Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата

встанут, мол, на путь исправления. Это циничное заблуждение,

ничто не озлобляет человека, так как полное

бесправие, помноженное на несвободу".

(Борис Резник, "Известия" 23 марта 1995 г.)
Выбирая проблемы для освещения их в данном разделе, мы, пожалуй, не нашли ничего такого, о чем бы сотни раз не писалось и не говорилось в последние годы, поэтому чтобы не повторяться, мы просто перечислим наиболее часто встречающиеся жалобы, а затем отдельно остановимся лишь на некоторых из них.
В основном написавшие нам заключенные или их родственники жалуются на:
-запредельную переполненность следственных изоляторов, антисанитарию, вши, чесотку, плохое питание, плохую медицинскую помощь, сырость, аварийное состояние помещений, содержание больных и здоровых в общих камерах, высокую заболеваемость и даже смертность от туберкулеза, грубость и оскорбления со стороны администрации, издевательства со стороны бойцов спецназа, отсутствие прогулочных двориков и постелей в ИВС, неотправление жалоб, бездействие прокуратур по надзору за исполнением закона в местах предварительного заключения, содержание под стражей с просроченной санкцией, пропажу вещей и продуктов из передач, незаконные изъятия вещей во время обыска.
По статистическим данным примерно 10% от общего числа заключенных больны туберкулезом, а среди написавших нам -18%, из них заболели, находясь в местах лишения свободы около 60%.
Хочется привести отрывок из одного письма, написанного отцом заключенного, умершего в ИВС г.Новокузнецка: "28 ноября 1995 года мой сын Лазаренко
Алексей Николаевич был задержан работниками милиции. Ему не дали одеться и потом не разрешили передать одежду. В одной майке, спортивных брюках и тапочках на босу ногу он был брошен в подвал ИВС. На протяжении 11 дней помимо жестоких избиений Алексей переносил пытки холодом. В результате у сына обострился туберкулез, температура ниже 39 градусов не падала, он уже не мог ходить, лежал пластом. В тюремной санчасти необходимых лекарств не было, между тем следователь алиби сына не проверял, не допрашивал его, и в то же время не разрешал отправлять его в больницу. Тюремный врач, видя, что человек погибает, отправил его без согласия следователя в больницу. Но было уже поздно, 16 апреля 1996 года наш сын Лазаренко Алексей Николаевич скончался, изощренные побои и жестокая простуда не прошли даром!"
Безусловно, в катастрофическом распространении туберкулеза роковую роль играет переполненность мест заключения, отсутствие необходимой медицинской помощи.
Но приведенный выше отрывок из письма в очередной раз показывает, что основной причиной этой переполненности является именно репрессивнаная уголовная политика государства. Зачем нужно было держать полураздетого человека зимой в подвале 11 дней, не брать для него от родственников одежду, не отправлять его в больницу? Без тени сомнения можно сказать, что невыносимые условия содержания сами по себе играют пыточную роль и в достаточной мере нацелены на повышение раскрываемости преступлений.
У нас есть немало фактов, свидетельствующих о том, что в правоприменительной практике Росси интересы следствия и суда почти всегда перевешивают интересы подозреваемого или обвиняемого, даже если речь идет о его жизни и здоровье.
Необходимо отдать должное медработникам СИЗО, т.к. зачастую они пытаются сделать все возможное для спасения человека, но интересы следственной и судебной машины им противостоят.
Письмо о судьбе Алексея Лазаренко - яркое тому подтверждение, к сожалению, такой подход к здоровью подследственного или обвиняемого не является единичным, из ряда вон выходящим случаем.
Для убедительности приведем еще один пример. Речь пойдет о жителе
Новгородской области, инвалиде второй группы, оказавшемся в СИЗО по нелепому обвинению в убийстве старушки-соседки. Резко обострившийся туберкулез принял угрожающие формы, когда наш подопечный числился уже за
Пестовским районным судом. Однако, суд никак не мог состояться, т.к. подсудимый фактически был нетранспортабельным. Вот что ответил на наш обращение зам. начальника Центра специализированной медицинской помощи МВД
РФ: "Сусидко А.И. нуждается в стационарном лечении, которое обеспечить в условиях СИЗО не представляется возможным. Руководство мед отдела УВД
Новгородской области обращалось в Новгородскую областную прокуратуру и в
Пестовский районный суд с ходатайством об изменении ему меры пресечения для госпитализации, однако, ввиду тяжести обвинительной статьи 103 Уголовного кодекса РСФСР в положительном решении вопроса было отказано".
Преступление по 103 статье действительно тяжкое - убийство, и в создавшейся ситуации круг как бы замыкался: тяжесть предполагаемого преступления исключала для Александра Сусидко право на необходимую медицинскую помощь, несмотря на тревожные прогнозы и бессилие новгородских тюремных медиков.
Суд в конце концов состоялся, и Александр был приговорен к 2 годам лишения свободы по сомнительному и недоказанному обвинению в грабеже. К этому времени он отбыл в СИЗО 1 год и 9 месяцев.
Итак, Саша Сусидко не убивал старушку. Зловещая 103 статья УК РСФСР, из-за которой тяжелобольной человек был лишен необходимого лечения, не подтвердилось.
Вот так пример за примером приоткрывается занавес над проблемой туберкулеза, нависшей над местами лишения свободы, ставшими рассадниками этой смертельно опасной болезни.
Вывод напрашивается неоспоримый: без сокращения тюремного населения никакими капиталовложениями невозможно привести к норме условия содержания в СИЗО и ИВС.
Поэтому необходимо еще раз вернуться к статье 96 УПК и признать ее противоправной, т. к. она позволяет заключать под стражу, исходя только из тяжести статьи предполагаемого преступления.
В качестве одной из наиболее эффективных мер, нормализующих условия содержания в СИЗО, правозащитники предлагают дополнение в Федеральный закон
" О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" запрещающее начальнику следственного изолятора принимать заключенных свыше лимита мест в этом учреждении. Наличие таких лимитов будет заставлять дознавателей, следователей и судей ограничиваться объективно необходимыми мотивами для заключения под стражу, учась вести следствие, опираясь не на пыточные условия содержания, а на свой профессионализм.
4.НЕСОВЕРШЕНСТВО НОРМАТИВНЫХ

АКТОВ, КАСАЮЩИХСЯ СОДЕРЖАНИЯ ПОД СТРАЖЕЙ ПОДОЗРЕВАЕМЫХ И

ОБВИНЯЕМЫХ В СОВЕРШЕНИИ

ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Большое количество писем от заключенных и их родственников свидетельствуют о несовершенстве нормативной базы, регламентирующей содержание под стражей.
Часть нормативов содержат необоснованные запреты, другая часть нечетко, неконкретно сформулирована, поэтому вызывает противоречивое восприятие и приводит к нежелательному противостоянию двух сторон - заключенных и администрации.
Будучи безграмотными в правовом отношении, заключенные письмах считают, что это администрация нарушает закон и позволяет те или иные противоправные действия. На самом же деле администрация, наоборот, слепо следуя нормативным актам, порой бессознательно нарушает права человека.
Примеры, которые мы приводим ниже, в равной степени относятся и к исполнительному законодательству, и мы посчитали целесообразным в этом разделе коснуться их тоже:
Нередко осужденные жалуются на то, что им не отдают присланную нами методическую правозащитную литературу, журналы, газеты, не говоря уже о художественной литературе. При этом они считают, что это личные выдумки администрации, желающей по любому поводу "отравить им жизнь". На самом деле фундамент данного правонарушения заложен в самом законодательстве. В частности, п.13 ст. 17 Федерального закона "О содержании под стражей, подозреваемых и обвиняемых, в совершении преступлений" гласит:
"Подозреваемые и обвиняемые имеют право пользоваться литературой и изданиями периодической печати из библиотеки места содержания под стражей либо приобретенными через администрацию места содержания под стражей в торговой сети".
Аналогичная формулировка имеется и в правилах внутреннего распорядка следственных изоляторов, и в ст. 95 Уголовно-Исполнительного Кодекса и в
"Правилах внутреннего распорядка исправительных учреждений".
Общеизвестно, насколько бедны библиотеки пенитенциарных учреждений, и как узок выбор особенно правозащитной литературы. Не вызывает сомнения и тот факт, что подавляющее число заключенных не в состоянии приобретать через торговую сеть даже предметы первой необходимости, ну а литература и вовсе считается роскошью.
Мы лично столкнулись с негативными последствиями приведенной выше формулировки, когда в учреждениях повсеместно перестали пропускать нашу брошюру "Как осужденный может защитить свои права". Как оказалось, такой запрет был введен по указанию ГУИН. Пришлось обжаловать его в Генеральную прокуратуру РФ. В результате указание ГУИН было отменено, а начальникам территориальных органов управления уголовно- исполнительной системы было предложено "не препятствовать осужденным приобретать через торговую сеть литературу, как это предусмотренною статьей 95 Уголовно-исполнительно кодекса РФ, в том числе указанную выше брошюру."
Иначе как издевательством такой ответ не назовешь. Кому могло прийти в голову, что общественная правозащитная организация, издавшая брошюру, предназначенную для оказания правовой помощи заключенным, будет распространять ее через торговую сеть?
К счастью, все обошлось, благодаря вмешательству зам. начальника ГУИН
А.И.Зубкова, и наша брошюра уже 4 года практически беспрепятственно попадает к заключенным, но и сейчас нет-нет, да и придет по почве возврат, с надписью: "получение литературы только через Роспечать".
Мы считаем, что из законодательства, касающегося права получения заключенными литературы, необходимо убрать условия, ограничивающее это право библиотекой или торговой сетью.
Эта же рекомендация относится и к параграфу 3 Правил внутреннего распорядка
СИЗО, в котором сказано, "почтовые принадлежности (конверты, марки, бланки телеграмм) подозреваемые и обвиняемые приобретают в магазине (ларьке) следственного изолятора".
История с литературой невольно порождает опасения, что когда-то кто-то наложит запрет и на получение от родственников и знакомых почтовых принадлежностей. Если же этот пункт не влечет никаких последствий, его тем более нужно убрать.
Анализируя нормативные акты, касающиеся содержания под стражей, особенное внимание необходимо уделить процедуре медицинского освидетельствования при приеме лиц, доставленных в СИЗО или ИВС. Сведения о наличии телесных повреждений или жалобы на избиения и боль внутренних органов обязательно должны фиксироваться в специальном журнале и в обязательном порядке сообщаться прокурору.
Значительное количество писем содержит жалобы на необоснованное применение сотрудниками физической силы и спецсредств. Однако, статья 45 Федерального
Закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых" настолько нечетко регламентирует основания для применения спецсредств, что при желании их всегда можно оправдать, сославшись на эту статью. В частности, в пункте 3 статьи 45 речь идет о применении таких спецсредств как резиновые палки, наручники, служебные собаки, газовое оружие. Применять их разрешено для "пресечения неправомерных действий подозреваемого и обвиняемого, оказывающего неповиновение законным требованиям сотрудников мест содержания под стражей или иных сотрудников органов внутренних дел, привлекающихся для обеспечения правопорядка".
Предположим, находясь на прогулке в изолированном дворике, заключенный перекрикивается с гуляющими в соседнем дворике, и на замечания контролера не реагирует, то есть оказывает неповиновение. Разумеется, он совершает неправомерные действия. Значит ли это, что на него можно спустить собаку или применить газовое оружие? По тексту статьи получается, можно. Таким образом, мера жестокости обращения с заключенными зависит уже не от закона, а от личных качеств сотрудников, так как закон предоставил им широкие полномочия.
Аналогичная формулировка содержится и в законодательстве, касающемся исполнения наказаний (УИК РФ, Закон "Об учреждениях и органах, исполняющих наказания в виде лишения свободы".)
В частности, статья 86 Уголовно-исполнительного кодекса РФ перечисляет случаи, при которых может применяться физическая сила, специальные средства и оружие. В перечне опять же содержится формулировка: злостное неповиновение законным требованиям персонала. В законе "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" также в статье 30 сказано, что специальные средства и газовое оружие можно применить "для задержания правонарушителей, оказывающих злостное неповиновение или сопротивление персоналу".
Как видно, основа у всех перечисленных статей одна - расплывчатое обозначение границ дозволенного, что нередко приводит к злоупотреблению властью, конфликтам и росту напряженности.
Мы полагаем, что из законодательства, регламентирующего применение физической силы, спецсредств и оружия, необходимо исключить формулировки, приведенные выше, оставив лишь пункты с указанием конкретных обстоятельств и оснований для такого применения.
Многие заключенные, а особенно их родственники жалуются на необоснованные, с их точки зрения, запреты на некоторые продукты питания, предметы первой необходимости, обувь, одежду и другие промышленные товары, которые подозреваемые могут иметь при себе, хранить, получать в посылках, передачах и приобретать по безналичному расчету. Вернее, речь идет не о запрещенных товарах, поскольку их списка нет, а есть, наоборот, перечень разрешенных товаров, что противоречит обыкновенной логике, так как получается, что запрещено все, что не попало в разрешительный список.
Например, в имеющемся списке нет посуды (кружки, ложки, миски), следовательно, продукты из посылки или передачи, если строго выполнять требования перечня, придется есть руками из пакета. Далее в каждом СИЗО администрация совершенствует этот список по своему усмотрению, и появляются новые ограничения. К примеру, масло подсолнечное, молоко сгущенное, консервы можно приобрести только через магазин (ларек) следственного изолятора, конфеты и бульонные кубики передать только в развернутом виде, сигареты только распотрошенные и т. д.
Помещенное ниже письмо как нельзя более ярко отражает данную ситуацию.
"Пишет Вам пожилая женщина - бабушка заключенного. Мой внук находится в неволе уже три года, и все это время мы с моей дочерью регулярно привозим ему передачи. Иначе нельзя, там ведь такие условия, что совсем здоровые ребята заболевают туберкулезом. Какая мать или бабушка не поддержит свое дитя даже в ущерб себе? Вот и мы стараемся к положенному сроку передачи сэкономить и купить, чтобы полезнее да и подешевле, и уж коль разрешается
15 кг, то полный вес и тащим на себе.
Намаешься, пока доберешься, а там еще не все и примут. Даже если эти продукты разрешены, все равно их могут вернуть как неположенные. Масло подсолнечное возвращают даже в фабричных бутылках, майонез, молоко сгущенное, молоко сухое и даже простое в упаковках для длительного хранения.
После такой сортировки остается от передачки половина. Нам объясняют, что всему виной наркотики. Неужели родители станут рисковать собой или своим ребенком и заливать в бутылку с маслом наркотик? Все-таки, мне кажется, если попадает эта отрава в камеры, то в основном не через передачи от родственников. Лазейку нужно искать в другом месте.
Но даже если кто-то и позволяет себе смешивать продукты с этой отравой, то их, я уверена, единицы, а страдать должны все родственники.
Нам, правда, объяснили, что вместо непринятых продуктов мы можем купить то же самое в магазинчике, который торгует в том же помещении, где сдают передачи.
Сначала я обрадовалась, надо же, как удобно, и не нужно с тяжелыми сумками через весь город добираться. А сколько приезжает народа из других городов, и все с полными сумками, а потом половину обратно везут.
Но когда я подошла, то поняла, что радоваться нечему. Цены на товары всех отпугнули.
Если подсолнечное масло на рынке можно купить по 20-23 рубля за бутылку, то в тюремном ларьке оно стоит 30 рублей, за баночку сгущенного молока нужно заплатить на 2 рубля дороже. Упаковка бульонных кубиков стоит 60 рублей, а на рынке - 40.
Но если сдавать кубики, купленные не в тюремном ларьке, то обязательно нужно каждый вынуть из обертки, а как уж они будут храниться в переполненной камере, где туберкулезнобольные находятся рядом со здоровыми, никого не интересует.
Что ни говори, а сигареты тоже приходится передавать. Если ребята годами привыкли курить, то не сейчас нам их отучать, не каждый может бросить в таком положении.
Но сигареты, которые приносят родственники, тоже нужно распаковать, высыпать в пакет, там они ломаются, табак высыпается. А чтобы их передали в пачках, нужно переплатить от 10 до 40 рублей за блок. Лично мне, и я думаю большинству родственников это не по карману.
Так для чего же и для кого организован этот магазинчик?
Была бы в нем небольшая наценка, то большинство родственников с удовольствием покупали бы товар там, а не тащились с грузом издалека.
А нас насильно заставляют переплачивать за покупку, мотивируя свои действия борьбой с проникновением наркотиков в СИЗО.
Мне кажется, что администрация таким образом нарушает закон и наши права.
Если они не могут обеспечить проверку содержимого передачи, это не значит, что мы должны принудительно покупать дорогие продукты, имея возможность законным способом передать купленное дешевле".
Мы настаиваем на том, чтобы законодательство предписывало сотрудникам СИЗО и ИВС при проведении обысков и приеме передач руководствоваться тщательно разработанным перечнем ЗАПРЕЩЕННЫХ товаров, а то что не запрещено, должно быть разрешено.
В учреждениях всех видов предусмотрено наказание за хранение, изготовление и приготовление алкогольных напитков, психотропных веществ.
Мы убеждены, что помимо наказания заключенных в обязательном порядке должно назначаться служебное расследование для выявления сотрудников, способствующих появлению у лиц, находящихся в условиях изоляции, алкогольных напитков или других предметов, веществ и продуктов питания, запрещенных к хранению и использованию.
Следует хотя бы кратко отметить и другие жалобы заключенных, которые в ущемлении своих прав и свобод винят администрацию, не подозревая, что фундамент для этих действий (бездействий) заложен в нормативных актах, регламентирующих деятельность пенитенциарных учреждений:
Правилами внутреннего распорядка СИЗО запрещено заключенным дарить или отчуждать иным способом предметы, находящиеся в личном пользовании.
Написавшие нам люди недоумевают, почему их отучают от человеческих отношений друг с другом, почему один заключенный, имея лишнюю пару носков, не имеет права поделиться ими со своим товарищем по несчастью?
Мы-то понимаем, что таким запретом пытаются воспрепятствовать азартным играм "под интерес". Однако это неправовое решение проблемы. Инспектора учреждений должны выполнять свою работу и не допускать таких игр, а заключенные не должны быть лишены права относиться друг к другу по человечески.
Считаем целесообразным остановиться еще на одном нормативном требовании распорядка СИЗО. В статье 3, регламентирующей проведение личного обыска, сказано, что из обуви должны извлекаться супинаторы. Это требование повторяется и в перечне разрешенных к использованию предметов.
Мы и в этом случае понимаем, что такие меры предусмотрены в целях безопасности, т.к. из супинатора можно изготовить режущее оружие. По этой же причине забираются поясные ремни и галстуки. Однако, следить за тем, чтобы заключенный не вскрыл себе вены, не повесился или не расправился с соседом, опять же - обязанность инспекторов. А если не уследить, то повеситься можно и на полотенце, и на колготках, и на брюках, а заточку можно изготовить из зубной щетки. Поэтому эффективными такие меры предосторожности назвать нельзя. В то же время человек, попавший в СИЗО, зачастую довольно длительное время вынужден ходить в спадающих брюках, разболтанной обуви, есть слипшиеся леденцы и курить раскрошенные сигареты.
Нередко встречаются письма с жалобами на сокращение продолжительности свиданий с родственниками. А что по этому поводу говорится в законодательстве?
Так ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлении" (статья 18) дает право на два свидания в месяц продолжительностью до трех часов каждое. Однако, в "Правилах внутреннего распорядка СИЗО (статья 16) уже сказано, что начальник следственного изолятора или его заместитель определяют продолжительность свидания с учетом очереди.
Почему бы не представить себе, что может сложиться ситуация, при которой продолжительность свидания окажется 10-15 минут? При такой формулировке, что будет побуждать администрацию СИЗО увеличивать площади и количество мест в комнате для свиданий?
Мы считаем, что нормативные акты не могут содержать растяжимую формулировку. Предельная продолжительность свидания должна быть указана четко, а сократить это время-право заключенного или его родственников.
И последнее замечание. Многие заключенные жалуются на грубые нарушения санитарно- эпидемиологических норм в пенитенциарных учреждениях, в частности, на качество питьевой воды, сырость и холод в камерах, бетонные полы в ШИЗО и карцерах, продукты с истекшим сроком годности в магазинах и ларьках учреждения. С целью проверить эту информацию мы обращались в территориальные санэпидслужбы, но получали ответ, что санитарно- эпидемиологический надзор за пенитенциарными учреждениями осуществляют ведомственные подразделения, относящиеся к уголовно-исполнительной системе.
То же самое можно сказать и об организации здравоохранения в местах лишения свободы.
Мы считаем необходимым вывести эти службы из ведомственного подчинения и передать их в ведение соответствующих органов исполнительной власти.
"Как осужденный может защитить свои права"
Межрегиональная общественная организация

Общество попечителей Пенитенциарных Учреждений и Защиты прав человека

Серпухов, 2000 год

СТАДИЯ СУДЕБНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ УГОЛОВНОГО ДЕЛА
Среди заключенных, обратившихся к нам с письмами, значительную часть составляют лица, уже осужденные. Из них подавляющее большинство - это люди, которые с приговором не согласны. Нельзя сказать, что все они считают себя безгрешными, однако, большинство убеждено, что судили их необъективно, что в процессе судебного разбирательства было допущено множество нарушений, исказивших факты и повлиявших на приговор.
Выясняя причины, по которым осужденные выражали свое несогласие с решением суда, мы выделили из них четыре основных группы:

5. Неправильная квалификация содеянного.

6. Фальсификация приговора.

7. Чрезмерная жестокость приговора.

8. Нарушения законности и прав человека на стадии судебного разбирательства.
Представим результаты этого исследования в виде таблицы:
|Общее количество человек, чьи письма были исследованы |4180|
|из них: |1605|
|Несогласны с пригвором | |
|Из них: |727 |
|Оспаривают квалификацию преступления | |
|Считают приговор сфабрикованным |530 |
|Считают приговор жестоким |348 |

Разумеется, ни одна из этих групп не содержит полностью только один квалифицирующий признак. Как правило, ошибочную квалификацию также можно приравнять к фальсификации преступления, все эти приговоры, несомненно, являются одновременно и жестокими и т.д. Но мы решили придерживаться такого деления, чтобы можно было наглядно представить характерные особенности каждой группы.
1. НЕПРАВИЛЬНАЯ КВАЛИФИКАЦИЯ СОДЕЯННОГО
Как видно из таблицы, жалобы на неправильную квалификацию содеянного составляют подавляющее большинство от общего числа жалоб на приговор. Что же по существу обозначает эта формулировка?
Начнем с примера, в котором расскажем об уголовном деле, разбиравшемся в
Серпуховском городском суде.
Гражданка М.. молодая женщина, имеющая 6-ти летнюю дочь, и готовящаяся стать матерью второго ребенка, техник-строитель по специальности, оказалась безработной. Пришлось наниматься к предпринимателю продавцом на рынок.
Скажем прямо, работа не из легких. Однажды вечером, придя домой, М. положила на кресло пакет, в котором осталось 200 рублей от вечерней выручки, и ненадолго отлучилась. Деньги завтра ей нужно было отдать хозяину- предпринимателю. Вернувшись, она обнаружила, что нет ни пакета, ни денег.
М. сразу заподозрила соседку. Дело в том, что у героини нашего рассказа была больная мать, которая не поднималась с постели и при этом питала пристрастие к алкоголю. Соседка, наоборот, была особа довольно энергичная, но также любила пропустить рюмочку-другую. М. замечала, что визиты соседки к матери неоднократно сопровождались пропажей каких-нибудь вещей. Зайдя к ней, М. увидела на стуле свой пакет, но уже без денег. Она потребовала вернуть 200 рублей, но соседка заявила, что ничего не брала и ни о чем слышать не хочет. Скорее всего, женщине нужно было обратиться в милицию, но она призвала на помощь двух знакомых ребят, которые решили проблему по- своему. Сначала соседке пригрозили, потом слегка ее поколотили, а потом забрали телевизор и сказали, что она получит его обратно, когда вернет украденные деньги. Конечно, все трое совершили противоправные действия, которые можно квалифицировать как уголовное преступление. В Уголовном
Кодексе такое преступление называется - САМОУПРАВСТВО, т.е. "самовольное, с нарушением установленного законом порядка, осуществление своего действительного или предполагаемого права, причинившее существенный вред гражданам, либо государственным, или общественным организациям".
В 1996 году, когда это преступление было совершено, самоуправство наказывалось исправительными работами на срок до шести месяцев, или штрафом до одного минимального месячного размера оплаты труда, или общественным порицанием, или применением мер общественного воздействия. Но следственные органы возбудили по данному преступлению уголовное дело по двум статьям УК
- вымогательство и разбой. Одна из статей тяжкая, другая особо тяжкая. М. была взята до суда под стражу, в СИЗО преждевременно родила ребенка, а затем была осуждена на 4 года лишения свободы.
Ярчайший пример неправильной квалификации совершенного преступления. Хотя по тяжести навязанных статей срок был назначен даже ниже нижнего предела, описанное дело может также служить примером жестокого приговора. В соответствии с действующим законодательством М., имеющая малолетних детей и осужденная на срок не свыше пяти лет, могла получить отсрочку исполнения приговора, а впоследствии рассчитывать на освобождение от наказания, но судья (женщина) решила, что целесообразнее лишить ее свободы. Так как у М. на нервной почве пропало молоко, новорожденного сына забрала родственница, так и растет он, ни разу не увидев маму, и старшая девочка из 10 лет своей жизни на четыре года была лишена материнского участия.
Анализ писем показал, что очень часто именно самоуправство подменяют обвинением в вымогательстве и разбое. Поскольку осужденные за эти преступления люди все равно считают, что они ничего не вымогали и не грабили, а требовали свое, то ощущение справедливости приговора у них не появится никогда. Вот если бы их наказали за содеянное, вполне возможно, что в следующий раз свои проблемы большинство из них решало бы законным путем.
Еще один аналогичный пример. Гражданин Ж. ехал на своем автомобиле с большим превышением скорости и в результате стал виновником дорожно- транспортного происшествия. К счастью, обошлось без человеческих жертв, но пострадал автомобиль гражданина В. Решили обойтись без вмешательства ГИБДД и уладить дело по договоренности. Чтобы определить сумму компенсации, потерпевший пригласил специалистов. Но виновник аварии для разговора не пришел, и не давал о себе знать еще неделю. Тогда В. взял себе в помощники знакомого и решил разобраться с обидчиком сам. В ходе разборки у Ж. забрали его машину и сказали, что вернут, когда он компенсирует ущерб. В результате
В. и его приятель, оба ранее не судимые, были осуждены за вымогательство и приговорены оба к семи годам лишения свободы. К счастью, приговор в порядке надзора был опротестован, отменен, и впоследствии преступление было переквалифицировано на самоуправство, а виновные получили условные срока.
К сожалению, приходится констатировать тот факт, что аналогичной подменой квалификации преступления страдают приговоры и по такой жестокой статье как убийство. Разумеется, никому не дано право отнимать жизнь у другого человека. И все-таки убийство убийству - рознь. Анализ писем и собственная практика показывают, что суды, в значительной мере склонны в убийствах, совершенных в состоянии аффекта, при превышении пределов необходимой обороны или по неосторожности, видеть признаки умышленного убийства.
И на этот случай приведем пример. Гражданин П. во время ночного дежурства был подвергнут сексуальным домогательствам незнакомого мужчины. Какое-то время он пытался усмирить непрошенного гостя, но тот вел себя все более нагло. И тогда П. схватил первое, что попалось ему под руку, а это был топор, и нанес обидчику два удара по голове, в результате чего тот скончался. Психологическая экспертиза установила, что П. совершил преступление в состоянии аффекта. Но суд с выводами специалиста не согласился, эксперта в суд не вызвал, новую экспертизу не назначил, а П. осудили за умышленное убийство на 5 лет лишения свободы.
Нам удалось в надзорной инстанции добиться отмены приговора. Преступление было переквалифицировано, и срок изменен на 2 года, которые П. к этому времени как раз отбыл. Но с ним был подельник, приговоренный к 2 годам за недоносительство. После переквалификации преступления он был оправдан, но кто может вернуть человеку отбытые годы?
При вынесении приговора, связанного с причинением смерти, как правило, используется формулировка "имел умысел". Именно это словосочетание и оспаривает абсолютное большинство лиц, осужденных за умышленное убийство.
Они не отрицают своих действий, приведших к трагедии, они отрицают УМЫСЕЛ.
И действительно, как следует из писем, 90% убийств, квалифицированных по
103 статье УК РСФСР или по ст.105 ч.1 УК РФ произошло на бытовой почве, из них абсолютное большинство во время обоюдной драки. Как правило, буквально за минуту до схватки, ее участники мирно попивали спиртное, и никакого коварного замысла ни у кого из них не было.
Мы полагаем, что основания для формулировки "Причинение смерти" или
"Убийство" должны взвешиваться более тщательно, прежде чем их применить в каждом конкретном случае. Законодатель должен предусмотреть в Уголовном
Кодексе отдельно такую группу преступлений, как причинение смерти или тяжких телесных повреждений, совершенных на бытовой почве.
Необходимо отметить явно прослеживающуюся склонность судов отдавать предпочтение при квалификации преступлений тем статьям, которые считаются более тяжкими и наказываются строже.
Два приведенных случая, после долгих волнений, ценой немалых усилий окончились благополучно. К сожалению, такое удается крайне редко.
Статистика показывает, что от общего числа вступивших в законную силу приговоров, впоследствии в результате протеста надзорной инстанции изменяются не более 1,5%. Наш анализ не дал нам и такого показателя. Из общего количества недовольных приговором (1605 человек) пересмотра добились буквально единицы.
2. ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ПРИГОВОРА
Судя по письмам, и это явление довольно распространено в практике уголовного правосудия.
Как и в случае с неправильной квалификацией суд, особенно не утруждая себя поисками истины, идет на поводу у следственных органов, в своих выводах повторяя обвинительное заключение. Почти все, кто написал нам о несогласии с приговором, до последней минуты надеялись, что суд во всем разберется, вскроет противоречия, проверит алиби, удовлетворит ходатайства и вынесет справедливый приговор.
К сожалению, эти надежды практически ни у кого не оправдались. Большинство российских судей выступают не в роли беспристрастного арбитра, а чаще берут на себя функции обвинителя.
Как видно из приведенной выше таблицы, 530 человек считают свое уголовное дело сфабрикованным, виновными себя не признают и хотят добиться оправдания. Статистика же показывает, что в России оправдательных приговоров выносится менее 0,4% от общего количества приговоров. В 99,6% дел суд соглашается с обвинением, выдвинутым следствием. Вот как качественно работают наши следственные органы!
Но если объективно анализировать факты, то становится ясно, что судебное расследование грешит теми же пороками, что и предварительное следствие, т.е. так же нарушает требования уголовно-процессуального законодательства.
Подробнее на конкретных наиболее распространенных нарушениях мы остановимся отдельно, а сейчас приведем несколько примеров, из которых станет ясно, какие приговоры написавшие нам осужденные считают сфабрикованными:
Однажды вечером гражданин Н. пришел в гости в семью Г. Через некоторое время в дом вбежала дочь хозяина с криком, что ее брата в парке избивают цыгане. Все выбежали на улицу, но на указанном месте уже никого не было. Н. обошел парк, детскую площадку, а потом в скверике на противоположной стороне увидел всю семью Г.: отца, мать, дочь, старшего сына и младшего, которого, якобы, побили. Подойдя к ним поближе, Н. увидел, что они стоят над телами двух жестоко избитых цыган, находящихся в бессознательном состоянии. Через несколько дней один из них скончался. По этому факту было возбуждено уголовное дело, а Н. из свидетеля стал обвиняемым, а впоследствии осужденным на 6 лет строгого режима. Он пишет, что не имеет ни малейшего понятия, как развивались события на самом деле, но полагает, что к избиению цыган причастен сын супругов Г., но так как все свидетели и участники случившегося оказались из одной семьи, то дружно переложили ответственность на него, а следствие, а затем и суд, не усложняя себе работу, с их версией согласились и сфальсифицировали факты таким образом, что появился обвинительный приговор, оставленный без изменения в кассационной инстанции.
Гражданин К. осужден на 8 лет за убийство. Утверждает, что к этому преступлению абсолютно не причастен. Однажды вечером он прогуливался по улице и случайно обратил внимание, что в переулок, ведущий к его дому, завернули двое мужчин, причем, тот, который шел сзади, выглядел агрессивно настроенным. Как вспоминает К., этот человек был одет в коричневую кожаную куртку и шапку из светлого меха. На К. тоже была коричневая куртка и меховая шапка из ханурика черного цвета. За время прогулки К. успел поговорить с двумя знакомыми, а также его видела женщина из соседнего дома.
Возвращаясь домой, К. завернул в свой переулок и заметил лежащего на снегу человека. Подойдя ближе, он увидел, что лежащий не подает признаков жизни, тем не менее, он попытался его растормошить, бил по щекам, растирал снегом.
Увидев проходившую мимо женщину, крикнул, чтобы она вызвала машину скорой помощи. Врачи и милиция приехали одновременно. Оказалось, что пока К. гулял, еще один гражданин проходил по переулку и обратил внимание двух дерущихся, один из которых был в коричневой куртке и светлой меховой шапке.
Прохожий, придя домой, тут же позвонил в милицию. Нетрудно догадаться, что скорая помощь увезла потерпевшего, а милиция в качестве подозреваемого забрала К. Коричневая кожаная куртка сыграла роковую роль. Потерпевший в больнице умер. Прохожего, который видел дерущихся, попытались убедить, что в темноте и от волнения он перепутал цвет шапки. Показания знакомых о том, что они разговаривали с К. именно в то время, когда прохожий видел драку, посчитали недостоверными, т.к. по мнению суда, они пытались помочь своему товарищу уйти от ответственности. Женщину из соседнего дома в качестве свидетельницы не вызвали, потому что К. не знал ее фамилию и точный адрес.
Одной из разновидностей фальсификации является присоединение к совершенному преступлению еще нескольких эпизодов, которые были совершены неизвестно кем и остались нераскрытыми.

Приведем один из примеров такой фальсификации. В многодетной семье осталось без матери пятеро детей: старший мальчик и четыре девочки.

Фактически они полностью осиротели, т.к. отец у них основное внимание уделял алкоголю. Все тяготы воспитания легли на бабушку. Мальчик, вернувшись из армии, решил, что теперь он должен быть кормильцем в семье, но с устройством на работу дело не ладилось. Тогда он не нашел ничего лучшего, как попробовать угонять автомобили и продавать их.

Один раз получилось, но на второй попытке он попался. В это время в угоне числилось 19 автомобилей, похищенных за два месяца, прошедших после демобилизации парнишки. Вот все 19 на него и "повесили". Никого не смутило, что для достижения такого результата горе-угонщик должен был начать свою преступную деятельность с первого дня приезда домой, а потом раз в три дня угонять по автомобилю. Но приговор состоялся, и человек получил 7 лет лишения свободы и иск по возмещению стоимости 19 машин.
Бывает и такое, что осужденный признает свою вину, но оспаривает размер ущерба и жалуется на то, что суд встал на сторону недобросовестного потерпевшего. Вот одно из таких дел: Трое подростков обокрали квартиру, похитив золотые украшения. Потерпевшая составила подробный перечень похищенного и передала его следственным органам, оценив ущерб в 5 тыс.руб.
Но через десять дней она опять пришла в милицию и заявила еще об одной пропаже, якобы она вспомнила, что у нее был старинный кулон, подаренный ее прабабушке самим графом Шереметьевым. Стоимость антикварного кулона она оценила в 50 тыс.рублей. Иск был принят. Никаких доказательств не потребовали ни следствие, ни суд. Тщетными оказались попытки ребят, их родителей и защитников оспорить существование кулона.
Поскольку достоверность такой неординарной информации не удосужился проверить никто из уполномоченных на то должностных лиц, мы и этот приговор в части суммы ущерба отнесли к сфальсифицированным.
Трудно переоценить пагубные последствия такой практики. В первую очередь невосполнимый ущерб причиняется невинно осужденному человеку. Во-вторых, будучи незаконно наказанным, человек теряет уважение к правосудию, озлобляется, зачастую начинает строить планы отмщения за надругательство над его судьбой. Находясь в таком деморализованном состоянии и проведя несколько лет в условиях незаслуженных лишений и неволи, он в большинстве случаев выходит оттуда надломленным, агрессивным, настроенным против государства, которое не пожелало защитить его от беззакония. А настоящий преступник остается на свободе.
Фальсификация материалов уголовного дела - преступление, признанное уголовным законодательством. Но как отличить умышленную фальсификацию от ошибки? Например, мог ли следователь, работавший по одному из описанных выше дел, не заметить, что шапка у настоящего преступника была из светлого меха, а у обвиняемого им человека - из черного? Могло ли такое несоответствие ускользнуть от судьи? Что это - ошибка, преступная халатность, или умышленная фальсификация?
В тех редчайших случаях, когда такое судебное решение разваливается в вышестоящих инстанциях, его, конечно, называют ошибкой. Совершившие ее должностные лица продолжают оставаться на своих должностях независимо от количества таких дел. Иными словами, вероятность того, что они еще не один раз обвинят и осудят невиновного, оставив на свободе преступника, остается достаточно высокой.
Возможно, если бы эти ошибки регулярно вскрывались, то к недобросовестным служителям правосудия и применялись бы какие-нибудь санкции, но вся проблема в том и заключается, что у осужденного практически нет шансов доказать свою невиновность. Формально считается, что структура кассационной и надзорной системы позволяет отслеживать неправомочные судебные решения, но на деле это далеко не так. Об эффективности этих инстанций мы расскажем ниже, а сейчас остановимся на третьей группе обвинительных приговоров, которые оспаривают написавшие нам осужденные.
3. ЖЕСТОКИЙ ПРИГОВОР
Теперь предположим, что перед судом предстал действительно виновный человек, совершивший именно то преступление, в котором его обвиняют, суд в этом убедился, и осталось вынести приговор. Казалось бы, все ясно, у осужденного не должно быть повода для несогласия с решением суда. Но практика показывает, и письма это подтверждают, что и в этом случае, суды выносят чрезмерно жестокий приговор.
Нам могут возразить, что каждому осужденному его срок наказания кажется неоправданно суровым. Но мы сделали свои выводы, не ограничиваясь простым подсчетом писем, мы постарались проанализировать конкретную информацию прежде чем пришли к такому заключению.
Например, практически ни в одном из писем мы не нашли, чтобы при вынесении приговора суд учел состояние здоровья подсудимого. Формально, как того требует процедура судопроизводства, в приговоре пишется, что суд учел как смягчающие так и отягчающие вину обстоятельства, но назначенные срока нас в этом не убедили. К примеру, человек, работавший на автотранспортном предприятии, ранее не судимый, отец двоих детей, 5 месяцев не получавший зарплату, получил срок 4,5 года за то, что он проник в гараж и похитил радиатор. Статья за данное преступление предусматривает наказание в виде штрафа в размере одной тысячи минимальных размеров оплаты труда, или заработной платы осужденного за период до одного года, или лишение свободы на срок от двух до шести лет.
Какие же смягчающие обстоятельства были судом учтены?
Очевидно, над судьями также довлеет мнение, что чем жестче приговор, тем глубже раскается преступник. Но жизнь-то давно развенчала это утверждение, поэтому трудно дать какое-либо разумное объяснение такой судебной щедрости при раздаче сроков наказаний.
4. НАРУШЕНИЯ ЗАКОННОСТИ И ПРАВ ЧЕЛОВЕКА НА СТАДИИ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА
Изучение писем показало, что большинство нарушений, типичных для предварительного следствия, присуще и судебной стадии. Можно возразить, что нет пыток и насилия. Однако психологическое давление и запугивание по сути своей также является насилием. Поэтому приходится признать и повторить, что следствию судебному присущи все пороки следствия предварительного. Мы не будем их заново перечислять, а остановимся на тех нарушениях, которые характерны для судов, и о которых мы еще не говорили, и, разумеется, это будет далеко не полный их перечень.
Незаконный состав суда
Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР в частности, статьи 324 и 325 указывает, что вынесение приговора незаконным составом суда является существенным нарушением уголовно-процессуального закона и служит основанием к отмене или изменению приговора.
Начиная судебное заседание, судья всегда спрашивает участников процесса, доверяют ли они этому составу суда. Как правило, отвечая на этот вопрос, подсудимый имеет в виду председательствующего судью. О народных же заседателях он ничего не знает, большого значения их роли не придает и поэтому чаще всего не задумывается, доверяет он им или нет. Однако, состав суда, если дело рассматривается коллегиально, как раз включает в себя судью и двух народных заседателей, которые должны быть назначены в установленном законом порядке на строго определенный срок.
Каждый заседатель должен отработать в суде не более 2-х недель в году, а если слушание дела затягивается, его полномочия продлеваются до окончания процесса.
Закон предоставляет народным заседателям равные права с судьей, а это значит, что если их мнение разойдется с судейским, численный перевес будет на их стороне.
Другое дело, что практически никогда эти права не реализовывались, и практически никогда не появлялись судебные решения, принятые заседателями вопреки авторитету судьи. Их жалкая роль молчаливых статистов давно известна, и русский язык метко и прочно заклеймил их прозвищем "кивалы". Но в настоящее время даже эту роль они выполняют не имея на то реальных полномочий.
Последний раз состав народных заседателей избирался еще в Советском Союзе, и срок их полномочий уже давно истек. В настоящее время многие суды работают в неизменном составе, народные заседатели прикреплены к одному и тому же судье, получают зарплату в суде, иными словами, фактически являются штатными сотрудниками. Какие же это народные заседатели? Если строго следовать букве закона, то приговоры, вынесенные таким составом суда, подлежат отмене.
Конечно, было бы наивно думать, что кому-нибудь удастся оспорить приговор, ссылаясь на эти абсолютно законные и веские основания, и это еще раз свидетельствует, что в настоящее время в России действует неправовая система уголовного правосудия.
В январе 2000 года, наконец, был принят Закон "О народных заседателях", но в судебных заседаниях до сих пор ничего не изменилось, и приговоры по- прежнему выносит незаконный состав суда. Дело в том, что президент России своим указом приостановил введение Закона в действие до сформирования списков народных заседателей.
Характерно, что нам не попалось ни одного письма, в котором бы оспаривалась законность полномочий народных заседателей районных (городских) судов. Этот факт еще раз свидетельствует о юридической безграмотности наших клиентов.
Еще острее обстоят дела с составом суда при рассмотрении дел о преступлениях, за которые уголовным законом предусмотрено максимальное наказание в виде лишения свободы на срок свыше пятнадцати лет, пожизненного лишения свободы или смертной казни.
До 18 июня 1998 года согласно ч.2 ст.15 УПК РСФСР такие дела рассматривались в первой инстанции коллегией в составе трех профессиональных судей, или судьей и присяжными заседателями. Но 18 июня
1998 года Государственная Дума, "учитывая недостаточное кадровое и ресурсное обеспечение" судов, приостановило действие этой процессуальной нормы и теперь все уголовные дела, даже за особо тяжкие преступления рассматривает один судья и два народных заседателя.
Таким образом, один судья и два нелегитимных заседателя вправе приговорить человека к пожизненному лишению свободы, а возможно, в будущем и к смертной казни.
По этому поводу мы получили немало писем, в которых осужденные за особо тяжкие преступления оспаривают законность состава суда. Анализ этих писем показал, что использование народных заседателей вместо профессиональных судей практиковалось задолго до принятия Государственной Думой поправки к
15 статье УПК РСФСР.
В результате оказались грубо нарушенными права граждан не только на рассмотрение его дела законным составом суда, но и на защиту.
Профессионализм суда второй инстанции встал на один уровень с судом первой инстанции. Что же касается обжалования приговора, то у осужденного за особо тяжкое преступление было и остается на две надзорных инстанции меньше, чем у осужденного за преступления меньшей тяжести.
Необходимо официально признать существующий состав народных заседателей незаконным.
Незамедлительно сформировать списки народных заседателей и организовать их работу в соответствии с требованиями закона. Указ Президента об отсрочке вступления в силу закона "О народных заседателях" подлежит обжалованию в
Конституционном суде, если он не будет отменен иным образом.
Необходимо отменить Федеральный закон "О приостановлении действия части второй статьи 15 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР как не обеспечивающей подсудимым права на профессиональное рассмотрение дел, за которые может быть назначено особо суровое наказание.
Необходимо продолжить и ускорить работу по внедрению судов присяжных во всех регионах России.
Обвинительный уклон
1.Каждый обвиняемый в совершении преступления

считается невиновным, пока его виновность

не будет доказана в предусмотренном

федеральным законом

порядке и установлена вступившим в

законную силу приговором суда.

2. Обвиняемый не обязан доказывать

свою невиновность.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: рефераты бесплатно, ответы школа.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата