Рублев

| Категория реферата: Рефераты по культурологии
| Теги реферата: реферат будущее, диплом формирование
| Добавил(а) на сайт: Станислава.

А в центре иконы в соответствии с традицией Андрей изобразил алое ложе, на котором полулежит, опёршись на руку, Мария, окутанная в багряно- коричневые одежды. Её фигура очерчена гибкой, певучей линией. Она не потрясена и не устала, необыкновенное рождение безболезненно. Но оно трудно вместимо в человеческое сознание. Поэтому Мария осознаёт его в глубокой задумчивости. Она находиться в пещере, но по законам пространства, свойственным иконописи, её ложе «вынесено» художником на первый план и дано на фоне пещеры в более крупном виде, чем остальные фигуры. Зритель видит извне не сразу: и гору, и вход в пещеру, и то, что происходит внутри ёё. За ложем Марии в яслях – кормушке для животных лежит спеленутый младенец, а над ним стоят животные – вол и похожий на лошадь осёл. Рядом – ещё одна группа ангелов, согбенных, с покровенными руками.

А потом Андрей напишет «Сретение». Сретение по смыслу тесно связано с
Рождеством. Его и отмечали на сороковой день после рождественских торжеств.
На Руси в первые дни февраля, по старой народной примете, после ветреных метельных дней усиливался мороз. Стояла глубокая зима. Не начинались приготовления к весенним полевым и иным работам. Дни ещё короткие. Тихое, располагающее к раздумьям время. Сам праздник строгий, в его песнопениях нарастает настроение покаяния. Мария и Иосиф приносят сорокадневного Иисуса в храм. Здесь, при храме, живёт пророчица Анна. Она предсказывает необыкновенную судьбу новорождённому. В самом храме их встречает, отсюда и название события «сретение» – встреча, старец Симеон, которому давно уже дано обетование, что он не вкусит смерти, пока не узрит и не примет на руки рождённого на земле спасителя мира. И сейчас но узнает, ясно чувствует, что миг этот настал.

Несравненно лучше других сохранившееся «Преображение» вызывает у исследователей исключительно высокую оценку. 6 августа – день Преображения на Руси – издревле отмечался всенародно и радостно. Ранним, уже холодноватым утром спешил народ на освящение первых поспешных яблок. Отсюда и просторечное название празднику – «яблочный» спас. Корзины, чистые холщевые узелки с отборными, лучшими плодами. Лёгкий, как будто цветочный, запах. Синее небо, ещё летнее, но веет от него предосенним холодком. Зелень деревьев серебриста под ветром. Слегка начинает пожухать, желтеть трава.
Осень подаёт свои первые знаки. Время пожинать плоды годовых трудов на земле…

Иные мысли и настроения несёт в себе удивительное рублёвское
«Преображение». Его икона изнутри сияет лёгким и ровным светом. Мы не видим лучей, от которых укрылись апостолы. Они созерцают свет, внутри себя. Он разлит во всём творении, просещает тихо и почти невидимо людей, и землю, и растения. Лица людей обращены не на внешнее, они сосредоточенны, в движениях фигур больше задумчивости, длящегося, нежели выражения пронзительного и потрясающего мгновения. Таинственный свет повсюду, но к нему нужно «восходить», готовиться к его приятию, и лишь тогда человек, насколько это для него возможно, им освещается.

В «Преображении» очень тонко, ассоциативно Андреем передан образ летней природы в день самого праздника, когда едва заметно блекнут краски, отсветы лета становятся прозрачней, холодней и серебристей, и ещё издали чувствуется начавшееся движение к осени. Это прозрение значения праздника в образах самой природы – черта национальная, русская. Её единодушно увидят все историки искусства в будущей рублёвской «Троице». «Преображение» бесспорно входит в число икон, где художник наиболее полно выразил своё отношение к человеку, к возможности приобщения его к высшему бытию. В этом произведении его опыт созидания в себе «внутренней тишины». Опыт русского исихаста, живущего близко к нетронуто, чистой природе.

Когда-то наступил черёд писать подряд ещё два праздника – «Воскрешение
Лазаря» и «Вход в Иерусалим»… События эти вспоминаются весной и тоже подряд. Первое в Лазареву субботу, а второе на следующий день, на Вербное воскресенье. Всегда эти дни приходятся на весенние месяцы, на март или апрель. И в природе всё как будто в ожидании.

Праздник «Воскрешение Лазаря». Это праздник победы света, жизни над тьмой смерти. Тем же светом пронизана фигура воскресшего Лазаря. Обилие красного, сияние которого в «красочном умозрении» иконы имеет значение победы духа над телесным страданием и смертью. Рублёв существенно изменяет композицию «Воскрешения». Обычно фигура Лазаря столь ярко выделяется на фоне чёрной пещеры, что именно Лазарь становиться едва ли не главным действующим лицом. У Рублёва тёмные одежды Иисуса, стоящего почти точно посередине, привлекают внимание именно к нему. Рублёв изображает его как главное действующее лицо, как творца, с вдохновенным лицом, который поднятой благословляющей десницей направляет на Лазаря ту энергию, что заново творит, восстанавливает из тлена к живой жизни уже разложившееся тело. Эта энергия в близком Рублёву учении исихастов понималась как животворящий свет – залог очищения, просветления и бессмертия. Апостолы рублёвской иконы видят этот свет.

Икона «Восход в Иерусалим». Иисус едет «на осляти» в город, где через несколько дней его ждёт поругание и смерть. Горстка учеников сопровождает его. Их учитель знает, что сегодняшняя торжественная встреча горожанами, которые приветствуют его пальмовыми ветвями и, как царю, постилают по пути одежды, лишь заблуждение. Иудеи ждут от него совсем не того, ради чего он пришёл в этот мир, – им хочется своего торжества, политической независимости от Рима, фарисейского надмения над другим. Скоро они увидят, что ошиблись и тогда…

Икона передаёт настроение глубокой тишины и лёгкой грусти. Изображённые на ней люди размышляют, прозревают смысл совершающегося. Тихое свечение красок. Удивительное музыкальное совершенство в движении. Страдание и смерть – рядом, и рядом же их преодоление, воскресение из мёртвых.

Издревле вошло в обычай встречать этот праздник первыми весенними ветвями или цветами. На Руси это были ветви расцветающей ранней весной вербы – знак грядущего весеннего расцвета, торжества обновляющейся жизни…

Он писал эти иконы, как писали до него многие сотни лет, но под его кистью они наполнялись тихим светом, именно светом доброты и любви ко всему живому. За сосредоточенным, углублённым его трудом стояли навсегда живые для него впечатления от волнующих, ежегодно повторяющихся по всей Руси из поколения в поколение празднуемых дней.