Предыдущая страница реферата | 2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12 | Следующая страница реферата



Каждая группа жила своей жизнью, своими интересами, но между ними было живое           общение, объяснявшееся связями, возникшими в тюрьмах Нерчинской каторги. Позднее, когда подошла новая публика, из новых тюрем, личные связи ослабли, и обе фракции якутской ссылки больше обособились.

Тем не менее, отрыв от непосредственного участия в деятельности партийных организаций, отдаленность мест поселения от центров политической активности, длительность заключения, необходимость постоянно заботиться о заработке и решении прочих проблем собственного существования в ссылке или на каторге, не способствовали укреплению "революционного духа" политических ссыльных.

И все же, сами бывшие политкаторжане признают, что “это было то время, когда  мы, без различия партийности,отражали ярко, сгущенно, почти целиком повторяли "волю".  "Волю" со всеми ее упадническими настроениями, отвернувшуюся от революционно-общественной деятельности и искавшую "утешения" и смысла жизни во всем, в чем угодно: в боге, в искусстве, в личных отношениях, в порнографии и проч. “[lxii]

В 1907-1910 годах на женскую каторгу,  полностью сосредоточенную в Мальцевской женской каторжной тюрьме, никаким образом не распространялись репрессии, применяемые порой к каторге мужской, а внешние проявления каторги (кандалы, проверки и т.д.) особенно не беспокоили арестантов.

Помимо необходимой физической работы - “возни вокруг себя”  - арестантки могли тратить весь свой досуг по своему усмотрению.

А.Биценко, в 1907-1907 годах придерживавшаяся идей социал-революционеров, отмечает, что на этом фоне были видны "признаки зарождающегося разложения революционера, как борца за социализм".

В среде каторжанок, среди которых были эсеры просто, эсеры-максималисты, анархистки различных группировок и социал-демократы, рос и креп дух скептицизма, разочарования, отчуждения, критики и "критиканства"[lxiii]: “Что ни с.-р., то или особый "оттенок" в теоретическом обосновании программы, тактики  и, в частности, террора, или уж вовсе совсем особое, такое своеобразное миросозерцание с вытекающим из него своим обоснованием деятельности.”[lxiv]

Широкая свобода мнений в партии эсеров приводила к уклонам в сторону марксизма, в сторону субъективной школы,  и так далее вплоть до трудно поддающихся пониманию мистических толкований задач партии  - в полном соответствии с той литературой, которую поголовно читали “мальцевитянки” на каторге. Естественно, все это вызывало немало недоразумений.

Пожалуй, стоит привести полностью свидетельство А. Биценко: “Были у нас, назовем условно, "идеалисты", ибо в то же время они и реалисты, поскольку не соглашались с материалистами с одной стороны, а с другой - с идеалистами.

Признавая важное значение экономики, они в то же время противоставляли себя материалистам, - так называемым "фаталистам", переоценивающим автоматизм в истории. Отрицая причиннозависимость исторических явлений, ограничивались функциональностью. Признавали значение в истории других факторов, напр. "роль сознания". Признавали необходимость "этического обоснования социализма" и в то же время учета реальных движущих сил революции: "не шли с проповедью социализма ко всем продряд, а только к трудящимся."

Считали  достаточным для действия ограничиваться "относительностью законов истории" (нет "вечных"), "относительностью правды истины, справедливости, ставя знак равенства между освобождением трудящихся и освобождением человечества", и пр. В арсенале этой группы кроме Лаврова, Михайловского и Маркса были Риль, Гефдинг, Мах, Авенариус, Риккерт и другие представители субъективной школы, марксизма, критической философии и других различных течений новейшей философии.”[lxv]

В то же время, немалая часть эсерок и максималисток рукововствовалась лишь "непосредственным чувством", толкаемом условиями жизни и вдохновленным героизмом борцов-террористов. Недаром партия социал-революционеров считалась достойной наследницей "Народной Воли". Эсеры были самой "боевой" революционной организацией.

А. Биценко признает: “Чистотой принципов никто не блистал у нас, и ни в каком отношении”[lxvi]

Например, одна из эсерок-максималисток (бывшая социал-демократка, прошедшая марксистскую школу) обосновывала свой максимализм ссылаясь на теорию "перманентной революции" Троцкого.

Другая эсерка-террористка прибыла на каторгу с крестом, библией и своим "собственным" миросозерцанием. Вместо эсеровских авторитетов предпочитала святых, и выдвигала такие принципы, которые не подходили даже для самой обширной эсеровской программы. Терррор она обосновывала примерно так: "надо отдавать самое дорогое за други своя - душу свою. Я и отдаю самое дорогое: фактом убийства человека поступаюсь своим нравственным чувством"[lxvii].

Несмотря  на все имевшие место отклонения "общее было здесь то, что все были социалистами прежде всего"[lxviii]

И все же, сомнения в конечном итоге неизбежно перерастали в переоценку всех ценностей, причем “пересмотру подверглись даже элементарные. общие для всех социалистов, положения, решенные, казалось, самим фактом вступления на путь борьбы за интересы того или иного класса”[lxix]

А. Биценко приводит выдержки из попавшей к ней в руки записной книжки одной из политкаторжанок: “Дело именно в том, что в период сомнений лишаешься основной предпосылки: оправдания своей жизни, а путем умственной работы найти его не так-то легко. Для этого нужна переоценка всех ценностей, и не ограничишься здесь одной теорией прогресса, за каждым «почему», возникает новое «почему» “[lxx].

Каторжанка постоянно задает себе вопросы, на которые никак не может найти ответа: “В чем оправдание нашей борьбы да еще с оружием в руках?”,      “И какой смысл? “,           “Почему обязательно надо идти таким узким путем - классовой борьбы?”,  “Кто сказал, кто доказал, что социализм нужен?”,  “Кто сказал, что надо непременно бороться за интересы трудящихся?”[lxxi]

Эти рассуждения порой доходили до "исступленного резонерства": “Почему я непременно должна дать чистую рубашку пришедшей с этапа?”[lxxii]

Этими настроениями каторжанок формировалось и  настроение социальной среды, характерными чертами которой становилась расхлябанность, пассивность, поддержка "резонерства" как должного подражанию и так далее .

Проявилось это и во время резкого усиления административного произвола в мужских тюрьмах  Нерчинской каторги в 1910-1911 гг., вызвавших  ряд самоубийств и голодовок политзаключенных. Женская каторга оказалась неспособна  к  серьезному и адекватному протесту в знак поддерджки. А. Биценко пишет:  “Для меня несомненно, что большинству жизни своей было не жаль... А все же молчали. Очевидно, как ни мучились тем, что происходило в мужских тюрьмах, все же, в конце концов, не было достаточно повелительного стимула к выражению протеста смертью своей... “[lxxiii]

Едва ли не самое острое перживание политкаторжанок: признание своей  негодности перед лицом "масс" - в лице солдат, матросов, осужденных за восстаний и перед массой уголовных. Знакомство с  произведениями  Л. Андреева донельзя обостряло это чувство; часть политкаторжанок даже обращалась к начальству с просьбой перевести их к уголовным для "слияния с ними".[lxxiv]

Для большинства был характерен отход от революционно-социалистических позиций. Отпечатывалось это на общем фоне забвения слов "партийность", "социализм", "товарищ": если они и упоминались, то только с иронией, в кавычках или "исторически".[lxxv]

Под знаком забвения и беспощадной расправы с самим собой, в среде каторжанок сами собой сложились неписанные заповеди: "Никаких ссылок на партийные авторитеты и принципы", "никаких авторитетов вообще" (плевать на всех!), "не суди никого, на себя погляди" и так далее в том же духе: “В нашей жизни можно было найти сколько угодно таких случаев, показывающих, что в  своей оценке действий своих ли, оставшихся ли на воле мы уже далеко отодвинули критерий классовой морали, стало быть и "революционной этики", о которой так  любили шуметь”.[lxxvi]

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: педагогические рефераты, реферат машини.

Предыдущая страница реферата | 2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12 | Следующая страница реферата