Роберт Бартини

А. Кудрявцев

В далеком уже 1982 году, я попал в Институт истории естествознания и техники на торжественное заседание, посвященное памяти авиаконструктора, о котором до этом слышал очень мало. В небольшой институтский зальчик набилось довольно много народу, в основном людей пожилых, но явно не флегматичных.

Оказалось, что Роберт Бартини создал много удивительных самолетов, а еще большее количество конструкций ему воплотить в металле не удалось. Но и они, судя по высказываниям выступавших, оставили след в авиастроении.

Уже одно из первых выступлений показало, что в данном случае все очень интересно и в плане методологическом.

Очень пожилой на вид человек почти кричал с трибуны:

"Мы, ученики Бартини, люди, которым выпало счастье и доверие узнать о его методе, должны сохранять его и нести его другим людям".

Это походило на то, что можно было услышать на собраниях ТРИЗовцев. Но метода Бартини я не знал (а ведь тогда мне казалось, что я уже знал все методы.)

Постепенно становилось все горячее. В зале были не только сторонники, но и противники авиаконструктора. Интересно было наблюдать, как пожилые люди, забыв о своих сединах, ссорились друг с другом, вновь переживая события тридцатых, сороковых, пятидесятых годов. Особенно запомнился мне один технолог (по виду древний пенсионер, но как известно технологи, как и конструкторы не бывают "бывшими"), который метал громы и молнии, в красках рассказывая как Бартини заставлял его наладить выпуск цельнотянутых труб, имеющих по длине переменную толщину стенки и переменный же диаметр. Вывод его выступления был таков - с такими трубами любой конструктор мог бы спроектировать самолет будущего, попробовал бы ваш Бартини сделать что нибудь приличное на обычных материалах….

В зале поднялся страшный крик. Стало понятно, что сторонников Бартини в зале оказалось больше и постепенно порядок был восстановлен. Но от такого живого проявления эмоций и чувств показалось любопытным выяснить, над чем же ломали копья все эти люди, какие ценности отстаивали.

После заседания мы с Игорем Куликовым подошли к тому выступавшему, который говорил о необходимости крепить и передавать дальше наследство Бартини, и напросились на встречу.

Иосиф Берлин долгое время был заместителем Бартини. Его квартира в районе метро Кузьминки стала на некоторое время местом паломничества моего и Игоря Куликова. Он много знал и потому постоянно отвлекался, но все отвлечения были страшно интересны сами по себе. (Так, например, он мог рассказать о том, как студентом подрабатывал у Туполева вместе с Сережей Королевым - чертили плазы. И как строго покрикивал на них Туполев. Или как он учился в абсолютно промерзших аудиториях и как при этом студенты бегали вечерами в также нетопленную Консерваторию. И мы ему верили, потому что видели его глаза).

Берлин рассказал удивительные вещи и показал удивительные документы. Но самым удивительным был тот задор, с которым он рассказывал о Бартини. Видно было, что след в его жизни этот человек оставил яркий и навсегда.

Держал я в руках неизданную книгу Бартини - его автобиографическую повесть "Цепь". Когда мы с Куликовым попросили книгу для копирования нам было отказано (вдруг потеряете). На предложение оставить в залог партбилеты, сидящий напротив старик посмотрел на нас ясным взглядом человека, которому уже нет нужды притворяться и искать замену выражению: "молодые люди, это всего лишь две картонки. И они абсолютно ничего не стоят по сравнению с этой книгой". Мы поняли, что ценность произведения для него абсолютна. Листать было бесполезно, пакет был страниц на 300, удалось пробежать глазами только первые главы.

Гораздо интереснее было продолжать слушать хозяина квартиры…

Итог этих бесед - по мнению И. Берлина у Бартини был свой метод решения задач. Он не был зафиксировн письменно, но из многолетних наблюдений нашему рассказчику было совершенно ясно - метод был. Он базировался на использовании в связке диалектики и математики. Будучи очень образованным человеком, Бартини широко использовал математику для анализа ситуации и "ожидал этого от других". Он постоянно указывал подчиненным на необходимость мыслить диалектически, подчеркивал практическую важность этого. Для него не было неприступных задач. Использовался аппарат противоречий (термин дан в нашей трактовке), однако не в выявлении пары улучшающихся и ухудающихся признаков, а соединением довольно больших групп факторов, разнородно влияющих на важные потребительские характеристики проектируемой машины.

Бартини требовал от подчиненных, чтобы они могли ответить на следующий вопрос: представьте себе, что у вас есть абсолютно прочный материал, невесомый и обладающий полным набором всех необходимых свойств. Представьте, что есть любое количество энергии и не думайте пока, как она появилась там, где это нужно. И теперь ответьте, чего вы хотите, что должно произойти?

Бартини учил, что разработчик, конструктор должен играть с Природой в шахматы, держа в кармане пешку. Он высказывал примерно такую мысль: если игрок будет иметь право один раз поставить на любую клетку поля свою пешку, он обязательно выиграет. В шахматах такое запрещено, а в технике - разрешено. Но разработчик должен знать, что и куда поставить, должен готовить ситуацию к этому.

К сожалению мы встречались с И. Берлиным всего три раза. Вспоминая об этом человеке я думаю, что и о нем самом следовало бы написать книгу, такую интересную траекторию его жизни мы узнали...

Следующая моя встреча с Бартини произошла года через три. Я жил в то время в Люберцах, которые расположены в непосредственной близости от Москвы. Оказалось, что завод и КБ, вдоль забора которых я ходил каждый день, выгуливая собаку - место последней работы Бартини. Это было удивительно, но почти все из тех, кто выгуливал со мной собак, знали Бартини. Многие работали у него в КБ.

После этого я начал мучить знакомых собачников разговорами о Бартини. Отношение у них к Роберту Людвиговичу было не восторженное, а более ровное, но несомненно позитивное. Он был где - то далеко и можно сказать, высоко, и они, тогда молодые инженеры, видели и слышали его довольно мало.

Но вот характерные моменты рассказов: Борис Петрович, владелец черного терьера. Ведущий конструктор вертолетов, в бытность Бартини главным конструктором, был у него молодым специалистом.

- Бартини был очень горяч. Если не сможешь сделать работу в срок, не знаешь как придумать, сразу тащит тебя к плакату. "Видишь, капиталисты диалектики не знают, а противоречия устраняют. Но ты же наш инженер, советский! Ты должен придумать!

- К какому плакату?

- У нас плакатов было много, Бартини постоянно требовал, чтобы их дополняли. На них в трех координатах (скорость, дальность, время, или скорость, грузоподъемность, время и тд) фиксировались все новые достижения по самолетам, которые были в мире. Каждый самолет обозначался точкой в этом пространстве. Кривые то плавно росли, то совершали резкие скачки. Вот о таких скачках и говорил Бартини, на них и указывал, когда отмечал, что капиталисты противоречия устраняют. Ведь каждый скачок достигается за счет того, что конструкторы сумели преодолеть некую трудность, казавшуюся до этого принципиально неразрешимой.

- Борис Петрович, а что случилось после смерти Бартини?

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: научные текст, как сделать шпаргалку.





1  2  3  4  5 | Следующая страница реферата