Искусство Швейцарии эпохи Возрождения

| Категория реферата: Рефераты по культурологии
| Теги реферата: шпоры по истории, экзамены
| Добавил(а) на сайт: Забиров.

Никлаус Мануэль, по прозвищу Дойч, родился в Берне в богатой бюргерской семье. Сначала он обучался живописи по стеклу, а уже потом приемам живописи и графики. Помимо этого он был широко образован, о чем свидетельствуют хотя бы избираемые им для картин сюжеты. Дойч, как и большинство швейцарских художников, был ландскнехтом, то есть военным. Это, несомненно, наложило особый отпечаток на все его творчество. Характерная для жизни ландскнехтов смена бурного веселья и военных действий, их любовь к социальной независимости и свободе - все это создавало специфическую атмосферу, в которой рождались произведения Дойча. И, конечно, художник не мог отдавать все свои силы этому занятию. Дойч посвятил изобразительному искусству всего около десяти лет своей жизни. Уже в 1523 году, когда им была получена должность наместника в Эрлахе, художник ликвидирует мастерскую и бросает живопись.
Все способствовало свершению этого события и характер мастера, мятущийся и неуживчивый, и его образ жизни с постоянными переездами и военными походами
(как ландскнехт он участвовал в итальянских походах в 1516— 1522 годах).
Однако он не прервал творческой деятельности. Дойч обращается к литературе, становится писателем, последователем Реформации. Из-под его пера выходят комедии «О римском папе и его священстве» и «О противоположности между папой и Христом».
Изобразительное наследие Дойча невелико. О несохранившихся монументальных работах можно судить лишь по редким репликам в станковых формах. Так, роспись доминиканского монастыря в Берне «Пляска смерти» находит аналогии лишь в небольшой картине «Девушка и смерть» 1517 года. А о его витражах, которые художник делал для зала суда того же города не известно практически ничего. Однако станковые произведения Мануэля говорят сами за себя. Они полны характерных для немецкой ренессансной живописи черт: интереса к натуре и ее реалистическому изображению, склонности к брутальному и динамическому восприятию действительности, к драматическим эффектам.
Одно из ранних произведений мастера—алтарь бернского братства святых Луки и
Элигия (1515, Берн, Художественный музей). На внешних створках изображены патроны этого братства художников за работой: Лука пишет Мадонну, а Элигий занят чеканкой. Дойч выступает здесь опытным бытописателем: в подробностях он воспроизводит атмосферу, в которой работали современные ему мастера—живописцы и ремесленники. Художник строит свои композиции по ренессансному образцу: по законам перспективы он пишет интерьер, полный любопытных деталей, и располагает в нем в естественной позе человеческую фигуру. На заднем плане в открытом окне виден великолепный пейзаж, полный безмятежной поэзии. Но подобные настроения вообще редки в творчестве Дойча.
Их скоро сменяют бурный драматизм и экспрессивная жесткость формы. Это связано с влиянием Бальдунга Грина, немецкого мастера, покорившего умы всех швейцарских художников этого времени.
Одна из лучших картин Дойча, написанная в манере Бальдунга Грина,—
«Усекновение главы Иоанна Предтечи» (около 1520, Базель, публичное художественное собрание). Картина не имеет ни дидактического, ни морализирующего смысла. Это скорее свидетельство драматического восприятия художником действительности, так как сцена трактована как современное художнику событие (об этом свидетельствуют и детали пейзажа, и, в большей степени, одежды персонажей—костюм ландскнехта на палаче и костюмы знатных немецких дам на Иродиаде и Саломее). Особой экспрессии художник добивается в изображении вечернего неба с пробивающимися сквозь тучи лучами и радугой.
Световые блики как бы выхватывают из темноты детали архитектуры и пейзажа, фигуры действующих лиц. От этого сцена наполняется еще большим драматизмом и загадочностью. С трепетом зритель вглядывается в персонажей, уносящих носилки с телом Иоанна, ужас охватывает при виде фигуры палача с головой казненного в руках. Диссонансом, призванным подчеркнуть трагизм композиции,
«звучат» фигуры двух роскошно одетых дам, стоящих рядом. Все это написано с огромным мастерством, достойным большого художника.Среди работ, проникнутых иными, гедонистическими настроениями, можно назвать «Суд Париса» (Базель, публичное художественное собрание). Эта вещь, написанная на итальянский манер темперой на холсте, по своему образному строю скорее тяготеет к произведениям Л. Кранаха.
Но более характерной для Н. Мануэля остается драматически-экспрессивная образная стихия, последовательным выразителем которой он и остался.

Ганс Лей Младший (около 1490—1531). Лей писал картины на батальные и мифологические сюжеты, но лучшими его созданиями стали пейзажи — зарисовки с натуры, фоны картин, фантастические ландшафтные образы, сплавленные из живых наблюдений. Он умел глубоко раскрыть поэзию жизни природы и любовь к ней роднила его искусство с творчеством немецкого художника Альтдорфера и мастеров пейзажа «Дунайской школы».

Ганс Гольбейн Младший (1497/1498—1543) был самым крупным художником, работавшим в Швейцарии в XVI в. Вместе с рано умершим братом Амброзиусом, создателем живописных и графических портретов, он в 1515 г. приехал в
Базель из Аугсбурга, где оба брата учились у отца, портретиста и автора ряда алтарей. Гольбейн принадлежал уже к иному поколению мастеров, чем
Дюрер, и сумел придать завершенную форму новому ренессансному стилю, который Дюрер вырабатывал так трудно и напряженно. Способствовала этому и поездка Гольбейна в Северную Италию, где он мог непосредственно познакомиться с ренессансным искусством этой страны. Он путешествовал также во Францию, выезжал для работы в Англию, и проведя в Базеле в общей сложности 13 лет, с 1532 г. переселился в Лондон, где стал придворным живописцем Генриха VIII. Гольбейн был разносторонним художником: он создавал монументально-декоративные работы, расписывая фасады домов в
Люцерне и Базеле, большой зал базельской ратуши, а позже — «Стальной двор» немецких купцов в Лондоне, и он же виртуозно выполнил изящные, полные иронии и юмора рисунки на полях изданий «Похвалы Глупости» Эразма
Роттердамского, серию гравюр «Пляски смерти», рисунки для гравюр книжного оформления и для изделий прикладного искусства. Он в равной мере владел искусством живописи и графики, был создателем алтарных образов, картин, панно, но главную славу ему принесли портреты — парадные, интимные, групповые, детские, портреты придворной знати, купцов и других горожан, иностранных послов, гуманистов, с которыми он дружил — Эразма, Томаса Мора,
Бонифация Амербаха. Гольбейн был мастером глубоких и объективных характеристик людей, он умел без идеализации раскрывать неповторимо индивидуальное своеобразие личности. Самый «ренессансный» из художников немецкоязычного региона, он стоял в нем особняком, так как его образы, как правило, были лишены драматизма, широко распространенного в искусстве
Германии и Швейцарии, и в меньшей мере связаны с готическими традициями, чем у его современников.

Влияние Гольбейна, особенно сказавшееся в Англии, где в ту пору еще не было собственных художников его масштаба, в Швейцарии ощутимо проявилось в развитии портрета. Воздействие Гольбейна заметно в творчестве крупнейшего цюрихского портретиста Ганса Аспера (1499—1571), писавшего портреты
Цвингли, и в искусстве работавшего в Шафгаузене и Цюрихе Тобиаса Штиммера
(1539—1584).

Реформация, лишив мастеров искусства церковных заказов, особенно на живописные и резные деревянные алтари, сузила возможности привычного приложения сил художников, но все же не была главной причиной общего упадка изобразительного искусства в Швейцарии во второй половине XVI в.: ведь этот процесс происходил и в католических областях. Подобно Гольбейну, из
Швейцарии уезжают в поисках более выгодной работы Штиммер и еще раньше — его ровесник Йост Амман (1539— 1591). Оба отправляются в Германию. Амман создает в Нюрнберге ряд обширных серий гравюр на дереве, в том числе серию из более чем сотни композиций с представителями различных сословий и ремесленных профессий, обрисованных в характерном для них бытовом и трудовом окружении. Подписи к этим гравюрам сделал в стихах Г. Сакс. Амман изображал также в маньеристическом духе сцены верховой езды, игры в карты, охоты, разнообразие женских костюмов, разновидности гербов. Интерес к типам, костюмам, быту вытесняет здесь ренессансный интерес к индивиду. Это своеобразное развитие на новый лад тех традиций изображения пестрой и многообразной жизни людей, которые еще в русле поздней готики проявились в швейцарских иллюстрированных хрониках XV в., в том числе в «Люцернской хронике» Дибольда Шиллинга.

В отличие от изобразительного искусства, декоративно-прикладное искусство
Швейцарии упадка во второй половине XVI в. не переживает. Оно сохраняет традиционно высокий технический уровень, к концу века все шире использует прихотливую, изощренную маньеристическую орнаментику. В народном творчестве домотканные костюмы, керамику, деревянные (с резьбой) предметы домашнего обихода и кухонной утвари украшают, как это делалось веками, геометрическими, реже растительными орнаментами, симметричными композициями с птицами, животными, фигурками людей у «древа жизни». Эти традиции мало изменятся до конца XVIII—начала XIX в.

УРС ГРАФ. Битва Св. Георгия с драконом ГАНС ГОЛЬБЕЙН МЛАДШИЙ.
АННА КЛЕВСКАЯ