Москва в эпоху камня и бронзы

Александр Васильевич Трусов

Древнейшее прошлое человечества, удаленное от нас на десятки тысяч лет, сохранило крайне мало свидетельств по которым можно судить о нем. Начало человечества овеяно глубоким покровом тайны, и лишь некоторые моменты ранней истории реконструированы учеными на основе многолетних археологических и других исследований. Начальные страницы нашей истории связаны с геологической эпохой называемой плейстоценом или ледниковым периодом. На этот период приходится самая продолжительная историческая эпоха, называемая палеолитом или древним каменным веком. Начинается плейстоцен около 3 миллионов лет назад, оканчивается – около 10 тысяч лет назад. Однако, с окончанием ледникового периода и эпохи палеолита, каменный век не завершается. Наступает эпоха мезолита или среднего каменного века, которая в лесной полосе Европейской части России в середине 5 тысячелетия до н.э. сменяется неолитом, или новым каменным веком, завершающим каменный век – наиболее ранний и наиболее продолжительный период истории. Каждая из выше перечисленных эпох характеризуется особенностями изменчивой природной обстановки, а также многообразием материальной культуры развивающегося человеческого общества. Поиском и изучением остатков человеческой деятельности, а через них изучением всех аспектов культуры, а также всей истории людей глубокой древности и занимаются археологи. Общим для этих эпох является то, что основным материалом для изготовления орудий труда и вооружения был камень. Причем, среди пород камня, при наличии соответствующих месторождений, предпочтение отдавалось кремню, обладающему высокой твердостью и способному давать тонкие и острые сколы, которые, порой даже без особой дополнительной обработки, можно было использовать в качестве колющих, режущих и других орудий.

Палеолит подразделяется археологами на “древний” или “нижний” и “поздний” или “верхний”. Нижний палеолит в свою очередь делится на олдувайскую, ашельскую и мустьерскую эпохи. Нижнепалеолитических памятников в Подмосковье пока не обнаружено. Одной из первых находок, возможно относящихся к этому времени (к мустье), может быть находка части черепной крышки человека, найденной в июле 1936 г., на левом берегу р. Сходни, на глубине более 4 м., при строительстве канала Москва-Волга, одним из строивших этот канал красноармейцем. На осмотревшего находку археолога О.Н.Бадера, черепная крышка (по его словам) произвела впечатление явно неандерталоидной, благодаря резко выступающим надбровным дугам, образующим почти сплошной валик и чрезвычайно низкому, убегающему назад лбу – неандерталец! Ряд ученых относят его в настоящее время к предкам современного человека. И останки его найдены здесь, рядом с Москвой! Но, при ближайшем рассмотрении, у черепа обнаружились также черты характерные для человека современного типа и его пришлось бы отнести скорее к переходному варианту, чем к классическому неандертальцу. С этим черепом связана еще одна странность. Вся его поверхность была покрыта отпечатком тонкой правильной мелкоячеистой сетки. Подобную сетку могла бы оставить только ткань, но каким образом мягкая ткань могла отпечататься на твердой кости? Похожие отпечатки были получены в лабораторных условиях при оборачивании кости тканью, пропитанной кислотой, но как это могло произойти в условиях естественного захоронения? Кстати, из-за наличия этих отпечатков на черепе, многие ученые отказываются признавать его сколько-нибудь значительную древность, отвергая доводы геологов и антропологов. Действительно, откуда у человека древнего каменного века, ровесника мамонта и шерстистого носорога могла взяться ткань, ведь ткацкий станок появится спустя несколько тысяч лет. С другой стороны, о материальной культуре той эпохи мы знаем крайне мало, и, как правило, это изделия из камня и кости, материалов, менее подверженных разрушению временем.  

До недавнего времени находка этой черепной крышки была единственной возможной палеолитической находкой, так что вопрос о заселении Подмосковья в древнекаменном веке оставался открытым. Лишь в конце 50-х годов нашего столетия, когда была открыта знаменитая палеолитическая стоянка Сунгирь у г. Владимира, возможность появления в Подмосковье людей в столь раннее время стала более чем вероятна.  

К настоящему времени, благодаря работам современных ученых, можно с уверенностью говорить о том, что территория Москвы и Подмосковья была освоена уже в эпоху древнего каменного века. Умение добывать и хранить огонь, строить жилища и шить одежду, позволили древнему человеку продвинуться далеко на север, приспособившись к жизни в суровой приледниковой зоне. В эпоху максимального развития последнего (валдайского) оледенения, край ледника находился всего в 100 км к северо-западу от современной Москвы. При этом толщина ледникового покрова достигала 3000 и, возможно, более метров. Среднегодовые температуры в этой приледниковой зоне составляли около –10о –12о градусов по Цельсию. Климат отличался сухостью, зимы – малоснежностью. Последнее обстоятельство позволяло таким стадным животным, как мамонт, северный олень, бизон и лошадь, пастись на открытых пространствах, существующей здесь круглый год тундролесостепи.  

В Подмосковье к палеолитическому времени относятся две стоянки – Зарайская и Заозерье 1. Наиболее древняя из них – Зарайская, находится на территории г. Зарайска Московской области. Она относится к средней поре верхнего палеолита. В процессе раскопок этой стоянки археологами была раскрыта часть крупной жилой площадки с углубленными очагами, заполненными массой горелых обугленных костей (костным углем и золой), не углубленными очагами открытого типа; мастерскими по обработке кремня; хозяйственными ямами. Здесь же была вскрыта часть округлого сооружения (жилища?) диаметром около 6 м, со вкопанными по периметру трубчатыми костями мамонта. Из других находок можно отметить изделия и украшения из кости и бивня мамонта, и, конечно, огромное количество (более 20 тысяч) осколков кремня и кремневых орудий.  

На примере Зарайской стоянки хорошо видно, насколько изобретателен был древний человек в борьбе за свое выживание. Пожалуй, больше ни один биологический вид, за исключением, возможно, некоторых, гораздо более просто организованных, не обладает такой способностью приспосабливаться, что и позволило ему, в конечном итоге, выжить и расселиться по всему земному шару. Так, для поселения был выбран хорошо прогреваемый мыс, возвышающийся над рекой Осетром при впадении в него речки Монастырки. С этого мыса хорошо просматривалась значительная часть долины Осетра и можно было заранее знать о приближающемся стаде пасущихся мамонтов. Речка Монастырка давала чистую питьевую воду, а в окрестностях стоянки имелись выходы карбоновых известняков, богатых желваками отличного кремневого сырья, из которого древние люди делали скребки для выделки шкур, резцы для обработки кости, ножи, проколки, наконечники дротиков и другие орудия. Мамонт – основное промысловое животное на этой стоянке (большая часть собранных здесь костей принадлежит ему) – утилизировался древними людьми практически без остатка. Мясо шло в пищу, шкурами покрывали жилища и, возможно выстилали спальные места, из бивней и костей делали украшения, культовые предметы и орудия труда (бусы, фигурки животных и женские фигурки – матерей прародительниц и хранительниц очага, мотыги, острия, наконечники дротиков и копий и многое-многое другое). Кроме того крупные кости (бивни, черепа, трубчатые) использовались при сооружении каркаса жилища – сказалась бедность древесной растительностью окружающего стоянку тундро-степного ландшафта. По той же причине неиспользованные кости шли на обогрев жилища в очаг вместо дров.  

Для позднепалеолитического времени реконструируется несколько типов жилищ: округлые наземные или углубленные чумообразные диаметром до 6 м с одним очагом в центре и удлиненные с несколькими очагами по центральной линии.  

Для Зарайской стоянки наиболее близкие по материальной культуре памятники находятся: один – в с. Костенки на Дону под г. Воронежем (стоянка Костенки 1), другой – Авдеевская стоянка на р. Сейм у г. Курска. Зарайская стоянка относится вместе с ними к одной археологической культуре, названной по первым двум стоянкам Костенковско-Авдеевской. Происхождение этой культуры связывается с Центральной и Восточной Европой. Радиоуглеродный анализ проведенный по зубам мамонта и образцам углей из очагов дал ряд дат, указывающих на вероятное существование этого археологического памятника в пределах от 17 до 22 тысяч лет назад.  

К более позднему времени относится стоянка Заозерье 1 (Раменский район, Московской области) на р. Москве, наиболее поздний палеолитический памятник в Московской области. К сожалению, культурный слой стоянки оказался в значительной степени разрушенным. До нас не дошло ни остатков жилых построек, ни каких-либо других сооружений, ни костных остатков, ни изделий из кости. Все, что удалось найти археологам – некоторое количество кремневых орудий на месте некогда существовавшей стоянки. Тем не менее этого достаточно, чтобы в общих чертах можно было представить характер культуры этих людей и время существования здесь их стоянки. Стоянки с аналогичным набором кремневых изделий уже известны археологам на реках Оке, Дону и Десне. Существовали они в промежутке от 15 до 12 тысяч лет назад. Для них характерна высокая техника первичного расщепления кремня, направленная на получение правильных пластин (заготовок для орудий) и достаточно простой набор орудий, представленный главным образом резцами, скребками и микропластинками, которые служили вкладышами для составных орудий. Мамонт еще существует, но на ряде стоянок, особенно поздних, в основным, объектом охоты уже были лошади, бизоны и северные олени. Эти поселки были не столь крупными и долговременными, как Зарайская или Авдеевская стоянки; что вероятно было вызвано более подвижным образом жизни, связанным с охотой на постоянно кочующих стадных животных. Вероятнее всего, Заозерье 1 – один из самых позднейших памятников бассейнов рек Москвы и Оки, завершающих палеолитическую эпоху.

Эта эпоха начинается с конца оледенения – 8300 лет до н.э. Как и в предыдущую эпоху, основными видами хозяйства были охота и собирательство. Охота носила преимущественно индивидуальный характер. На ранних этапах, при ориентации на кочующего северного оленя, вероятно применялись сезонные коллективные поколки. Объектами охоты в мезолите становятся обитатели распространившихся в это время лесов – лось, медведь, кабан, бобр и др. Население вело достаточно подвижный образ жизни, поэтому и стоянок этого времени известно гораздо больше – несколько десятков.  

Для первой половины мезолита, вероятно, более характерными были сезонные кочевья по путям миграций северного оленя протяженностью до 1000 км. Есть основания предполагать, что направление этих кочевок было северо-западным с выходом в Прибалтику – от зимников в Волго-Окском междуречье до летников на Балтийском побережье. Из этнографических данных известно, что подобные перекочевки до 1000 и более километров в отдельных районах совершались тундровыми ненцами.  

Позднее, после ухода основных кочевых животных (олень и др.) на север, древнейшие жители Европейской равнины стали охотиться на лесных некочующих и слабокочующих животных при усилении роли рыболовства. Кочевья совершались уже в пределах определенной охотничьей территории радиусом 200—300 км. Подобным образом обеспечивают свое существование многие народы, находящиеся до сих пор на стадии охотничье-собирательского хозяйства.  

В Подмосковье хорошо изучены памятники двух мезолитических культур бутовской (названа по стоянке Бутово в Старицком районе Тверской области) и иеневской (названа по стоянке Иенево в Тверском районе). В сложении этих культур активное участие принимало пришлое население, главным образом из западных районов Восточной Европы. В сложении первой – бутовской – отмечается сильное влияние свидерской, в сложении второй – аренсбургской культур позднего палеолита.  

Отличия бутовской культуры от иеневской проявляются прежде всего в традициях обработки кремня. Бутовская техника расщепления кремня ориентирована на получение совершенной пластинчатой заготовки, максимально приближающейся по форме к будущему орудию и почти не нуждающейся в последующей доработке. Для иеневцев форма заготовки решающей роли не играла. Орудия изготовлялись как на грубых пластинах так и на отщепах. Придание орудию необходимой формы осуществлялось за счет ретуширования – обработки каменного изделия путем снятия с него ударом или нажимом мелких сколов (чешуек). Имеются отличия и в формах наконечников для стрел. Для бутовской культуры характерны листовидные и черешковые наконечники на пластинах, для иеневской – асимметричные с боковой выемкой. Различны и рубящие орудия.

В неолите или новом каменному веке происходит дальнейшее развитие присваивающего хозяйства с ориентацией на добычу лесных видов животных (лося, кабана, медведя, бобра, зайца и др.) и рыболовство, что в корне меняет уклад обитателей Волго-Окского междуречья. На смену кратковременным небольшим стоянкам мезолита приходят крупные долговременные поселения. Для неолита лесной зоны рыболовство становится одним из ведущих видов хозяйства (известны находки костяных рыболовных крючков, острог, поплавков и грузил от рыболовных сетей, лодок-долбленок). Возможно, что именно рыболовство в активной своей форме, с использованием сетей, заколов, вершей, способствовало созданию определенных запасов, что вместе с охотой на зверя давало человеку возможность жить на одном месте круглый год. Переход к оседлому образу жизни приводит к появлению и широкому распространению на стоянках такого замечательного атрибута, невозможного в предыдущие эпохи, как керамика. Появление керамического сосуда давало человеку возможность значительно расширить его рацион за счет дополнительных способов тепловой обработки. Особенно примечательны крупные сосуды объемом в несколько десятков литров, рассчитывавшиеся, вероятно, на целую семью. Целые развалы подобных сосудов находят на неолитических стоянках в очагах и рядом с ними, иногда по несколько штук. В более раннее время, при постоянных перекочевках, подобные сосуды долго бы не продержались. К этому времени происходит приручение собаки, которая становится помощником на охоте, а также, могла использоваться как ездовое животное – есть находки полозьев нарт.  

Среди неолитических памятников Подмосковья выделены три последовательно сменяющих друг друга неолитических культуры: верхневолжской, льяловской и волосовской. Открывает неолитическую эпоху верхневолжская культура, названная так по первым исследованным стоянкам, расположенным на Верхней Волге. Ее еще называют культурой гребенчато-накольчатой керамики – по характерному способу орнаментации сосудов. Она существовала с середины V до сер. IV тысячелетия до н.э. Основная территория этой культуры – Волго-Окское междуречье и Верхняя Волга, где в настоящее время известно более 100 памятников верхневолжской культуры.  

На время раннего неолита приходится наиболее теплый и относительно влажный этап послеледникового периода. Появляются широколиственные леса, богатых дичью. В изобилии встречались кабаны, благородные олени, косули, лоси, зубры, бобры, медведи и другие.  

Происхождение верхневолжской культуры связывают с местной мезолитической бутовской культурой. Найденные стоянки располагаются по берегам или островам рек и озер и занимают более высокое положение над уровнем воды по сравнению с поселениями развитого неолита. Кремневые орудия этой культуры имеют мезолитический облик. Они сходны с орудиями бутовской культуры, что указывает на ее возможную генетическую связь с местным мезолитом. Большая часть орудий изготовлена на пластинах. Пластинки без следов обработки и с ретушью по краю служили в качестве вкладышей для оснащения кинжалов, гарпунов и другого вооружения. Многочисленны, также изготовленные на пластинах, наконечники стрел – иволистные и черешковые. Разнообразием отличаются костяные орудия: наконечники стрел игловидной, перовидной и биконической с утолщенной серединой форм, разнообразные гарпуны, пешни и другие изделия.  

На смену верхневолжской культуре в середине IV тысячелетия до н.э. приходит льяловская культура, названная так по стоянке расположенной близ д. Льялово Московской области. Льяловская культура распространена на территориях бассейнов рек Москвы, Клязьмы, Костромы, Верхней Волги. По сравнению с памятниками верхневолжской культуры льяловские поселения имеют большую площадь и мощность культурных отложений, многочисленнее и находки.  

Своеобразие льяловской культуры проявляется прежде всего в керамике. Сосуды имели полуяйцевидную или котловидную форму с острым или округлым дном. Вся поверхность сосудов украшалась характерным ямочно-гребенчатым орнаментом, где горизонтальные зоны из нескольких рядов конических ямок чередуются с рядами оттисков гребенчатого штампа. Ямки обычно наносились острым концом белемнита – окаменелости, называемой иногда “чертовым пальцем”. В качестве гребенчатого штампа часто использовались плоские сланцевые галечки с рядами нарезок по краю. По особенностям орнаментации сосудов эту культуру иногда называют “культурой ямочно-гребенчатой керамики” Гребенчатый штамп иногда заменяется полулунными оттисками и оттисками мелких суставных костей животных, иногда оттисками веревочки намотанной на палочку.  

Орудия льяловской культуры по форме и технике изготовления отличены от кремневых изделий верхневолжской культуры. Основная заготовка для орудий – отщеп. Во вторичной обработке чаще всего использовались оббивка, ретушь и шлифовка. Для льяловских комплексов характерны листовидные, ромбические и черешковые наконечники дротиков и стрел, обработанные двусторонней ретушью, всевозможные скребки, ножи разных форм, полностью или частично ретушированные, резчики, проколки, сверла, много шлифованных топоров, тесел и долот. На торфянниковых стоянках обнаружены изделия из дерева и кости, в том числе игловидные и биконические с тупым концом наконечники стрел для охоты на пушного зверя, гарпуны, кинжалы, подвески из зубов лося, кабана, медведя и многие другие предметы.  

Льяловские жилища крупные, прямоугольные, площадью до 100 м. кв., в ряде случаев углубленные полуземляночного типа, с очагами обложенными камнями и развалами сосудов вокруг них.  

Происхождение этой культуры связывается некоторыми исследователями с предшествующей ей верхневолжской культурой. На это возможно указывают некоторые параллели в орнаментации сосудов на раннельяловских памятниках.  

Завершает неолитическую эпоху так называемая волосовская культура, получившая свое наименование по Волосовской стоянке, расположенной у д. Волосово близ г. Мурома. Ее ареал достаточно широк: памятники этой культуры найдены в Волго-Окском междуречье, есть они на Нижней Каме и в Среднем Поволжье. Время ее существования – от начала второй четверти III тысячелетия до н.э. до первой четверти II тысячелетия до н.э. Для керамики ранних этапов характерна примесь толченой раковины в глине, полуяйцевидная и котловидная с округлым дном форма сосуда. На поздних этапах появляются сосуды горшковидного типа с плоским дном и растительной примесью. Орнамент на сосуды наносился различными гребенчатыми штампами, есть отпечатки шнура, намотанного на палочку, различные ямочки. Кремневые орудия весьма разнообразны; техника ретуширования достигает своего совершенства. Из кремня даже научились изготовлять изящные украшения и амулеты, называемые фигурными кремнями, среди которых есть изображения людей, зверей, рыб и птиц. Самым распространенным видом кремневых орудий были скребки. Они чрезвычайно разнообразны по форме и размерам и служили не только для обработки шкур, но и для обработки дерева и кости. Многочисленны и разнообразны ножи и наконечники дротиков, копий и стрел. Есть различные сверла, проколки, топоры, долота и тесла. Из кости изготовлялись гарпуны различных форм, рыболовные крючки, биконические, игловидные и уплощенные наконечники стрел, копья, кинжалы и ножи, мотыги, украшения и многие другие изделия. На многих волосовских поселениях и в погребениях найдены янтарные украшения: пуговицы с V-образным отверстием, кольца, пронизки, пластинчатые привески. Подобные формы янтарных украшений встречаются на неолитических стоянках Прибалтики, откуда, путем обмена, могли попасть на территорию волосовской культуры.  

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: контрольная работа 1, обучение реферат.





1  2 | Следующая страница реферата