Иван Сергеевич Тургенев. Жизнь и творчество (Доклад)

| Категория реферата: Исторические личности
| Теги реферата: реферат машини, конспекты 4 класс
| Добавил(а) на сайт: Гарькин.

В «Литературных и житейских воспоминаниях» Тургенев признался, что когда он прочитал эту статью, то от горячих похвал критика «почувствовал больше смущения, чем радости» '. Это признание нуждается в поправке на время: автор «Записок охотника», «Дворянского гнезда», «Отцов и детей», наверно, уже не мог думать о своей ранней поэме без снисходительной улыбки.
Однако смущение, о котором он говорит, вполне вероятно: - Тургенев ив начале 1840-х годов не переставал сомневаться в своем художническом призвании, и статья учителя не только ободряла молодого писателя, но и обязывала его, давала критерий требований к самому себе и меру ответственности перед собственным талантом, перед литературой, перед обществом.

Тургенев написал небольшую, горячую статью на смерть Гоголя, которую председатель петербургского цензурного комитета запретил на том основании, что Гоголь — «лакейский писатель». Тогда Тургенев переслал статью в Москву, и там она стараниями его друзей — Боткина и Феоктистова — была напечатана.
Немедленно было назначено расследование; данные, полученные при перлюстрации тургеневских писем, и результаты наблюдений осведомителей были срочно обработаны, и Дубельт представил начальнику Третьего отделения
Орлову проект «всеподданнейшего» доклада, в итоговой части которого было сказано: «...Находя, с одной стороны, что в нынешнее время литераторы являются действующими лицами во всех бедственных для государства смутах и на них необходимо обращать строгое внимание, ас другой стороны, - что
Тургенев должен быть человек пылкий и предприимчивый, я полагал бы пригласить Тургенева в 3-е отделение соб. е. и. в. канцелярии, а Боткина и
Феоктистова к московскому генерал-губернатору, сделать им строжайшее внушение, предупредить их, что правительство обратило на них особенно бдительное внимание, и учредить за ними надзор полиции». В окончательном тексте этого документа Орлов по каким-то неизвестным причинам несколько смягчил и тон обвинений и саму меру пресечения: вместо .гласного полицейского надзора он предложил секретное наблюдение, то есть то, что уже было и до этого. Царю не понравилась эта «снисходительность». В своей резолюции (она приводится со всеми красотами стиля и вольностями орфографии) написал следующее: «Полагаю этого мало, а за явное ослушание посадить его на месяц под арест и выслать на жительство на родину под присмотр, а с другими предоставить г. Закревскому распорядиться по мере их вины». Во исполнение царской воли 28 апреля 1852 года Тургенев был водворен на съезжую 2-й адмиралтейской части. Даже по тем временам кара оказалась слишком жестокой; само собой напрашивалось предположение, что заметка о Гоголе была не единственной виной писателя. Так понимал этой сам
Тургенев. Вот что он писал своим друзьям во Францию: «Я нахожусь под арестом в полицейской части по высочайшему повелению, за то, что на печатал в одной московской газете статью в несколько строк о Гоголе. Это только послужило предлогом — статья сама по себе совершенно незначительна. Но на меня уже давно смотрят косо. Потому привязались к первому представившемуся случаю... Мои арест, вероятно, сделает невозможным печатание моей книги в
Москве» (Письма, II, 395—396). К счастью, последнее предположение не оправдалось: «Записки охотника» после некоторой задержки вышли в свет в августе 1852 года.

После освобождения из-под ареста Тургенев должен бы без промедления и задержек отправиться к месту своей ссылки - в родовое село Спасское-
Лутовиново. Полтора год продолжалось это уединение. В первые месяцы его не увлекала даже охота; творческая работа почти остановилась. Тогдашние его письма наполнены жалобами на одиночество, настойчивыми просьбами посетить его и слова ми самой искренней и горячей благодарности тем, кто хоть ненадолго приезжал к нему в Спасское. Как литератор, он всегда испытывал острую потребность в общении со своими собратьями по ремеслу, с людьми, любящими знающими искусство. Теперь встречи и беседы с людьми литературными мнениями которых он дорожил, были для него особенно необходимы.

«Отцы и дети» вызывали, по-видимому, самую ожесточенную полемику во всей истории русской литературы XIX столетия. Полностью принял Базарова и провозгласил его полным воплощением качеств революционного поколения 60-х годов один Д. И. Писарев. Антонович назвал Тургенева реакционером. Тургенев в пылу раздражения резко отзывался не только об Антоновиче, но и о
Некрасове и о Чернышевском.

Полемика вокруг «Отцов и детей» напугала его. Сначала ему казалось, что он уж больше никогда не добьется взаимопонимания с тем читателем, мнением которого он дорожил больше всего,— взаимопонимания с молодым читателем своего времени. В связи с этим в Сознании Тургенева возникла тема трагической судьбы художника; он снова пережил полосу сомнений в собственном художническом призвании. Прямым выражением этих настроений была повесть «Призраки», в которой Тургенев развивает мысль о том, что художническая мысль и художническая фантазия, в сущности, бессильны перед глубокими тайнами жизни и перед тайнами народного сознания. В эти же годы он, подобно Пушкину, в его знаменитом стихотворении «Сеятель», усомняется даже в плодотворности деятельности человека на благо общества. Именно об этом и идет речь в его повести «Довольно». Тем, что обыкновенна называют успехом у публики, он, по-видимому, уже не дорожил и все настойчивее думал о прекращении своей литературной деятельности... Но когда речь идет о
Тургеневе, эти слова — успех у публики—требуют особого пояснения. «Искренне признаюсь, что я воспитана страхе почтеннейшей публике и что не вижу никакого стыда угождать ей и следовать духу времени»'. Эти строки написал
Пушкин. Он знал, что дух времени не всегда и не полно воплощается в мнении публики; он знал, как она многолика и непостоянна, как подвержена влияниям моды. Он, сам испытавший великую благосклонность публики, видел, что она все та же «почтеннейшая публика», нарасхват покупает бездарные лакейски- услужливые романы Булгарина. Однако ж он хорошо понимал и другое: истинный поэт может обратиться только к той публике, которая дана ему судьбой; и он обязан долгом человечности пробуждать в ней «чувства добрые».

Тургенев и в этом смысле был похож на Пушкина. За свою долгую и не очень-то легкую жизнь и литературе он видел всякое: были годы, когда он был любимцем публики, ион находил в себе достаточно мужества и житейского такта, чтобы не делать вид, будто это сочувствие его нисколько не радует.
Позднее, на протяжении целого ряда лет, он был предметом ожесточенных нападение и справа и слева; он сердился на публику за ее холодность, отбивался, впадал в уныние, жаловался, грозился «положить перо»—и... ни на минуту не переставал терпеливо следить за тем, что волновало публику, на чем сосредоточились ее интересы. Его неизменное, внимание к жизни общества, неотступные думы о судьбах родной, страны помогли ему и на этот раз. Он пришел к мысли, что та острота общественной борьбы в стране, которая была так характерна для 60-х годов, не выражает всей глубины общественных процессов. Ему казалось тогда, что Россия несколько десятков лет может развиваться спокойно главное препятствие на пути ее прогресса— крепостное право — было отменено. Поэтому всякая борьба против реформационной политики правительства ему казалась вредной. Именно эта мысль и лежит в основе его романа «Дым». . "

Никогда еще сила тургеневского отрицания не выступала так открыто и прямо. Тургенев главные свои удары направил против крепостнической реакции.
Генеральская компания, собирающаяся вокруг Ратмирова - это люди чуждые не только народу, но и России. Не случайно Тургенев заставляет их действовать за границей: там они чувствуют себя непринужденнее, чем дома; в России они служат, подчиняются или распоряжаются, интригуют и только здесь живут, наслаждаются жизнью. Они враждебны, всему новому, всему, что хотя бы косвенно связано с идеей свободы. Здесь Тургенев, как и в годы создания
«Записок охотника», еще раз возвращается к своей мысли о том, что дворянская среда, оторванная от народа и противопоставившая себя народу, враждебна человечности, враждебна искреннему человеческому чувству, враждебна красоте.

В критике, и современной Тургеневу и позднейшей, много споров вызывает вопрос о положительной программе Тургенева, как она выражена в этом романе. Современникам казалось, что Потугин является выразителем мнений самого Тургенева. На первый взгляд это как будто бы так и есть.
Мысль о том, что России нужна цивилизация, что ее нужно лечить
«гомеопатическими средствами», то есть улучшать общественный быт постепенно, терпеливо внедряя элементы европейской культуры, - это давняя излюбленная мысль Тургенева.

«Литературная деятельность Тургенева,— писал Салтыков-Щедрин в некрологической статье о Тургеневе, - имела для нашего общества руководящее значение, наравне с деятельностью Некрасова, Белинского и Добролюбова. И как ни замечателен сам по себе художественный талант его, но не в нем заключается тайна той глубокой симпатии и сердечных привязанностей, которые он сумел пробудить к себе во всех мыслящих русских людях, а в том, что воспроизведенные им жизненные образы были полны глубоких поучений.

Тургенев был человек высокоразвитый, убежденный и никогда не покидавший почвы общечеловеческих идеалов. Идеалы эти он проводил в русскую жизнь с тем сознательным постоянством, которое и составляет его главную и неоцененную заслугу перед русским обществом. В этом смысле он является прямым продолжателем Пушкину и других соперников в русской литературе не знает».

Заключение.

Принято говорить, что искусство проверяется временем. Это правда. Но ведь само-то время—вещь не только «необычно длинная», но и сложная. Теперь- то мы знаем, сколько относительности в этом понятии и как по-разному переживается нами эта реальность — время. Поглощенные нашими ежедневными делами—крупными и мелкими,—мы обыкновенно не замечаем его, но бывает и так
— правда, весьма редко,— что оно вдруг предстанет перед нами все целиком—чуть ли не от эпохи строительства древнеегипетских оросительных систем до событий сегодняшнего утра. И чаще всего это происходит Под воздействием подлинного искусства.

Россия, какой она была сто с лишним лет тому назад, какой знал ее
Тургенев, изменилась так, как она не изменилась, может быть, за целую тысячу лет до него. В сущности, все, что мы встречаем на первом плане его произведений, безвозвратно ушло в прошлое. Время давно уже разрушило последние остатки подавляющего большинства тех барских усадеб, которые так часто встречались на дорогах этого писателя; сама недобрая память о помещиках и о дворянстве в его целом в наше время очень заметно потеряла в своей социальной остроте. И русская деревня уже не та.

Но, оказывается, судьбы его героев, таких далеких от нашей жизни, возбуждают в нас самый непосредственный интерес; оказывается, все, что ненавидел Тургенев, в конце концов ненавистно и нам; что он считал хорошим, чаще всего является таковым и с нашей точки зрения. Конечно, во многом мы с ним не можем согласиться, но только у самых самодовольных (они же, по убеждению Тургенева, и самые ограниченные) людей может появиться при этом чувство превосходства: мы и спорим с ним, как с нашим современником—мудрым и добрым. Художник победил время.

М.Еремин