Культура как социальный феномен

| Категория реферата: Рефераты по культурологии
| Теги реферата: реферати українською, поняття реферат
| Добавил(а) на сайт: Alla.

На смену традиционным религиозным ценностям и, прежде всего жажде духовного
Абсолюта - Бога как идеальной личности приходит повальное увлечение тоталитарными сектами типа “Белых братьев”, самосожженцев Д. Кореша, террористов из “Аум Сенрике” и других “сатанинских” групп.

Жизнерадостная карнавальная стихия сменила гнетущей манией тяжелого рока.

Цивилизация есть неизбежная судьба культуры - писал О. Шпенглер. - Будущий
Запад не есть безграничное движение вперед и вверх, по линии наших идеалов.

Современность есть фаза цивилизации, а не культуры. В связи с этим отпадает целый ряд жизненных с одержаний как невозможных. Когда цель достигнута, и идея завершена и осуществлена во внешнем, тогда культура вдруг застывает, отмирает, ее кровь свертывается, силы ее подламываются - она становится цивилизацией. И она, огромное засохшее дерево в первобытном лесу, еще многие столетия может топорщить свои гнилые сучья!

Х.Ортега-и-Гассет полагает, что “крах терпит сам человек, уже не способный поспевать за своей цивилизацией. Эти эпохи самоудовлетворения - снаружи такие гладкие и блестящие, внутренне мертвы. Подлинная полнота жизни не в покое удовлетворенности, а в процессе достижения, в моменте прибытия. Эпоха удовлетворенности - это начало конца”

Весь мир вступают в катастрофический период своего “развития”. Мы живем во времена грандиозного исторического перелома. Началась какая-то новая историческая эпоха нет религиозного критерия, нет “во имя”. Есть вооружения, человеку дают латы, шлем и щит, но неизвестно, во имя чего и кого идти в поход и сражаться, нет ни Христа, ни девы Марии, ни гроба
Господня, ни даже прекрасной дамы. В этом ужас дурной бесконечности мировых эволюции. Старый мир есть период новой истории с его рационалистическим просвещением, с его индивидуализмом и гуманизмом, с его либерализмом и демократизмом с его чудовищной техникой и внешними завоеваниями и успехами, с его безудержной и безграничной похотью к жизни, с безбожием и бездушием, с разъяренной борьбой классов.

Основная проблема XX века - проблема отношения творчества (культуры) к жизни (бытию). На вершинах культуры мучит человека противоположность между тем, чтобы создавать что-то и тем, чтобы быть чем-то.

Цивилизация конца XX столетия, независимо от краха наиболее одиозных тоталитарных режимов, эти экзистенциальное, на уровне бытийных оснований человеческой жизни, обесценение и утрата ее “во имя” само ценности и смысла творческой свободы.

Вышедшая из-под контроля, она обрекает культуру на долю аутсайдера. Это - не очередной кризис цивилизации, а ее исторический тупик.

Конфликт культуры.

Драма тотального конфликта между культурой и цивилизацией современности лишь по видимости имеет анонимный характер и напоминает “театр теней”. Если исход из тупика необходим и спасителен, следует ясно определить совокупного субъекта - автора и актера нашей самодостаточной цивилизации.

Профессор Э. Шиллз в книге “Массовое общество и его культура” отмечает, что в индустриальном обществе культура подразделяется, по меньшей мере, на три уровня качества, которые устанавливаются с помощью эстетических, интеллектуальных и моральных критериев. Это так называемая “высшая” или
“изысканная”, “средняя” или “посредственная”, и “низшая” или “вульгарная” культуры.

Отличительным признаком высшей культуры является серьезность избираемой темы и затрагиваемых проблем, глубокое проникновение в сущность явлений, ценность, утонченность и богатство выраженных чувств. К этой культуре принадлежат лучшие образцы литературы и искусства, философия, научные теории и исследования естественного, технического и социального характера.
Такая культура не связана с социальным статусом, и ее содержание определяется не общественным положением ее создателей, а лишь совершенством их творении. В отличие от “высокой”, “средняя” культура менее оригинальна и более репродуктивна, хотя внешне оперирует теми же жанрами и формами, к которым прибегает “высокая” культура. На третьем уровне находится “низшая” культура, которую отличают поверхностность и вульгарность, крайнее обеднение символического содержания и форм!

Удел “высокой” культуры, как аутсайдера, и роль средней”, “посредственной” культуры, как фаворита современного общества, не объяснимы в чисто социологизаторском ключе как совпадение социальных интересов большого бизнеса и среднего класса. Этот феномен лишь следствие более фундаментальных сдвигов, которые требуют понимания в ином - социокультурном измерении и ключевого понятия “посредственность”.

Есть, - писал А. Экзюпери, - в Европе двести миллионов человек, чье существование, лишено смысла люди, погрязшие в рутине различных профессий, люди, которым недоступны радости первооткрывателя-поднимателя целины, радости веры, радости ученого. Кое-кому думалось, что достаточно одеть их, накормить, удовлетворить все их насущные потребности, чтобы возвысить душу.
И вот мало-помалу из них создали мещан сельских политиков, техников, лишенных внутренней жизни. Им дают неплохое образование, но это не культура. Тот, кто думает, что культура - это набор вызубренных формул, невысокого мнения о ней Посредственный ученик специального класса лицея знает больше о природе и о ее законах, чем Декарт или Паскаль. Но разве такой ученик способен мыслить, как они? ...меня мучает, что в каждом человеке, может быть, убит Моцарт.

Социокультурному портрету мещанской посредственности придал классическую законченность Х. Ортега-и-Гассет. Он констатировал величайший парадокс нашего времени: “Нынешний хозяин мира - примитив, первобытный человек, внезапно появившийся в цивилизационном мире. Цивилизован мир, но не его обитатель. Он даже не замечает цивилизации, хотя и пользуется ее плодам как дарами природы.

Психическая структура этого “человека-массы” характеризуется рядом черт. Во- первых, ему присуща глубокая уверенность в том, что жизнь изобильна и легка, в ней нет ограничений, и она - лишь арена власти и побед. Во-вторых, такое мироощущение порождает иллюзию его полной интеллектуальной и моральной самодостаточности. В третьих, он экспансивен, и повсюду, не считаясь ни с чем и ни с кем, навязывает свое примитивное мнение путем
“прямого действия”, в том числе в самых “изысканных уголках нашей культуры”. В-четвертых, продолжает

Х. Ортега-и-Гассет, эти “люди не заботятся о будущем, предоставляя все механизму вселенной. И прогрессистский либерализм, и социализм Маркса предполагают, что их стремление к лучшему будущему осуществляется само собой, неминуемо, как в астрономии. Защитившись этой идеей от самих себя. они выпустили из рук управление историей, забыли о бдительности, утратили живость и сил убежденный, что мир пойдет по прямой, без поворотов, без возвратов назад, он откладывает всякое попечение о будущем и целиком погружен в утвержденное настоящее. Нужно ли удивляться, что сегодня в нашем мире нет ни планов, ни целей, ни идеалов. Последняя черта - редукция
“горнего” мира творческой жизни, утрата ее перспективы и идеалов - самая опасная для культуры.

Такова общая закономерность финала “любви-ненависти” между культурой и цивилизацией.

Культура Возрождения и Просвещения требовала устранить

феодальный провинциализм и своеволие привилегированных слоев - и пришла к индустриальному обществу с его универсальной мерой купли-продажи и усредненным человеком-массой Рациональный разум хотел видеть “народ свободный на земле свободной”, и действительно освободил его от физической нищеты, создал общество потребления, но ценой конвейерного варианта труда обезличенного, стандартизованного человека.

Этих причин достаточно для формирования человека-массы и его самодовольства. Но для “восстания масс”, их “вертикального нашествия” требовался некий фермент и одновременно социально-технологический механизм.
Их роль сыграла реализованная заветная мечта ранней буржуазии о синтезе свободы и равенства демократия. Расценивая ее как романтическое детище политических и идеологических революций XVIII века,

Х. Ортега-и-Гассет писал “Торжественное, в теории, провозглашение прав человека на деле обернулось торжеством прав доброго буржуа. Когда в борьбе за существование людям предоставляются равные условия, наверняка восторжествуют худшие из людей, ибо их большинство.

H Бердяев был не вполне согласен с такой демократией и вместе с тем подчеркивал вызванное ею фундаментальное противоречие “В культуре, писал он, - есть начало аристократическое и начало демократическое.

Без начала демократического, без подбора качеств высота и совершенство никогда не были бы достигнуты. Но вместе с тем культура распространяется вширь, к ней приобщаются все новые социальные слои. Этот процесс неизбежный и справедливый”. Однако массы легко усваивают себе вульгарный материализм и вещную техническую цивилизацию.. массами владеют идеи-мифы, верования религиозные или верования социально-революционные, но не владеют идеи культурно-гуманистические. Конфликт аристократического и демократического начал, количества и качества, высоты и широты неразрешим на почве без религиозной гуманистически культуры”.