Последние годы жизни А.С.Пушкина

| Категория реферата: Исторические личности
| Теги реферата: изложение дубровский, диплом государственного образца
| Добавил(а) на сайт: Новолодский.

27 января 1837 г. К. К. Данзас, проходя по
Пантелеймоновской улице, встретил Пушкина в санях. В этой улице жил тогда К. О. Россет:
Пушкин, как полагает Данзас, заезжал сначала к
Россету, и не застав последнего дома, поехал к нему. Пушкин остановил Данзаса и сказал:
-- Данзас, я ехал к тебе, садись со мной в сани и поедем во французское посольство, где ты будешь свидетелем одного разговора.
Данзас, не говоря ни слова, сел с ним в сани, и они поехали в Большую Миллионную. Во время пути Пушкин говорил с Данзасом, как будто ничего не бывало, совершенно о посторонних вещах.
Таким образом доехали они до дома французского посольства, где жил д`Аршиак. После обыкновенного приветствия с хозяином, Пушкин сказал громко, обращаясь к Данзасу: "Теперь я вас введу в сущность дела", и начал рассказывать ему все, что происходило между ним, Дантесом и
Геккереном.
Пушкин окончил свое объяснение следующими словами:
-- Теперь я вам могу сказать только одно: если дело это не закончится сегодня же, то в первый же раз, как я встречу Геккерена, -- отца или сына, -- я им плюну в физиономию.
Тут он указал на Данзаса и прибавил:
-- Вот мой секундант.
Потом обратился к Данзасу с вопросом:
-- Согласны вы?
После утвердительного ответа Данзаса Пушкин уехал, предоставив Данзасу, как своему секунданту, условиться с д`Аршиаком о дуэли.
А. АММОСОВ, стр. 18.

За несколько часов до дуэли Пушкин говорил д`Аршиаку, секунданту Геккерена, объясняя причины, которые заставляли его драться: "Есть двоякого рода рогоносцы: одни носят рога на самом деле; те знают отлично, как им быть; положение других, ставших рогоносцами по милости публики, затруднительнее. Я принадлежу к последним".
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- вел. кн. МИХАИЛУ
ПАВЛОВИЧУ, 14 февр. 1837 г. Щеголев, 260 (фр.).

К пояснению обстоятельств, касающихся до выбора секунданта со стороны Пушкина, прибавлю я еще о сказанном мне г. д`Аршиаком после дуэли; т. е. что Пушкин накануне несчастного дня у графини Разумовской на бале предложил г-ну
Мегенсу, находящемуся при английском посольстве, быть свидетелем с его стороны, на что сей последний отказался. Соображая ныне предложение Пушкина г-ну Мегенсу, письмо его к д`Аршиаку и некоторые темные выражения в его разговоре со мною, когда мы ехали на место поединка, я не иначе могу пояснить намерения покойного, как тем, что по известному мне и всем знавшим его коротко, высокому благородству души его, он не хотел вовлечь в ответственность по своему собственному делу, никого из соотечественников; и только тогда, когда вынужден был к тому противниками, он решился наконец искать меня, как товарища и друга с детства, на самоотвержение которого он имел более права считать.
К. К. ДАНЗАС. Рапорт в Военносудную
Комиссию от 14 февр. 1837 г. "Дуэль Пушкина с
Дантесом-Геккереном". Подлинное военносудное дело 1837 г., СПб. 1900, стр. 79.

Подполковник Данзас был отличный боевой офицер, светски образованный, но крайне ленивый и, к сожалению, притворявшийся roue (повеса, развратник).
Г. И. ФИЛИПСОН. Воспоминания Рус. Арх.,
1884 I, 205.

Данзас, по словам знавших его, был весельчак по натуре, имел совершенно французский склад ума, любил острить и сыпать каламбурами; вообще он в полном смысле был bon-vivant. Состоя вечным полковником, он только за несколько лет до смерти, при выходе в отставку, получил чин генерала, вследствие того, что он в мирное время относился к службе благодушно, индифферентно и даже чересчур беспечно; хотя его все любили, даже начальники, но хода по службе не давали. Данзас жил и умер в бедности, без семьи, не имея и не нажив никакого состояния, пренебрегая постоянно благами жизни, житейскими расчетами. Открытый прямодушный характер, соединенный с саркастическими взглядами на людей и вещи, не дал ему возможности составить себе карьеру.
Несколько раз ему даже предлагались разные теплые и хлебные места, но он постоянно отказывался от них, говоря, что чувствует себя неспособным занимать такие места.
Н. А. ГАСТФРЕЙНД. Товарищи Пушкина по лицею. СПб., 1913, т. III, стр. 333.

Данзас -- веселый малый, храбрый служака и остроумный каламбурист... он мог только аккуратнейшим образом размерить шаги для барьера, да зорко следить за соблюдением законов дуэли, но не только не сумел бы расстроить ее, даже обидел бы Пушкина малейшим возражением.
П. В. НАЩОКИН по записи Н. И. КУЛИКОВА,
Рус. Стар., 1881, т. 31, стр. 615.

После ухода Пушкина первый вопрос его
(Данзаса) был г. д`Аршиаку, нет ли средств окончить дело миролюбиво. Г. д`Аршиак, представитель почитавшего себя обиженным г.
Геккерена, вызвавшего Пушкина на дуэль, решительно отвечал, что никаких средств нет к примирению.
К. К. ДАНЗАС. Показание перед Военносудной комиссией. Дуэль, 99.

УСЛОВИЯ ДУЭЛИ МЕЖДУ Г. ПУШКИНЫМ
И Г. БАРОНОМ ЖОРЖЕМ ГЕККЕРЕНОМ
1. Противники становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга, за пять шагов назад от двух барьеров, расстояние между которыми равняется десяти шагам.
2. Противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут пустить в дело свое оружие.
3. Сверх того принимается, что после первого выстрела противникам не дозволяется менять место для того, чтобы выстреливший первым подвергся огню своего противника на том же расстоянии.
4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, если не будет результата, поединок возобновляется на прежних условиях: противники ставятся на то же расстояние в двадцать шагов; сохраняются те же барьеры и те же правила.
5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.
6. Нижеподписавшиеся секунданты этого поединка, облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за свою сторону, своею честью строгое соблюдение изложенных здесь условий.
Константин Данзас, инженер-подполковник.
Виконт д`Аршиак, аташе французского посольства.
МОДЗАЛЕВСКИЙ, ОКСМАН, ЦЯВЛОВСКИЙ.
Нов. матер. о дуэли Пушкина, стр. 86 (фр.).

К сим условиям г. д`Аршиак присовокупил не допускать никаких объяснений между противниками, но он (Данзас) возразил, что согласен, что во избежание новых каких-либо распрей, не дозволить им самим объясняться; но имея еще в виду не упускать случая к примирению, он предложил с своей стороны, чтобы в случае малейшей возможности секунданты могли объясняться за них.
К. К. ДАНЗАС. Показание перед Военносудной комиссией. Дуэль, 100.

С этой роковой бумагой Данзас возвратился к
Пушкину. Он застал его дома одного. Не прочитав даже условий, Пушкин согласился на все. В разговоре о предстоящей дуэли Данзас заметил ему, что, по его мнению, он бы должен был стреляться с бароном Геккереном-отцом, а не с сыном, так как оскорбительное письмо он написал Геккерену, а не
Дантесу. На это Пушкин ему отвечал, что Геккерен, по официальному своему положению, драться не может.
А. АММОСОВ со слов К. К. ДАНЗАСА, стр. 20.

Ходил по комнате необыкновенно весело, пел песни -- потом увидел в окно Данзаса, в дверях встретил радостно. -- Вошли в кабинет, запер дверь.
-- Через несколько минут послал за пистолетами.
В. А. ЖУКОВСКИЙ. Конспективные заметки.
Щеголев, 285.

Я думаю, вам приятно будет иметь архалук, который был на нем в день его несчастной дуэли.
Н. Н. ПУШКИНА (вдова поэта) -- П. В.
НАЩОКИНУ от 6 апр. 1837 г. Искусство, журнал
Вое. Академии Худ. Наук, № 1, 1923, стр. 326.

После смерти Пушкина Жуковский прислал моему мужу серебряные часы покойного, которые были при нем в день роковой дуэли, его красный с зелеными клеточками архалук, посмертную маску и бумажник с ассигнацией в 25 руб. и локоном белокурых волос.
В. А. НАЩОКИНА. Новое Время, 1898, № 8129.

Пушкин спокойно дожидался у себя развязки.
Его спокойствие было удивительное; он занимался своим "Современником" и за час перед тем, как ему ехать стреляться, написал письмо к Ишимовой
(сочинительнице "Русской истории для детей", трудившейся и для его журнала).
В. А. ЖУКОВСКИЙ -- С. Л. ПУШКИНУ.
Щеголев, 171.

ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО ПУШКИНА
Милостивая Государын
Александра Осиповна.
Крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на ваше приглашение. Покамест, честь имею препроводить к Вам Barry Cornwall --
Вы найдете в конце книги пьесы, отмеченные карандашем, переведите их как умеете -- уверяю
Вас, что переведете как нельзя лучше. Сегодня я нечаянно открыл Вашу Историю в рассказах, и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!
С глубочайшим почтеньем и совершенной преданностью честь имею быть,
Милостивая Государыня,
Вашим покорнейшим слугою
А. Пушкин.
ПУШКИН -- А. О. ИШИМОВОЙ, 27 января 1837 г.

Условясь с Пушкиным сойтись в кондитерской
Вольфа, Данзас отправился сделать нужные приготовления. Наняв парные сани, он заехал в оружейный магазин Куракина за пистолетами, которые были уже выбраны Пушкиным заранее; пистолеты эти были совершенно схожи с пистолетами д`Аршиака, Уложив их в сани, Данзас приехал к Вольфу, где Пушкин уже ожидал его.
А. АММОСОВ, стр. 21.

Начал одеваться; вымылся весь, все чистое; велел подать бекешь; вышел на лестницу --
Возвратился, -- велел подать в кабинет большую шубу и пошел пешком до извозчика. -- Это было ровно в 1 час.
В. А. ЖУКОВСКИЙ. Конспективные заметки.
Щеголев, 285.

Показание, переданное нам Ник. Фед.
Лубяновским. Он жил с отцом своим в среднем этаже того дома (княгини Волконской на Мойке), где внизу скончался Пушкин. Утром (?) 27 января
Лубяновский в воротах встретился с Пушкиным, бодрым и веселым: шел он к углу Невского
Проспекта, в кондитерскую Вольфа, вероятно, не дождавшись своего утреннего чаю, за поздним вставанием жены и невестки.
П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1908, III, 291.

Было около 4-х часов.
Выпив стакан лимонаду или воды, Данзас не помнит, Пушкин вышел с ним из кондитерской; сели в сани и отправились по направлению к
Троицкому мосту.
На дворцовой набережной они встретили в экипаже г-жу Пушкину. Данзас узнал ее, надежда в нем блеснула, встреча эта могла поправить все. Но жена Пушкина была близорука; а Пушкин смотрел в другую сторону.
А. АММОСОВ, 21.

В день поединка друзья везли обоих противников через место публичного гулянья, несколько раз останавливались, роняли нарочно оружие, надеясь еще на благодетельное вмешательство общества, но все их усилия и намеки остались безуспешны.
П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 420.

Данзас хотел как-нибудь дать знать проходящим о цели их поездки (выронял пули, чтоб увидали и остановили).
В. А. НАЩОКИНА со слов ДАНЗАСА. Рассказы о Пушкине, 41.

День был ясный. Петербургское великосветское общество каталось на горах, и в то время некоторые уже оттуда возвращались. Много знакомых и Пушкину, и Данзасу встречались, раскланивались с ними, но никто как будто и не догадывался, куда они ехали; а между тем история
Пушкина с Геккеренами была хорошо известна всему этому обществу.
На Неве Пушкин спросил Данзаса шутя: не в крепость ли ты везешь меня? -- Нет, -- отвечал
Данзас, -- через крепость на Черную речку самая близкая дорога.
На Каменноостровском проспекте они встретили в санях двух знакомых офицеров конного полка: князя В. Д. Голицына и Головина.
Думая, что Пушкин и Данзас ехали на Горы,
Голицын закричал им: "что вы так поздно едете, все уже оттуда разъезжаются?!"
А. АММОСОВ, 21.

По дороге им попались едущие в карете четверней граф И. М. Борх с женой, рожденной
Голынской. Увидя их, Пушкин сказал Данзасу: --
"Вот две образцовых семьи", и, заметя, что Данзас не вдруг понял это, он прибавил: "Ведь жена живет с кучером, а муж -- с форейтором".
М. Н. ЛОНГИНОВ. Запись на книжке Аммосова о последних днях Пушкина. Щеголев, изд. 3, стр.
448.

Графиня А. К. Воронцова-Дашкова