Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Святым ("ангелам во плоти") открылся прообраз — ангельское пение. Идеал ангелогласного пения они и передали музыкантам. Можно ли представить его со звуковыми выкрутасами? Не прекраснее ли искренне-ровное струение звуков? Через пение церкви идеал передался и светской музыке. "Ты свои вертикулы-то (от "вертеть" — голосом) брось", — советовала мастерица народного пения подруге по хору (по Линевой).

Брачная трапеза любви Агнца, подаваемая на Литургии даром — милостью Божией, выявила лживость языческих трансов и экстазов, как попыток вернуть райский восторг своими силами, своей страстью, чему ловко подыгрывает дьявол. Невозможно представить в этих состояниях Богородицу или святых. Смирение не хочет заниматься самовозбуждением, но склоняется пред любовью Божией ("Се, раба Господня", — с такой святой простотой дает Пресвятая Дева согласие стать Матерью Бога). Вместо трансов и исступленных самовольных экстазов (основанных на самодовольстве гордыни) христианин отдает Богу веру, верность, благодарение, самоотреченное смирение с трезвенным ясным видением своего недостоинства, а Бог насыщает его душу Собою — Любовью. Языческие действа, длившиеся порой несколько суток, подстегивались постепенным ускорением темпа и увеличением громкости. Невозможно представить себе богослужение, построенное и по принципу мугамов, где через ряд этапов возбуждения достигается истомная кульминация (говорят, такое устроение навеяно суфизмом). Напротив, при вхождении в вечность ("Херувимская") темп резко замедляется, а тембр и громкость принимают смиренный облик пения ангельских сил.

Богослужебное пение сделалось центральным элементом культуры-иконосферы, задало ей общий тон — желание высоты и святости жизни.

Идеал простоты (слово это имело ранее значение безграничного доверия Богу, его антонимом было лукавство) обратил сердце к безыскусности псалмодического речитирования. Откуда его сила? Бл. Августин плакал, слушая богослужение в александрийской церкви. "Для меня", — говорил он, — "лучше всег то, что говорили мне об александрийском епископе Афанасии, который настроил чтеца петь псалмы, что тот как будто не столько пел, сколько читал".4

И в нашей стране древнее христианское пение основывалось на псалмодической речитации. Согласно статистическим подсчетам М.В.Бражникова в XII веке на Руси удельный вес "стопицы" (знамя, означающее повторение звука) составлял 74%, в XIV веке — 44, в XVI — 30, в XVII — 18 процентов. Высокую пропорцию речитативности исследователь связывает с однообразием и монотонией. Напрасно! Возьмем одно из самых трогательных церковных песнопений — "Богородице Дево радуйся". Из 54 звуков 42 составляют повторяющиеся тоны и 12 — находящиеся в прочих интервальных соотношениях: пропорция 7:2. Кто назовет дивную песнь монотонной, однообразной?! Все зависит от того, что ищет слух: гедонизма ли эмоциональных всплесков — или глубины. Слух Августина, а с ним и всех верующих людей, искал глубины. Простоту пения Господь увенчал и молитвенным восторгом души, не выходящим за пределы смирения. В западном православии — это мелизматическое юбиляционное пение, в Византии — калофоническое, на Руси его высшее проявление — знаменный распев, олицетворение свободы чад Божиих в любви Христовой.

Молитва — дыхание души (по слову святых) пронизала собой все разделы культуры. Молитвой дышит церковная архитектура. Цветением молитвенного слова стала литургия. Житийная литература, открывавшая святость святых, стала пищей для восторга веры, словно хворост — для огня. Она не была отделена и от литургической жизни: жития по уставу должны были читаться в Церкви в особые дни, в переработанном виде они вошли в антифоны утрени (читаемые в Церкви жития святых так и назывались — легендами, от lego — читаю; изуверившийся гуманизм, как всегда, придал слову смысл, противоположный изначальному). Святость пронизала иконопись и богослужебное пение.

Восторг святости резко обострил восприятие недостойности языческого увеселительного пения и игрищ. "Нам ли играть, предстоящим пред Царем неба и земли? Послушайте и вы, играющие и бесчинно поющие! Писание говорит о бесчинствующих, что сердце их исполняется духа бесовского, а сердце поющего смиренно исполняется Духа Святого".5

4. Гуманистическая культура Нового времени

С Возрождения воздвизается на еретическом Западе странная культура с двумя солнцами: церковным и светским. Последняя, возвысившись к идеалам христианства, преобразилась до неузнаваемости.

В чем причина головокружительного взлета гуманистической культуры?

В истине или лжи ее стоки? Ее парадоксальность — в сочетании блестящих успехов с чем-то иным, приведшим славное начало к бесславному концу. Христианская культура эпохи гуманизма станет единственно и безраздельно всемирной — не сможет мир противиться неземной высоте и красоте воспеваемых ею ценностей. Выросла она из христианской истины о человеке. Но проник в нее вирус лжи. Через ее всепобеждающую красоту он тоже вышел на мировую арену, дабы покорять себе и другие, нехристианские народы, — так осуществлялось и осуществляется поныне на наших глазах пророчество Библии о тайне беззакония, как всемирном процессе.

Гуманистическая культура родила феномен серьезной светской культуры. Обращение христианского откровения к исследованию природы и красоты тварного мира не несло в себе греха. Вирус лжи заключался в выворачивании заповеди "Ищите прежде Царствия Божия": в первоочередном искании остального и прочего, в отказе от приоритета духовно-молитвенного пути богопознания. От него возникло лживое чувство паритетности духовной и светской культуры, равенства двух путей.

Всемирный триумф христианской науки и искусства стал возможным потому, что впервые в истории мирские сферы культуры приняли на себя величайшую, неслыханно новую миссию — ассистировать Церкви, стать приуготовительной проповедью красоты и истины на паперти. Светское искусство начинает осознавать себя в свете великой цели — возвышения человеческого духа к небесной красоте, принимает в себя критерии серьезности, строгой и сосредоточенной глубины, целомудренно-благоговейной небесной чистоты и ясности духа, окрыленного стремления к дивному божественному совершенству, а вместе с критериями — и сам великий опыт церковных искусств. Музыка, как мы видели, открыла себя действию призывающей благодати (спасающая, ведущая к обожению, освящающая благодать осталась в Церкви).

Но что это был за вирус лжи? Предсмертный вид болезни отличен от начального, вирус же один. Опознать его — значит определить и болезнь. Диагноз (diagnosis — распознавание) гуманистической болезни: удаление от Бога, чрез оскудение веры плодящее ереси ("Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?" (Лк. 18:8)

От центростремительности к центробежности

Сам гуманистический человек подметил эту тенденцию. Но как не ужаснулся? В одном из политологических собраний Америки был показан жестокий эксперимент: лягушка, перенесенная из холодной воды в горячую, тут же попыталась выбраться из банки. Ее снова поместили в холодную, но с компьютерной точностью задали постепенный режим нагревания, чтобы ее рецепторы не фиксировали изменений среды, — отчего она и не делала никаких попыток спастись, пока, наконец, не сварилась. В страшных муках она умирала — а причина их осталась для нее сокрытой. Так тяжко жить человеку в век всемирного осатанения. Ослепленный ум из мириадов причин не способен выделить главной — своего произвола, подставившего душу дьявольскому поруганию. Своего ожесточения ему не с чем сравнить: из-за постепенности оскудения забыл об истинном блаженстве духа.

Центроотбегательная тенденция, рожденная вирусом неверия, не была всеохватной (иначе как возрастать светскому искусству в красоте?!), но постепенно увеличивалась в силе и мраке ярости. (Отсюда методологический вывод: в анализе шедевров не увлекаться односторонностью! И прежде видеть свет, ибо ради этого лучшего существует серьезное искусство. Но видение явлений центробежных предостережет нас от соблазнов искусствобожия и культуроверия с потерей трезвенности сознания).

Святые отцы сравнивали образ Божий в человеке с отсветом Божией красоты в зеркале души. Свет максимален, когда зеркальце души обращено к Богу, — так бывает в состоянии чистой святой молитвы. Если ж зеркальце отлоняется, образ тускнеет, а при спинном повороте оно собирает в душу мрак и зловоние бесовского мира. Потому картину потемнения культуры можно выразить через динамику поворота. Его крайние точки в изобразительном искусстве представлены иконой и "Черным квадратом" — антииконой Малевича. В музыке — богослужебным молитвенным пением и беснующейся рок-музыкой.

Вновь прибегнем к сравнению двух сфер культуры, на этот раз не в аспекте их общей устремленности к идеалам христианства, но в перспективе отдаления светской музыки от них.

Список литературы

1. Св. Григорий Богослов. Слово 38.

2. Святой Макарий Великий. Наставления о христианской жизни. — М., 1998, с. 36-37.

3. Там же, с.188.

4. Священник Григорий Дьяченко. Общедоступные беседы о богослужении Православной церкви…. — М., 1898, с. 166.

5. Преподобный Феодор Студит Огласительные поучения и завещание М 1998, с. 176

6. Преподобный Феодор Студит Огласительные поучения и завещание М 1998, с. 233.

7. "Вдохни небесное мне, Муза! восхищенье, Владимирово петь святое просвещенье!" — М.Херасков. "Владимир". Эпическая поэма. — Эпические творения, ч.II. — М., 1787, с.1.

8. Коклен-старший. Искусство актера. — Киев, 1909, с. 8-9.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат развитие, allbest.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата