Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата

Сотрудники Отделения технических наук были настроены консервативно. Цитируя директивы ХХ съезда в своем выступлении на московском активе, Несмеянов намеренно или случайно опустил фразу, в которой говорилось о «концентрации усилий научных и материальных ресурсов научно-исследовательских институтов главным образом на научных проблемах, имеющих наибольшее хозяйственное значение», но подчеркнул, что «необходимо обратить особое внимание на тот факт, что директивы призывают нас к тому, чтобы расширить теоретические исследования во всех областях знания» [18, с. 141]. Эта «ошибка» была встречена резкой критикой со стороны Отделения технических наук. Директор Института механизации А.А. Благонравов напомнил Несмеянову, что в директивах съезда обращалось внимание не только на важность теоретических исследований, но и на необходимость приблизить науку к конкретным нуждам народного хозяйства. Принимая во внимание эти требования, утверждал Благонравов, мы должны понимать, что роль Отделения технических наук приобретает особое значение. Отделение должно принять участие в решении множества наиболее важных задач, стоящих перед народным хозяйством страны10. Благонравова поддержали такие видные сотрудники Академии, как директор Электрофизической лаборатории Института металлургии П.К. Ощепков, заведующий лабораторией Института минеральных топлив Л.М. Сапожников и директор Института комплексных транспортных проблем Т.С. Хачатуров.

Руководство Академии в лице президента Несмеянова и ученого секретаря Топчиева заняло компромиссную позицию, пытаясь примирить сторонников «фундаментализации» Академии с Отделением технических наук и сгладить реакцию на отголоски идеологических конфликтов. Отчетливее всего позиция А.Н. Несмеянова была выражена им в тексте выступления на Общем собрании Академии наук СССР 28 декабря 1956 г. В самом начале своего выступления Несмеянов отметил, что борьба за научный уровень, за качество науки – это главное в том, что предстоит сделать Академии. Несмеянов старался тщательно избегать употребления терминов «прикладное» и «фундаментальное». В его довольно долгом выступлении (около 20 страниц машинописного текста) эти два слова ни разу (!) не были произнесены. Доклад был насыщен метафорами, сравнениями, рассуждениями о «великой практической силе абстракции», об «интегрирующей роли Академии наук» и конкретными примерами того, как результаты отвлеченных исследований могут эффективно использоваться в практике народного хозяйства. Например, Несмеянов предлагал рассматривать развитие науки по аналогии с ростом растения, применяя сравнение с точками роста. В развитии науки, писал Несмеянов, «есть… то главное, что представляет суть данной области науки… Если, пользуясь образом точек роста, растение должно расти именно в этих точках, то у нас оно большей частью развивается целиком. Я думаю, что наша задача – суметь концентрировать наши усилия, внимание, средства, ресурсы на этих областях» [7, с. 180–181].

Такая интерпретация «качественного изменения работы Академии», не отождествляющая актуальные проблемы по принципу фундаментальное = передовое, по всей видимости, вполне устраивала инженеров, но совершенно не удовлетворяла радикально настроенных физиков и биологов. В прениях по докладу они упрекали Несмеянова в «свойственной ему мягкости» (Арцимович) и отсутствии «конкретной действенной программы устранения серьезных недостатков» (Тамм). Разногласия между Несмеяновым и физиками были довольно существенными и могли иметь серьезные последствия. Давая характеристику настроениям внутри Академии в период избрания на второй президентский срок (декабрь 1956 г.), Несмеянов пишет в своих мемуарах: «Результат был такой, что я был переизбран подавляющим большинством голосов, хотя и не единогласно. Насколько я помню, 17 академиков из 88 голосовали на этот раз против моего переизбрания. По общему мнению, в основном это были голоса физиков» [7, с. 176].

В идеологических вопросах президиум продолжал оставаться на традиционных позициях, предпочитая не будить спящую собаку и одновременно пытаясь защитить чересчур разговорившихся физиков от возможных идеологических атак со стороны Отделения общественных наук. В заключительном слове по прениям на том же собрании Несмеянов так прокомментировал пассаж Арцимовича о философии: «Я бы не согласился с К.В. Островитяновым в той его оценке выступления Л.А. Арцимовича, когда он с некоторым подозрением отнесся к нему: не собирается ли он, дескать, пересматривать основы нашей диалектико-материалистической философии, говоря, что каждое новое крупное физическое открытие должно менять философию. Конечно, я понимаю это так, что не философию оно должно менять, а должно обогащать философию. Я не сомневаюсь, что именно это он хотел выразить, вложить в свои слова» [7, с. 249]. Ответ президиума на требование пересмотреть решения сессии ВАСХНИЛ был категорично негативным: «На сессии ВАСХНИЛ стоял вопрос о борьбе материализма с идеализмом, сессия обеспечила победу марксистско-ленинской методологии в биологической науке, нельзя сводить все огромное значение сессии к деятельности отдельных лиц. У нас нет оснований отрицать научные заслуги академика Т.Д. Лысенко» [35, л. 151].

Собрания активов были замечательным средством для того, чтобы вынести на широкое обсуждение проблемы реорганизации Академии и, не подвергая большому риску осуществление предполагаемых изменений, представить возможные варианты развития событий. С одной стороны, резолюции активов могли быть использованы президиумом для обоснования тех или иных организационных решений, с другой – они не имели статуса административного предписания и давали возможность президиуму действовать относительно свободно, принимая в расчет расстановку сил на внутриполитической арене и борьбу интересов в самой Академии.

После активов Несмеянов уверенно пошел по пути «последовательного приближения» работы Академии к идеалу, который мог бы исключить наиболее существенные противоречия между различными подразделениями академии. Он шаг за шагом добивался организационных изменений, пытаясь уходить от острых идеологических вопросов, ведя переговоры с ЦК и Советом Министров и совершенствуя организацию Академии в русле тех предложений, которые были сформулированы на активах и до их проведения. Ему удалось относительно бескровно поменять принципы управления Академией и добиться устранения наиболее существенных организационных недостатков. В частности, была осуществлена децентрализация управления, выразившаяся в расширении административных полномочий директоров институтов и заведующих лабораториями и усилении регулирующей роли Общих собраний академии. Идеологическая компонента в организации научной работы была существенно снижена11. Влияние органов идеологического контроля, таких как ученый секретариат и парторганизации институтов, было уменьшено (но не полностью устранено). Была усовершенствована система планирования и материального обеспечения фундаментальных исследований12.

Что касается соотношения фундаментальных и прикладных исследований, то Несмеянов сумел добиться признания со стороны властей особого статуса фундаментальных исследований. Многоступенчатая система внедрения растягивала разработку новой техники на долгие годы. Во второй половине 1950-х гг. президиум видел решение этой проблемы в создании комплексных бригад исследователей, технологов, проектировщиков, работавших одновременно над одной проблемой.  

8. Когда ученые ищут поддержки общественности 

В июне 1959 г. реформа Академии неожиданно получила новый поворот. По непонятным причинам позиция Несмеянова стала вызывать раздражение Н.С.Хрущева. В своих воспоминаниях Несмеянов пишет: «Неприятные ситуации возникали все чаще. Иногда это были случайные, казалось бы, реплики, иногда реплики-поручения вроде того, что нужно бы произвести перестройку структуры Академии, чтобы улучшить ее работу» [7, c. 263]. Причины недовольства Хрущева работой Академии до сих пор не понятны. Осуществляя реорганизацию, Несмеянов работал в тесном сотрудничестве с ЦК. Насколько можно судить по архивным документам, отдел науки был вполне удовлетворен его работой. Во всяком случае, никаких документов, намекающих на конфликт, в архивах ЦК не обнаружено.

Вне зависимости от того, находился ли Хрущев под чьим-то влиянием или действовал по собственному усмотрению, именно ему следует приписать шаг, ставший переломным для судьбы академической реформы. В июне 1959 г. состоялся пленум ЦК КПСС, посвященный работе по выполнению решений ХХI съезда КПСС об ускорении технического прогресса в промышленности и строительстве. Из академиков на этом съезде присутствовали президент Академии А.Н. Несмеянов, вице-президент (бывший ученый секретарь) А.В. Топчиев и первый советский ученый, ставший лауреатом нобелевской премии (1956), ученый секретарь Отделения химических наук и директор Института физической химии Н.Н. Семенов. Выступал на пленуме только Несмеянов. Речи Топчиева и Семенова была приложены к стенограмме.

Несмеянов и Топчиев построили свои выступления примерно одинаково. Они очень мало, только мимоходом, говорили об организационных проблемах академии и сосредоточились, главным образом, на перечислении конкретных научных достижений. Оба отмечали, что проблема внедрения новой техники все еще не преодолена окончательно, но прилагаемые в последние годы усилия решить эту задачу внушают оптимизм. Речь Семенова была построена иначе. Он, наоборот, начал с рассмотрения общих задач Академии наук и только во второй части запланированного (но, судя по стенографическому отчету, не сделанного) выступления перешел к конкретным достижениям Отделения химических наук.

Взгляды, высказанные Н.Н. Семеновым, были очень близки к тому, что писали Несмеянов, Елютин и Малышев в секретных записках 1955 г. В речи, приготовленной для пленума, Семенов ни слова не написал о том, чтобы передать прикладные исследования под юрисдикцию отраслевых министерств. То есть Семенов был даже менее радикален, чем П.Л. Капица в выступлении на активе в 1956 г. Казалось бы, ничто не предвещало осложнений. Неожиданно в последний день пленума Н.С. Хрущев в заключительной речи произнес прямой призыв к тому, чтобы убрать из Академии часть институтов прикладного профиля:  

Думаю, что создалось трудное положение в некоторых научных учреждениях Академии наук. Со мною отдельные ученые могут не согласиться, но я считаю, что неразумно, когда в Академию наук включили вопросы металлургии, угольной промышленности. Ведь раньше в Академии наук не было этих отраслей.

Но вот взяли замечательного инженера и крупного ученого товарища Бардина. Он строил Кузнецкий комбинат, теперь посадили его в Академию. И он правильно стал добиваться, чтобы ему построили соответствующий институт в Москве. Примерно так же получилось с крупным специалистом по углю академиком Шевяковым…

Что же, товарищи, разве наука хуже может развиваться в Свердловске, Сталино или в Днепропетровске, чем в Москве? Это неверно. Там, где жизнь, там и наука… Лучше пойти по другому пути. Давайте создавать лаборатории при заводах, при фабриках, создавать институты и другие научные центры при совнархозах, куда наряду с опытными, известными учеными выдвигать больше молодежи…

Мы попросим, чтобы Академия наук СССР, ее президиум разработали предложения о дальнейшем улучшении деятельности Академии, ее отделений, филиалов и институтов [36].  

Слова Хрущева о том, что «некоторые ученые могут со мной не согласиться», очевидно, следует расценивать как обращенные и к Несмеянову, в том числе. Хрущев неоднократно давал Несмеянову поручение продумать перестройку структуры Академии. В этих случаях, вспоминает Несмеянов, «я собирал руководство, излагал ему новое требование, и мы начинали думать и обмениваться мнениями… Но трудно было что-либо предложить новое. Лишь М.В. Келдыш убежденно защищал те изменения, которые он, став президентом Академии наук, и осуществил: это было увеличение числа Отделений, каждое из которых было ответственно за некоторую большую важную проблему; ликвидация Отделения технических наук. Нам – большинству – казалось, что эти предложения неприемлемы» [7, с. 264].

Несмеянов в очередной раз проигнорировал требование Хрущева. Отклик на его призыв пришел с другой стороны. Через месяц после окончания пленума в «Известиях» была опубликована статья Н.Н. Семенова «Наука сегодня и завтра» [37]. Статья представляла собой расширенный вариант первой части речи Семенова на пленуме, но с более категоричными выводами. Главным выводом статьи было то, что институты, занимающиеся преимущественно прикладными проблемами, должны быть выведены из состава Академии. Прогресс промышленности, по мнению Семенова, может осуществляться двумя путями: путем логического развития фундаментальных наук, на базе чисто научных открытий; и путем усовершенствования техники и производства. Институты Академии наук и исследовательские кафедры университетов должны идти по первому пути, а конструкторские бюро и отраслевые институты – по второму. Семенов предлагал сократить число Отделений, исключив из академии Отделение технических наук, полностью перестроить системы снабжения академических институтов, подбора кадров и сменить «психологический» подход к планированию фундаментальных исследований. Институты Академии, занимавшиеся, главным образом, прикладными исследованиями, он предлагал передать промышленным министерствам.

Семенов обращался к читателям от собственного лица, подчеркивая, что он выражает свое индивидуальное мнение, но заканчивал статью призывом: «Работники Академии наук, вся научная общественность с большим воодушевлением поддерживает мысль, высказанную Никитой Сергеевичем Хрущевым на июньском пленуме… Несомненно, из суммы предложений, преследующих эту цель, мы сможем выработать план действий, который поможет нам еще выше поднять значение Академии наук и роль всей советской науки в строительстве коммунизма».

Как готовилась эта публикация – остается не выясненным. Статья с призывом освободить Академию от прикладных исследований не могла быть напечатана в «Известиях» без санкции ЦК. Однако в архивах ЦК не сохранилось документов, в которых обсуждался бы этот вопрос. Учитывая то, что редактором «Известий» в это время был зять Хрущева Аджубей, вопрос этот мог решиться вполне приватно, без документального обоснования. Это было вполне в характере Хрущева, любившего в «горячих» делах брать инициативу в свои руки, игнорируя помощь консультантов. Косвенным подтверждением этого может служить пометка, сделанная в газете под статьей: «печатается в порядке обсуждения».

Официального ответа президиума Академии на статью Семенова не последовало. Первым, кто встал на защиту интересов инженеров, был глава Отделения технических наук И.П. Бардин. Статья Бардина была опубликована в «Известиях» 28 августа в ответ на статью Семенова. Он писал, что Академия наук, безусловно, должна работать в области отдаленной перспективы и проблем, революционизирующих науку и технику будущего, но значительную часть своих усилий она должна отдавать непосредственной помощи производству. Технический прогресс, писал Бардин, «нельзя представлять себе как самотек». Для того чтобы новейшая физика и химия раздвинули горизонты производства, необходима большая исследовательская работа по приложению данных физических теорий к специальным наукам. Лишь таким путем могут быть созданы контакты, линии переходов от теоретических дисциплин к производству. Этот мост должны создавать институты технических наук в системе Академии наук. Итоги работы этих институтов должны далее усваиваться и применяться к решению производственных задач в многочисленных отраслевых научно-исследовательских институтах. «Это единственно возможная система, – подчеркивал Бардин. – И ее надо придерживаться прямо и открыто, надолго и всерьез, что принесет большую пользу делу прогресса и техники».

Через несколько дней «Известия» опубликовали коллективную статью, написанную академиками-инженерами А.А. Благонравовым, И.И. Артоболевским (заведующий отделом теории машин Института механики), А.Л. Минцем (директор Радиоинженерного института), Б.С. Стечкиным (директор Моторной лаборатории) и членом-корреспондентом Академии Б.Н. Петровым (бывший директор Института автоматизации и дистанционного управления) [38]. Авторы остро критиковали Семенова, привлекая, в том числе, идеологические обвинения. Их контртезис заключался в том, что невозможно распределить научную деятельность во всех случаях по единому шаблону, независимо от характера и состояния той или иной научной проблемы. «Необходимо, – писали авторы статьи, – исходить не столько из разделения, сколько из целесообразного объединения научной работы, учитывая существующее состояние и возможности развития конкретных научно-исследовательских учреждений, квалификацию их кадров, связь их с производством, материальную базу и т.п.»

За два месяца в «Известиях» и других газетах было опубликовано около десятка статей, посвященных дискуссии о соотношении фундаментальных и прикладных наук. В основном они содержали критику, опровергающую предложения Семенова. Первая статья в поддержку Семенова была опубликована только 21 октября 1959 г. Авторами статьи были физики А.И. Алиханов, И.Е. Тамм и химики М.И. Кабачник (заведующий лабораторией Института органических соединений) и М.М. Шемякин (директор Института химии природных соединений). Тон авторов статьи не оставлял сомнений по поводу того, что реорганизация академии – вопрос решенный. По их мнению, оставалось только определить, «какие институты технического профиля должны находиться в системе академии наук, а какие – в системе отраслевых институтов» [39]. Отвечая на критику инженеров, авторы статьи писали, что в первые годы советской власти, когда Советский Союз практически не имел других научных учреждений, кроме Академии наук, естественно было привлекать ее даже к решению сравнительно простых технических задач. Сегодня масштабы исследований в области технических наук настолько возросли, что стало нецелесообразно выполнять их в системе одной лишь Академии наук. Естественно, что по мере нахождения практических форм продвижения в производство научных достижений, на известном этапе становится целесообразной передача академических институтов промышленности. Это – естественный ход событий. Наличие в системе Академии наук СССР ряда технических институтов, обслуживавших уже развитые отрасли производства, стало явным анахронизмом.

Несмотря на то, что большинство участников дискуссии было против предложений Семенова, в конце 1960 г. в Совете Министров была создана комиссия, которая должна была решить: какие институты подлежат передаче отраслевым министерствам. Со стороны Совета Министров дело было поручено вести председателю Совмина А.Н. Косыгину. Академию представлял А.Н. Несмеянов. Несмеянов вспоминает, что «по мере рассмотрения судьбы академических институтов принимались и решения о их передаче в отрасли, так что нам оставалась неизвестной картина будущего академии в целом… Постепенно дело определялось так, что если были министерства, желающие принять наши институты, если эти министерства считались имевшими опыт руководства научными институтами, в особенности технического профиля, то институты им передавались» [7, c. 265].

Официальное решение этого вопроса было озвучено Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3 апреля 1961 г. «О мерах по улучшению координации научно-исследовательских работ в стране и деятельности Академии наук СССР» [40]. В постановлении говорилось:  

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: титульный лист реферата, темы рефератов по информатике.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата