Шампольон, его русские друзьяи зарождение египетской музеологии

Более двух споловиной десятков лет тому назад во время осмотра храмов Абу-Симбела я заметил на груди северного колосса, стоящего справа от входа вбольшой храм, выбитую большими буквами надпись «A.D'UXKULL» и, ниже, -«1823». Обе строки выполнены, как мне показалось, одной итой же рукой. Обратившись засправкой кпрекрасной книге «Abou-Simbel et l'eрорeе de sa decouverte», изданной за год доэтого Луи Кристофом вБрюсселе, я убедился, что авторитетнейший ученый, занимавшийся историей изучения Нубии, также полагал, что дата «1823» составляет часть того же граффито. Кристоф, однако, не смог отождествить путешественника, фамилию которого он, впрочем, прочел иначе -«A.DUXHULL». Правильное чтение подтвердилось в1974г., когда, находясь вуютном саду нового Хартумского музея, я обнаружил наодной из квадратных колонн перенесенного туда храма из Семне надпись -«BARON D'UXKULL». Сочетание этих двух граффити свидетельствует отом, что всего лишь через шесть лет после открытия Дж.Бельцони большого храма вАбу-Симбеле и сразу же поокончании египетской военной экспедиции Исмаила паши позавоеванию Судана, было совершено путешествие повсей Нижней Нубии неким бароном Икскулем.

Последний, неупомянутый ни в опубликованном в1972г. труде О.В.Волкова «Voyageurs russes en Egypte», ни вбиблиографиях Еловича, Хилми, Ге или Монье, невнесенный также ни в важный «Biographical Dictionary of the Sudan» (1951 и1967) Р.Хилла, ни вценнейший «Who was Who in Egyptology» (1951 и1972) У.Доусона иЭ.Апхилла, заслуживает тем большего внимания, что онскопировал в Египте множество надписей, снабженных позже комментариями эллинистом Летронном, собрал небольшую коллекцию, опубликовал отчет, ставший библиографической редкостью, и, самое главное, встречался впоследствии в Италии сШампольоном. Последнее обстоятельство заставляет вспомнить прекрасный прием, оказанный Шампольону в Риме российскими дипломатами, например, Италийским иособенно Станиславом Коссаковским, который даже собрался сопровождать Шампольона вЕгипет.

В 1985г. профессор С.Курто опубликовал в своем сборнике переписки Б.Дроветти, бывшего Генерального консула Франции в Египте, письмо, присланное ему 31декабря 1832г. изАсьюта Жозефом Лагранжем, который сообщает следующее:

«Mon cher Monsieur Drovetti, malgre que la lettre que vous m'avez fait l'honneur de m'ecrire en date du 13 novembre m'eut rassure sur l'etat de votre sante dont j'avais recu indirectement des nouvelles peu satisfaisantes, j'ai cependant regarde comme un grand honneur d'avoir entendu Mr Desseps et Mr le baron Russe son compagnon de voyage, qu'ils vous ont laisse en bonne sante.

Je n'avais pas l'honneur de connaitre ces deux personnages, aussi auront-ils regarde comme une grande indiscretion de ma part de les avoir tout d'abord accables de questions...»* (Epistolario, no. 176).

Отметим прежде всего, что «Дессепс» следует исправить на«Лессепс»: это имя также можно найти вАбу-Симбеле, я обнаружил его, также всочетании сдатой 1823, наодной из колонн храма Семне, надалеко отграффито барона Икскуля. Помнению Л.Кристофа, это был Матье де Лессепс, Генеральный консул Франции вСирии, который, судя поэтой надписи, должен был бы посетить Нубию. На самом же деле, речь должна идти оТеодоре де Лессепсе (1802-1874), старшем сыне Матье ибрате Фердинанда. Что же касается «русского барона, его спутника», окотором упоминается вписьме Лагранжа, то ондолжен быть никем иным, как бароном Икскулем. Странно, однако, что вписьме неупомянут граф Петр Медем, будущий Генеральный консул России вЕгипте (1837-1841), который именно с этими двумя путешественниками поднялся вверх поНилу доВторого порога, прежде чем вернуться вСудан 15годами позже.

Отметим также, что именно этому компаньону двух русских путешественников должно принадлежать играффито «Lesseps 1823» вДакке (что позволяет, кстати, установить место одной изостановок группы), которое Кристоф ошибочно датировал 1820годом иприписал его отцу. Поэтой причине имя графа Матье де Лессепса должно быть исключено изсписка путешественников, побывавших в1820г. вНубии, списка, вкотором значатся такие имена, как сэр Фредерик Хенникер, Карло Видуа, Джулио Андреа Корнер, Джордж Уоддингтон иБарнард Хенбери, Фредерик Кайо иПьер-Констан Леторзек, А.Пьоци, Джузеппе Дзукколи, Джироламо Сегато, Т.Борг, Г.Севаль, Джордж Бетюн Инглиш иДж.С.Уиггетт. Напротив, рассказ барона Икскуля, который дважды цитирует профессор Л.А.Бальбони в1906г. всвоем «Gl'Italiani nella Civilta Egiziana del SecoloXIX» (по случаю упоминания бароном консула Дроветти ивсвязи ссообщением оего привозе вРим гипсовой копии барельефа, открытого Кавильей), должен, как новая страница начального этапа изучения Нубии, быть поставлен водин ряд со свидетельствами Джона Гарднера Уилкинсона, Линана де Бельфона, Р.Т.Гордона, Джона Медокса, Дж.Ф.Парти иДжованни д'Атанази, также посетивших Нубию в1822-1823годах.

Говоря орусских исследователях этой части Африки, вобщем, по-видимому, не слишком многочисленных, следовало бы упомянуть также иотом путешественнике, который то ли вконце 1816, то ли вначале следующего года был убит врайоне Дерра, в то время как его товарищу удалось спастись, ускользнув вАсуан. Об этом трагическом происшествии писали тогда много, втом числе Ирби иМангле в«Travels in Egypt and Nubia... during the years 1817 and 1818», однако имя этого русского путешественника осталось неизвестным. Ктому же в1836году, вгод нубийской экспедиции А.С.Норова, многие граффити, оставленные вФиле поверх большой французской надписи английскими ирусскими путешественниками, были стерты Приссом д'Авенном во время реставрации этой памяти о пребывании членов французской экспедиции в Египте.

Шампольон упоминает барона Икскуля, которого онвстретил вИталии, вдвух письмах сэру Уильяму Геллу, хранящихся в Британском Музее иопубликованных Генри Р.Х.Холлом в «Journal of Egyptian Archaeology» в1915г. «Сообщите барону Икскулю, что Летронн занимается его надписями иобнаружил всего две неопубликованных. Он, впрочем восхищен точностью копий», -пишет Шампольон своему корреспонденту вИталии 4февраля 1827г., ане1826г., как считалось начиная с1915г. «Сообщите мне также имена, должности и титулы чудесного барона Икскуля, нашего доброго ипреданного спутника», -просит у того же сэра Уильяма Гелла Шампольон 12сентября, уточняя для нас тем самым, чтоих встреча имела место именно вИталии, и притом после путешествия барона наВосток, и явно после первых чисел марта 1825г., времени, когда дешифровщик «много встречался сгосподином Додвеллом исэром Уильямом Геллом», как онписал тогда своему брату иаббату Гаццера. Втом же 1825году иМикеланджело Ланчи опубликовал исследование обарельефе изколлекции Салта, скопированном нашим бароном вЕгипте («Illustrazione di un Kilanaglifo copiato in Egitto da Sua Excellenza signer Barone d'Icskull»), которое Ипполито Резеллини отрецензировал всентябре того же года вXIXтоме «Antologia Viecche» во Флоренции.

Итак, этот остзейский барон входил, видимо, в круг людей, объединившихся вРиме вокруг секретаря русского посольства Станислава Косаковского (1795-1872) иувлекшихся работами Шампольона ивсем тем, что имело отношение к Египту. Возможно, это обстоятельство сможет пролить свет насудьбу описей иколлекции, собранной бароном Икскулем в1822-1823годах в долине Нила.

Почетным членом Петербургской Академии наук Шампольон был избран 10января 1827г., т.е. более чем затри года досвоего принятия во французскую Академию Надписей иИзящной Словесности; это является свидетельством как популярности его работ вРоссии, так и вообще его тесных взаимоотношений со многими русскими учеными. Поэтому поводу я хотел бы отослать читателей кстатье «Nouveaux documents sur l'Histoire de l'egyptologie», опубликованной И.Г.Лившицем в 1961г. «Cahiers d'Histoire mondiale», где можно найти иизложение иероглифической системы Шампольона, составленное Коссаковским для своего патрона вРиме, Италийского, иписьмо Шампольона тому же Кассаковскому от25июня 1825г. Оба эти документа хранятся вС.-Петербурге: первый вотделе рукописей Института востоковедения Российской Академии наук, второй вотделе рукописей Государственной библиотеки имени М.Е.Салтыкова-Щедрина. Здесь уместно вспомнить ипереписку Шампольона в1823-1824гг. сдиректором Петербургской Библиотеки иПрезидентом Академии изящных искусств А.Н.Олениным, а также - письмо г-ну де Сен-Флорану, поставщику книг Императорского двора в Санкт-Петербурге, инекоторые другие автографы Шампольона, детально описанные ныне впревосходном «Repertoire de bibliographiе analitique» Жанно Кеттеля, где глава «Champollion vu par les savants russes et sovietiques», включающая 35наименований, составлена Т.Н.Савельевой.

Напомним также, что одним изсамых верных сторонников Шампольона вРиме был некто иной, как князь Гагарин. Зная, сколь трудным было финансовое положение Шампольона, князь без колебаний, через посредство шевалье Бартольди, деликатно предложил египтологу по1000франков закаждую изшести лекций, которые португальский посол, граф Фуншаль, собирался устроить вчесть египтологии. Ответ Шампольона шевалье Бартольди, датированный 30мая 1825г., показывает, насколько обостренной была реакция египтолога наэто щедрое предложение:

«Je trouve. Monsieur, en rentrant chez moi, le billet que vous m'aviez fait l'honneur de m'ecrire. Ce n'est point sans une grande surprise que j'ai lu celui que vous adresse M. le Prince Gagarin. Il faut que sois ou bien mal compris ou bien mal juge pour qu'on ait pense, ainsi qu'ont le fait, a me proposer un salaire comme s'il s'agissait d'une espece de representation. J'ignore si de tels arrangements sont dans les us et coutumes de l'Italie; mais les lettres francais, toujours empresses de propager le peu de science qu'ils peuvent posseder, ne songerent jamais a la vendre...*».

Тем неменее вписьме ксвоему брату, написанном 22июня воФлоренции, онсам сообщает оегипетских занятиях, накоторых присутствовали князь Гагарин имногие другие дипломаты: «Les hieroglyphes sont en grand honneur a Rome (...) Le Duc (de Blacas) m'ayant mis en rapport avec tout le corps diplomatique, on m'a questionne, interroge, et on a voulu absolument que je donnasse, avant de partir, chez M. le Comte de Funchal, amdassadeur du Portugal, cing ou six seances, dans lesquelles j'ai developpe mon systeme et la marche de ma decouverte. L'auditoire etait choisi: le Duc de Laval-Montmorency, le Comte de Funchal, le Prince Gagarin (de Russie), le Comte Kossakowsky (de Pologne), le Baron Bunsen (de Prusse), Kestner (de Hanovre), Comte de Velo, l'abbate Fea, le Chevalier Bartholdy, Ciccolini, Mgr. Mai, etc., etc. Bref un peu de toutes les nations et de tous les peuples de l'Italie. C'etait une vraie mission que je prechais la, et la grace efficace a agi, et j'ai compte autant de convertis que d'assistants»*.

Шампольон собирался поддерживать переписку сбольшинством изсвоих римских друзей, умногих изкоторых, как уКестнера и Бартольди, были живо интересовавшие его египетские древности. Ведь вписьме кбрату, отправленном изГренобля 4января 1826г., он беспокоится из-за отсутствия сведений от Станислава Коссаковского: «J'attends avec impatience la lettre de W.Gell que doit m'apporter le Docteur Carabin. Envoie-moi toutes celles qui ont pu m'arriver depuis mon depart (de Paris), et regarde s'il уen a du Comte Kossakowsky, mon grand ami de Rome. Je ne sais ce qu'il est devenu»*.

Во время второго путешествия поИталии, когда Шампольон приехал вРим 18июля 1826г., российский посол Италинский иего сотрудник Коссаковский проявили к египтологии большое внимание. Как он описывал одиннадцатью днями спустя в письме брату «M.D'Italinsky, quoique souffle journellement par la vipere Lanci, m'a temoigne les memes bontes, et j'ai retrouve en Monsignor Mai la meme ardeur et pour l'Egypte et pour l'egyptien»*.

Не говоря уже олекциях того же типа, что он читал загод дотого уграфа Фуншаля, во время первых уроков египетского образовались определенные объединения, если верить отрывку изтого же письма: «Les apotres de mon systeme a Rome, le Comte Kossakowsky, premier secretaire de la legation russe, M. de Bunsen, charge de Prusse, M. de Kestner, charge d'affaires du Hanovre et d'Angleterre, et M. le Marquis de Croza, charge d'affaires de Sardaigne, ont conserve toute leur ferveur et leur attachement pour ma doctrine hieroglyphique, malgre les Lanciani et l'apparition de Seyffarth aux pieds du Capitole...»*.

Кроме того, как мы узнаем изтого же письма, именно уроссийского посла, вприсутствии Густава Зейффарта Шампольон подверг критике взгляды, развивавшиеся последним: «Nous avons eu une conference chez M.d'Italinsky. Je lui ai montre (a Seyffarth) sans menagements tout le vice de son affaire et pousse des arguments auxquels il n'a su que repondre (...) Le seui partisan qu'il ait ici est Lanci qui le pousse*.

Все это, конечно, напоминает уроки египетского, которые Шампольон давал в Париже, наНабережной Вольтера, убарона Вивана Девона для нескольких друзей, или знаменитое «открытие» 30ноября 1823г. мумии Петеменона, привезенной изФив Фредериком Кайо. Среди тех, кто вэтот день спешил вдом №11 поулице Севр вСобрание редкостей Кайо, можно было отметить играфа Орлова - явное свидетельство того, что египтология иработы Шампольона уже стали весьма престижными. Следует незабывать ио том, что начиная ссентября 1823г. Шампольон высказывал пожелание, чтобы император Александр приобрел коллекцию Дроветти, о чем онписал вцитировавшемся выше письме г-ну де Сен-Флорану. Наконец, практически вто же самое время, когда прекрасная коллекция, собранная вЕгипте миланцем Кастильоне (умерв1849г.) была в1826г. приобретена Императорской Академией наук за40000 рублей, мы видим вПариже «М.Divow, qui achetait des curiosites pour l'empereur de Russie» (г-на Дивова, который покупал диковины для императора России), согласно Гамлену, управляющему делами египетской экспедиции. Именно этот антиквар 15января 1827г. вовремя продажи сторгов бывшего Собрания редкостей Вивана Девона купил в Париже два погребальных папируса жреца Осоркона, внастоящее время хранящихся вС.-Петербурге, в Публичной библиотеке имени М.Е.Салтыкова-Щедрина. Профессор Германн де Мейленааре только что напомнил нам, что племянник Вивана Девона, возможно, неимел права вто время выставлять напродажу эти два папируса; мы здесь лишь отметим, что с1809г. благодаря гравюре Девона, Шампольон изучал эти рукописи, которые цитируются всегда со ссылкой наДевона, вего «Grammaire egyptienne», атакже вего многочисленных карточках ирукописных заметках, хранящихся в Национальной библиотеке вПариже. «Книгу Мертвых» Осоркона толковал также в1810г. Александр Ленуар всвоей книге «Nouvelle Explication des Hieroglyphes». Наконец, присутствие графа Орлова наряду сгерцогом де Блакасом, бароном Гумбольдтом, бароном Ларре, бароном Девоном или графом де Форбеном наоткрытии мумии Петеменона в1823г. неизбежно вызывает в памяти картину, которая 63года спустя обессмертит открытие вг.Булаке Г.Масперо, Э.Бругшем, Ю.Бурьяном ид-ром Фуке - вприсутствии хедива имногих других высоких особ - мумии РамзесаII. Вчисле присутствующих особо отметим представителя России В.Н.Хитрово, столько сделавшего для того, чтобы рассказать о русских путешественниках вЕгипте ио паломниках наСинае. Ему мы обязаны иважной библиографией этой проблемы, опубликованной в1876г., атакже «Notes du second voyage de Noroff», вышедшими двумя годами позже, и изданием в1889г. его «Itineraires russes en Orient». Эти работы, должно быть, вдохновили позднее и Рене Каттави Бея, автора ценной книги «Regne de Mehemet Aly d'apres les archives russes en Egypte (Le Caire et Rome, 1831-1836)», ивболее близкий кнам период, О.В.Волкова. Подобного рода работу следует систематически продолжать, поскольку имена многих путешественников оказались пропущены всписках. Например, только недавняя работа охудожнике Эжене Фромантене, приглашенном в1869г. на торжества вИсмаилию, позволила мне установить факт пребывания тогда наСуэце графа Владимира Михайловича Сологуба, произведения которого Фромантен, сам писатель, конечно же, знал. Попримеру барона Икскуля некоторые путешественники собирали небольшие коллекции. Один пример: стелофорная статуэтка Мена, которая до1864 года была предложена Румянцевскому музею и в настоящее время хранится вПушкинском музее (I, 1. а. 6145).

Местонахождение фиванской гробницы, где, очевидно, Норов обнаружил памятник в1834г., неизвестно. Всвязи спервым путешествием Норова можно вспомнить идругого коллекционера - драгомана Генерального консульства России вЕгипте, человека весьма близкого кДроветти, которого встречал ихорошо отзывался онем Шампольон, а именно - Эдуарде Лавизона, предложившего в 1840г. Эрмитажу папирус.

Очевидно, что необходимо заново собрать всю информацию, которую нам могут предоставить путешественники: как для того, чтобы уточнить историю нашей дисциплины, так идля того, чтобы лучше использовать старые фонды наших музеев или наши архивные папки.