ТОКИЙСКИЙ КАФЕДРАЛЬНЫЙ ВОСКРЕСЕНСКИЙ СОБОР В ИСТОРИИ ЯПОНСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

В декабре 1878 года архимандрит Николай (Касаткин) написал в Святейший Синод прошение об учреждении епископской кафедры, так как основанная им Церковь уже созрела для этого. Он так обосновывал свое прошение: "Епископ необходим для того, чтобы водворить здесь порядок истинного церковного управления. Нужно пользоваться годами наибольшей впечатлительности христиан, когда они по юности в церковной жизни готовы слушаться всего (как и наоборот, равно быстры и к уклонению от всего), нужно в это время ясно начертать перед ними путь истинной церковной законности, умело направить на него и твердою рукою повести по нему; с этого времени начинаются в Церкви предания, навыки, примеры, пусть потом являются учители беспорядка и уклонений - истинные овцы никогда не пойдут за ними, будут говорить: "Не так было прежде, не тому учит пример отцов..."". Архимандрит Николай выражал пожелание, чтобы епископ был прислан из России.

Основываясь на своем знании характера японцев, он сообщал, каким должен быть будущий японский святитель: "Простой, смиренный, всем доступный, всякого готовый принять, все выслушать, но при этом точный, исполнительный сам и до педантизма требующий исполнения всего законного от других и, следовательно, порядок держащий строго, наконец, благочестивый, молитвенный и вполне самоотверженный, то есть совершенно забывающий о себе и живущий только для других - такой епископ был бы истинным даром для Японии".

В этом прошении отразились представления святителя Николая о пути и подвиге архиерейском, сочетающем личное подвижничество с общественным служением, отразилась его забота о судьбе японской паствы. Святейший Синод, оценив миссионерские труды архимандрита Николая и его высокие душевные качества, запросил его согласия на хиротонию во епископа, и он ответил, что если из России не может быть назначен в Японию епископ, то тогда он согласен. Ему был предоставлен отпуск в Россию, и архимандрит Николай в конце лета 1879 года, по его словам, "бросился на первый отходящий пароход, чтобы не опоздать, если Бог даст, спасти Миссию и здешнюю Церковь от разрушения".

Дело в том, что с развитием Православной Церкви в Японии возросли и финансовые затраты на содержание ее священнослужителей, катехизаторов, Духовных школ. В своем письме в совет Миссионерского общества архимандрит Николай писал: "Текущие нужды Миссии, даст Бог, будут удовлетворены отеческими попечениями Миссионерского общества. Банкир спокойно верит Миссии до 15 тысяч долларов, так как ее постройки, по всеобщим отзывам, стоят больше 30 тысяч долларов. Но нельзя же Миссии отдать свои дома за долги, а самой свернуть знамя и со стыдом убраться вспять. Конечно, этому были бы очень рады все здешние католики и протестанты. Но каково было бы нам, православным? Вот что особенно тяготит Миссию: где достать единовременно значительные суммы для постройки храма? Храм до того тесен, что не проходит службы, чтобы не падали в обморок от тесноты и духоты. На лестнице и в сопредельных комнатах, где можно что-нибудь слышать, все битком набито, толпа возвращающихся, по невозможности слышать богослужение, огромная - кто не поспеет к открытию двери (за две минуты до богослужения), тот тщетно будет стараться увидеть или услышать что-нибудь. Храм, храм, храм давайте! - Наша вопиющая всеми силами души и тела, кричащая просьба".

Святейший Синод 17 марта 1880 года постановил "архимандриту Николаю быть епископом Ревельским, викарием Рижской епархии, с откомандированием в Японию". 27 марта 1880 года было назначено наречение, а 30 марта в Петербурге, в Александро-Невской лавре - хиротония. Хиротонию совершали митрополиты Новгородский и Санкт-Петербургский Исидор, Киевский и Галицкий Филарет, Московский и Коломенский Макарий; епископы Вятский и Слободской Аполлос, Рязанский и Зарайский Палладий, Рижский и Митавский Филарет, Ладожский Гермоген и Выборгский Варлаам. При вручении архиерейского жезла митрополит Исидор сказал новому епископу: "До конца жизни тебе служить взятому на себя делу, и не допусти, чтобы другой обладал твоим венцом". "Да памятуется это мне, - писал Преосвященный Николай, - всегда среди раздумья".

Святейший Синод дал епископу Николаю право собирать пожертвования для Миссии и Японской Церкви, и тот старался чаще служить и выступать с проповедями и воззваниями о помощи не только в Петербурге, но и в Москве, Киеве, Новгороде и других городах. Откликнулись, по выражению Владыки Николая, "добрые люди", представители разных сословий, и он собрал более 130 тысяч рублей для возведения в Токио собора, который стал центром Японского Православия.

В марте 1884 года в Токио, на холме Суругадай, где помещалась Православная Миссия, началось строительство соборного храма. Для огромного собора места не хватало, поэтому пришлось приложить немало усилий, чтобы искусственно, земляными насыпями, сравняв их с холмом, увеличить площадь строительства. Через семь лет, в марте 1891 года, строительство собора завершилось. Это был величественный храм, украсивший японскую столицу. Он был построен в русско-византийском стиле, в виде креста, высота до верхушки золотого креста на куполе, который был виден за 20 километров, составляла 35 метров. Колокольня с восемью большими и малыми колоколами была построена высотою в 40 метров. Вмещал собор около двух тысяч человек.

Преосвященный Николай так писал по окончании постройки собора: "Собор будет памятен, будет изучаем, подражаем - многие, не десятки, а, смело говорю, сотни лет, ибо храм действительно замечательнейшее здание в столице Японии - здание, о котором слава разнеслась по Европе и Америке еще прежде его окончания и которое, ныне будучи окончено, по справедливости вызывает внимание, любопытство и удивление всех, кто есть или кто бывает в Токио". 24 февраля 1891 года состоялось освящение собора Воскресения Христова, ставшее важнейшим событием в жизни японской православной общины. В рапорте Святейшему Синоду начальника Российской Духовной Миссии в Японии Преосвященного Николая, епископа Ревельского, за 1891 год сообщалось: "Церковная жизнь в минувшем году, как известно уже, ознаменовалась важным для японских христиан событием: освящением построенного при миссии кафедрального собора. 24 февраля было совершено освящение собора и главного алтаря в нем во имя Воскресения Христова; 28 февраля освящен правый придел во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы, 2 марта - левый, во имя святых первоверховных Апостолов Петра и Павла".

Ко дню освящения собора со всех уголков Японии стали стекаться в Токио паломники-христиане. (Согласно рапорту епископа Николая Святейшему Синоду, к 31 декабря 1890 года в Японской Православной Церкви насчитывалось 216 общин и в них 18 625 христиан.) Из 18 японских священников прибыли 16 и 5 диаконов. Среди пастырей выделялись первенец Японского Православия Павел Савабе, обращенные им ко Христу и одними из первых в Японии принявшие Крещение Иоанн Оно, Петр Сасагава и Матфей Кангета.

Большое впечатление и на христиан, и на японцев-зрителей произвел крестный ход, который совершается при освящении православного храма. По окончании чина освящения в Воскресенском соборе была совершена первая Литургия. Несмотря на то, что в собор пускали только по билетам, то есть одних христиан и их близких, весь этот величественный храм был переполнен народом и кругом миссийской ограды собралось более четырех тысяч японцев-нехристиан, многие из которых даже обнажили головы. По окончании богослужения для всех присутствовавших было устроено угощение - по-европейски и по-японски. Нехристианам раздали около восьми тысяч фотографий храма с объяснением, что это за здание.

На следующий после освящения день в переполненном молившимися соборе Владыка Николай служил молебен о здравии жертвователей, а на другой день была совершена панихида об упокоении душ усопших благотворителей и благоукрасителей храма.

Архимандрит Сергий (Страгородский) отмечал: "Удивительное богатство сосудов в новом соборе. Я думаю, редкий в России собор может теперь равняться с нашим. Мне думается, что не только собор, но даже и все миссийские церкви, какие потом будут открываться лет на сто вперед, можно будет снабдить утварью, особенно сосудами. Да, наши православные умеют жертвовать. Навеки останется памятен для японцев этот щедрый дар Матери-Церкви".

Пример русских братьев и сестер по вере, щедро жертвовавших на нужды Японской Православной Церкви, особенно пригодился после революции 1917 года.

Каждый приезжающий в Токио считал своим долгом посетить Воскресенский собор, который стали называть "Никорай-до" (в японском языке нет звука "л". - Прим. ред.) - "храм Николая". Собор был открыт для осмотра целый день, и в нем специально назначенный человек давал объяснения посетителям. Если у кого-то возникал более глубокий интерес, то дежурный указывал адрес ближайшего катехизатора в Токио или на родине гостя. Собор поистине оказался самым существенным пособием для проповеди Православия.

Русско-японская война 1904-1905 годов вызвала в России негативные настроения по отношению к Японии, в результате чего значительно сократились пожертвования на Миссию. Это привело к увольнению многих катехизаторов. Через семь лет после окончания войны, в 1912 году, скончался святитель Николай. На шестой год после его кончины, в 1917 году, в России произошла революция. Японская Миссия утратила финансовую поддержку.

Для Японской Церкви, которая почти полностью зависела от пожертвований со стороны православных из России, финансовые потери являлись жизненным вопросом. Однако с весны 1918 года все японские приходы стали самостоятельными в материальном отношении и за счет пожертвований своих прихожан содержали духовенство и катехизаторов, церкви и молитвенные дома. Но все же из-за нехватки средств пришлось закрыть семинарию и женскую школу.

Через шесть лет после революции в России, в 1923 году, великое землетрясение Канто сильно повредило собор и произвело колоссальные разрушения в Миссии. Однако намного хуже материальных разрушений было постепенное угасание духовной жизни в Миссии, по выражению одного верующего, "собор стал грустным". Произошло это еще до землетрясения, в силу вышеуказанных экономических причин. Итак, 1 сентября 1923 года страшное бедствие обрушилось на кафедральный собор Воскресения Христова. Обратимся к записям архиепископа Сергия (Тихомирова), приехавшего в Японию в 1908 году и ставшего преемником архиепископа Николая на посту главы Японской Православной Церкви.

"Утро 1 сентября 1923 года не предвещало ничего особенного. Время до обеда... В эти часы приходил ко мне по делу молодой катехизатор Яков Ямагути и, вероятно желая сказать мне приятное, сказал по-японски: "Давно не было землетрясения, прекрасно", - на что я ему шутя ответил: "Наоборот, худо; если теперь и тряхнет, то уже сильно, и, кто знает, не тряхнет ли и сегодня". А нужно заметить, что в Токио небольшие толчки и неразрушительные землетрясения бывают часто. В 1923 же году их не было с ранней весны. И это обстоятельство многих беспокоило. 11 часов 58 минут 44 секунды... Я стою у стула в столовой и читаю газету. Затрясло... Продолжаю читать газету. Однако начало качать так, как я не испытывал ни разу с 1908 года. Стоять на ногах было трудно...". Далее архиепископ Сергий описывает, как он спустился во двор Миссии, где все было скрыто облаком пыли. Когда пыльное облако рассеялось, то его взору предстала картина повреждений. "С крыш всех миссийских домов спала вниз черепица, трубы или сломаны и лежат уже внизу на земле, или сломаны, но еще стоят на крышах, на своих местах... Начался второй удар. Земля колебалась, как волны в море. Дома тряслись, как легкие ящики. Черепица продолжала лететь вниз. Чугунный забор Миссии раскачивало в стороны на аршин. Шум бьющихся друг о друга телефонных, телеграфных и электрических проводов. Бледные лица собравшихся. Слезы на глазах. Жуткая картина".

Сорокаметровая колокольня переломилась и упала шпилем на купол собора, пробив его. Раздался колокольный звон, и надломленная колокольня, треснув в сводах окон, громадными столбами, с колоколами языками вверх развалилась, разрушив ризницу, завалив кирпичами западный вход в собор, всегда открытый для обозрения публики. Крест с купола лежал у юго-западного угла собора.

Пожар, спутник землетрясений, не мог не случиться, потому что в 12 часов дня, когда затрясло Токио, в городе не было ни одного дома, где не горела бы плита на кухне, приготовляя обед. 2 сентября, на второй день землетрясения (колебания почвы происходили в течение нескольких дней по много раз в день), Миссия представляла собой догорающее пепелище: сгорели дотла оба миссийских дома, семинария, женское училище, три деревянных дома служащих Миссии.

Сгорел и собор. Архиепископ Сергий свидетельствовал: "Я вошел в него северными дверями; западные двери и паперть были завалены развалинами колокольни. Уже ни дыму, ни чада. Вот догорает над южной дверью рама иконы. Во всем соборе не осталось ни вершка несгоревшего дерева. А было его много: восьмивершковые балки, везде вершковые полы, дощатые обшивки сводов потолка и купола, деревянные полы и лестницы на колокольню, деревянный трехъярусный иконостас. Деревянный шпиль. В таком величественном соборе и столько горючего материала! Как будто нарочито были собраны подтопки! Железные каркасы купола от жары размякли и обвалились внутрь собора. Колокола расплавились полностью. Металлическая и серебряная утварь вся или расплавилась, или сильно повреждена. Облачения, митры - все сгорело. Велик ли убыток? Колоссальный! Но "колоссальность" потери нужно измерять не стоимостью вещей, а тем, что все это 30 лет, с 1892 года, выпрашивалось, собиралось, тщательно хранилось; что все сгоревшее - "жертвы", "сердца" добрых благодетелей. И вдруг в один вечер - не осталось ничего. Все я потерял: иконы, книги, труды, одежду, дома, библиотеку, школу, собор... Но не потерял одного - веры в Бога. Много продумал я в эти минуты и решил: вперед, свои силы и труды, пока хранит меня Бог, - только для Бога, для ближних; только для проповеди, для возрождения... и материального, и прежде всего - духовного".
20 октября 1923 года состоялся экстренный Собор Японской Православной Церкви, постановивший возрождать Токийский Воскресенский собор. Речь шла не просто о восстановлении здания собора. Архиепископ Сергий обратился к собравшимся священнослужителям и представителям верующих с вопросом: так ли уж необходимо поднимать из руин собор, на что потребуются колоссальные расходы? В то время только в одном Токио был десяток церквей, и христиане, кроме больших праздников, редко посещали кафедральный собор. В ответ на эти слова Владыки православные японцы решили, что возрожденный собор станет центром церковной жизни, что возрождение собора станет не просто реставрацией разрушенного здания, а возрождением самой Церкви как Тела Христова.

Это решение возрождать собор Воскресения Христова, принятое японцами, многие из которых потеряли все из-за великого землетрясения Канто, красноречиво свидетельствует о глубоком укоренении Православия в Японии.

К 14 декабря 1929 года ремонт и реконструкция Воскресенского собора были закончены, и Японская Православная Церковь получила возможность торжественно совершить его освящение. Собор после реконструкции представлял собой величественное здание в виде креста правильной формы с неширокими крыльями. Высота его от пола до купола составила 26 метров. Электричества в соборе не было, потому что, по выражению Владыки Сергия, "душа любит молиться в полусвете лампадок и ликовать с восковой свечкой в руках".

12, 13, 14 декабря 1929 года в Токио со всех концов Японии стали прибывать православные христиане. В то время в Японской Церкви служили 36 иереев, 6 диаконов, 27 катехизаторов - всего 69 человек (до революции 1917 года одних катехизаторов было до 120 человек, хотя иереев больше 36 не бывало).

Накануне освящения, 14 декабря 1929 года, была совершена всенощная, которую ровно в 6 часов вечера возвестил звон колокола. Владыка Сергий писал: "В общем, около 145 пудов гармонично подобранных колоколов извещали всему Токио: "У 'Николая' - торжество!" И все радовались. И язычники радовались: "опять раздался звон 'Николая' "".

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: скачать реферат на тему, реферат на тему общество.





1  2  3  4 | Следующая страница реферата