Александр Невский: парадоксы исторической памяти

И.Н. Данилевский

Князь Александр Ярославич Невский занимает особое место среди сакрализованных персонажей российской истории. Судя по опросам, это самый популярный персонаж древнерусской истории 1. В глазах наших соотечественников он предстает прежде всего как защитник Отечества, рыцарь без страха и упрека, всю свою жизнь посвятивший защите священных рубежей Родины. Как ни странно, это представление сформировалось не так давно: ему нет еще и семидесяти лет, поскольку в основе такого образа лежит гениальный фильм С.М. Эйзенштейна «Александр Невский» (1939 г.). И не важно, что рецензию на литературный сценарий «Русь», лежащий в основе киношедевра, М.Н. Тихомиров озаглавил «Издевка над историей»2. Для подавляющего большинства граждан России именно этот фильм (если, конечно, не считать школьные учебники для 6 класса) стал основным источником информации о великом предке.

Наверное, поэтому обращение к историческим источникам, повествующим о жизни и делах князя, попытка разобраться, какую реальную роль сыграл Александр в истории нашей страны, и где коренятся истоки привычного образа спасителя и защитника Отечества, вызывают, как правило, довольно жесткое неприятие у наших современников. Обращение же к историографической традиции мешает проводить такую тенденцию: образ князя явно начинает уступать своему основному «сопернику» в исторической памяти россиян - образу Дмитрия Ивановича Донского.

1 Храпов В. Кого дают в герои нашим детям // Знание — сила. 1990. № 3; Левинсон А.Г. Массовые представления об «исторических личностях» // Одиссей -1996: Ремесло историка на исходе XX века. М., 1996.

2 Тихомиров М.Н. Издевка над историей // Историк-марксист. 1938. № 3.

Действительно, в самых ранних источниках, авторы которых едва ли не лично знали князя 3, описания и характеристики даже самых ярких событий, связанных с именем Александра Ярославича, выглядят довольно заурядно 4. Поэтому апологетически настроенным историкам то и дело приходится прибегать к методе, предложенной в свое время М. Хитровым, сетовавшим, что «к великому сожалению, в рассказе о св. Александре Невском нам приходится довольствоваться скудными историческими известиями», поскольку «летописные известия о лицах и событиях XIII и XIV веков кратки, отрывочны и сухи». В этих условиях, считает он, «единственное средство сколько-нибудь помочь горю - это самому автору проникнуться глубоким благоговением и любовью к предмету изображения и чутьем сердца угадать то, на что не дают ответа соображения рассудка»5. Из этого-то источника обычно и черпают недостающие сведения.

3 Автор житийной повести об Александре прямо сообщает: «Азъ худый и многогрешный, малосъмысля, покушаюся писати житие святаго князя Александра, сына Ярославля, а внука Всеволожа. Понеже слышах от отець своихъ и самовидець есмь възраста его, радъ бых исповедалъ святое и честное и славное житие его» (Повести о житии и о храбрости благовернаго и великаго князя Александра// Памятники литературы Древней Руси: XIII век. М., 1981. С. 426).

4 Впрочем, не стоит забывать, что задачи автора агиографического произведения были несколько иными, нежели это представляется многим современным исследователям, которые невольно приписывают древнерусским авторам нынешние представления об Александре: «В житии Александра Невского... главным образом представлены эпизоды, которые говорят о нем, как о непобедимом князе-полководце, известном всюду своими военными подвигами, и как о замечательном политике» (Строков А., Богусевич В. Новгород Великий: Пособие для экскурсантов и туристов. Л., 1939. С. 23). Ср. более «мягкое», но от того вряд ли более верное определение: «Составление полной биографии князя Александра не входило в задачи автора. Содержанием жития является краткое изложение основных, с точки зрения автора, эпизодов из его жизни, которые позволяют воссоздать героический образ князя, сохранившийся в памяти современников, - князя-воина, доблестного полководца и умного политика» (Охотникова В. И. Житие Александра Невского: Комментарий] // Памятники литературы Древней Руси: ХШвек. М., 1981. С. 602)

5 Хитров М. Святый благоверный великий князь Александр Ярославич Невский: Подробное жизнеописание с рисунками, планами и картами. М., 1893 [Л., 1992].С. 10-11.

Победа на Неве стоила новгородцам и ладожанам жизни двадцати земляков («или мне [менее], Богь весть», - философски замечает автор сообщения в Новгородской первой летописи 6). Правда, врагов было перебито «много множъство», но - на другом берегу Ижоры, «иде же на бе проходно полку Олександрову», уточняет Лаврентьевская летопись 7. Полагать, что эта битва действительно стала «важным этапом» в борьбе за выход Руси в Балтийское море (который она и без того имела вплоть до начала XVII в.), или что она «уже в XIII веке предотвратила потерю Русью берегов Финского залива и полную экономическую блокаду Руси»8, — наивно. И до, и после нее шведы неоднократно высаживались на побережье юго-восточной Прибалтики. И до, и после нее они даже строили здесь крепости. И до, и после нее новгородцы и подстрекаемые ими карелы совершали опустошительные набеги на шведские земли. И до, и после нее заключались мирные договоры (оказывавшиеся, впрочем, недолговечными). И все это никогда не приводило ни к «потере», ни к «блокаде». Шведы, судя по «Хронике Эрика», подробно повествующей о событиях в данном регионе в XIII в., вообще умудрились не заметить этого сражения 9. Даже автор приведенных выше «официальных» советских характеристик Невской битвы вынужден был заключить: «после разгрома (!) на Неве шведское правительство не отказалось от мысли овладеть землей финнов»10.

Все это свидетельствует о том, что с точки зрения современного прагматического мышления очень трудно понять, что же, собственно, заставило агиографа именно это событие сделать ключевым в создании образа святого князя Александра Ярославича. Мало того, в глазах автора жития Невская битва по своему значению, судя по всему, превосходила Ледовое побоище. Во всяком случае, описание последнего значительно уступает рассказу о сражении в устье Ижоры даже по объему. В Новгородской первой летописи сообщение о битве на Неве по количеству слов в полтора раза превосходит описание Ледового побоища 11, в Лаврентьевской - только перечень подвигов, совершенных дружинниками Александра в устье Ижоры, вдвое превышает рассказ о сражении на льду Чудского озера 12.

6 Новгородская первая летопись старшего извода (Синодальный спи- сок) // Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (Полное собрание русских летописей. Т. 3). [2-е изд.]. М., 2000. С. 77.

7 Лаврентьевская летопись// Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1998. Стб. 480.

8 Очерки истории СССР: Период феодализма. IХ-ХУ вв. В двух частях. М., 1953. Ч 1 С. 845.

9 См.; Хроника Эрика. Выборг, 1994.

10 Очерки истории СССР... 1Х-ХУ вв. Ч. 1. С. 886.

11 Новгородская первая летопись. С. 77. 12 Лаврентьевская летопись. Стб. 478.

Впрочем, и летописные повествования о Ледовом побоище вызывают у нашего современника ничуть не меньше вопросов. Суть дела сводится в них к довольно ограниченной информации. Так, согласно Новгородской 1 летописи, после изгнания из Пскова крестоносцев, приглашенных туда самими псковичами в 1240 г.13, Александр Ярославич по не вполне ясным причинам отправился дальше на запад, «на Чюдь», вторгаясь в земли Дорпатского епископства. Здесь он «пусти полкъ всь в зажития 14», при этом отряды под командованием Домаша Твердиславича и Кербета «быша в розгоне 15». «Немци и Чюдь» разбили эти отряды, Домаша убили, «а инехъ руками изъимаша, а инии къ князю прибегоша в полкъ». После этого Александр отступил к Чудскому озеру и здесь, «на Узмени, у Воронея камени» встретил догонявшего его неприятеля. Само описание битвы занимает чуть больше ста слов:

«И наехаша на полкъ Немци и Чюдь и прошибошася свиньею сквозе полкъ, и бысть сеча ту велика Немцемь и Чюди. Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, еюже ради новгородци кровь свою прольяша, техъ святыхъ великыми молитвами пособи Богь князю Александру; а Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьскаго берега; и паде Чюди бещисла, а Немець 400, а 50 руками яша и приведоша в Новъгородъ. А бишася месяца априля въ 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, в субботу»16.

13 Ср. выводы, к которым приходит автор последнего исследования, посвященного новгородско-псковским отношениям: «появление немцев во Пскове произошло с согласия значительной части псковской общины», и далее: «по большому счету, можно говорить о добровольной сдаче города самими жителями, а не кучкой бояр-заговорщиков»; причиной стало, видимо, то, что «псковичи предпочли в 1240 г. установление власти немцев возможному поглощению суверенной Псковской земли Новгородской волостью» (Валеров А. В. Новгород и Псков: Очерки политической истории Северо-Западной Руси ХI-ХIV веков. СПб., 2004. С. 164, 165, 168).

14 Составители Словаря древнерусского языка Х1-Х1/ веков (М., 1990. Т. 3. С. 301) и Словаря русского языка ХI-ХVII вв. (М., 1978. Вып. 5. С. 196) толкуют это слово как 'место заготовления съестных припасов и фуража'. Если принять эту трактовку, остается непонятным, почему местом заготовки припасов для новгородского князя оказывается враждебная территория. Некоторую ясность, впрочем, вносит следующая фраза.

15 Еще одно слово, которое требует специального пояснения. В Словаре русского языка ХI-ХIV вв. оно определяется как 'нападение по территорию противника с целью приобретения добычи'; любопытно, что лексикографы «постеснялись» рассмотреть такое значение в данном сообщении и выделили последнее (и только его!) в особый случай: «Передовой отряд (?)» (М., 1995. Вып. 21. С. 172). Логичным поэтому выглядит толкование данного фрагмента летописи в «Очерках истории СССР»: «освободив Псков, Александр Ярославич повел свое войско в землю эстов, дав право войску воевать "в зажития", то есть нанося максимальный ущерб врагу» (Очерки истории СССР... 1Х-ХУ вв. Ч. 1. С. 848).

16 Новгородская первая летопись старшего извода (Синодальный список) // Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (Полное собрание русских летописей. Т. 3). [2-е изд.]. М., 2000. С. 78.

Некоторые дополнения к этому описанию находим в житийной повести об Александре Ярославиче. После рассказа об «освобождении» Пскова агиограф сообщает, Александр «землю их [«безбожных немець»] повоева и пожже и полона взя бес числа, а овех иссече». Когда же «стражие» сообщили о приближении основных сил противника, «князь... Александръ оплъчися, и поидоша противу себе». Автор Жития «уточняет» численность войск («покриша озеро Чюдьское обои от множества вой», причем добавляется, что Ярослав Всеволдович прислал в помощь Александру «брата меньшаго Андръя... въ множестве дружине»). Само описание сражения предельно метафорично:

«И бысть сеча зла, и трусь от копий ломления, и звукъ от сечения мечнаго, яко же и езеру померзъшю двигнутися, и не бъ видъти леду, покры бо ся кровию». В результате с Божьей помощью (воплощением ее, в частности, явился «полкъ Божий на въздусе, пришедши на помощь Александрови») князь «победи я..., и даша плеща своя, и сеча хуть я, гоняще, аки по иаеру [те. по воздуху], и не бе камо утещи». «И возвратися князь Александръ с победою славною, — заключает агиограф, — и бяше множество полоненых в полку его. и ведяхут босы подле коний, иже именують себе божий ритори»17.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: дипломы рефераты, реферат.





1  2  3 | Следующая страница реферата