Быт и нравы великорусского народа в XV-XVII веках.

Рубеж XV - XVI вв. - перелом в историческом развитии русских земель.
Явления характерные этому времени оказали прямое воздействие на духовную жизнь России, на развитие ее культуры, предопределили характер и направление историко-культурного процесса.

Преодоление феодальной раздробленности, создание единой государственной власти создавало благоприятные условия для хозяйственного и культурного развития страны, послужило могучим стимулом подъема национального самосознания.

Самая большая в Европе страна насчитывала к середине XVI в. едва ли больше 9-10 млн. населения, распределенного к тому же неравномерно по территории. Сравнительно густо были заселены центр и Новгородско-
Псковская земля, где плотность достигала, по-видимому,5 человек на 1 кв. км. ( Для сравнения: в странах Западной Европы плотность составляла от 10 до 30 жителей на один кв. км.). При этом следует иметь в виду того, что первая поло вина XVI столетия была благоприятной для роста населения
России, которое увеличилось приблизительно в полтора раза за этот период; следовательно, в начале века, когда возникло российское государство, оно объединило под своей властью около 6 млн. человек. Это значит, что средняя плотность населения составляла около 2 чел. На 1кв.км. Такая низкая плотность населения, даже если в некоторых районах центра и северо- запада и на протяжении первой половины XVI века повышалась в 2-3 раза, оставалась крайне не достаточной для интенсивного развития хозяйства и решения задач, связанных с обороной страны.

Жилище.

Жилище с давних пор было не только областью удовлетворения потребности человека в жилье, но и частью его экономической, хозяйственной жизни. Разумеется, что в особенностях жилища, его размерах, благоустроенности отражалась и социальная дифференциация общества. Для каждой эпохи характерны свои особенные черты в жилых и хозяйственных постройках, в их комплексах. Изучение этих особенностей даёт нам дополнительные знания о прошлой эпохе, сообщает подробности не только о бытовой жизни ушедших поколений, но и о социальных, хозяйственных сторонах их бытия.

Конец XV и XVI века - своеобразный рубеж в наших источниках по истории материальной культуры русского народа археологические данные, как правило, не поднимаются хронологически выше XV века. Отдельные наблюдения археологов по материальной культуре XVI - XVII вв. добываются попутно с изучением более ранних периодов и сравнительно фрагментарны. Специальные работы по позднему русскому средневековью редки, хотя их данные по жилищу весьма ценны для нас. Но с уменьшением археологических данных нарастает и количество сведений документального характера. Отрывочные и случайные упоминания о жилище в летописях, которыми мы вынуждены довольствоваться по периодам до XVI в., теперь существенно дополняются всё нарастающим количеством актовых записей и других официальных документов. Сухие, краткие, но очень ценные своей массовостью данные писцовых книг позволяют делать уже первые обобщения, подсчёты, сравнения различных видов построек. Кое-где в этих источниках проскальзывают и описание любопытных деталей в характеристике жилых и хозяйственных построек. К этим данным письменных русских источников нужно прибавить и записки иностранцев, посещавших Россию в это время. Далеко не всё в их наблюдениях и описаниях достоверно и ясно для нас, но многие детали русского быта XVI в. ими подмечены и переданы точно, а многое понимается с учётом сравнительного изучения других источников. Зарисовки русского быта, сделанные со стороны, донесли до нас и то, что совсем не нашло отражения в русских документах, так как для русских авторов многое было настолько привычным, что, по их мнению, на это не стоило обращать особого внимания.

Пожалуй, только с XVI века мы имеем право говорить о появлении ещё одного вида источников по материальной культуре, значение которого трудно переоценить, различных материалов графического характера. Как бы ни были точны письменные сведения, они дают нам в лучшем случае перечень названий построек или их частей, но по ним почти невозможно представить себе, как же они выглядели. Только с XVI века в наше распоряжение попадают рисунки, где достаточно полно отражена жизнь тогдашней Руси. Манера этих рисунков подчас непривычно условна для нас, подчинена определённым канонам иконописи или книжной миниатюры, но, внимательно приглядевшись к ним, усвоив в какой-то степени язык условностей, можно достаточно точно представить себе реальные черты тогдашнего быта. Среди памятников этого рода выдающееся место занимает колоссальный иллюстрированный Летописный свод, созданный по замыслу и при участии Ивана IV в 1553-1570 гг. Тысячи миниатюр этого свода дают в руки исследователя прекрасный изобразительный материал по многим сторонам русского быта, в том числе и по жилищу. Их удачно дополняют некоторые иконописные сюжеты и миниатюры других книг этой эпохи.

Социальная структура русского общества отражалась и в системе подразделения поселений на определённые единицы, которые для крестьянства были одно временно и единицами обложения, податными единицами и реально существовавшими ячейками поселения крестьянской семьи. Такими единицами были дворы. Документы и летописи знают двор, дворовое место, дворище в этих двух, на первый взгляд не равнозначных, смыслах. Конечно, там, где речь идёт о монастырских дворах, боярских, дворов дьяков, подьячих, дворах ремесленников или ещё более специфических названиях коровий двор, конюший двор, валовой двор, мы имеем дело только с обозначением определённого пространства, занятого комплексом жилых и хозяйственных построек. Но для основного тяглого населения, для крестьянства, понятия двор как усадьба, комплекс построек и двор как податная единица в известной мере совпадали, так как исправно нести тягло, платить подати и исполнять повинности мог только полноценный крестьянский двор, имевший полный набор построек, необходимых для ведения хозяйства и жительства крестьянской семьи.

Состав типичных для средневекового русского крестьянского двора построек в последнее время вызывают оживлённые споры. Считается, что тот состав построек и даже те типы построек, которые знает этнография из быта русской деревни XIX в., являются исконными и почти неизменными на
Руси с глубокой древности, ещё с периода до монгольской Руси. Однако накопление археологических данных о древнерусском жилище, более внимательный анализ письменных источников и средневековой графики заставляют усомниться в этом выводе.

Археологические данные достаточно чётко говорят о более сложной истории развития русского комплекса жилых и хозяйственных построек, это рисовалось ранее. Наиболее поразительным казалось минимальное количество построек для скота, хотя в том, что скота у населения было много, не приходится сомневаться. На сотни открытых жилых построек приходятся буквально единицы фундаментальных построек для скота. Столь же необычным оказался и вывод о преобладании жилых однокамерных построек. Были известны и достаточно сложные типы много камерной и двухкамерной связи жилых и хозяйственных помещений, но они составляют меньшинство. Из этих фактов неизбежно приходится делать вывод о постепенном и достаточно сложном развитии жилых комплексах, при чём развитие это в разных географических зонах пошло своими путями, привело к формированию особых зональных типов. Насколько позволяют судить об этом наши источники, начало этого процесса приходится на рубеж с XV по XVII в., хотя сложение этнографических типов и в XIX в. вряд ли можно считать полностью законченным, так как по своему характеру жилые комплексы были тесно связаны с изменениями социально-экономической жизни населения и отражали эти изменения постоянно.

Наиболее ранние документальные записи о составе крестьянских дворов рисуют нам его весьма лаконично: изба да клеть. Приведённые выписки из документов конца XV века могли бы показаться случайными и нетипичными, если бы некоторые источники не позволили подкрепить их типичность массовым материалом. В одной из писцовых книг приводится более детальный, чем обычно, перечень построек на крестьянских дворах, покинутых во время трагических событий последнего десятилетия XVI века. Анализ этих описей дал весьма показа тельные результаты. Подавляющее большинство крестьянских дворов было очень бедно по составу построек: 49% состояло вообще только из двух построек ("изба да клеть", "изба да сенник"). Данные документов подтверждаются ещё одним, своеобразным источником - Лицевым летописным сводом XVI века. Трудно сказать почему, но как раз архитектурный фон миниатюр этого свода даже последними исследователями считается заимствованием из византийских источников. Исследования А.В. Арциховгов своё время убедительно показали русскую основу той натуры, с которой писались эти миниатюры, русский характер вещей, бытовых деталей, сцен.
И только жилище ставится в зависимость от иностранных источников и условностей "фантастического палатного письма русской иконописи". На самом же деле и жилище, составляющее большей частью из миниатюрных сцен (хотя есть и весьма реалистичные изображения не только храмов, но и обычных изб, клетей), в основе своей имеет ту же русскую реальность, ту же русскую жизнь, прекрасно известную творцам миниатюр как по недошедшим до нас более древним лицевым рукописям, так и по собственным наблюдениям. И среди этих картинок есть немногие изображения деревень. Язык миниатюр
Лицевого свода отличается известной условностью. Пиктограмма жилищ расшифровывается довольно просто. Изба всегда имеет на торцовой стене, три окошка и дверь, клеть два окошка и дверь. Стены не расчерчены на брёвна, не имеют столь типичных для срубного жилища остатков брёвен по углам, да и окна, двери ради красивости сглажены, закруглены, снабжены завитками, их трудно узнать, но они есть и обязательно на твёрдо установленном месте, в традиционном количестве для каждого вида зданий. Деревни, а тем более отдельные крестьянские дворы, изображены редко, так как основным содержанием летописи остаётся жизнь феодальных верхов, феодального города.
Но там, где речь идёт о деревнях, они есть, и пиктографическая формула для них строится из двух построек, которые по признакам легко определяются как изба да клеть. Такова была, по всей вероятности, и реальная основа крестьянского двора, его типичный состав до XVI века.

Но для XVI века такие дворы уже становятся пережитком. Экономический подъём после окончательного освобождения от татарского ига, ликвидации феодальной раздробленности, общее упорядочение в жизни в централизованном и сильном государстве не могли не сказаться и на изменения в комплексе крестьянских дворов. Раньше этот процесс начинался в северных областях, где этому благоприятствовали и социальные отношения, где этого требовала и более суровая природа, позже мы замечаем это в центральных областях, но именно XVI век можно считать началом тех изменений и в составе, и в планировке крестьянского двора, которые к XIX веку дают нам этнографическую схему различных типов крестьянского двора русских. Все основные постройки крестьянского двора были срубные - избы, клети, сенники, мшаники, конюшни, хлева (хотя есть упоминания и о плетневых хлевах) Основным и обязательным элементом такого двора была изба, отапливаемая постройка, утеплённая в пазах мхом, где жила семья крестьянина, где в зимнее время занимались и работали (ткали, пряли, изготовляли различную утварь, инструменты), здесь же в морозы находил приют и скот. Как правило, на двор приходилось по одной избе, но бывали крестьянские дворы с двумя и даже с тремя избами, где размещались большие неразделенные семьи. По-видимому, уже в XVI веке происходит выделение двух основных вида крестьянского жилища в северных районах начинают господствовать избы на подклети, подъизбице, т.е. имеющие подполье. В таких подклетях могли держать скот, хранить запасы. В центральных и южных районах всё ещё продолжают бытовать наземные избы, пол которых настилался на уровне земли, а, возможно, был и земляным. Но традиция не была ещё устоявшейся. Наземные избы упоминаются документами вплоть до Архангельска, а избы на подклети у богатых крестьян ставились и в центральных районах. Нередко здесь их называли горницами.

По документальным записям о жилище XVI века мы знаем редкие случаи упоминания сеней в составе крестьянских дворов. Но как раз в XVI веке сени всё чаще начинают упоминаться как элемент вначале городского, а затем и крестьянского жилища, причём сени определённо служат соединительным звеном между двумя постройками - избой и клетью. Но изменение внутренней планировки нельзя рассматривать только формально. Появление сеней как защитного тамбура перед входом в избу, а также то, что теперь топка избы была обращена внутрь избы - всё это намного улучшило жильё, сделало его более теплым, удобным. Общий подъём культуры отразился и в этом усовершенствовании жилища, хотя XVI век был только началом дальнейших изменений, и появление сеней даже в конце XVI века стало типичным для крестьянских дворов далеко не всех областей России. Как и другие элементы жилища, раньше всего они появились в северных районах.
Второй обязательной постройкой крестьянского двора была клеть, т.е. срубное помещение, служившее для хранения зерна, одежды, другого имущества крестьян. Но не все районы знали именно клеть как второе хозяйственное помещение.

Есть ещё одна постройка, которая, видимо, исполняла ту же функцию, что и клеть. Это сенник. Из других построек крестьянского двора нужно назвать, прежде всего, овины, так как зерновое хозяйство в относительно сыром климате Центральной России невозможно без подсушки снопов. Овины чаще упоминаются в документах, относящихся к северным областям. Очень часто упоминаются погреба, но они лучше известны нам по городским материалам.
Столь же обязательным была и "байна", или "мылна", в северных и части центральных районов, но не везде. Вряд ли тогдашние бани сильно отличались от тех, что и сейчас ещё можно встретить в глубоких деревнях
- маленький сруб, иногда без предбанника, в углу - печь - каменка, рядом с ней - полки или полати, на которых парятся, в углу - бочка для воды, которую нагревают, бросая туда раскалённые камни, и всё это освещается маленьким окошечком, свет из которого тонет в черноте закопчённых стен и потолков. Сверху такое сооружение часто имеет почти плоскую односкатную кровлю, крытую берестой и дерном. Традиция мыться в банях среди русских крестьян была не повсеместной. В иных местах мылись в печах.

XVI век - время распространения построек для скота. Они ставились отдельно, каждая под своей крышей. В северных районах уже в это время можно заметить тенденцию к двух этажности таких построек (хлев, мшаник, а на них сенник, то есть сенной сарай), которая позднее привела к образованию громадных хозяйственных двухэтажных дворов (внизу - хлева и загоны для скота, вверху - повить, сарай, где хранят сено, инвентарь, здесь же ставится клеть). Феодальная усадьба, по описям и археологическим известиям, значительно отличалась от крестьянской. Одним из главных признаков любого феодального двора, в городе или в деревне, были специальные сторожевые, оборонительные башни - повалуши. Такие оборонительные башни в XVI веке были не только выражением боярской спеси, но и необходимой постройкой на случай нападения соседей - помещиков, неспокойных вольных людей. Башни эти были срубные в подавляющем большинстве, в несколько этажей. Жилой постройкой феодального двора была горница. Не всегда эти горницы имели косящатые окна, да и не все они могли быть с белыми печами, но уже само название этой постройки говорит о том, что она была на подклети высокой.

Постройки были срубные, из отборного леса, имели хорошие двускатные крыши, а на повалушах они были нескольких видов двускатные, четырёхскатные и крытые фигурной кровлей - бочками и т.п. Близок по составу и названиям построек к боярским дворам и двор состоятельного горожанина, да и сами города русские в те времена, как это неоднократно отмечалось иностранцами, были ещё очень похожи скорее на сумму сельских усадеб, чем на город в современном смысле. Мы очень мало знаем о жилище рядовых ремесленников по документам не так часто приходилось им описывать своё небогатое наследство в юридических актах. Нет достаточных сведений о них и у археологов. Были целые слободы ремесленников. Но многие из жили по дворам монастырским, боярским, у богатых горожан на подворье. По материалам XVI века их трудно выделить в отдельную группу. Можно думать, что дворы ремесленников городских посадов по составу построек ближе стояли к крестьянским дворам, хором богатых у них не было. Каменные жилые постройки, известные на Руси ещё с XIV века, и в XVI веке продолжали оставаться редкостью. Дошедшие до нас немногие жилые каменные хоромы XVI века поражают массивностью стен, обязательными сводчатыми потолками и центральным столпом, поддерживающим свод. Исследователи старинной архитектуры и фольклора рисуют нам красочную картину старины как мир узорчатых, резных, изукрашенных изб, теремов, горниц с крылечками точёнными, с маковками золочёнными. Однако наши данные не позволяют судить о том, насколько богато и как украшались крестьянские избы и другие постройки. По-видимому, крестьянские избы украшались очень скромно, но некоторые части изб украшались обязательно; коньки крыш, двери, ворота, печь.

Сравнительные материалы этнографии XIX века показывают, что эти украшения играли кроме эстетической роли роль оберегов, защищавших "входы" от злых духов, корни семантики таких украшений восходят ещё к языческим представлениям. Но жилище богатых горожан и феодалов руками и талантом крестьян украшались пышно, затейливо, красочно. Мало мы знаем и о внутреннем убранстве жилищ, хотя вряд ли интерьер крестьянских изб и домов ремесленников сильно отличался от того, что было и в XIX веке типично для крестьянства. Но как ни фрагментарны наши сведения по некоторым элементам жилища XVI века, мы всё же можем констатировать значительный сдвиг и в этой области культуры русского народа в XVI веке, связанной с общими процессами исторического развития страны.

Одежда.

Подлинную картину того, как одевались наши предки в XVI веке, мы можем восстановить в общих чертах, лишь синтезируя сведения различных источников
- письменных, графических, археологических, музейных, этнографических.
Совсем невозможно проследить по этим источникам локальные различия в одежде, а они, несомненно, были.

Основной одеждой в XVI веке была рубаха. Рубахи шились из шерстяной ткани (власяницы) и льняного и конопляного полотна. В XVI веке рубахи носились обязательно с определенными украшениями, которые у богатых и знатных делались из жемчуга, драгоценных камней, золотых и серебряных нитей, а у простонародия, вероятно, красными нитками. Главнейший элемент такого набора украшений - ожерелье, закрывавшее разрез ворота. Ожерелье могло быть пришито к рубахе, могло быть и накладным, но ношение его нужно считать обязательным вне дома. Украшениями покрывали концы рукавов и низ подола рубах. Рубахи различались по длине. Следовательно, короткие рубахи, подол которых доходил примерно до колен, носили крестьяне и городская беднота. Богатые и знатные носили длинные рубахи, сорочки, доходившие до пят. Штаны были обязательным элементом мужской одежды. Но единого термина для обозначения этой одежды еще не было. Обувь XVI века была весьма разнообразной и по материалам, и по покрою.

Археологические раскопки дают явное преобладание кожаной обуви плетеной с лыка или бересты. Это значит, что лапти не были известны населению Руси с древности и были скорей дополни тельной, предназначенной для особых случаев обувью.

Для XVI века можно наметить определенную социальную градацию: сапоги
- обувь знатных, богатых; калиги, поршни - обувь крестьян и массы горожан.
Впрочем, эта градация могла быть и не четкой, так как мягкие сапоги носили и ремесленники, и крестьяне. Но феодалы всегда в сапогах.

Мужские головные уборы были достаточно разнообразны, особенно у знати.
Наиболее распространенной среди населения, крестьян и горожан, была войлочная шляпа конусообразной формы с округленной вершиной. Господствующие феодальные слои населения, больше связанные с торговлей, стремившиеся подчеркнуть свою сословную обособленность, многое заимствовали из других культур. Широко распространился среди бояр и знати обычай ношения тафьи, маленькой шапочки. Такую шапочку не снимали и дома. А, выходя из дому, на нее надевали высокую "горлатную" меховую шапку - знак боярской спеси и достоинства.

Знать носила и другие шапки. Если отличие в основном мужском одеянии между сословными группами сводились главным образом к качеству материалов и украшений, то разница в верхней одежде была очень резкой, и, прежде всего по количеству одежд. Чем богаче и знатнее человек, тем больше на нем было платья. Сами названия этих одежд не всегда понятны нам, так как отражают часто такие их признаки, как материал, способ застегивания, что совпадает и с номенклатурой позднейшей крестьянской одежды, так же весьма неопределенной по функциональному признаку. С господствующими слоями одинаковы по названию были у простонародья только шубы, однорядки и кафтаны. Но по материалу и украшениям не могло быть никакого сравнения.
Среди мужской одежды упомянуты и сарафаны, покрой которых точно трудно себе представить, но это было просторное длинное платье, так же украшенное вышивкой, обнизями. Конечно, так роскошно одевались лишь во время парадных выходов, приемов и в других торжественных случаях.