано, начинается процесс, роль судьи в котором сводится к роли конферансье. Адвокаты и присяжные, перед которыми они выступают, являются главными действующими лицами процесса. Судья следит за тем, чтобы все происходило ровно и корректно. Судья контролирует допустимость представляемых присяжным доказательств (например, заботится о том, чтобы присяжным не указывали на уголовное прошлое подсудимого), объясняет жюри, какие именно статьи закона имеют отношение к рассматриваемому делу. Оценка доказательств и решение о виновности остается за жюри. Судья при любых обстоятельствах не должен и не может вмешиваться в процесс принятия решения.

Присяжные не должны подвергаться влиянию общественного мнения в ходе всего процесса. Они изолируются от общества и средств массовой информации, их родным запрещается видеть их и разговаривать с ними по телефону как о ходе процесса, так и о его общественной оценке. Решение принимается присяжными всегда за закрытыми дверями. В принципе, вердикт присяжных должен быть принят единогласно. Парламентский способ подачи голосов, при котором присяжным предоставляется возможность воздерживаться от подачи голоса, опуская в урну белые бумажки, является исключением. Он не увязывается с общепринятым принципом толкования сомнения в пользу подсудимого и связан с инертностью духа, недопустимой для члена жюри присяжных. Каким образом присяжные приходят к решению, остается тайной.
Мало кто из присяжных склонен делиться информацией с журналистами после процесса, а в некоторых местах это вообще считается преступлением. Попытка оказать давление на присяжных однозначно содержит состав преступления.

С юридической точки зрения властные полномочия жюри ясны. Если оно находит, что обвиняемый невиновен, тот немедленно выходит на свободу.
Решение жюри присяжных, насколько неправильным или глупым оно может показаться судье или обществу, окончательно и не подлежит обжалованию. Если жюри приносит обвинительный вердикт, судья применяет уголовный закон и выносит приговор.

Так в самых общих чертах выглядит институт присяжных, который на всем протяжении развития системы гражданского права прививается, отторгается и видоизменяется в ней, всегда вызывая бурную реакцию и горячие дебаты.

Страны гражданского права исторически используют состязательную систему в уголовном процессе в виде исключения. Традиционно во Франции,
Германии, России или Бразилии судьи играют гораздо большую роль в проведении процесса и принятии решения по делу. Они исследуют факты, отбирают улики, пытаются самостоятельно докопаться до сути дела. Отсюда система гражданского права в сфере уголовного процесса получила название следственной.

Основные аргументы приверженцев следственной системы сводятся к тому, что состязательная система примитивна и часто несправедлива. Состязательные процессы, полагают европейские юристы, превращаются в демонстрацию способностей адвокатов, а правда зачастую оказывается задушенной.
Следственная система делает упор на работу честных судей-профессионалов.
Профессионализация уголовного правосудия связывается с большей беспристрастностью, справедливостью, эффективностью. К участию присяжных в отправлении правосудия здесь относятся как к суду дилетантов.

Но что такое профессионализм в уголовном правосудии? Работа судьи связана с деятельностью, в которой чисто юридические понятия буквально переплетаются с обыденными. Весь уголовный процесс замешан на доказательствах. Решение принимается в результате сложной работы сознания, называемой оценкой доказательств, которая согласно закону осуществляется по внутреннему убеждению судьи. “Внутреннее убеждение” вполне очевидно является категорией, апеллирующей прежде всего к личности человека, а значит практически не поддается контролю. Этот неконтролируемый личностный элемент был насильно привнесен в судебную технологию стран следственной системы. В результате внутреннее убеждение судьи формируется под воздействием представлений, господствующих в профессиональном мире судей и других представителей уголовного правосудия. Возможно это не вызывало бы проблем, но уголовный процесс в странах следственной системы объективно подвержен обвинительному уклону, о чем много говорится, начиная еще с середины прошлого века. Следовательно, профессиональное сознание судьи при оценке доказательств смещено в сторону поддержки обвинения, судья незаметно для себя втягивается в идейную позицию обвинителя, попадая при этом в своеобразную ловушку, что само по себе нарушает принцип беспристрастности и угрожает принципу презумпции невиновности. Только присутствие суда присяжных позволяет разделить внутреннее убеждение судьи на профессиональное и человеческое, не создавая для него угрозы нарушения процессуального законодательства: юридическая оценка доказательств, т.е. контроль за законностью добывания и оформления доказательств - допустимость доказательств - в суде присяжных является исключительно компетенцией профессионального судьи, а оценка, требующая здравого смысла, непредвзятости, служебной независимости, отсутствия информации о прошлом подсудимого проводится обыкновенными честными гражданами.

Критикуя идею суда присяжных, не вдаваясь в смысл их судебной деятельности, многие последователи следственной системы хотят видеть в присяжных представителей общественного мнения по данному делу. На самом деле присяжные не приносят в зал суда заранее сложившееся мимолетное мнение плохо осведомленной массы, а приходят выразить общественную совесть, и закон ограждает их от мнений за стенами суда и даже вносит это в текст их присяги. Суд присяжных - это не фрагмент улицы, а совокупность человеческого опыта, которому законом предоставлено право судить. Это правосудие, организуемое и управляемое обычным судьей, но избавленным от давления окружающей среды, которая при единоличном рассмотрении дела зачастую стремится властно повлиять на его исход. Оставаясь наедине с собственной совестью, судья может испугаться общественного негодования и утраты популярности или сложной аналитической работы. Такие случаи известны. Известны даже имена некоторых таких судей. Одного звали Понтий
Пилат.