"Дело Артамоновых": от замысла к воплощению

В статье "Разрушение личности" (1908) А.М.Горький высказал мысль о разрушающем воздействии капитала на "недостаточно гибко развитую энергию" буржуазии: "Бешеная работа нервов вызывает истощение, односторонне упражняемое мышление делает человека уродом, создается психика крайне неустойчивая; мы видим, как растет среди буржуазии неврастения, преступность, и наблюдаем типичных вырожденцев уже в третьих поколениях буржуазных семей..." (5; 18, 499). Как бы возвращаясь к этой теме в очерке "Беседы о ремесле" (1934), Горький описание дурачков, полуумных и блаженных Нижнего Новгорода завершил фразой о том, что "по какой-то случайности все они были детьми людей зажиточных или богатых" (6; 278).

Данные умозаключения родились не на голом месте, а выводились из опыта и наблюдений всей предыдущей жизни. Горький еще в молодости достаточно хорошо был осведомлен о жизни купеческих семей Нижнего Новгорода, Казани, Самары. Состоялось знакомство с С.Т.Морозовым, чей крепостной предок, откупившись в 1820г., затем работал пастухом, извозчиком, ткачом-рабочим, ткачом-кустарем, владельцем раздаточной конторы, двух больших фабрик... Знал Горький и Разореновых, владельцев ткацких фабрик в Вичуге и прядилен в Кинешме. Знания о жизни и быте купцов и фабрикантов обогатились после знакомства с бывшим водочным заводчиком А.А.Зарубиным, пермским пароходчиком Н.В.Меншиковым, нижегородскими богачами Г.Черновым и Н.Бугровым, калужским заводчиком Гончаровым...

Опыт и жизненные наблюдения воплотились уже в первом романе - "Фома Гордеев", но исчерпаны не были. В результате чего возник замысел романа о трех поколениях семьи русских фабрикантов. По свидетельству А.Н.Тихонова, С.Т.Морозов рассказал Горькому свою родословную, после чего писатель выразил желание написать роман "Атамановы". После знакомства с Разореновыми Алексей Максимович сообщил И.П.Ладыжникову: "Интересная тема для произведения о вырождающихся поколениях буржуазии. Напишу роман". Жизненные наблюдения и впечатления подкреплялись чтением соответствующей литературы, и пометки на полях свидетельствуют о том, что писатель изучал их внимательно (5; 18, 497-498).

О крепнущем намерении написать роман Горький поделился с Л.Н.Толстым еще в 1901-1902г.г.: "Я рассказал ему историю трех поколений знакомой мне купеческой семьи,- историю, где закон вырождения действовал особенно безжалостно; тогда он стал возбужденно дергать меня за рукав, уговаривая:

- Вот это - правда! Это я знаю, в Туле есть две таких семьи. И это надо написать. Кратко написать большой роман, понимаете? Непременно!" (Очерк "Лев Толстой").

Уже в марте 1904г. в беседе в А.Н.Тихоновым Горький подробно излагал замысел романа "Атамановы", - произведения на тему о трех поколениях одной буржуазной семьи" (18, 498). В творческие планы писателя был посвящен и В.И.Ленин в 1910г. По воспоминаниям Горького в письме к Н.К.Крупской Ленин внимательно слушал, выспрашивал, а затем сказал: "Отличная тема, конечно, - трудная, потребует массу времени. Я думаю, что вы бы с ней сладили, но - не вижу: чем вы ее кончите? Конца-то действительность не дает. Нет, это надо писать после революции".

В данном случае немаловажное значение имеет признание самого писателя, что конца книги он и сам не видел (5; 18, 499). Но тем не менее Горький принялся за работу еще до революции, и есть предположение, что начало ее совпало с годами первой мировой войны. Вероятно, проделанная работа обнадеживала, и писатель предполагал закончить книгу в течение 1917г. Во всяком случае, в ноябре 1916г. он разрешил журналу "Летопись" дать анонс о публикации в следующем году повести "Атамановы". Но политические события отодвинули на задний план задуманное произведение, к работе над которым автор вернулся предположительно летом-осенью 1923г., будучи уже за границей. Очевидна актуализация прежнего замысла в период новой экономической политики. Непрерывный характер работа над романом приняла весной 1924г., когда автор переехал в Сорренто. Красноречиво говорит об этом тот факт, что за год Горький подготовил три редакции произведения, получившего окончательное название "Дело Артамоновых" (1925). История жизни трех поколений семьи Артамоновых охватила огромный временной отрезок истории капитализма России: с 1863 по 1917 годы.

Роман об Артамоновых и "Фома Гордеев"

Литературоведы уже отмечали идейно-тематическую преемственность между новым романом и "Фомой Гордеевым" (1899). Действительно, схождений здесь можно обнаружить множество. Так, например, в портрете Игната Гордеева (глаза, смотрящие "умно и смело", густая черная борода, "русская, здоровая и грубая красота" мощной фигуры, неторопливая походка, от которой веяло "сознанием силы"...) нельзя не увидеть черты Ильи Артамонова. Авторская характеристика того же Игната Гордеева ("Сильный, красивый и неглупый, он был одним из тех людей, которым всегда и во всем сопутствует удача - не потому, что они талантливы и трудолюбивы, а скорее потому, что, обладая огромным запасом энергии, они по пути к своим целям не умеют - даже не могут - задумываться над выбором средств и не знают другого закона, кроме своего желания") практически целиком накладывается на образ Артамонова-старшего. Его же страстное, зажигательное отношение к труду обнаруживаем мы и в словах Игната: "Пускай их - пароходы горят. И - хоть все сгори - плевать! Горела бы душа к работе..."

Чертами характера Гордеев-старший предвосхитил не только старшего из Артамоновых, но и сына его Петра. Описание разгульной жизни Игната ("...Он пил, развратничал и спаивал других, он приходил в исступление, и в нем точно вулкан грязи вскипал. Казалось, он бешено рвет те цепи, которые сам на себя сковал и носит, рвет их и бессилен разорвать") с полным правом можно отнести и к Петру. Ощущение Игната, что "он не хозяин дела, а низкий раб его", также испытывал Петр по отношению к фабрике. Поучения Игната сыну: "...Дело - зверь большой и сильный, править им нужно умеючи, взнуздывать надо крепко, а то оно тебя одолеет..." не может не напомнить жалобу Петра Артамонова: "Это неправильно говорится: "Дело - не медведь, в лес не уйдет". Дело и есть медведь, уходить ему незачем, оно облапило и держит". Но еще более близок Петр Артамонов сыну Игната Гордеева - Фоме, чувствовавшего, что "ему не место" среди господ купцов. Он признавался Любе Маякиной: "все - как павлины, а я - как сыч...". Петр Артамонов тоже ощущал себя среди промышленников "зверем другой породы".

Как видим, перекличек между двумя произведениями не мало, но сходятся они не только в частностях, а и в общей идее мельчания купеческих детей по сравнению с родителями, начинавшими дело. "Ну-ка, скажи, отчего дети хуже отцов?"- допытывается Ананий Щуров у Фомы. "Все хорошо, все приятно. - только вы, наследники наши, - всякого живого чувства лишены! - жалуется и Яков Маякин.- Какой-нибудь шарлатанишка из мещан и то бойчее вас..." Представляющий наследников Гордеев-младший признавался пьяной компании: "Мы живем без оправдания... Совсем не нужно нас (...) Убейте меня... чтобы я умер..."2

И.М.Нефедова отмечала, что в "Фоме Гордееве" молодое поколение русской буржуазии в лице Тараса Маякина и Африкана Смолина продолжают дело отцов, придав ему европейский лоск и действуя более расчетливо и трезво, и тем не менее, "дети" тусклее, зауряднее "отцов" (20; 49). Переходя же к анализу "Дела Артамоновых", критик констатирует новую ступень развития темы как "историю угасания рода, показ того, как положение "хозяев жизни" уродует и духовно губит людей", толкает на путь преступления (поджог Барских), "превращает их из хозяев "дела" в его рабов" (20; 169). Справедливости ради можно лишь заметить, что "рабами" своего дела становятся не только капиталисты и фабриканты, а любой профессионал любой сферы деятельности независимо от общественной формации. Горький просто увидел свою логику в том, что среди буржуазии результаты этого "рабства" сказываются наиболее уродливо и угнетающе.

В "Деле Артамоновых" действует "закон вырождения" личности из преуспевающего класса (не в физическом, а в социальном смысле) и К.Федин 27 марта 1926 г. писал Горькому: "Характеры Артамоновских внучат мельче и случайнее, чем деда, отцов. Это так и должно быть, так и есть (к несчастью)". Замечание Федина представляется верным как в отношении романа Горького, так и в общефилософском плане. Сегодня, очевидно, историю угасания рода Артамоновых не надо трактовать как крушение самого капиталистического способа производства.

Как показывает опыт мировой истории и литературы, зачинателем любого стоящего дела может стать лишь фигура сильная, творческая и самостоятельная. Идея, рождающаяся в душе такого человека, способна поглощать его целиком, находя в ее воплощении порой смысл всей жизни. Страстное желание добиться своего вопреки всем условиям и обстоятельствам, во чтобы то ни стало, еще больше формируют и огранивают сильные черты такой личности. Таким представляется в романе Илья Артамонов-старший.

Когда мысль и дело подсказаны и поданы со стороны, человек обычно не бывает в них кровно заинтересован. Он не может отдаваться со всей горячностью тому, что не произросло из всего его существа, а способен служить чужой идее лишь в меру своих способностей и дисциплинированности. Таким стал Петр.

Людям же, которым достается в готовом виде воплощенная идея, относятся к ней как к чему-то естественному, само собой разумеющемуся. Они не могут болеть и страдать за то дело, в которое не вкладывали ни души, ни сердца, но они могут быть заинтересованы в бесперебойном движении его постольку, поскольку оно обеспечивает их существование. Подобная позиция тоже шлифует характеры, оттеняя в первую очередь инертность и безразличие к идее и заинтересованность лишь в плодах ее. Таков в романе Яков.

Судьбы поколений

Как было отмечено в начале главы, за последнее десятилетие вокруг личности и творчества А.М.Горького развернулась бурная дискуссия. Но как ни странно, "Дело Артамоновых" совершенно выпало из поля зрения исследователей: за оговариваемый период была осуществлена, кажется, лишь одна публикация по роману да и то в сопоставлении с "Мусором" Л.Коуэна. Такое явление в эпоху глобальной переоценки ценностей представляется симптоматичным, и, вероятно, означает одно: характеристика трех поколений Артамоновых в критике 50-80-е годов дана в целом верно.

Года через два после воли бывший приказчик князей Ратских Илья Артамонов со своими сыновьями и племянником появляется в городе Дремове, чтобы "свое дело ставить: фабрику полотна". Что же представляет из себя этот город? Специальной авторской характеристики в романе нет, но из отдельных штрихов и черточек можно составить о нем некоторое представление.

Во-первых, очень красноречиво само название города (от слова дрема, дремать), символизирующее суть многих российских уездных городов. Редкие наброски панорам частей города не только не блещут красотой, но оставляют тоскливое ощущение ущербности и настороженности: "Медным пальцем воткнулся в небо тонкий шпиль Никольской колокольни, креста на нем не было, сняли золотить. За крышами домов печально светилась Ока, кусок луны таял над нею, дальше черными сугробами лежали леса"; "... было видно темное стадо домов города, колокольни и пожарная каланча сторожили дома..." Характерно, что колокол в городе не столько звонит, сколько "ноет" ("в городе заныл колокол") или "бросает в тьму унылые, болезненно дрожащие звуки". В болотной воде зеленой Ватаракши, омывавшей город, "жила только одна рыба - жирный глупый линь". Характерно также, что Ватаракша "лениво втекала" в Оку, а жители города встретили Артамоновых "ленивой неприязнью". Таким образом намечается взаимосвязь между обликом города и ее жителями.

Словами, наиболее часто употребляемыми для обозначения внутреннего состояния города, горожан и главных персонажей, в романе являются "скука", "скучный", "скучно". В цветовой символике преобладают тусклые, серые тона, сгущающиеся до темного и черного в третьей главе, особенно в сценах, посвященных ярмарке и крестному ходу.

В эту атмосферу лени, уныния, скуки и инертности врывается Илья Артамонов со своей идеей создания полотняной фабрики, и ему удается в какой-то мере растормошить и расшевелить город и людей.

О зачинателе артамоновского дела критики отзывались как о хищнике и стяжателе, сохранившем от своего мужицкого прошлого "крепкую крестьянскую силу, еще не растраченную энергию рабочего человека" (7; 25); подчеркивали в нем "могучую силу "рыцарей" первонакопления", ум, сметливость, трудолюбие, энергичность, расположенность к рабочим (3; 144); отмечали силу и целеустремленность натуры и "что его усилия имели исторически прогрессивный смысл: он взрывал неподвижность затхлого дремовского бытия и разрушал застой патриархальной деревни" (2; 298); выделяли в нем умение работать с задором, зажигающим трудовым энтузиазмом массу: "ловкость и предприимчивость у него сочетаются с удивительной смекалкой, удачливостью. "Дело" быстро развивается, "обрастает людями". Бывший крепостной становится первым фабрикантом по уезду" (21; 154-155).

Нам кажется намеренной деформация, которой в свое время подвергался образ Ильи: демократизм Артамонова по отношению к рабочим объявлялся мнимым, наигранным и объяснялся стремлением хозяина расположить их к себе (3; 115). Но Илья Артамонов никогда ни перед кем не заискивал и чьего-либо расположения не добивался. По его признанию, которому можно верить, он умел "обламывать" людей и без любви. Помимо того сам текст показывает, что отношение Артамонова к рабочим было искренним и свидетельствовал об осознании им коренных связей с народом. В авторской характеристике говорится:

"Илья Артамонов становился все более хвастливо криклив, но заносчивости богача не приобретал, с рабочими держался просто, пировал у них на свадьбах, крестил детей, любил по праздникам беседовать со старыми ткачами (...) Старые ткачи восхищались податливым хозяином, видя в нем мужика".

Илья не только сам был близок народу, он пытался передать эти отношения и детям. "Он - весь простой, мужик, за него и держитесь,- говорил он им и тут же делал замечания: "Ты, Петр, сухо с рабочими говоришь и все о деле, это - не годится, надобно уметь и о пустяках поболтать. Пошутить надо; веселый человек лучше понятен (...) Алексей тоже неловок с людьми, криклив, придирчив". Даже умирая, Илья снова возвращается к этой же мысли и завещает детям: "Петруха, Олеша - дружно живите. С народом поласковей. Народ - хороший. Отборный".

Нелишне вспомнить здесь и отзыв "древнего ткача" Бориса Морозова, прожившего девяносто с лишком лет: "Ты, Илья Васильев, настоящий, тебе долго жить. Ты - хозяин, ты дело любишь, и оно тебя. Людей не обижаешь. Ты - нашего дерева сук, - катай!".

Смерть Артамонова-старшего (он надорвался при транспортировке котла) порой тоже трактовалось как негативный штрих в его характеристике, тогда как в этом проявляется его трудовой азарт и желание увлечь рабочих своим примером, не отделять себя от них. Осознание народных корней делало образ Ильи Артамонова неподдельно демократичным. Последующие поколения, чем дальше, тем больше теряют эту связь, что в конечном результате явилось одной из причин, определивших как судьбу хозяев, так и судьбу самой фабрики.

Вызывает несогласие и мнение А.И.Овчаренко о том, что с самого начала дело Артамоновых строится не для украшения земли. Планы Ильи были широки, и не всегда они имели целью только собственное обогащение. "Работы вам, и детям вашим, и внукам довольно будет,- поучал он сыновей.- На триста лет. Большое украшение хозяйства земли должно изойти от нас, Артамоновых!". Горделивая интонация, с которой произнесена фраза, не вызывает сомнения в искренности намерений произнесшего ее. В другом месте он с той же неуклонной верой говорил Алексею: "Устроим. Все будет у нас: церковь, кладбище, училище заведем, больницу, - погоди!" И уже в конце первой-начале второй глав мы узнаем, что появилось у них кладбище, были построены больница и церковь.

Конечно, порой не оправданы грубость Артамонова, его чрезмерная напористость, хвастовство, беспардонность в обращении с людьми, манера разговаривать со всеми в приказном тоне. Но при этом импонирует его уверенность в себя и собственные силы, вдохновенное отношение к работе, ощущение себя хозяином на земле и даже твердая походка, когда по улицам чужого города он идет, как по своей земле, "будто это для него на всех колокольнях звонят". И потому, видимо не зря при всех медвежьих ухватках Артамонова-старшего и даже ощущая, что человек этот пришел сменить его, городской староста советует жене держаться за него: "Этот человек, уповательно, лучше наших". Такое заключение подтверждается и символической деталью: ни одному из персонажей так часто не сопутствует солнце, как Илье, причем описание его слияния с окружающей природой может соперничать по красоте и поэтичности лирическим фрагментам, посвященным Никите и молодому Петру:

"Он сиял и сверкал, как этот весенний, солнечный день, как вся земля, нарядно одетая юной зеленью трав и листьев, дымившаяся запахом берез и молодых сосен, поднявших в голубое небо свои золотистые свечи..."

Характерно и то, что порой солнце приобретает некоторые свойственные герою черты. Вот только "похвалился" Илья Ульяне: "На будни хватило, хватит и на праздник", ложится на песок и засыпает. И тут же "в зеленоватом небе ласково разгорается заря: вот солнце хвастливо развернуло над землею павлиний хвост лучей и само, золотое, всплыло вслед за ним".

Солнце неотступно сопровождает его в день гибели и обретает даже символический смысл: коня пугает "пожар, ослепительно зажженный в небе солнцем"; в комнату, где истекает кровью Илья, проникает желтенький луч солнца и дрожит на стене бесформенным пятном; немаловажное значение приобретает и то, что умирает герой при благостном сиянии солнца в зените. Даже в день похорон солнце благодатно сияло.




Скачали данный реферат: Дарья, Rudov, Толоконский, Бобр, Pondjakov, Kashirin, Zababurin.
Последние просмотренные рефераты на тему: ответ 4, маркетинг реферат, реферат капитал, цель реферата.





1