Функции культуры

| Категория реферата: Рефераты по культурологии
| Теги реферата: доклад по биологии, скачать конспект урока
| Добавил(а) на сайт: Jarustovskij.

Культура выполняет и регулятивную. или нормативную функцию, выступая как система мер и требований общества ко всем сторонам деятельности людей
(труд, быт, сферы общественно-политической деятельности и межличностных отношений). Регулятивная функция культуры поддерживается такими находящимися в ее структуре нормативными системами, как мораль и право, сложившиеся традиции, обряды, обычаи, образцы поведения. Выступая оценочной характеристикой степени соответствия поведения и деятельности той или иной общественной группы или личности определенным социально-нравственным нормам и принципам, культура регулирует поведение человека во всех сферах общественной жизни.

Человек не может не общаться. Даже когда он находится в одиночестве, он продолжает вести неслышный диалог с близкими или далекими ему людьми, с героями книг, с Богом или с самим собой, каким он видит себя. В таком общении он может быть совсем иным, чем при живом общении. Культура живого общения предполагает не только вежливость и такт. Она предполагает способность и умение каждого из нас привнести в круг подобного общения коммуникативность культуры, т.е. нашу связь с человечеством, которую мы ощущали, будучи наедине с собой. Быть самим собой и признавать право на это другого человека — это значит признавать равенство каждого по отношению к человечеству и его культуре. Речь идет о характерной черте или о норме гуманизма. Разумеется, в культуре есть множество норм и правил поведения.
Все они служат одной общей цели: организации совместной жизни людей.
Существуют нормы права и морали, нормы в искусстве, нормы религиозного сознания и поведения. Все эти нормы регламентируют поведение человека, обязывают его придерживаться каких-то границ, которые считаются приемлемыми в той или иной культуре.

Общество испокон веков распадается на социальные группы. Социальные группы — относительно устойчивые совокупности людей, имеющих общие интересы, ценности и нормы поведения, складывающиеся в рамках исторически определенного общества. В каждой группе воплощаются некоторые специфические взаимосвязи индивидов между собой и с обществом в целом.
Групповые интересы могут быть выражены через кастовые, сословные, классовые и профессиональные.
Каста наиболее полно раскрывается в культуре Индии. До настоящего времени
Индия настойчиво держится за это разъединяющее людей явление. Даже современное образование не может победить в индусе его приверженность к касте.
В книге “Культура Индии” С.Ф.Ольденбург рассказывает, с чем пришлось столкнуться у себя на родине образованному по-европейски индусу, пожелавшему посетить Всемирную выставку в Европе. Вернувшись домой, он был исключен из касты. Молодой человек страшно переживал это наказание и подал в суд, требуя восстановления своих прав. А основанием для столь сурового приговора послужило обвинение нашего путешественника в том, что он обедал совместно с иностранцами, что строжайше запрещено индуизмом. В суде исключенный из касты говорил, что у него на пароходе был запас риса и что он сам готовил себе обед. “К несчастью для него, свидетели выясняли, что он бывал за общим столом на пароходе, и дело его было проиграно” .
Эпизод сам по себе забавный, если бы не трагизм исключения из касты, лишающего индуса всякой социальной опоры у себя на родине. Высшей кастой в
Индии признается каста брахманов. Брахман не имеет права кому-либо кланяться. Он принимает поклоны других, благословляя их в ответ. Индуизм предписывает верующим каждый свой шаг согласовывать с брахманами. Без их благословения нет праведной жизни и смерти. Но быть брахманом — почетно и ответственно. Малейшее нарушение этических норм брахманом грозит ему позором и изгнанием из касты.
Еще один характерный пример проявления группового начала в культуре — это рыцарство:
Рыцари- это представители господствующего сословия, но их жизнь была подчинена строгому регламенту. Кодекс рьщарской чести предписывал сложные процедуры и соблюдение этикета, отход от которого даже в мелочах мог уронить достоинство рыцаря в глазах других членов привилегированного класса. Подчас регламентация этого этикета выглядела лишенной здравого смысла. Например, прискакав к королю в разгар битвы с важным донесением, рыцарь не мог обратиться к нему первым и ждал, когда государь заговорит с ним. А ведь в эти мгновения могла решаться судьба битвы и его товарищей по оружию.
Рыцарю предписывалось знать и выполнять ряд придворных ритуальных функций: петь, танцевать, играть в шахматы, фехтовать, совершать подвиги во славу прекрасной дамы и т.д. Рыцарь должен был являть собой. образец придворного этикета.
Феномен рыцарства внес в культуру ряд таких общезначимых ценностных установок, как возвышенная любовь к женщине, самоценность чести и достоинства, верность данному слову, безупречная манера поведения.
Проявлением группового в культуре является и классовое. Классы воспринимаются как стабильные социально-экономические группы общества, принадлежность к которым диктует индивидам определенную культуру поведения.
Метод классового анализа имеет длительную историю и является важным завоеванием научной социологии, особенно ценным при изучении общественных процессов индустриальной эпохи. Но абсолютизация классовых характеристик, подчинение им всех аспектов человеческого бытия, видимо, ложны и заключают в себе мощное деструктивное начало. Возведение классового подхода в
“категорический императив” исторического познания приводит к познавательному и социально-практическому тупику.
Последовательное осуществление классового подхода реализуется через отношения господства и подчинения, где одни — знающие, просвещенные, передовые и сознательные — командуют другими, предписывая всем следовать одному методу, четко проводить в жизнь принцип: “кто не с нами, тот против нас”. В пролетарской идеологии даже язык классового сознания приобретает армейский характер (передовой авангард, арьергардные бои, битва за власть, идеологический фронт и т.д.).
Вульгарно-социологическая классовость оборвала нить исторической преемственности развития России, представляя ее историю в самых мрачных красках. Деление на “красных” и “белых”, “своих” и “чужих”,
“революционеров” и “контрреволюционеров”, “прогрессивную” и “реакционную” культуру, поиски “дворянских” и “пролетарских” корней в биографиях и творчестве писателей, философов, ученых вычеркнули из истории целые эпохи, направления и пласты культуры.
Класс — категория социально-экономическая, но в марксистской идеологии она считалась скрытой пружиной всех общественных мотивов и целей, а это вело к диктату политики над всеми сферами жизни. Это, в свою очередь, породило форму тоталитарного мышления, которое в данном случае понимается как одномерность, сведение многообразия к единообразию.
Замятин Е. уже в 1920 г. осознал ужас последствий классового принципа в культуре, считая, что ничего хорошего нельзя ждать от культуры, в которой все подчинено обожествлению будущего и культу “мы” в ущерб интересам разума и личности.
Абсолютизация классового противоборства с неизбежностью оборачивается оправданием насилия и чудовищным преувеличением его роли не только в теории, но и на практике, т.е. культура ориентируется на антигуманизм.
Новый человек должен спокойно относиться к трагическому, испытывать красоту ужаса, борьбы, уметь ценить в страданиях героев их героизм и не обращать внимания на их раны и стоны. Свобода от мелочного страха, от трусости покупается ценою привычки к ужасному.
Любая классовая “правда” ущербна и частична, хотя бы в силу давящего изнутри группового эгоизма, претензий на исключительность. Заложенное в ней различие рано или поздно оборачивается разделением, а разделение — антагонизмом, обрекая человечество на глобальную схематику двухзначной логики: нескончаемые распри, войны и междоусобица. Апологетика классовости стала трамплином для возведения “железного занавеса”, “берлинской стены” и других символов идеологической конфронтации. Благодаря ей внеклассовое, а тем более общечеловеческое объявлялось враждебным коммунистическому движению, коммунистическим идеалам.
Конечно, классовый подход имеет право на существование, и, пока существуют классы, он неизбежен. Клеймить его и противопоставлять общечеловеческим ценностям бессмысленно. Имеет смысл лишь понять, что приоритет общечеловеческих ценностей не исключает объективной оценки классовых интересов, а противостоит той установке, которая считает классовые ценности высшими и единственными. Классовые ценности не отменяются, а занимают свое место внутри общечеловеческих, рядом с внеклассовыми.

Что же такое общечеловеческое? Об этом философы размышляли еще в древности. Так, Платон утверждал, что всеобщее — это нечто идеальное, обладающее статусом действительности. Аристотель же считал, что у всеобщего нет реальной действительности, единичное и особенное рождаются из всеобщего, но нет ни чистой индивидуальности, ни чистой всеобщности.
В нынешних спорах об общечеловеческих ценностях обнаруживаются следы классической дилеммы. Считается, что общечеловеческое — это чистая идеализация, нечто неосуществимое и не существующее в реальной действительности. Но люди имеют о них представления, обозначают их разными терминами и хотят к ним приобщиться. Это идеалы, которые создаются людьми для того, чтобы жизнь имела цель и обрела смысл.
Другое толкование более прозаичное: общечеловеческое — это общие для всех исторических эпох условия жизнедеятельности людей и правила человеческого общежития. Здесь за общечеловеческое выдаются “естественные интересы”: накопительство и потребительство, жажда жизни и желание личной власти, опасность смерти и страх перед ней. Но в каждой религии эти “естественные интересы” трактуются по-разному. А это создает ситуацию конфронтаций - религий: какая религия более естественная и совершенная? От конфронтации религий можно идти или к плюрализму религиозных ценностей или к диалогу культур. Плюрализм ценностей — это статическое равновесие, лишенное истинности и общечеловеческого начала.

Наивно считать, что общечеловеческие ценности можно просто выдумать. Ни философы, ни политики, ни отцы церкви не смогут их навязать обществу.
Общечеловеческое не может быть вне времени и пространства. Общечеловеческое
— это идеальная форма всеобщности, которая реально достигнута человечеством на данной ступени истории и которая непосредственно обнаруживает себя в диалоге культур.

С этой функцией связана аксиологическая (ценностная) функция культуры, она фиксирует способность накопления в культуре художественных ценностей и их влияние на образ мыслей и поведение человека. Все многообразие материальной и духовной культуры может выступать в качестве материальных и духовных ценностей, которые оцениваются в плане истины или не истины, прекрасного или безобразного, допустимого или запретного, справедливого или несправедливого и т.д.

Совокупность сложившихся, устоявшихся ценностных ориентаций индивида образуют своего рода ось его сознания, обеспечивающую определенную преемственность культуры и мотивацию его поведения. В силу этого ориентации выступают важнейшим фактором, регулирующим, детерминирующие поступки человека. Развитые ценностные ориентации - признак зрелости личности, показатель меры его социальности. Это - призма восприятия не только внешнего, но и внутреннего мира индивида. Таким образом, аксиологическая или ценностная функция культуры проявляется не только в оценке культуры, ее достижений, но и в социализации личности, в формировании общественных отношений, поведении людей.

Некоторые авторы различают нормы-регламентации и нормы-ориентации, или нормы целеполагания. Две последние связаны с оценочной (аксиологической) функцией. О ценностях и их роли в культуре мы уже упоминали в начале данной темы. Когда в обществе утрачивается представление о ценностях или оно совпадает с представлением о нормах-регламентациях, иссякает как бы творческий импульс культуры. Именно в таком обществе постепенно происходит бюрократизация всех отношений. И наоборот: если ценности представляются чем- то более значимым, чем нормы-регламентации, то развитие культуры часто получает дополнительный импульс. Так когда-то возникла культура
Возрождения, которая ценность свободной и творческой личности поставила выше норм — регламентаций средневековой религии, схоластики и сословности.
Перечисленные функции культуры обычно относят лишь к духовной.
Договорившись о том, что духовная культура играет главную роль, будем считать, что ее функции — это все же главные функции культуры. Что касается функций материальной культуры, то они в конечном итоге вытекают из основной ее функции, из ее роли: быть фундаментом духовной культуры и ее функций".

Эстетическая функция культуры, прежде всего, проявляется в искусстве, в художественном творчестве. Как известно, в культуре существует некая сфера
"эстетического". Именно здесь раскрывается суть прекрасного и безобразного, возвышенного и низменного, трагического и комического. Эта сфера тесно связана с эстетическим отношением к действительности, к природе.
В.Соловьев подметил, что “красота, разлитая в природе в ее формах и красках, на картине является сосредоточенною, сгущенною, подчеркнутою”, а эстетическая связь искусства и природы "состоит не в повторении, а в продолжении того художественного дела, которое начато природой ".

Эстетическое чувство прекрасного сопровождает человека постоянно, обитает в его жилище, присутствует при всех важнейших событиях его жизни.
Даже в суровые минуты в истории человечества - минуты смерти, гибели, подвига - человек вновь обращается к прекрасному. В момент гибели английского парохода "Титаник", столкнувшегося с айсбергом, музыканты, которым не хватило шлюпок, заиграли Героическую симфонию Бетховена. А сколько раз в Великую Отечественную войну моряки России мужественно принимали смерть с песней о бессмертном "Варяге".

Элитарное искусство развивается в двух основных теоретических формах
— эстетического изоляционизма и панэстстизма. Типичным проявлением эстетического изоляционизма является концепция “чистого искусства или
“искусства для искусства”, реализовавшая себя в России в художественном объединении “Мира искусства”. Это объединение оформилось в 1898—1899 гг. в
Петербурге. А.Н. Бенуа (лидер группы), К.А. Сомов, М.В. Добужинский, Е.Е
Лансерс, Л.С. Бакст — основные участники объединения. Главная организаторская роль принадлежала С.П.Дягилеву, а деятельными участниками выставок были В.А. Серов, М.В. Врубель, К.А. Коровин, И.Я. Билибин, И.Э.
Грабарь и др.
“Мир искусства” отстаивал свободу индивидуального самопроявления в искусстве. Все, что любит и чему поклоняется художник в прошлом и настоящем, имеет право быть воплощенным в искусстве, независимо от злобы дня. При этом единственным чистым источником творческого энтузиазма признавалась красота, а современный мир, по их мнению, красоты лишен. Жизнь интересует представителей “Мира искусств” лишь постольку, поскольку она уже выразила себя в искусстве. Ведущим в живописи становится историко-бытовой жанр. История предстает здесь не в массовых движениях, а в частных подробностях минувшего быта, но быта обязательно красивого, эстетически оформленного.
Период расцвета театрально-декоративной деятельности “Мира искусств” связан с русскими сезонами Дягелева в Париже, куда были привлечены самые крупные силы русского искусства: Ф. Шалягош, А- Павлова, В. Нежинский, Фокин и др.

Панэстетизм “возвышает” искусство над политикой, наукой, моралью.
Художественно-интуитивным формам познания отводится мессианская роль в
“спасении мира”. Эти идеи звучат в творчестве многих российских поэтов. Они же выражены в теоретических концепциях Ф.Шлегеля, А.Бергсона и Ф.Ницше.
Обращаясь к западноевропейской культуре, нетрудно обнаружить первые попытки осмысления элитарности в творчестве Гераклита и Платона. У Платона человеческое познание делится на знание и мнение. Знание доступно интеллекту философов, а мнение — толпы. Следовательно, здесь впервые выделяется интеллектуальная элита как особая профессиональная группа — хранитель и носитель высшего знания.
В эпоху Возрождения проблема элиты была поставлена Ф.Петраркой в его знаменитом рассуждении “О подлинном благородстве”. Благородство по интеллекту, а не по рождению, дань уважения личным заслугам, а не дворянским титулам — вот основа принципиальной новизны в постановке гуманистами этого вопроса. Когда в 1487 г. император Фридрих III коронует лаврами поэта Конрада Цельтиса, возвышая его над всеми придворными, — это дань таланту. А ведь Цельтис — сын простого крестьянина. Цельтис гордится своим происхождением, постоянно вспоминая о нем. И это не мешает ему быть почетным гостем в домах самых знатных и богатых людей его времени, ибо он удостоен самим императором находиться в числе художественной элиты.
“Чернь”, “презренные” люди для гуманистов — это необразованные сограждане, самодовольные неучи.

Именно по отношению к ним сообщество гуманистов ставит себя в позицию избранного общества, интеллектуальной элиты. Так появляется та категория лиц, которую впоследствии стали именовать “интеллигенцией.
Теория элиты — логическое завершение тех процессов, которые происходили в художественной практике западноевропейской культуры во второй половине XIX
— середине XX в.: распад реализма в пластических искусствах, появление и победоносное шествие импрессионизма к постимпрессионизму и даже кубизму, трансформация романного повествования в “поток жизни” и “поток сознания” в творчестве М. Пруста и Дж. Джойса, необычайно цветистый символизм в поэзии, проявившийся в творчестве А. Блока и А. Белого.
Исходя из этого возникла потребность в теоретическом осмыслении понятия элитарной культуры, которая нашла свое отражение в трудах Ф. Ницше, Х.
Ортеги-и-Гассета, В. Парето и др.
Наиболее цельно и последовательно концепция элитарной культуры изложена в работах Х.Ортеги-и-Гассета. Наблюдая зарождение новых форм искусства с их бесчисленными скандально-крикливыми манифестами, неординарными художественными приемами, Ортега дал философскую оценку этому авангарду XX в. Его оценка сводится к утверждению, что импрессионисты, футуристы, сюрреалисты, абстракционисты раскалывают почитателей искусства на две группы: на тех, кто понимает новое искусство, и тех, кто не способен его понять, т.е. на “художественную элиту и широкую публику”.
По мнению Ортеги, элита есть в каждом общественном классе. Элита — это наиболее способная к духовной деятельности, одаренная высокими нравственными и эстетическими задатками часть общества. Именно она обеспечивает прогресс. Поэтому художник вполне сознательно обращается к ней, а не к массе. Поворачиваясь спиной к обывателю, художник абстрагируется от реальности и одаривает элиту усложненными образами действительности, в которых причудливым образом сочетает реальное и нереальное, рациональное и иррациональное.

С эстетической функцией связана гедонистическая функция. Гедонизм в переводе с греческого означает наслаждение. Люди получают удовольствие от прочитанной книги, осмотра архитектурных ансамблей, музеев, посещения театров, концертных залов и т. п. Удовольствие способствует формированию потребностей и интересов, оказывает влияние на образ жизни людей.

Главной, синтезирующей функцией культуры, отражающей ее социальный смысл, является гуманистическая функция Все названные выше функции так или иначе связаны с формированием личности, поведением человека в обществе, с расширением его познавательной деятельности, развитием интеллектуальных, профессиональных и других способностей.

Гуманистическая функция проявляется в единстве противоположных, но органически взаимосвязанных между собой процессов: социализации и индивидуализации личности. В процессе социализации человек осваивает общественные отношения, духовные ценности, превращая их во внутреннюю сущность своей. личности, в свои социальные качества. Но эти отношения, ценности человек осваивает по-своему, неповторимо, в индивидуальной форме.
Культура - особый общественный механизм, осуществляющий социализацию и обеспечивающий обретение индивидуальности личности.

Заключение

Вопрос о высоком культурном измерении человека в преддверии XXI в. встает с особой настойчивостью. Если в средневековье мыслители, размышляя о судьбе человека и его назначении, уклонялись к мысли, что конец света неизбежен, то сейчас, живя в разрываемом и " кровоточащем мире, мы воочию убеждаемся, что именно течение этих лет определит, как человечество будет ' жить в третьем тысячелетии.

Две мировые войны, кровавые революции и контрреволюции, борьба за передел мира, колониальные и межнациональные войны, тоталитарные режимы и концентрационные лагеря показали, что не только индивид — хрупкое биологическое существо. Практика массового уничтожения людей без суда и следствия доказала, что и миллионы граждан могут быть «внезапно смертны».

XX. век обнаружил также, что человек может быть и духовно смертным.
Замена высшего смысла существования достижением благополучия, счастья — потреблением, высших идеалов — практицизмом, духовности — сухим рационализмом — вот реальный путь духовной деградации личности, ибо без нравственных начал неизбежно одичание, оскуднение, неуважение к себе и неуважение к другим. Как писал Мальро, мы имеем дел с «первой цивилизацией, которая может завоевать всю землю, но не способна изобрести ни своих храмов, ни своих гробниц» . Ему вторит Х.Ортега-и-Гассет: горька «наша- растленная эпоха, где смешивались провалившиеся перевороты, обезумевшая техника, мертвые боги и истощенные идеологи, где посредственные силы могут сегодня все уничтожить, но не смогут больше победить, где разум опустился до прислужничества перед ненавистью и угнетением».
Эти размышления могут навести на мысль о том, что не все явления социальной жизни можно отнести к культуре. Такие социальные феномены, как каннибализм, войны, концентрационные лагеря являются теми «озоновыми дырами» на теле культуры, которые приводят к разрыву этого тела и, следовательно, к деформации духовного мира человека.
Есть законы человеческого рода, в пределах которых индивид и может существовать как человек. Человек, «вольноотпущенник природы», может не считаться с ее законами, но расплата в этом случае неминуема, неотвратима.
Точно так же человек обязан считаться и с законами экономики, политики, логики и красоты.
В этом смысле можно говорить о том, что существует возмездие за зло. Зло наказуемо потому, что, совершая злые поступки, человек поднимает руку на себя, истончая и губя в себе человеческое, лишая себя возможности подлинной жизни.
Нравственность и, соответственно, духовность, призваны выполнить в наше непростое время своеобразную роль запретов — табу на все поползновения против идеи самоценности человеческой жизни.
Этот запрет может быть сформулирован в форме знаменитого кантовского требования: “Никогда не относись к человеку как к средству”.

Список использованной литературы
Кузнецов П.Е. Культурология, Самара, 1999 год
Вебер М. Избранное, Образ общества. М., 1994 год
Попов Е.В. ВВедение в культурологию, М., 1996 год
Виндельбанд В. История новой организации и ее связи с общей культурой и отдельными науками, СПб., 1973 год
Краткая философская энциклопедия, М., 1994 год
Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры, М., 1993 год
Сорокин П.А. Человек. Цивизация. Общество., М., 1992 год
Швейцер А. Культура и этика, М., 1973 год
Переломов Л.С. Проблемы философии культуры, М., 1984 год
Ольденбург С.Ф. О России и русской философской культуре, М., 1990 год
Лоеский Н.О. История русской философии, М., 1991 год
Розанов В.В. Религия. Философия. Культура., М., 1992 год
Философский энциклопедический словарь, М., 1983 год
Хайдеггер М. Время и бытие, М., 1993 год
Зезина М.Р. История русской культуры, М., 1990 год
Зеньковский В.В. История русской философии, СПб, 1991 год
Зеньковский В.В. История культуры России, М., 1993 год
Липс Ю. Происхождение вещей, М., 1954 год
Ортега-и-Гассет эстетика. Философия культуры, М., 1991 год
Балакин С.В. История отечественной культуры, М., 1995 год

-----------------------

Гедонисти-ческая

Коммуни-кативная

Ценност-ная