3

1. ВВЕДЕНИЕ

Переход после гражданской войны к мирному хозяйственному строительству активизировал дальнейшую разработку гражданско – правого законодательства , нормирующего основные направления хозяйственной работы .
Новый этап развития поставил ряд важнейших правовых проблем , в том числе вопросы о правовых источниках и юридической технике.

Первоначальную роль источника права играло революционное правосознание. Поскольку практика и « революционное мировоззрение трудящихся масс» в тот период ещё не могли выливаться в форму определённых законов , а старое законодательство было неприемлемым для нового строя , революционное правосознание оставалось почти единственным источником права
. В 1917 – 1918 г.г. принимались новые декреты о суде , в каждом из которых так или иначе интерпретировалось понятие революционного правосознания. Так, в статье 5 Декрета о суде №1 (1917г.) говорилось о
«революционной совести» и о «революционном правосознании» как о синонимах.
В статье 36 Декрета о суде №2 (1918г.) упоминается уже «социалистическое правосознание» , а в статье 22 Декрета о суде №3 (1918г.)-«социалистическая совесть». Уже на данном этапе делалась попытка разграничить категории
«революционная совесть» и «революционное правосознание» . Первое означало субъективную способность осознавать и применять революционное правосознание
, второе - объективное содержание права. Правоведы 20-х г.г. придавали важное значение этим декретам , но всё же главное место отводили судебному решению , как ведущей форме правотворчества .
Объединялось это отчасти тем , что декреты этого периода (1917-1920 г.г.) представляли собой нечто разрозненное и не приведённое в систему . На данном этапе «революционное правосознание» составляло стереотип
«революционной законности» вообще , которая , в свою очередь , почти совпадала с представлением о «революционной целесообразности» . Лишь к концу периода «военного коммунизма» в правой теории произошла определённая дифференциация этих категорий .

С переходом к НЭПу развернулась новая дискуссия по вопросу о революционной законности в её отношении к экономике переходного периода .
Под революционной законностью стали понимать тот правопорядок , который признавался «верховными органами пролетарской диктатуры» целесообразным и
4 общеобязательным (П. Стучка) . Правосознание стало рассматриваться в качестве ведущего принципа правотворчества , положенного в основу законодательства и наиболее определённо выявляющегося в содержании принимаемых кодексов .

ПРИНЦИПЫ И ТЕОРИИ ПРАВА 20-х ГОДОВ.

Сама кодификация рассматривалась в этой связи только как этап в осуществлении революционного правосознания (или целесообразности) , как способ «лучшего в данных условиях достижения цели» . Законодательные нормы не могли покрывать всего разнообразия действительности , в каждый отдельный момент, точно отражать «опыт хозяйственного строительства» . В этой ситуации революционное (или как чаще начали говорить 20-е г.г. – социалистическое ) правосознание приобретало новую роль – роль метода , восполняющего пробелы в законе . Так , ст.9 УК РСФСР (1922г.) определила социалистическое правосознание в качестве руководящего начала для применения статей кодекса , а ст.10 УК РСФСР (об аналогии в применении мер социальной защиты ) предоставляла этому принципу вполне конкретную область реализации . Та же роль отводилась правосознанию и в ст. 4ГПК РСФСР
(1923г.) .

В целом правовой теории 20-х г.г. под революционной законностью стали понимать установленный и определённый государством правопорядок , комплекс правил , что связывалось с необходимостью разработки системы соответствующих норм . Расчёт на скорое отмирание права ( при социализме ) обусловил особое отношение к правовой норме: «закон отмечает те вехи , по которым определяются границы данного правопорядка , данной системы правовых отношений ... Теоретически закон должен дать основной принцип данной системы , а остальное – уже дело пролетарского суда» (П. Стучка).

Ориентация на «революционное правосознание» как на важнейших источниках права содержалась в концепциях сторонников психологической теории права (М. Рейснер). Они нередко отождествляли собственно право с революционным правосознанием . Аргументам психологистов противопоставлялась социологическая интерпретация права . С этой точки зрения законодательство являлось не чем иным , как плановой политикой . «Мы не говорим о верховенстве законов , но говорим , что части подчинены целому и что в социальном строительстве отдельные его акты увязываются объединяющим их общим планом» (И. Ильинский) .
5

Советские правоведы 20-х г.г. столкнулись с важным противоречием , заложенным в самой правовой системе переходного периода , - между
«пролетарским судом» и «буржуазным правом» . Преемственность юридических форм («буржуазное» – советское право) выражалась , в частности , в том , что праву переходного периода наряду с принципом целесообразности был присущ и принцип «справедливости» . Хотя последнее ни разу прямо не упоминалось в ГК РСФСР , но определённо присутствовало в содержании его статей ( что видно из положений ст. 142 ГК РСФСР или ст.137 ГПК РСФСР
1922г.) , в ряде случаев даже определяя границы применения закона .
Судебная и правоприменительная практика представлялась советским правоведам наиболее эффективным средством противодействия «буржуазным» началам , все ещё существующим в праве переходного периода . «Творческая активность судебной практики , точно ограниченная исключительно интересами государства и трудящихся , но вовсе неограниченная неподвижными рамками закона» - в этом виделся главный корректив правотворческой деятельности в условиях переходного общества .

Разрешение дилеммы « пролетарский суд – буржуазное право» осуществлялось следующим образом : судья должен был прежде всего попытаться найти прямой ответ в действующем законе . Если это не удавалось , он обращался к анализу «общих начал» , которые можно вывести из существа советского законодательства . Не найдя достаточно определённого ответа там
, судьи вправе искать решения в последней инстанции – в «общих принципах классовой политики» . Такой порядок обуславливал необходимость тщательно регламентировать процедуру судебного разбирательства , поэтому законодатель значительное внимание уделял разработке норм процессуального права . Например , ст.4 ГПК РСФСР непосредственно не наделяла судью правом решать дело вопреки существующему законодательству , но в целях восполнения существующих пробелов давала широкие возможности для судебного толкования , применительно к
«особенностям экономической ситуации».

КОДИФИКАЦИЯ ПРАВА

Уже в 1919 г. П. Стучка предложил начать кодификацию нового права
. Главенствующее место должна была занять конституция . Далее шло
«социальное право» , включающее семейное право и право социального обеспечения . Затем должны были располагаться «имущественные права» , точнее , нормы ,
6 отменяющие и ограничивающие эти права ( о национализации земли и производства) , а также «допустимость применении пережитков частной собственности переходного времени» .

Завершат сборник кодифицированные правила от руки , «остатки договорного права» и международное право . Систематизированные таким образом нормы составят «обязательное для всех право» , тогда как все дальнейшие узаконения будут представлять собой лишь технические инструкции
. Этот первый подход к вопросу о системе права был обусловлен практической необходимостью , связанной формированием системы советского законодательства .

20 – г.г. стали периодом интенсивной кодификационной работы.
Были приняты и вступили в действие Гражданский , Уголовный , Земельный ,
Гражданско – процессуальный , Уголовно – процессуальный кодексы , Кодекс законов о труде , разработаны проекты Хозяйственного , Торгового ,
Промышленного , Кооперативного , Административного кодексов .

ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС 1922 ГОДА .

Гражданский кодекс состоял из общей части , вещного , обязательственного , наследственного права .При формировании особой отрасли гражданского права в 1921-1923 гг. законодатель стремился по возможности упростить систему норм , регламентирующих хозяйственную жизнь .

Позже (1923 – 1924г.г. ) в развитии гражданского
(хозяйственного) законодательства наметилась другая тенденция, что сказалось на усложнении структуры и языка правовых норм ГК .
Гражданско-правовые нормы дифференцировались по принципу обязательности
: диспозитивные и принудительные . Чем шире была автономия сторон в гражданском правоотношении , тем больше норм , регулирующих его , являлись диспозитивными . Наоборот , по мере так называемой социализации гражданского права (т. е. проникновения в него плановых начал ) возрастало число принудительных норм .

Гражданский кодекс , кроме того , содержал нормы определительные
, декларативные , истолковательные и организационные . При разработке ГК предполагалось выделить в кодексе группу основных статей , непосредственно выражающих социально-экономические задачи нового гражданского права .
Такими декларативными статьями стали : ст.1 о применении гражданского законодательства на практике и ст. 4 о
7 нормировании общего порядка разрешении гражданских споров . В эти статьи были введены неправовые критерии ( так, ст.1 ГК устанавливала порядок защиты имущественных прав только в случае их соответствия «социально- хозяйственному» ) . Это давало судьям большой простор для толкования закона
, не связывая их чёткими правовыми нормами .

В истолковании многих правоведов ГК не следовало рассматривать как полный и окончательный набор правил . Даже незакреплённые в законе имущественные права , если на практике они осуществлялись в противоречии с их « социально –хозяйственным назначением» (что определял суд ) , на основании ст.1 ГК могли быть аннулированы . Закон в значительной мере ориентировался на относительный и временный характер права переходного периода . Правовая форма казалась преходящей , ожидали её скорого исчезновения и замены правовых норм техническими и организационными .
Принципу законности был противопоставлен принцип целесообразности , что не могло не привести к правовому нигилизму со всеми вытекающими отсюда последствиями .

Закон всячески подчёркивал , что имущественные права частных лиц
( как физических так и юридических ) являются уступкой во имя развития производительных сил страны и должны быть подчинены общей идее о
«господствующей роли социалистической собственности». В общей системе народного хозяйства относительно автономные частные хозяйства рассматривались не как замкнутые и обособленные единицы , но как части единого комплекса.

Наряду с государственной и кооперативной собственностью закон выделял частную собственность , имевшую три формы: единоличную собственность физических лиц ; собственность нескольких лиц , не составлявших объединения (общая собственность) ; собственность частных юридических лиц .

С лета 1921 года государство начинает осуществлять меры по денационализации ранее экспроприированной у частных лиц собственности . В мае 1922 г. была приостановлена национализация частных предприятий . В июне
1924 г. ВСНХ дал разъяснение о допустимом числе рабочих , труд которых мог использоваться на одном частном предприятии (20 человек). Денационализация не получила широких масштабов. В ходе её восстанавливались правовые институты , а не индивидуальные права бывших собственников. Создавались гарантии для вновь приобретённых прав , но запрещалось восстановление отменённых в ходе революции имущественных прав. Закон и судебная практика
8 признавали длительное фактическое владение имуществом более « законным» , чем ссылки бывших собственников на их право собственности. Вместе с тем владение не рассматривалось как источник права собственности – во всех случаях для возникновения права собственности требовалось волеизъявление государства.

Закон ограничивал объём и размеры права частной собственности ( ограничение круга объектов , допускаемых в частную собственность , установление предельного размера частного предприятия , размера наследственной массы , получаемой частным лицом , размеров домовладения , торгового предприятия и т.п.).

Закон ограничивал также право частного собственника распоряжаться своей собственностью . Так , право сдачи в аренду собственником своего имущества до мая 1922 г. запрещалось или , во всяком случае , носило спорный характер. Домовладение , полученное по наследству , не могло отчуждаться , им можно было только пользоваться (до 1923г.). Пользование домовладением (сдача его в наём) также ограничивалось законом – установление нормы жилой площади , тарифы сдаточных цен , сроки сдачи.
Закон использовал специальный термин «обладание» (ст.56 ГК) , означавший , что предмет , находящийся в частной собственности , не может вливаться в гражданский оборот , его нельзя продать или купить.