Советское военно-стратегическое планирование накануне Великой отечественной войны в современной историографии

Ю.А.Никифоров

"СООБРАЖЕНИЯ..." ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ ОТ 15 МАЯ 1941 г.: ПРОБЛЕМЫ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Истолкование рядом исследователей майских "Соображений..." Генерального штаба как плана "упреждающего удара" основано на двух абзацах документа, предваряющих изложение целей и задач, ставившихся перед войсками Красной Армии. В них содержался важный вывод, следовавший из констатации того факта, что Германии не нужна мобилизация: "Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому Командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находится в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск". После перечисления задач, поставленных перед войсками фронтов, предлагалось: "Для того, чтобы обеспечить выполнение изложенного выше замысла, необходимо заблаговременно провести следующие мероприятия, без которых невозможно нанесение внезапного удара по противнику как с воздуха, так и на земле: 1. произвести скрытое отмобилизование войск под видом учебных сборов запаса; 2. под видом выхода в лагеря произвести скрытое сосредоточение войск ближе к западной границе, в первую очередь сосредоточить все армии резерва Главного командования; 3. скрыто сосредоточить авиацию на полевые аэродромы из отдаленных округов и теперь же начать развертывать авиационный тыл; 4. постепенно под видом учебных сборов и тыловых учений развертывать тыл и госпитальную базу" 1.

Сразу же отметим, что в тексте этих двух абзацев, как и в остальной части документа, нет прямых указаний на то, что авторы плана имеют в виду открытие военных действий войсками Красной Армии. Слова и выражения "упредить", "атаковать", "нанести внезапный удар" на уровне обыденного языка лишены того смысла, который в них вкладывают исследователи, интерпретируя весь отрывок в целом. В ходе любой войны войска сторон обмениваются ударами, внезапность которых для противника — важнейшая предпосылка победы, одно из слагаемых военного искусства. В ноябре 1942 года наши войска, например, нанесли вермахту внезапный удар под Сталинградом. Так что атаковать противника, достигая при этом внезапности, можно и в ходе войны. Затруднение вызывает тот факт, что сделать это авторы "Соображений..." предполагали, "упредив" противника в развертывании.

Историкам, привыкшим писать о "вероломном и внезапном" нападении Германии, произошедшем 22 июня 1941 года, трудно представить себе, что война могла начаться как-то иначе. Некоторые авторы (прежде всего, это касается отечественных эпигонов западногерманского "ревизионизма"), просто отмахиваются от этой проблемы, с высоты сегодняшнего дня заявляя, что невозможно поверить, будто Сталин не знал, что в ХХ веке войны не объявляются, а начинаются. М.И.Мельтюхов, приводя цитаты из работ М.Н.Тухачевского, свидетельствующие о наступательных задачах армий прикрытия, пытается даже утверждать, что "советская военная наука... считала, что ныне войны не объявляются, а начинаются внезапным ударом" 2. Ссылаясь на приводимые в книгах В.А.Анфилова "материалы", Мельтюхов приходит к совершенно необоснованному выводу о том, что в предвоенных "военно-научных разработках" "применительно к проблеме начального периода войны... доминировала идея внезапного упреждающего удара по противнику..." 3 Ошибка исследователя состоит в смешении проблемы предназначения войск прикрытия (при постановке и рассмотрении которой Мельтюхов очевидным образом исходит из варианта, предлагаемого В.Суворовым (Резуном) в "Ледоколе" 4), и проблемы начального периода войны — будет он или не будет, что становится ясным при ознакомлении с соответствующими страницами монографий В.А.Анфилова 5.

Между тем, следует ещё доказать, что авторы "Соображений...", говоря о необходимости наступления с целью "упредить в развёртывании" немецкие войска, имеют в виду этим наступлением открыть военные действия, напасть на Германию. Известно, (и в литературе это неоднократно подчёркивалось 6), что советские военные теоретики по-разному определяли содержание начального периода войны, причём, если в отдельных случаях — С.Н.Красильниковым, Г.С.Иссерсоном — и делались справедливые выводы, то они не получали официального признания. Дискуссия перед войной по этому вопросу ещё не была завершена: так, В.А.Анфилов, анализируя развитие представлений советской военной науки о начальном периоде войны в 30-е годы, приходит к следующему выводу: "...Усилиями советских военных теоретиков в определении характера будущей войны и ее начальных операций были сделаны крупные шаги. Но эти выводы и обобщения советских военных теоретиков не стали в полной мере официальными взглядами. Более того, в определении понятия начального периода войны имелись и другие точки зрения, о чем убедительно свидетельствовали хотя бы декабрьское совещание и публиковавшиеся по этому вопросу в 1941 г. статьи в военных журналах" 7. Рассекреченные документы предвоенного планирования только подтверждают тот факт, что советское военное руководство исходило из представления о начальном периоде войны, при котором её начало и вступление в неё главных сил противоборствующих сторон хронологически не совпадают. Военные действия в этот период должны были вестись ограниченными силами с целью помешать развёртыванию основных сил противника 8.

Кроме того, необходимо учитывать, что от правильных теоретических представлений значительная дистанция до усвоения или хотя бы знакомства с ними основной массы военных-практиков, чья военно-теоретическая подготовка перед войной, что общепризнано, оставляла желать лучшего 9. Рассекреченные материалы декабрьского 1940 г. совещания высшего командного состава Красной Армии показывают, что военное командование не уделяло рассмотрению вопроса начала войны достаточного внимания. Так, за исключением начальника штаба Прибалтийского особого военного округа генерала П.С.Клёнова, ни один из выступавших на совещании с докладом или в прениях генералов не коснулся этой проблемы. П.С.Клёнов, безотносительно к обсуждаемому в тот момент вопросу, решил высказаться по поводу только что опубликованной книги комбрига Г.С.Иссерсона "Новые формы борьбы" и подверг критике утверждение последнего о том, что в предстоящей войне начального периода в прежнем его понимании не будет. "Вопрос о начальном периоде войны, — сказал он, — должен быть поставлен для организации особого рода наступательных операций. Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения особого рода задач. ...Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям, на его отмобилизование, сосредоточение и развертывание для того, чтобы сорвать их, отнести сосредоточение вглубь территории, оттянуть время" 10. Сам факт, что выступление П.С.Клёнова не послужило поводом для дальнейшего обсуждения этого принципиального вопроса, что больше никто из выступавших во время совещания его не поднимал, свидетельствует: либо в руководстве Красной Армии господствовала данная точка зрения и её противники не желали решительно высказаться в пользу позиции Г.С.Иссерсона, либо эта проблема действительно находилась на периферии интересов присутствовавших на совещании военных специалистов 11. Учитывая, что книга Г.С.Иссерсона была опубликована в 1940 году, вполне вероятно, что многие участники совещания могли просто не успеть с ней ознакомиться.

В данном случае нет видимых оснований сомневаться в правоте и искренности Г.К.Жукова, когда он говорил, что, хотя военная теория тех лет и была на уровне времени, однако практика "отставала от теории". "При переработке оперативных планов весной 1941 года, — писал Г.К.Жуков, — практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в её начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений" 12. А.М.Василевский, правда, в 60-е гг. утверждал, что руководство Генштабом исходило "при разработке плана... из правильного положения, что современные войны не объявляются, а они просто начинаются уже изготовившимся к боевым действиям противником..." Тем не менее, продолжал он, "план по старинке предусматривал так называемый начальный период войны продолжительностью 15 — 20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны..." 13. Как видим, непосредственные разработчики плана признавали, пусть и с оговорками, совершенную ими ошибку.

Какие подтверждения этому можно найти в рассекреченных недавно документах планирования?

Авторы "Соображений..." от 18 сентября 1940 г., поставив задачу войскам Западного фронта "ударом... нанести решительное поражение германским армиям, сосредотачивающимся на территории Восточной Пруссии", прямо указывали: "В течение 20 дней сосредоточения войск и до перехода их в наступление армии активной обороной, опираясь на укрепленные районы, обязаны прочно закрыть наши границы и не допустить вторжения немцев на нашу территорию" 14. Таким образом, "нанесение удара" планировалось на 20-й день от начала сосредоточения, прикрывать которое следовало "активной обороной" — использование авторами "Соображений..." выражения "активная оборона" свидетельствует, что в их представлении в период сосредоточения главных сил боевые действия будут уже вестись.

Разработанным в штабе КОВО планом развёртывания войск округа на 1940 г. предусматривалось, что войска будут готовы к переходу в наступление на 30-й день мобилизации (см. п. III), причём сосредоточение и развёртывание должно было проводится после начала войны (п. V). В ходе первого — оборонительного — этапа предполагалось "уничтожение живой силы наступающего противника" (п. V.1) и нанесение авиацией "мощных ударов" по железнодорожным узлам с целью "нарушить и задержать сосредоточение немецких войск" (п. V.6) 15. В апреле командование округа направило в Генеральный штаб записку с просьбой дать разрешение расположить командный пункт фронта не в Тарнополе, а в Новоград-Волынском со следующей мотивировкой: "Постройка подземного командного пункта в г. Тарнополь не закончена. (...) Кроме того, близость расположения этого пункта от наиболее угрожаемых участков госграницы (Сокаль — Тарнополь в 140 км и Черновицы — Тарнополь в 170 км) при относительно небольшом успехе противника в период ведения нами операции прикрытия (курсив мой — Ю.Н.) может создать невыгодные условия для непрерывного управления войсками" 16.

Ещё одно подтверждение дают проведённые после декабрьского совещания оперативно-стратегические игры на картах. Уже отмечалось, что задания на обе игры для противоборствующих сторон были составлены таким образом, что из них полностью исключались операции начального периода войны. Не входила отработка операций начального периода войны и в учебные цели игр. Организаторами, видимо, считалось само собой разумеющимся, что войска прикрытия справятся со своей задачей. Для нас же особенно примечательно то обстоятельство, что, по условиям игр, "Западные" совершили нападение на "Восточных", не завершив развертывания 17.

В апреле 1941 г. НКО и Генштаб направляют директиву командующему ЗапОВО Д.Г.Павлову, приказывая приступить к разработке плана оперативного развёртывания войск округа. Текст директивы (пп. I.1, IV.3, IV.4, V.1) неопровержимо свидетельствует, что её составители исходили из того, что и советские, и германские вооружённые силы будут заканчивать сосредоточение и развёртывание после начала боевых действий. "Учитывая возможность перехода противника в наступление до окончания нашего сосредоточения, — указывалось в директиве, — прикрытие границы организовать на фронте всех армий... В соответствии с планом развертывания, в начальный период иметь четыре района прикрытия" 18.

Допустим, однако, что в мае 1941 г. руководство Генштаба осознало факт несоответствия своих представлений о начале войны реально складывавшейся обстановке, что и нашло отражение в тексте "Соображений..." В частности, интерпретацию майских "Соображения..." как своего рода "ответ" Генштаба на проблему, поставленную Г.Иссерсоном в своей книге, предлагает И.Г.Герасимов 19. В этой связи несомненный интерес представляют документы, относящиеся к маю — т.е. к периоду подготовки документа, а также к июню 1941 г. После публикации Ю.А.Горьковым директив Генштаба командованию западных приграничных округов и планов, разработанных в округах на основе этих директив непосредственно перед нападением Германии, с уверенностью можно говорить, что устаревшее представление о начальном периоде войны сохранялось у руководства РККА до 22 июня 1941 г.

Так, например, задачи обороны, в директивах, отданных Генштабом в мае 1941 г. в КОВО и ЗапОВО, определяются следующим образом: "Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа. (...) Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами...нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника" 20. Ниже определялось количество боеприпасов, которое разрешалось израсходовать до 15 дня мобилизации 21. Выходит, и в это время составители директив исходили из того, что военные действия начнутся до окончательного отмобилизования и сосредоточения главных сил Красной Армии и, что не менее существенно, немецкие войска также будут заканчивать сосредоточение и развёртывание уже после начала боевых действий. На основе этой директивы в штабе КОВО был разработан окружной план, где командование округа повторяет основные положения директивы Генштаба: "Разрушением ж/д мостов и узлов Ченстохов, Катовице, Краков, Кельце, а также действиями по группировкам противника нарушить и задержать сосредоточение и развертывание его войск" 22. Учтём, что никаких наступательных задач войскам округа не ставится — только оборона.

Может быть Д.Г.Павлов и В.Е.Климовских думали иначе? В "Записке по плану действий войск в прикрытии", составленной в ЗапОВО, авиации ставилась такая же задача: "...Нарушить и задержать сосредоточение войск противника" 23. А что же командование ПрибОВО? Говоря о задачах разведки, составители плана в этом округе указывали: "Цель разведки — с первого дня войны вскрыть намерения противника, его группировку и сроки готовности к переходу в наступление" 24. Яснее не скажешь — война начнется как-то иначе, но не решительным наступлением главных сил противника, считали в штабе ПрибОВО (ёще раз подчеркнём, что командование всех без исключения округов ставило перед своими войсками оборонительные задачи на всём протяжении границы, а, значит, никаких оснований для интерпретации приведённых отрывков как свидетельств намерения СССР первым открыть военные действия, нет).

Можно допустить, что руководство Генштаба весной 1941 г. осознало ошибочность подобных представлений, и фраза, открывающая майские "Соображения...", свидетельствует именно об этом. Предположим, сделав вывод, что начального периода войны в прежнем его понимании не будет, Г.К.Жуков и А.М.Василевский предлагали Сталину первыми начать военные действия — это могло бы характеризовать руководство Генштаба с положительной стороны как военных специалистов. Но, даже если это так, то убедить Сталина им, судя по развитию событий, не удалось, а объявить командованию округов о своём "прозрении" они, по всей видимости, не решились. К сожалению, строя подобные предположения, мы рискуем перейти грань, отделяющую основанную на фактах гипотезу от беспочвенных домыслов.

Итак, если исходить из того, что советское командование продолжало придерживаться устаревших взглядов на начальный период войны, следует признать, что выражения "предупредить в развёртывании", нанести "внезапный удар" в данном контексте не обязательно должны означать "осуществить нападение". Если планировалось, что на развёртывание войск и той, и другой стороне потребуется какое-то время уже после начала войны (другими словами, "нанесение удара" и начало войны хронологически не совпадают), то выражение "упредить в развёртывании" должно пониматься как стремление осуществить его в более короткий срок, чем это сделает противник (сократив, тем самым, пресловутый "начальный период"), и, естественно, нанести удар первыми.

Отметим, что в мае — июне 1941 г. советской стороной предпринимались меры по сосредоточению войск второго стратегического эшелона, меры же по приведению в боевую готовность войск армий прикрытия носили явно половинчатый и запоздалый характер. Поскольку очевидно, что силами войск прикрытия никакого "упреждающего удара" наносить не собирались (о чём свидетельствуют опубликованные Ю.А.Горьковым планы приграничных округов), в случае же начала войны именно им в первую очередь предстояло вступить в сражение, то интерпретация указанного отрывка "Соображений..." как свидетельства понимания советским командованием характера предстоящего военного столкновения выглядит тем более сомнительной.

Да и в самом тексте майских "Соображений..." можно найти свидетельства в пользу того, что документ этот нельзя безоговорочно трактовать как план нападения СССР на Германию.

"Соображения..." составлены "на случай войны с Германией". Приводя данные о количестве немецких дивизий, которые будут выставлены против Советского Союза, авторы плана прямо пишут, в каком именно "случае" эта война может произойти: если Германия нападёт на СССР. "Предполагается, что в условиях политической обстановки сегодняшнего дня Германия, в случае нападения на СССР (подчеркнуто мной — Ю.Н.), сможет выставить против нас (...) до 180 дивизий". Надо думать, если бы cоветским командованием рассматривался другой вариант развития событий, оценка немецких сил делалась бы и на этот случай — и была бы, видимо, другой. Кроме того, планируя первым начать войну, необходимо было бы определить срок, хотя бы примерный, к которому войска могли быть готовы для наступления. Отсутствие такой даты уже весьма симптоматично, тем более, что в тексте "Соображений..." названы другие: "...Необходимо, — пишут авторы плана, — всемерно форсировать строительство и вооружение укрепленных районов, начать строительство укрепрайонов на тыловом рубеже Осташков, Почеп и предусмотреть строительство новых укрепрайонов в 1942 году на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы" 25. Согласившись считать "Соображения..." предложением начать войну летом 1941 г. (при том, что Красная Армия будет наступать!), историки должны объяснить, почему Генштаб через год военных действий рассчитывал вести их "на тыловом рубеже Осташков-Почеп" или на линии старой госграницы. Непонятно также, зачем в условиях планировавшейся наступательной 26 войны начинать (!) строить укрепрайоны на границе с Венгрией — чтобы обороняться на них в 1943 году? Каким образом можно было бы продолжать строительство укрепрайонов в условиях полномасштабных военных действий? Предлагая И.В.Сталину такой вариант развития событий, авторы плана рисковали быть обвинёнными в пораженческих настроениях.

Таким образом, интерпретация процитированных выше абзацев документа как предложения начать войну летом 1941 г. не согласуется с другими фрагментами текста, и, кроме того, приводит ещё к одному существенному противоречию: в соответствии с пунктом IV "Соображений" в мае — июне 1941 г. начали осуществляться мероприятия по скрытому отмобилизованию и сосредоточению войск Красной Армии 27, чего, казалось бы, не могло быть, если бы документ так и остался "проектом". В то же время перед войсками приграничных округов директивами Генштаба были поставлены исключительно оборонительные задачи. Более того, командование КОВО запланировало меры по инженерной подготовке ТВД — в частности, сосредоточение дополнительного количества мин и колючей проволоки — на июль и август 1941 г.! 28

Эти противоречия, на наш взгляд свидетельствуют о том, что интерпретация "Соображений..." как предложения начать войну неверна. Разрешить их можно в том случае, если признать фразу документа о необходимости "нанести внезапный удар" не тождественной предложению открыть военные действия. Составители плана, учитывая возможность начала войны летом 1941 г., предлагают И.В. Сталину заблаговременно осуществить необходимые мероприятия, которые позволили бы войскам Красной Армии непосредственно после начала войны нанести противнику "внезапный удар", упредив его в развёртывании основных сил. Предполагалось, что столкновение с Германией может произойти только по инициативе последней, и, не будучи абсолютно уверенным в том, что война все-таки начнётся, руководство Генштаба планировало продолжать оборонительные мероприятия в том случае, если напряжённость между двумя странами разрешится как-нибудь иначе. В этой связи будет уместно сослаться на работы О.В.Вишлёва, где содержатся убедительные доводы в пользу расчётов советского руководства на то, что началу военных действий будет предшествовать выяснение отношений на дипломатическом уровне, в крайнем случае — какая-либо провокация со стороны Германии 29. Советские генералы допускали ошибку, полагая, что вступление в сражение главных сил сторон не совпадёт хронологически с началом военных действий, и именно поэтому рассчитывали упредить противника с нанесением удара (понимая под ним удар именно главных сил, а не только войск армий прикрытия). Напомним здесь ещё одно известное признание Г.К.Жукова: "Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М.Шапошников, К.А.Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов" 30.

Высказанные нами соображения, разумеется, также не могут претендовать на статус бесспорной истины. Но их следует принять во внимание, чтобы получившая распространение в новейшей литературе интерпретация не закрепилась в историографии как единственно возможная. Вопрос, на наш взгляд, остаётся дискуссионным, и разрешить его окончательно можно только с привлечением дополнительных источников. В то же время ряд исследователей — например, В.А.Анфилов, М.А.Гареев, Ю.А.Горьков 31, П.Н.Бобылёв, — не принимая точки зрения и выводов сторонников "ревизионистской" концепции, — согласились рассматривать майский вариант оперативного плана как план упреждающего удара, понимая под ним предложение открыть военные действия, "развязать войну с Германией" 32. Аргументом в данном случае являются свидетельства историков В.А.Анфилова и Н.А.Светлишина, согласно которым Г.К.Жуков в частных беседах с ними признал факт сделанного Генштабом предложения нанести "упреждающий удар", реакция на которое И.В.Сталина была резко отрицательной 33. Эта версия получила распространение в новейшей литературе. Так, Н.М.Раманичев, рассматривая "Соображения..." как предложение нанести упреждающий удар и основываясь на рассказе В.А.Анфилова, рассуждает следующим образом: прежде чем представить документ И.В.Сталину, С.К.Тимошенко и Г.К.Жуков "решили проверить его реакцию на идею упреждающего удара"; поскольку реакция была отрицательной, ясно, что самого документа Сталин не видел 34. И всё же отметим, что такого рода свидетельства не могут играть роль решающего доказательства. Тем более, что сообщаемая В.А.Анфиловым (также со слов Г.К.Жукова) информация о содержании оперативно-стратегических игр на картах в январе 1941 г., содержащаяся на соседних страницах его монографии, оказалась, как мы видели, не вполне соответствующей действительности 35.

Отметим, что свидетельства историков о сделанном им Г.К.Жуковым признании появились уже после выхода книги В.Суворова "Ледокол" в период острой дискуссии по поводу содержащихся в ней утверждений и ис-пользовались непосредственно с целью их опровержения. В опубликованном же наследии Г.К.Жукова не содержится ничего похожего. В то же время маршал письменно засвидетельствовал (выше цитировалось одно из таких признаний), что Генштаб исходил из того, что главные силы сторон вступят в сражение только через несколько суток после начала войны ("Ни Комиссариат обороны, ни я сам, ни мои предшественники — Б.М.Шапошников и К.А.Мерецков, ни Генштаб не думали, что противнику удастся сосредоточить такую массу... сил и задействовать их в первый же день..."). Руководство Красной Армии не смогло заранее оценить "ударную мощь немецкой армии... Это был основной фактор, предопределивший наши потери в начальный период войны" 36.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: читать рассказы, отзыв на дипломную работу.





1  2  3  4 | Следующая страница реферата