Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Да, в общем-то, он им и не являлся. Как каталонец, он был испанцем и  неиспанцем одновременно. Даже фамилию его принято произносить с ударением на последнюю букву, как делается во Франции.

Каталония - это своеобразный буфер между рациональной,  экономически развитой Европой и фанатично верующей, иррациональной Испанией. А еще это место встречи северофранцузской возвышенной  готики с мавританским архитектурным кружевом. В этой связи  характерно, что творческие фантазии Гауди удивительным образом сочетались с точным математическим расчетом, с умением использовать новейшие материалы и методы строительства. Пожалуй, лишь  каталонский дух мог родить такое.

Шестнадцатилетним юношей попав в Барселону, дабы завершить образование, Гауди полностью окунулся в атмосферу зарождающегося каталонского самосознания (чтоб не сказать - национализма). Новые  чувства наложились на детские ощущения своей личной  богоизбранности, на рано сформировавшуюся из-за тяжелой болезни (ревматоидного артрита) волю к жизни. Вся эта горючая смесь оказалась  еще и сдобрена мечтами о возрождении духа средневековой монастырской общности, возрождении мужского братства, единого в вере и труде.

Таким образом и родился его личный взгляд на мир - каталонский модерн Антонио Гауди.

Студентом он не терпел аналитической геометрии, но обожал изучение искривленных поверхностей. И еще он любил наблюдать за природой, в которой нет однородных по цвету объектов - ни во флоре, ни в фауне,  ни в мертвой материи. Из этого родился насыщенный изгибами и  красками архитектурный стиль. Так же, как из религиозности и  каталонского самосознания родилась жизненная философия Гауди.

Впрочем, не все было просто. В студенческий период Гауди отдал дань антиклерикализму, достигшему апогея на рубеже 60-70-х гг. - в эпоху расцвета либерального мировоззрения. Он радовался жизни, наслаждался вкусной едой и модными вещами. Казалось, искания юности остались в прошлом, но...

Личность была сильнее моды и прорывалась сквозь настроения эпохи.

В июне 1875 г. Антонио чуть не выгнали с экзамена, на котором  требовалось создать проект кладбищенских ворот. Гауди настаивал  на том, что начинать рисунок нужно с изображения похоронной  процессии под низким ненастным небом, аллеи кипарисов и рыдающих плакальщиков. Он видел свое творение не столько объектом, отделенным  от людей и даже задающим обществу некие стандарты мировосприятия  (как было в барокко или в классицизме). Скорее, он ощущал  необходимость отражения в камне уже сложившейся человеческой индивидуальности.

На выпускном экзамене про него сказали, что Гауди - либо гений, либо сумасшедший. По всей видимости, верно было и то, и другое. Истинный модерн требует безумия. Но в случае с Гауди кризис личности был  не столь выражен, как в случаях с его современниками - Ницше или  Ван Гогом (а позднее с Нижинским). А может, архитектора  поддерживало то, что он не считал Бога умершим?

В конечном счете Бог заменил ему всякую личную жизнь. Гауди так и не нашел себе супруги. Лишь однажды в молодости он сделал предложение юной учительнице, но она уже оказалась помолвлена. Возможно, опередивший его в этом деле лесоторговец сохранил миру великого архитектора? А может, наоборот - в творчестве Гауди что-то  надломилось из-за вечного одиночества?

Как бы то ни было, архитектор навсегда остался холостяком и даже женоненавистником. Наверное, сексуальность умышленно подавлялась  ради любви к Высшему, и эротическое стремление находило выход в творчестве. Позднее, под конец жизни, когда Гауди даже ночевал  на стройке, в потрепанном отрешенном старике не осталось ничего от недолгого франтовства юности. Он отдавался лишь Богу.

И при этом твердо стоял на земле. Гауди работал на заказ, как  его отец-ремесленник. Архитектура - искусство дорогое. Листом  бумаги и даже холстом не обойдешься. Потребность укладываться в  смету удерживала от парения в облаках.

Вариации рая

Впрочем, то, что стремился создать мастер, не могло измеряться мерками стандартной сметы. Гауди часто фантазировал прямо по ходу дела.

Он мог начинать стройку, не имея готовых чертежей. Он мог выстроить рабочих перед фасадом здания, подготовленного для облицовки, и  заставить их прикладывать поочередно кусочки мозаики к стене, дабы  мэтр неторопливо выбрал нужное ему сочетание цветов. А порой построенное уже здание могло ему не понравиться, и тогда целые  помещения отправлялись на снос так, как будто речь шла всего лишь о дешевеньком макете. На подобные творческие поиски не должно было хватать никаких ресурсов.

Скорее всего, мы не имели бы сегодня Барселоны Гауди, если бы не счастливый случай, явившийся в лице промышленника, эстета и  мецената Эусебио Гуэля. Он был богат и прагматичен, как нувориш, религиозен и ортодоксален, как испанец, тонок и чувствителен, как  декадент.

Удивительная смесь, встречающаяся отнюдь не на каждом шагу. Но  именно эта смесь качеств нужна была Гауди. Именно она образовывала идеального заказчика. И архитектор получил такового. 35 лет, вплоть до самой смерти дона Гуэля, Гауди был его семейным архитектором.

В работе на Гуэля Гауди практически не был ограничен финансами. "Я наполняю карманы дона Эусебио, - жаловался его бухгалтер, - а Гауди их опустошает". Опустошал он их, надо сказать, весьма профессионально. Например, в построенном им дворце Гуэль архитектор использовал 127 колонн, ни одна из которых не повторяла другую. Это был апофеоз творческой индивидуальности, отрицавшей всяческие стандарты и априорные установки.

Однажды по возвращении из зарубежной поездки Гуэль получил от бухгалтера целую кипу счетов с соответствующими комментариями.

"И это все, что потратил Гауди?" - спросил хозяин с раздражением.

При реализации одного из поздних проектов разбивали привезенные  из Венеции дорогие вазы ради получения керамических осколков,  необходимых для составления мозаики. Гуэль не мелочился. Он  хотел творить, хотел удивлять, хотел быть своеобразным соавтором архитектора.

Говорят, что в первый день после завершения строительства дворца  некий прохожий воскликнул: "Какая странная и необычная вещь!"

Это и было то, что требовалось Гуэлю. Модерн не мог быть стандартным, привычным. Необычность становилась содержанием целой эпохи.

Впрочем, для Гауди оригинальность не была самоцелью. Дворец  представлял собой целую религиозно-философскую концепцию.

Погреб - это ад. Огромная, простершаяся на 20 метров ввысь гостиная символизировала землю и небо. Наконец, крыша со шпилем,  устремленным к жаркому испанскому солнцу, представляла собой архитектурную вариацию рая.

Интерпретировать концепцию дворца, наверное, не так уж сложно.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат життя, сочинение капитанская.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата