Предыдущая страница реферата | 1  2

В средневековой Западной Европе под влиянием позднего императорского Рима, в котором возникают бродячие актеры — мимы и гистрионы, разыгрывающие народные фарсы и водившие потешных животных, а также на основе самобытного творчества певцов и актеров из народа и дружинных певцов складывается институт народных певцов и артистов. В средневековой Франции — это жонглеры (буквально «игрецы»), в Испании — хулгары (от французского — жонглер), в Германии — шпильманы. Полностью этот институт жонглеров-шпильманов (по природе очень схожий с институтом русских скоморохов) складывается к X в. и включает в себя представления с животными (медведь, обезьяна), балаганные сценки, чтение героических поэм и стихов. В дальнейшем своем развитии, под влиянием церкви, жонглеры и шпильманы разделялись на потешников, выразителей народного искусства и культуры, и исполнителей высоких жанров — эпоса и духовных религиозных стихов.

Однако к народным актерам Западной Европы, так же как и в России, «аскетически настроенная церковь относилась... чрезвычайно враждебно, не допуская к причастию, отказывая им в христианском погребении и т. п. Так же и светские власти подвергали их гонениям, иногда лишая их права наследования и почти ставя вне закона».

Но ни феодалы, ни церковь не могли обойтись без них, так как они были своеобразной «ходячей хроникой», «ходячей газетой», без них не обходились придворные торжества, религиозные праздники, ярмарки, народные гулянья. И всегда потешники были душой народа, ибо их искусство — понятное, популярное, задорное и сатирическое — ближе всего было к эстетическим вкусам народных масс.

В странах буддийской религии, в особенности в Индии, носителями этой народной художественной мудрости была каста бродячих актеров и мастеров — шильпи, которые из века в век сохраняли народные представления о красоте несмотря на сильнейшее давление буддийской религии. Огромное значение в средневековой Индии имели народные сказители. «...Их безыскусные сказания приобщали простого деревенского жителя к житейской мудрости, чем в значительной степени восполняли его неграмотность... Сказитель был не только историком и поэтом, но и прародителем индийского драматического искусства — ятры.

...Его образные слова рисовали картины героизма и жертв, борьбы и раздоров, всегда увенчивавшихся торжеством правды и добродетели... Выполняя множество функций, сказитель служил средоточием общественной жизни деревни... Сказители почти никогда не забывали о том, что их слушают крестьяне. Даже при самых могучих взлетах фантазии они должны были помнить, кто составляет их аудиторию...». У «мусульманских» народов фанатизму шахсей-вахсей или иллюзорно-радостным чувствам праздника мавлюд всегда противостояло творчество народных поэтов (хавизов) и исполнителей народных преданий (акынов), причем в поэте-исполнителе переплеталось воедино воспроизведение легенды и создание нового предания или поэмы. Причем, как правило, эти народные представления носили социально-оптимистический характер, были связаны с осуждением феодального произвола, религиозного фанатизма и национальной нетерпимости.

В этих театрализованных представлениях еще сохраняется связь с мифологическим сознанием; они по своей сути также были синтетическими. Этот синтезирующий характер народного представления оказался органически необходим одному из важнейших элементов всякой религии — религиозным действиям, религиозному культу. Как говорилось выше, религия немыслима без определенной системы действий, т. е. обрядов, праздников, строго разработанных принципов церковной литургии в стенах храма, торжественных служб и шествий. И все, это, безусловно, должно обладать определенной эстетической привлекательностью, эмоционально волновать верующего, возбуждать в нем религиозные настроения и чувства. Именно поэтому церковь неизбежно должна была обращаться к формам драматического действия, к созданию религиозных драматических представлений. Безусловно, такое религиозное театрализованное представление должно было проходить в соответствующей эстетической среде, в соответствующем художественном интерьере и экстерьере.

Такая эстетическая среда создавалась церковной архитектурой, не менее эмоционально воздействующей, чем само драматическое действо. Церковная архитектура становилась необходимым эстетическим фоном, связующим воедино всю систему художественного воздействия. Строгие и скромные храмы византийской базилики, трогательные и интимные церковки Ростово-Суздальской земли, суровые и величественные соборы Новгорода и Пскова, пышные и торжественные церкви Московского пятиглавия, стремительно взлетающие вверх готические храмы европейского средневековья, ритмы крыльев буддийской пагоды и плывущие силуэты мусульманской мечети — все это органично вплеталось в сложную систему искусств мировых религий, закрепляло ту неповторимую эстетическую атмосферу, которая возникла на основе образного слова и синтезирующей функции театрализованного драматического действа. Эстетическое, эмоциональное воздействие слова и драматического действа не может быть почувствовано и понято во всей глубине вне той церковной архитектурной среды, в которой оно осуществлялось, в которой оно дышало и жило. «В храме, говоря принципиально,— писал П. Флоренский,— все сплетается во всем...»

Вместе с тем в системе искусств той или иной религии существовало не только синтезирующее, но и ведущее искусство — такое искусство, которое определяло принципы функционирования данной художественной системы, ее реальную жизнь.

Таким ведущим искусством могло быть или декоративно-прикладное искусство (буддизм, ислам) или искусства изобразительные и пластические (христианство). Они еще более «усугубляли» своеобразие религиозно-эстетической жизни той или иной культуры, связанной с конкретными Мировыми религиями, тем более, что именно они очень четко определяли своеобразие функционирования всей системы на различных уровнях религии — представлений, настроений или действий.

Казалось бы, эта сложная система взаимодействия искусства и религий должна была создать устойчивую и внутренне-непротиворечивую основу религиозно-эстетической жизни. Реальный процесс взаимодействия мировых религий и искусства, конечно, создал определенную целостность, функционирующую в основном на уровне культурно-духовном и социальном.

Теория целостности в современной науке строится в основном на материале естествознания и развитии научно-технических сторон современной жизни общества. Однако общая теория целостности, носящая в значительной степени общеметодологический, философский характер, позволяет применить ее и к уровням духовной жизни, к культуре и искусству.

Так, например, общее определение целого и части в современных философских исследованиях может быть применено и к данной «частной» проблеме. «Понятие целого... — пишет Н. Т. Абрамова, — ...выражает объект, образованный путем взаимосвязи его частей и обладающий качественно новыми свойствами; эти свойства отсутствуют и у каждой части в отдельности, и у их суммы; они появляются у целого как совокупный результат взаимной связи и согласованности частей. Понятие части характеризует предмет в его соотношении с другим предметом (целым), в состав которого он входит».

Принимая это общее определение понятий целого и части, следует все же подчеркнуть, что в определенных структурах, в данном случае духовно-культурных, целостность может быть внутренне противоречивой. Религиозно-художественная целостность тоже оказывается внутренне противоречивой; части ее, находясь в единстве, вступают в противоречивые отношения внутри самой этой целостности. Однако это не значит, что данная целостность не определяет существенной взаимосвязи частей, которая дает жизнь этому своеобразному единству.

Исходя из этого едва ли можно согласиться со следующим утверждением (носящим в общем-то методологический характер): «...То, что было создано человеком как не относящееся к области художественного, со временем становится именно художественным, и наоборот. Бесспорно, что такие поистине великие произведения искусства, как собор св. Петра в Риме, храм Василия Блаженного в Москве... или иконы... А. Рублева, в свое время создавались не как художественные произведения. Их «содержание» было прежде всего религиозным, художественная сторона входила в «план выражения». Для современного же восприятия эта сторона и есть их «содержание», их «смысл». С другой стороны, многочисленные произведения такого направления в искусстве, как кубизм, ныне уже не воспринимаются как «истинно художественные».

Дело в том, что собор св. Петра, иконы Рублева и т. д. есть конкретные носители художественно-религиозной культуры, включающие в себя и религиозное и художественное в едином целом, и здесь невозможно отдать предпочтение тому или другому, так как это — целостность, хотя и противоречивая. Доминирование же религиозного или художественного в этой целостности зависит от конкретных социально-исторических условий, от того функционального аспекта, который возникает в этих условиях. (Относительно кубизма подобное утверждение также едва ли правомерно.) Поэтому едва ли правомерно механически (или метафизически) расчленять целостный объект религиозно-художественной культуры, его нужно анализировать в его конкретно-историческом существовании и в его сущности.

Вместе с тем эта целостность в другой структуре, на другом уровне может быть и непротиворечивой; здесь единство ее частей определяет специфику, неповторимость существования объекта. Так, на наш взгляд, дело обстоит с искусством, когда оно рассматривается как социально-эстетическая целостность (см. § 2 этой главы).

Вместе с тем духовно-культурная целостность, в которой взаимодействуют искусство и религия, в значительной степени может быть определена как система, т. е. как множество определенным образом друг с другом связанных и координированно действующих отношений, определяющих ее специфическое существование.

Особенностью системы является то, что в ней «постоянно возникают и имеют место действия, нарушающие эту координацию...», но не нарушающие целостности этой системы, т. е. между частями целого, в данном случае искусством и религией, существует постоянное противоречие, не приводящее в определенных исторических границах к ее разрушению.

Таким образом, эта целостность была весьма противоречивой, причем это противоречие носило не столько характер оппозиции, внешнего противостояния, сколько характер органической несовместимости, характер антагонизма. Эта внутренняя противоречивость данной целостности, взаимодействия искусства и религии, особенно глубоко проявлялась на основных уровнях: социальном, гносеологическом, эстетически-эмоциональном.

Скачали данный реферат: Дудченко, Levanov, Djomshin, Остапюк, Azarij, Agafonika.
Последние просмотренные рефераты на тему: сочинение, казахстан реферат, характер реферат, диплом государственного образца.





Предыдущая страница реферата | 1  2