Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Как рассказывает нам современный учебник по истории 19 века за 8 класс, Аракчеев «родился в семье небогатого помещика. После окончания
Артиллерийского и Инженерного корпуса служил при дворе Павла в Гатчине. В
1808-1810 годах Аракчеев занимал пост военного министра и много сделал для укрепления русской армии, особенно артиллерии. С 1815 года фактически руководил государственным советом и деятельностью министерств. Аракчеев отличался безупречной честностью: огромные суммы, проходившие через его руки, не «прилипали» к ним …». Как по- разному описывает личность
Аракчеева советское и современное просвещение, как четко прослеживается различие во мнениях.

Уже современный нам исследователь В. А. Федоров отмечал: «Без сильных покровителей, без знатных связей бедный провинциальный офицер сумел занять видное место в гатчинской армии Павла и при его «малом дворе» … Он ни с кем не сближался, не искал ни дружбы, ни симпатии, все его мысли и желания были направлены лишь на то, чтобы угодить Павлу Петровичу, а угодить можно было лишь строгим и ревностным исполнением службы, что Аракчееву прекрасно удавалось». Это говорит о целеустремленности и настойчивости Арвкчеева, умении доводить начатое дело до конца.

Современники графа были уверены в неграмотности Аракчеева, но в противовес этому можно привести мнение В. А. Томсинова: «Один из лучших выпускников одного из лучших учебных заведений России своего времени, преподаватель, автор учебных пособий и наставлений, составитель многочисленных инструкций и положений, образцовых по содержанию и четкости выражений – разве мог такой человек быть неучем?».

Заметим, что «книги Алексей Андреевич уважал: сам читал много и сам к этому призывал». По данным В.А. Федорова: «Аракчеев заботился, чтобы в каждом полку была библиотека». В специальном «Наставлении» он писал:
«Чтение полезных книг в свободное время есть без сомнения одно из благороднейших и приятнейших упражнений каждого офицера. Оно заменяет общество, образует ум и сердце и способствует офицеру приготовить себя наилучшим образом на пользу отечества». Действительно, такой человек просто не мог быть неграмотным, как хотели это показать и дореволюционная, и советская литература и историография.

Но «забота» Аракчеева о солдате, его здоровье, об искоренении в войсках хищении и всякого рода злоупотреблений являлось не чем иным, по мнению В. А. Федорова, как «стремлением к самосохранению «казенного имущества», к каковому он относил и солдат, к подержанию строгой дисциплины, к пунктуальному исполнению норм и предписанию военной службы».
Имевшие несомненно большое положительное значение для повышения боеспособности русской армии, его меры по устройству артиллерии вполне совмещались с жестоких наказаний солдат и взысканий с офицеров.

Конечно, обращение Аркачеева с подчиненными было жестоким, но, «во- первых, - писал В. А. Томсинов, - этот угрюмый и злой, ненавидимый своим окружением человек не менее жестоко относился и к самому себе – ничего не жалел в себе: ни сил физических, ни сил душевных, ради только того, чтобы выполнить приказ начальства и заслужить его благоговение. Во-вторых, в жестокости своей Аракчеев все же не преступал определенной грани. Не учил он солдат «по 12 часов кряду», не срывал «с них усов» и не бил их
«нещадно», как это приписывали ему некоторые современники в своих мемуарах
(Н. И. Греч) и ряд позднейших историков. «Более того, Аракчеев даже наказывал младших командиров за слишком жестокое обращение с солдатами».1

Взыскательность по службе соединялось у Аракчеева «с действительной заботой об устроении солдатского быта – сносном питании, обмундировании, опрятных казармах. «Чистые казармы – здоровые казармы» – его любимое выражение. Он был лично честен: даже самые яркие недоброжелатели Аракчеева не могли обвинить его в казнокрадстве или взяточничестве, столь распространенных среди тогдашнего военного и гражданского чиновничества».2

Прилипшая к Аракчееву репутация деспотического, жестокого человека, которая не позволяла императору Александру приблизить его к себе в начале своего царствования, во время господства в обществе либерализма – эта репутация теперь, когда либеральные настроения поутихли, и Аракчеев возвратился на службу, становилась Александру очень полезной.

По утверждению В. А. Федорова: «Его величество мог смело проводить самые непопулярные меры, не опасаясь навлечь на себя всеобщего недовольства, достаточно было привлечь к делу Аракчеева, и гнев общества или сановников в целом обращался на ту «мрачную» персону, а не на «светлый» лик императора».

Аракчеев, пожалуй, более всех подходил на роль преданного слуги
Александру I. Он являлся сильным и решительным человеком, безапелляционного проводившим в жизнь планы императора, некоторые из которых были крайне не популярны, хотя, безусловно, полезны для России, и чем выше он поднимался, тем активнее, упорнее, беспощаднее проводил линию своего сюзерена.

Исследователь В. А. Федоров разделял мнение с большинством современников графа Аракчеева о том, что и Аракчеев, и Александр нуждались друг в друге. Аракчеев – ради укрепления своего положения, в перспективе – в надежде занять при дворе важное место.

«Ключ к карьере Аракчеева лежит в его отношениях с Александром I», - отмечает М. Дженкинс.

Репутация Аракчеева среди петербургских аристократов была такой, по мнению В. А. Федорова, «что Александр считал для себя благоразумным скрывать истинный характер своих с ним взаимоотношений», чтобы не омрачить свою репутацию в глазах окружающих.

Аракчеев служил не так, как остальные сановники. И угождал стоявшим выше его не так, как другие. И с подчиненными своими обращался по-своему.
«Он был умен – безусловно. Но мало кто из окружающих замечал в нем ум – говорили о нраве его, о сердце и о душе, как будто он весь состоял из одного туловища и не имел головы».3

Он был неплохо образован для своего времени,– во всяком случае, не хуже многих сановников, считавшихся образованными. Но вот парадокс: если последним «в образованности не отказывали, то ему отказывали напрочь.
Напротив: всячески старался поддержать существование в обществе мнение о своей необразованности – гордо звал себя “истинно русским новгородским неученым дворянином”».

Как утверждал В. А. Томсинов: «Словами он мог избить человека не слабее, чем палкой. Две-три его фразы, а бывало всего два-три слова могли оставить в душе попавшего под его язык человека вмятину на всю оставшуюся жизнь. Он обладал редкостным чутьем на самые обидные выражения, которые в любой ситуации находил с легкостью необыкновенной».

Люди, знавшие Аракчеева более или менее коротко, неизменно отмечали в нем следующую черту, по выражению исследователя В. А. Томсинова: «Строгий и грозный начальник на службе, он дома был на удивление приветливым и радушным хозяином. Бывало днем, обучая свой полк, разбранит офицеров в пух и прах – мечется перед строем, нервный, желчный, в глазах ненависть – кажется, съесть готов со всеми потрохами и всех разом! Но к вечеру приглашает к себе домой, угощает, говорит ласково, глядит с любовью, а после угощения объяснит, как надлежит вести себя по уставу».

Повторимся, что Александр I очень умело лавировал между, на первый взгляд, столь непохожими личностями, как Сперанский и Аракчеев.

Как говорит В. А. Федоров: «Таким образом, в одно и тоже время были приближенны к императору и возвышенны две совершенно различные, но крайне необходимые в данный момент императору личности – Аракчеев и Сперанский. На первого было возложено военное дело, на второго – гражданское управление и проведение реформ».

«Аракчеев с клеймом «реакционера» был задвинут в ряды деятелей низкого сорта, а Сперанского в звании «реформатора» и «передового» водрузили на место светил. Между тем, будучи живыми людьми, они носили в себе и доброе и злое, и передовое и консервативное. В каждом из них было столько намешано самого разного, что, право, можно подивиться той легкости, с какой современники и историки судили о них», - высказался В. А. Томсинов.

Аракчеев привлекался императором именно в те области общественной жизни, которые утверждали абсолютистскую направленность натуры и деятельности Александра. Остальное доделывал характер, преданность царю, бульдожья хватка «железного графа», как его называли современники. В военной области Аракчеев проявил себя более ярко, истово, временами жестоко, честно и неподкупно исполняя порученное ему дело, внося в это исполнение организаторский ум, талант, фантазию, масштабы и одновременно суровую педантичность, умение любыми средствами добиться результата, что было крайне непопулярно в тогдашней ленивой, рутинной, расхлябанной России, отравленной ядом крепостного права и абсолютизма, разлагавшего и низшие, и высшие слои общества.

Возведение на новую должность – военного министра – было воспринято Аракчеевым так, будто он «занимал самую важную должность в государстве. Таков был по характеру Аракчеев – на какую бы должность не заступал, неизменно предавал ей небывалую прежде важность. И с самого незначительного места он способен был, если только на него ставился, сделать место высокое». 4

Верный сын своего времени, А. А. Аракчеев, полагал, что в интересах дела должен быть жестоким и был им. «Знаю, - откровенничал он однажды, - что меня многие не любят, потому что я крут – да что делать? Таким меня Бог создал! И мною круто поворачивали, а я за это благодарен. Мягкими французскими речами не выкуешь дело!». Неоднократно говаривал он своим подчиненным и другие слова, весьма знаменательные: «Мы все сделаем: от нас, русских, нужно требовать невозможного, чтобы достичь возможного».

Аракчееву казалось, что главное в службе - это строгая дисциплина и субординация, и он стремился поддержать их, не взирая ни на что.

Аракчеев прибегал к тем рычагам воздействия, которые одни давали результаты, вызывая ненависть тех, кого он затрагивал своим суровым руководством.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: банк курсовых, дипломы грамоты.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата