Возникновение древнего Вавилона

Среди городов Древнего Востока Вавилон был, пожалуй, самым почитаемым. Само название города — Баб-Илу (Ворота Бога) — говорило о его святости, об особом покровительстве богов. Верховному вавилонскому богу Мардуку поклонялись многие народы, даже не подвластные Вавилону, его храмы и жрецы получали богатые дары от царей соседних государств.

Вавилон не был одним из древнейших городов Междуречья — шумерские города Ур, Урук, Эриду и другие были примерно на тысячу лет старше.

Почти на два тысячелетия Вавилон был одним из крупнейших центров древней цивилизации. Он возник в результате ряда политических изменений в Месопотамии. Под ударами скотоводов-амореев пало централизованное государство — царство Шумера и Аккада, созданное III династией Ура. Не преминули воспользоваться легкой добычей и эламиты, обрушившиеся на Южную Месопотамию. Так, на территории Двуречья возникло множество мелких и средних , царств, около двухсот лет воевавших друг с другом.

Почти во всех государствах Двуречья утвердились аморейские династии, основателями которых стали вожди племен завоевателей. С течением времени пришельцы ассимилировались с местным населением.

Одна из аморейских династий в результате очередного вторжения завоевателей около 1895 года до н. э. утвердилась в небольшом городе Вавилон, находившемся в северной части государства Иссин. Долгое время вновь созданное государство не играло значительной роли в политической жизни Междуречья. Целенаправленная и ловкая политика шестого царя I Вавилонской династии Хаммурапи (1792—1750 годы до н. э.) способствовала превращению Вавилона в столицу огромного государства, подчинившего себе почти все Двуречье.

Город располагался в очень удобном месте — там, где сближаются реки Евфрат и Тигр и от главного русла Евфрата начинают отделяться многочисленные протоки. Положение Вавилона было благоприятным для занятия торговлей, но амореи вряд ли думали об этом. Захват Междуречья нарушил сложившиеся связи, дороги стали опасными, каналы мелели и зарастали. На лишённых полива полях кочевники пасли овец.

Но запустение оказалось недолговременным. Крупные царские хозяйства распались. Больше никто не гнал сельских жителей на полевые работы, не собирал весь урожай в царские амбары, не вёл долговых записей на глиняных табличках. Крестьяне работали теперь на небольших клочках земли, которые были их собственностью.

Хозяева сами решали, что им выращивать — ячмень или финиковые пальмы, и сами распоряжались урожаем. С приходом амореев в Междуречье стало больше коров и овец. Сельские жители смогли удобрять поля навозом и пахать на быках, а не рыхлить землю вручную.

Перестали существовать и царские ремесленные мастерские: ведь уже никто не заботился о подвозе древесины, металлов, пряжи и драгоценных камней... Зато появилось много мелких мастерских. Раздробление огромных хозяйственных объединений на мелкие привело к тому, что после налаживания торговых связей, каналов и орошения заброшенных полей в стране начался невиданный подъём. Государство не подавляло активность крестьян и ремесленников и не отбирало основную часть произведённых ими продуктов или изделий. Возникает множество рынков, на которых можно было продать или купить рыбу, финики, зерно, ткани и другие товары, нанять умелого работника. Появляются излишки продуктов и изделий. Их скупают и продают за пределами страны богатые торговцы-тамкары. Обратно они привозят в основном рабов: в Междуречье стало не хватать рабочей силы.

К 1800 г. до н. э. Междуречье превратилось в цветущий, заботливо ухоженный сад. Новые способы ведения хозяйства способствовали укреплению таких новых центров, как Вавилон, потому что старые города с трудом приспосабливались к хозяйственной независимости ремесленников и крестьян.

Первые правители небольшого Вавилонского царства вели осторожную политику. Они заключали союзы с сильными соседними государствами — Ларсой, Исином, Мари — и при этом точно выбирали наиболее выгодного партнёра. Таким образом, первые пять вавилонских царей смогли значительно расширить свои владения, но вровень со своими союзниками Вавилон пока не встал.