Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата

Любопытно замечание комментатора о «Руссии, называемой варварами Дании Острогардом», а также «Хунигардом», поскольку там некогда обитали гунны (75). «Гунами» в западных источниках обычно именовали фризов, неоднократно выселявшихся с побережья Северного моря (в том числе во II в. в Причерноморье), а в конце VIII века они в большинстве ушли от франков на восток, рассеявшись по Волго-Балтийскому пути. Известно, что в сагах Русь именуют «Гарды» или «Гардарики», видимо, имея в виду сказочное представление о цветущих землях или путях за серебром и иными ценностями. (Современное норвежское «gard» — усадьба, дом с участком земли, в прошлом также замок, крепость. Примерно то же значение и в кельтских языках). В данном же случае название «Острогард» как бы должно отличить «Руссию» восточную, от рядом лежащей. «Острогард Русии» назван и при исчислении расстояний (в днях пути) (76). И речь может идти как раз о Роталии и «островной земле» — «Острове русов» восточных источников, буквальным переводом которого является постоянно упоминаемого в сагах «Holmgarda», иногда по созвучию переносимого и на «Новгород».

Отсутствие специальных оговорок у большинства авторов ХI–ХII вв., упоминающих «Русь», затрудняет правильное их понимание, приводит к постоянному смешению разных Русий и в литературе. Это видно, например, на интерпретации рассказа Штаденских анналов под 1112 годом. Согласно рассказу, дочь штаденского графа Ода, выданная за русского князя, вынуждена была после его смерти бежать со своим сыном Вартиславом в Саксонию. Затем Вартислав был призван на княжение «в Русь» (77). А.В. Соловьев предположил, что под «Вартиславом» следует разуметь Ростислава Владимировича (ум. 1065) (78). В.Т. Пашуто видел в нем Святослава Ярославича (ум.1076) (79). Между тем, этот факт находит объяснение без каких-либо натяжек в истории Поморья как раз в указанный анналами период. Имя «Вартислав» отсутствует в киевском именослове. Но оно неоднократно встречается в Прибалтике (видимо, в связи с рекой Варта). Именно с Вартиславом связывается крещение части Поморья во втором десятилетии ХII века. Этот Вартислав был, видимо, сыном Святобора — ставленника польского короля Болеслава III в Поморье, изгнанного поморянами (80). Скитания Вартислава являются, таким образом, следствием неудач его отца. Название «Русь» в этом случае, очевидно, предполагает либо какую-то часть Поморья, либо вообще славян-вендов.

Крещение Поморья в 1124–1125 гг. Оттоном Бамбергским нашло отражение в трех его жизнеописаниях, наибольшей полнотой из которых отличаются биографии Эбона и Герборда. Эбон писал в 1151–1152, Герборд в 1158–1159 гг. Помимо своих предшественников, Герборд использовал сведения, сообщенные участниками миссии Зефридом и Тимо, что делает его описание наиболее насыщенным фактами.

Как и многие другие авторы Х–ХII вв., Эбон и Герборд неизменно порождают недоумение у специалистов, называя «Рутенией» и Восточную — Киевскую Русь, и Балтийскую Ругию (81). Но как и в других аналогичных случаях, путаница, очевидно, отражает реальное положение или же представление об этом положении. Герборд прямо говорит о том, что «Рутения» непосредственно примыкает к Дании и должна находиться (с точки зрения римской церкви) во власти датского архиепископа (82).

Миссионеры получили у щетинцев «многие» сведения «о происхождении племени рутенов». К сожалению, эти ценнейшие сведения Герборд не пересказал. Остается лишь предполагать, что балтийские рутены придавали большое значение своей этнической генеалогии, большее, чем как будто единоверные и единоязычные с ними поморские славяне. Очевидно, они отличали также свою генеалогию от родословной соседних племен, в том числе и славянских. Может быть отражением «рассказов» этих рутенов являются некоторые легенды, распространенные в литературе рассматриваемой эпохи, в частности, легенда об основании г. Волина (Юмны, Юлина) Юлием Цезарем (83). Некоторые иные предания будут затронуты ниже.

После принятия щетинцами крещения, рутены долгое время беспокоили их своими нападениями, добиваясь возвращения в язычество. Естественно, что рутены не могли бы проводить свои операции против щетинцев, если бы расположенные в усте Одера острова Волин (с г. Волином) и Узедом не были бы их своеобразным тылом.

О «земле варваров, которые называются рутенами», говорит и Эбон. Рассказывает он и о войне между рутенами и щетинцами. Особый же интерес представляет его дополнительное свидетельство, определенным образом характеризующее племя. Оттон, согласно Эбону, пытался обратить в христианство и рутенов. Однако рутены предупреждали, что если епископ или его люди приблизятся к «границам Рутении» с целью проповеди христианства, им будут «отрублены головы» и (очевидно, тела их) будут выброшены на растерзание зверям (84). Здесь интересно и упоминание «границ Рутении», и мотив «отрубания голов», если только это не обычная преувеличенная угроза.

Реальная путаница у авторов житий начинается лишь тогда, когда они касаются сюжетов, связанных с Киевской или Галицкой Русью. В этой связи показателен следующий текст Герборда: «С одной стороны на Польшу нападали Чехи, Мораване, Угры, с другой — дикий и жестокий народ Рутенов, которые опираясь на помощь Флавов, Пруссов, Поморян, — очень долго сопротивлялись польскому оружию, но после многих понесенных поражений принуждены были, вместе со своим князем, просить мира. Мир был скреплен браком Болеслава с дочерью русского князя, но не надолго…» (85). Обычно вспоминают о том, что за Болеслава была выдана дочь Святополка Сбыслава и связывают весь рассказ с русско-польскими отношениями. Между тем, «дикий и жестокий народ рутенов» — это, конечно, раны-руги, которые очень часто в борьбе с польскими князьями и церковью имели на своей стороне всех язычников Балтийского побережья. Здесь, очевидно, надо искать и загадочных «флавов», которых отождествляют с половцами только исходя из убеждения, что речь идет о Руси Киевской. И ответ, можно сказать, лежит на поверхности: традиционные «руссус рутены» и «флави рутены» — все три варианта означают одно и тоже: красные, красноватые, желто-красные — обозначение культового цвета.

Балтийское Поморье на протяжении ряда столетий рассматривалось как вотчина и Рима, и Империи, и датского архиепископства, и польских князей. По сообщению Оттона Фрейзингенского (ум. 1158), в 1135 г. германский император Лотарь III, получив с Болеслава за 12 лет дань, передал польскому князю в лен «поморян и ругов» (86). Однако, вопреки настойчивым утверждениям польских хронистов о подчинении «Ругии» или «Руссии», борьба продолжалась с переменным успехом. Продолжатель Оттона Фрейзингенского — Рагевин (ум. 1177) поместил «рутенов» за пределами Польши «на севере» от нее. Он ограничил польские земли с запада Одером, с востока Вислой, а с севера «рутенами и морем Скифским» (87). Помимо островов, сюда, видимо, входили и какие-то территории Западного Поморья, поскольку поморян специально хронист не выделяет.

Против язычников — балтийских славян в 1147 г. императором Конрадом III был организован специальный крестовый поход. О нем сообщают многие хроники. Гельмольд подробно описывает не слишком успешные действия крестоносцев против ободритов и лютичей (88). Магдебургские анналы (вт. пол. ХII в.) дают перечень состава огромного войска, отправившегося против «язычников севера» (89). Возможно, вне связи с этим походом брат «польского герцога» «пошел с бесчисленным войском против Пруссов, жесточайших варваров, и долго там пробыл. Против них же и Рутены, хотя и не католики, но по произволению Бога, называющиеся христианами, выступили с огромным войском». Неясно, как соотносятся выступления этих двух войсковых соединений. Дело в том, что вторгаться в Пруссию восточные русы могли либо через территорию Польши, либо через земли литовских племен. Непосредственно с пруссами соприкасались русы неманские. Но в данном случае речь, видимо, идет о союзниках польского князя, поскольку это рутены-христиане. Ими могли быть, например, дружины полоцких или галицких князей. Правда, «огромного войска» эти княжества выставить не могли, и в летописях никаких следов участия русских воинов в походе против пруссов нет (90).

В 1168 г. столица Ругии Аркона была взята датчанами. Территория Балтийского Поморья оказалась во власти либо немецких, либо датских феодалов. Но какие-то группы балтийских рутенов еще продолжали сохранять самостоятельность. Выше говорилось о Неманской Руси. На ее существование обращали внимание и антинорманисты, и норманисты (91). Какие-то сведения об этой Руси, возможно, связаны с миграцией ранов с завоеванного острова: некогда плотно заселенный остров вскоре опустел и к началу ХV в. славянская речь там совсем угасла.

Значительное количество сведений о рутенах содержит хроника Петра Дюсбургского, датируемая 1326 годом. В этой хронике, в частности, сообщается о прибытии рутенов в земли скаловитов за 9 лет до прихода рыцарей Тевтонского ордена, т.е. в 1221 году (92). Это могли быть как раз рюгенские рутены. Но не исключена и еще одна возможность. Примерно тогда же вендам, жившим по реке Виндаве, пришлось уступить свои давние территории литовскому племени куршей (93). А эти венды тоже, по-видимому, назывались «рутенами». Во всяком случае, примерно на этой территории локализует рутенов Саксон Грамматик. Упоминают их здесь и некоторые другие источники.

Сведения о рутенах у Саксона Грамматика довольно многочисленны и нуждаются в специальном исследовании, тем более, что он приводил данные, относящиеся к разным «рутенам»: именно на восточном побережье Балтики пересекались пути рутенов, пришедших с запада, и с востока. Автор писал в конце ХII — начале ХIII века. Но «рутены» представлены у него в той части, которая основана на устных преданиях и отражает события VIII–IX веков.

Непосредственно Саксона интересовала именно «Русия-тюрк», как ее определял комментатор Адама Бременского. После овладения в 1168 году Рюгеном датская экспансия устремилась далее на восток, к Рутении со столицей в Ротале, и Анналист Саксон оказался современником и почти очевидцем происходящего. И как всегда военным мероприятиям предшествовало и сопутствовало изучение потенциального противника и намеченной жертвы. Как отмечено выше, норманисты рутенов восточного побережья Балтики пытаются представить колониями норманнов-шведов. Саксон четко отличает рутенов и от датчан, и от шведов, в частности, по обряду погребения. При этом погребальный обряд рутенов в целом соответствует описаниям восточных авторов: умершего хоронят с конем под курганом. В хронике Саксона дается довольно значительный перечень и рутенских имен, которые будут рассмотрены ниже. Сводка этих данных имеется уже у Карамзина, который принял их просто за легенды (94). Конечно, легендарного в такого рода документах много. Но не больше, чем в других скандинавских сагах.

Саксон говорил о рутенах в области позднейшей Ливонии применительно к сравнительно отдаленному прошлому. Но, приводя услышанные предания, он, очевидно, не предполагал, что локализация Рутении по восточному побережью Балтики может вызвать у кого-то недоумения. И у него были вполне достаточные основания верить в это. В 1188 г. папа Климент утвердил епископство в г. Икскюль, расположенном на Двине недалеко от позднее возникшей Риги. Папа уточнял, что город находится «в Рутении». В 1224 г. папа Гонорий III говорит о ливонских епископах, «надежно обосновавшихся в Руссии» (95). В той же хронике Петра Дюсбургского «земля Руссия» помещается между Неманом (Мемелем) и Мазовией (96). В этнографическом введении Повести временных лет в числе данников Руси называются «Литва, Зимигола, Корсь, Нерома, Либь» (97). Дань с приморских племен корси и ливов брали явно не киевские князья. Это могли быть рутены из Роталии. Но и полоцкие князья и позднее претендовали на устье Двины, может быть в качестве наследников каких-то рутенов: ведь Рогволод пришел в Полоцк из-за моря. Позднее именно в Понеманье зародилась легенда о происхождении Рюрика в 14 колене от Пруса — брата Августа. Видимо, о чем-то подобном рассказывали рутены и миссионерам, пришедшим с Оттоном Бамбергским. Но у них могли сохраняться и более глубокие предания.

Отмеченное выше свидетельство Герборда указывает, по крайней мере, на два обстоятельства: во-первых, у рутенов более, чем у других поморских племен поддерживался культ происхождения, генеалогии, во-вторых, они, очевидно, считали себя не автохтонным, а пришлым населением. Привязывание преданий венедских племен к Риму начала Империи не случайно. В этот период устанавливаются определенные контакты Рима с северной частью Европейского континента. Так, по сообщению Страбона, кимвры обратились к Августу, «прося императора о дружбе и забвении прошлых проступков». После того, «как просьба их была удовлетворена, они вернулись назад», т.е. на побережье океана в Ютландию (98). Римское же посольство «в страну янтаря» состоялось как раз во времена правления Нерона (54–68) — последнего отпрыска (по женской линии) потомства Августа и рода Юлиев. Посольство было направлено неким Юлианом — управителем театра гладиаторов Нерона. Посланец осмотрел в стране янтаря побережье и торг и привез такое количество весьма ценившегося в Средиземноморье материала, что из него сделали сеть, окаймлявшую нижнюю часть театра, а один из цельных кусков янтаря достигал 30 фунтов (99).

Должно заметить, что в самом Риме в середине I в. родство с Цезарями (Гай Юлий Цезарь и Гай Юлий Цезарь Октавиан–Август), как сообщает Тацит, «почиталось превыше всего» (100). Род Юлиев вел себя от Энея, судьба которого в преданиях о Троянской войне оказалась аналогичной участи Атенора или Палемона — вождей венетов. В этой связи, очевидно, не случайно в Прибалтике у венедов распространяется своеобразный культ Юлия Августа и отнюдь не респектабельного Нерона. Судя по итогам, римский посланник был встречен в Прибалтике с большим почетом. И едва ли не главным основанием для столь благожелательной встречи явилось родство генеалогий. В сущности, в средневековых генеалогических преданиях на I век переместилось то, что относилось к эпохе Троянской войны.

С адриатическими венетами у Рима поддерживались традиционно дружественные отношения. Такие отношения должны были распространяться и на балтийских венедов, если они воспринимались в качестве ветви той же этнической среды. Но с юга в Прибалтику направлялось неоднородное население, в числе которого венеды были лишь одним из племен. Примерно такая же ситуация складывалась и в районе Северной Адиатики, где взаимодействовали собственно венетские и иллирийские племена. Этим может объясняться и выделение как бы двух ступеней генеалогической лестницы.

Примечательно, что в связи с традицией сведений о разных балтийских «Русиях» находится параллель уникальному обращению автора «Слова о полку Игореве»: «русичи» и «рутеничи» (101). В литературе эта форма обращения использовалась даже для доказательство «подложности» поэмы. Но это чтение оказывается не только возможным, но и реально употребимым в близкое ко времени создания «Слова». При этом поэт, основываясь, видимо, на традиции Тмутараканской Руси, различал «чистых» русов-алан и русов-рутенов.

Название «Руссия» или «Рутения» еще длительное время продолжало сохраняться за Ругией и некоторыми районами Балтийского Поморья. Датские «Риенские анналы» (до 1288 г.) неоднократно упоминают «Руссию», говоря об усобице в Дании в середине ХII века. Хорошо осведомленный об этих событиях Гельмольд сообщает о трехкратном изгнании Кнута из Дании его соперником Свеном, причем Кнут всякий раз искал поддержки в Саксонии и у фризов, живших на территории Ютландии. А в 1152 г. «Кнут отправился в Руссию, которую он с помощью, полученной от Саксонии, воевал и обратил в бегство (102)». Под следующим годом анналы сообщают, что «Кнут, возвратившись из Руссии, прибыл во Фризию». У Гельмольда «Русь» в этой связи не упоминается. Но у него есть сообщение о том, что около этого времени саксонский граф Адольф, поддерживавший Кнута, оказал помощь ободритскому князю Никлоту в борьбе против отпавших племен хижан и черезпенян (103). По-видимому, об этих событиях и идет речь.

В Риенских анналах имеются экскурсы и в эпическую историю Дании, в частности, говорится об успехах Регнера Лотброка (кон. VIII — нач. IХ в.), якобы, подчинившего Англию, Шотландию, Ирландию, Норвегию, Швецию, Тевтонию, Славию, Руссию и все королевства запада» (104). Саксон Грамматик в данном случае говорит о территории Ливонии, видимо, под влиянием ситуации его времени. В Риенских анналах территория «Руссии» не поддается определению. Но это явно та же «Руссия», что и в английских документах ХI века. Город Любек в документах 1373 и 1385 гг. помещается «в Руссии» (105).

Разные «Русии» явно смешиваются и в северных сагах. Само название «Хольмгард», как отмечено выше, является по существу калькой обозначения «Островная земля» и «Ейсюсла». Буквально то же значение прочитывается и в весьма популярном топониме «Хольмгард». И некоторые саги указывают именно на остров. Так, в рассказе «Саги о фарерцах» о походе викингов сначала на Швецию, а затем «на восток в Хольмгард», где викинги «грабили на островах и мысах», Е.А. Рыдзевская резонно видела именно остров Сааремаа (106). К тому же, рядом с Хольмгардом часто фигурирует Вик — область, лежащая напротив острова Сааремаа.

У Адама Бременского упоминаются проживавшие здесь «аланы или албаны». Последнее обозначение, видимо, книжное, означающее (в латинском) белый цвет. О том, что в иранских языках и росы-русы означают то же самое, западные авторы явно не догадывались. Датчане Рутенов с острова Рюген звали «Ре» или «Рены» — все те же «рыжие», «красные». «Рутенами» же они именовали именно аланскую Русь. Аналист Саксон воспроизвел и некоторые легенды роталийцев. В одной из них задействован и Один, который пришел на Балтику с Дона и вернулся на Дон. Он воспроизвел предание о рождении у дочери рутенского вождя Ринды от Одина сына Боя. Бой же — легендарный герой рутенов из Роталии. Один побывал и в Швеции, и там тоже оставил свой след и его шведы почитали как божество, но вернулся он на Дон.

Поскольку норманисты готовы даже женщин-наездниц восточного побережья Балтики склонны рассматривать как колонию скандинавов, важным является указание шведского автора XVII в. Иоганна Мессениуса в «Хронике линчепингских епископов» (одна из первых шведских епархий), что во время шведского похода 1220 г. в Вик, в «Руссию», «рутены» убили епископа (107). К сожалению, на острове Сааремаа, да и на побережье археологические раскопки не производились. Отмечены лишь случайные находки: на острове найдено семь мечей, на континенте лишь один. С островом не случайно связывался и титул «кагана» у восточных авторов IХ–Х вв. Хотя титул этот явно не был признан соседями, в известной «крестьянской войне» 1343–1345 гг. именно остров стоял во главе восставших (108).

Примечательно, что земли по южному и восточному побережью Балтики именуются «Руссией» именно в датских источниках, т.е. у непосредственных соседей входящих в эту территорию племен. Это обстоятельство совершенно снимает вопрос о возможности смешения Руси со Скандинавией, в частности, со Швецией. Вместе с тем, собственно «Руссия» отличается и от «Славии», хотя иногда они и покрывают друг друга.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: онегин сочинение, реферат підприємство.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата