Три кризиса Советского правительства: К вопросу об образовании Советского государства

Чураков Д. О.

МЫ СМЕЛО В БОЙ ПОЙДЁМ ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ!

В прошлой историографии понятие "трех кризисов временного правительства" было одним из устоявшихся. При общей пестроте взглядов получалось, что первый из них был вызван исключительно недовольством масс продолжением войны. Его результатом стало создание коалиционного министерства. Второй июньский кризис рисовался как следствие раскола между левым и правым крылом "революционной демократии". Июньский кризис положил конец иллюзиям относительно единства сил революции, заставил сторонников левого выбора всерьёз задуматься о возможном переходе к обороне. И, наконец, июльский кризис стал тем рубежом, за которым мирное развитие революции стало уже невозможным.

Развитие же советской государственности рисовалось как гладкое и безоблачное. Ни о каких кризисах Советского, а не Временного правительства не шло и речи. Тем более не возникал вопрос о возможном влиянии этих кризисов на характер нового революционного строя. Тем самым закреплялось разделение единого процесса революции 1917 г. на два этапа: февральский и октябрьский. Общего между ними ничего не признавалось, даже в закономерностях развития революций. Институционная бескризисность была важной составляющей "мифа о красном Октябре".

Вместе с тем уже в первые часы своего существования Советская власть столкнулась с трудностями, слабо вписывающимися в теорию о контрреволюционном мятеже. Прежде всего, не вполне оправдалась тактика Ленина, стремившегося провести вооружённый захват власти до начала работы II съезда Советов рабочих и солдатских депутатов: поставить противника перед свершившимся фактом и победить. Часть делегатов, несогласных играть роль статистов в написанной большевиками пьесе, не только покинули съезд, но и организовали альтернативный центр власти. Этим центром стал Комитет спасения Родины и революции". Как известно, помимо делегатов, покинувших съезд Советов, в него вошли представители ВЦИК первого состава, Всероссийского Совета крестьянских депутатов, Городской думы, Предпарламента, Центрофлота, кооперативных и профессиональных организаций. Широкий состав участников опровергает утверждения прежней историографии об узкой социальной базе антибольшевистского фронта.

Помимо Комитета спасения, существовали и другие претенденты на роль легитимного центра власти. Так продолжал действовать Малый Совет Министров в составе товарищей министров. На его базе было создано подпольное Временное правительство. По мере разрастания чиновничьего саботажа, позиции его усиливались. По свидетельству его руководителя А. Демьянова, большевики знали о его деятельности, "но до поры до времени смотрели на это сквозь пальцы" (1). Об этом почему-то не принято писать, но подпольное Временное правительство было почти столь же реальным органом власти, как и сам Совнарком. Ему подчинялись, как писал другой участник событий С. Н. Прокопович, служащие всех министерств и Государственный банк. По его распоряжениям ходили поезда железных дорог, подвозился хлеб в столицы и на фронт, топливо на предприятия (2).

Обострялась и военная обстановка. Утром 26 октября отдаёт приказ о движении на столицу бежавший в Штаб Северного фронта Керенский. Хотя к вечеру в его распоряжении было всего около 500 человек из 3-го казачьего корпуса Краснова с приданными им 16 орудиями и 8 пулемётами, вскоре численность его войск выросла до 5 тыс. 28 октября под их напором пало Царское Село. После срыва 31 октября переговоров между поддержавшим петроградских большевиков Московским ВРК и ориентирующимся вправо Московским губернским Советом крестьянских депутатов возобновилось кровопролитие в Москве. В самом Петрограде на 29 октября 1917 г. готовится антибольшевистское выступление юнкеров.

Наконец, проблемы обнаружились и в самой победившей партии. Часть большевиков проявили колебания и не поддержали радикализм своего вождя. Как мотивировал эту позицию Луначарский, "в настоящий момент мы должны завладеть аппаратом". А это, согласно его точке зрения, значило "действовать по линии наименьшего сопротивления" (3). Мотивировка выступления "правых большевиков" ещё не вполне изучена. Вероятно, многие вопросы будут решены после вовлечения в научный оборот новых документов. Среде них можно назвать стенограмму заседания ПК РСДРП (б) 1 ноября 1917 года. Прежде она была известна в основном по публикации в книге Л. Троцкого "Сталинская школа фальсификаций" (4). После всплеска интереса к Троцкому эта публикация стала хрестоматийной. Дошло до курьёзов: в одном учёбном издании, (к слову, дважды переизданном) поместили отрывок из неё, при этом дав ссылку на архив. Подлинник, хранящийся в архиве, отличается от публикации Троцкого. И существенно. Однако главная мысль в обоих документах отражена однозначно — эта та глубина раскола, которая вдруг возникла между большевиками.

Все эти события, хотя и имели серьёзное значение, не могли потрясти основ власти большевиков. Они действительно могут трактоваться как действия со стороны контрреволюции. Однако когда против методов захвата власти большевиками выступили их самые надежные союзники — пролетарские организации, — само существование нового режима оказалось под вопросом. События эти тщательно замалчивались или искажались прежней историографией. Но именно они повлияли на возникновение первого кризиса Советского правительства.

Во главе движения в этот период становится Викжель — профсоюз железнодорожников. Его образование относится ещё к апрелю 1917 года. Один из наиболее крупных и рационально организованных, профсоюз железнодорожников был во многом уникален. В его состав входили как линейные рабочие, так и служащие. Это позволяло Викжелю реально претендовать на самостоятельное управление железными дорогами. Викжель не признавал в этом вопросе никаких других интересов, кроме интересов железнодорожников. В этом смысле он, как писал Э. Карр, представлял сой как бы гигантский фабзавком, осуществляющий рабочий контроль на своём участке.

Большевики видели и признавали силу Викжеля. Как известно, на II Всероссийском съезде пост Наркома путей сообщения остался вакантным: его зарезервировали за Викжелем. По этому поводу съездом было принято специальное обращение "К железнодорожникам". В нём прямо говорилось, что в Наркомат путей сообщения "будут привлечены представители железнодорожников" (5). А 26 октября 1917 г. от имени Совнаркома А. С. Бубнов официально предложил Викжелю сформировать коллегию Наркомата.

Однако на призывы войти в Совнарком Викжель ответил отказом (6). Уже 28 октября правление профсоюза выдвигает требование "однородного социалистического правительства, представляющего все социалистические партии". А когда 29 октября представитель Викжеля выступил с ним на заседании ВЦИК, разразился первый кризис Советского правительства. Викжелевцы ультимативно предупредили, что в случае отказа политических партий от коалиции, в ночь с 29 на 30 на железных дорогах будет начата всеобщая забастовка. Они предлагали всем социалистам немедленно прислать делегатов на совместное с ЦИК железнодорожников заседание. На нём предлагалось прийти к согласию по вопросу о власти.

Выступлением железнодорожников тут же попытались воспользоваться политические соперники большевиков. К примеру, многие меньшевики не рассматривали серьёзно возможность создания коалиции с большевиками. Более того, они выступали против и стремились сорвать любые миротворческие акции внутри собственной партии, заговорив о необходимости для России "подлинной демократии" в противовес "тупой власти народа" (7). Идеологи меньшевизма со страниц центрального органа своей партии не скрывая говорили о том, что "самой опасной контрреволюционной силой являются сами… массы" (8).

С первых же шагов работы Соединённого заседания Центрального Исполнительного Комитета железнодорожников и других организаций, начавшем свою работу в 7 часов вечера 29 октября 1917 г., правые социалисты заняли жёсткую, не допускающую самой мысли о компромиссе позицию. Так, ЦК партии народных социалистов "не нашёл возможным" даже прислать представителей на совещание, "в котором будут участвовать большевики". Комитет Спасения заявил, что в его программу входит только министерство без участия большевиков. ЦК служащих государственных учреждений, устами своего представителя Кондратьева, присоединился к позиции Комитета Спасения. Представитель же ЦК эсеров Гедельман заявил, "что он явился сюда не для того, чтобы вступить в переговоры с большевиками". "Мы считаем немыслимым, – подчеркнул он, – создание министерства, в которое входили бы большевики" (9). Комментарии, как говорится, излишни, – уступив власть в вооружённом противоборстве и в борьбе за симпатии масс, правые социалисты наивно пытались взять реванш в словесных баталиях.

Однако, не стоит смешивать позицию правых социалистов с позицией профсоюза железнодорожников. Выдвинутый Викжелем лозунг нейтралитета и стал в прошлом предлогом для зачисления железнодорожников в лагерь контрреволюции. Считалось, что позиция Викжеля на деле означала остановку транспорта и нажим на Совнарком. Ленин на заседании Петросовета 4 ноября 1917 г. утверждал: "Викжель нам угрожает забастовкой, но мы обратимся к массам и спросим у них, хотите ли вы забастовкой обречь на голод" (10).

В действительности же ничего подобного не было. Наоборот, Викжель всеми возможными в той ситуации способами поддержал социалистическую революцию. И даже самих большевиков. Во-первых, он вовсе не настаивал на выходе большевиков из правительства. Коалиция мыслилось его руководству в составе представителей всех левых партий: "от большевиков до народных социалистов включительно" (11). Во-вторых, позиция Викжеля в немалой степени предопределила провал вооружённой контрреволюции в октябре – ноябре 1917.

Железнодорожники, в частности, категорически заявили, что не пропустят в Петроград войска Керенского и Красного. В случае же, если они всё-таки прорвутся, Викжель грозил блокировать город. Вскоре слухи о движении войск на Петроград с целью подавления большевиков пришли с Юго-Западного фронта. Викжель вновь пригрозил всеобщей путейской забастовкой. В дополнение к этому, Викжель не препятствовал передвижению по железным дорогам большевистских частей. На призывы же Временного правительства спускать эшелоны с большевиками под откос, ответил категорическим отказом, так как считал, что с разгромом большевиков будет подавлена вся революция (12).

Легко объяснима и позиция Викжеля по вопросу об "однородном социалистическом правительстве. Среди различных социальных категорий и профессий от стрелочника до инженера, объединяемых Викжелем, партийные пристрастия были самыми разными. В этих условиях поддержать однопартийное правительство, значило спровоцировать раскол в собственном союзе (13). В постановлении от 28 октября и документах, появившихся потом тактика железнодорожников так и разъясняется: "железнодорожный союз включает в себя представителей всевозможных политических партий и течений и не может принимать активного участия в борьбе между социалистическими партиями" (14).

О том, что позиция железнодорожников не была контрреволюционной, свидетельствует и та поддержка, которую она встретила со стороны других профсоюзов. С требованием создания левой коалиции выступили профсоюзы Казани, Самары, Нижнего Новгорода, Астрахани, Пензы и многих других городов страны. Даже Петроградский Совет профсоюзов выступил за "организацию однородной социалистической власти", ответственной перед Советами. В том же духе 5 ноября принял резолюцию и наиболее большевизированный профсоюз петроградских металлистов. В ней так и звучало: "Единственным способом закрепления победы пролетарско-крестьянской революции является создание правительства из представителей всех социалистических партий" (15).

Ноябрьский кризис Совнаркома означал, по сути, временный разрыв между революционной партией и поддерживающим её классом. Речь шла о необходимости расширения социальной базы переворота. Ленину пришлось пойти на уступки. И пусть они были не столь значительны, как того требовал Викжель, но главное его требование оказалось выполнено: однопартийной диктатуры в ноябре 1917 г. в России не установилось. К этому времени верные большевикам части подавили мятеж юнкеров и сопротивления оппозиции в Москве. Закончилась провалом и авантюра Краснова-Керенского. Самому Керенскому пришлось бежать.

Окончательно первый кризис Советского правительства завершился лишь в первых числах декабря. Этому способствовала победа на Чрезвычайном крестьянском Съезде и на II Всероссийском съезде крестьянских депутатов левых эсеров. Левые эсеры с самого начала заявляли о вероятности своего вхождения в Совнарком. Как спустя некоторое время рассказывал Каменев, на одно из совещаний руководителей большевиков непосредственно перед октябрьским переворотом пришли представители левых эсеров. В состав делегации входили Камков, Карелин и, вероятно, Колегаев. На прямое предложение большевиков предоставить им несколько мест в новом кабинете, они ответили отказом. Левые эсеры "ссылались на то, что это вызовет раскол в партии эсеров, которую они надеялись всю целиком повести под лозунгом "Власть Совета!"" (16). Теперь же левые эсеры решились на союз с большевиками окончательно. Был сформирован объединенный ВЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В дополнение к Колегаеву, в СНК вошли Штейнберг, Трутовский, Карелин

Алгасов и Михайлов (17). Таким образом, как и первый кризис Временного правительства, первый кризис Советского правительства привёл к формированию коалиционного министерства.

Уроки и значение первого кризиса Советского правительства трудно переоценить. Помимо уже отмеченных последствий, он заставил задуматься, а действительно ли большевики совершенно адекватно выражают интересы рабочих? Пролетарские организации продемонстрировали свою силу. Теперь большевикам предстояло для себя решить: или корректировать свою политику с учётом позиции независимых организаций рабочего класса, или встать на путь их постепенной нейтрализации и подчинения.

В этой связи существенный интерес представляет ещё один вопрос, в прошлом не попадавший в поле интереса историков. С позиций "нейтралитета" и "однородного социалистического правительства" в дни Октября выступило большинство рабочих организаций. Но часть из них смягчило свою позицию и поддержало большевистско-эсеровский Совнарком. Другие же так и не смирились с переходом власти в руки Советов.

Как известно, что на сторону Советской власти встали профсоюзы, фабзавкомы и другие родственные им организации вплоть до Красной гвардии. На непримиримой платформе продолжали стоять разного рода "демократические организации", кооперация, в том числе рабочая. Как звучало в листовке Воронежских кооперативов и их союзов: "никаких соглашений с разрушителями страны — большевиками". Но что означал такой своеобразный расклад сил?

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: конспект урока, диплом государственного образца.





1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата