Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Анархисты (прудонисты) составляли значительную часть Совета коммуны.
Важнейшим мероприятием Коммуны в социально-экономической сфере, осуществленным по инициативе прудонистов, был принятый 16 апреля 1871 г. декрет о передаче бездействующих предприятий, брошенных бежавшими из Парижа предпринимателями, в руки рабочих производственных ассоциаций. Этой и другими подобными мерами прудонисты стремились подготовить создание мощного сектора коллективизированных самоуправляющихся предприятий, альтернативных и частнокапиталистическим, и государственным. Декларация «К французскому народу», принятая Парижской коммуной 19 апреля, провозглашала вполне анархические идеи: федерализм, децентрализацию, самоуправление и автономию коммун – в качестве принципов устройства будущей социалистической Франции.
Сама Коммуна, по признанию Карла Маркса, уже не была «вполне государством»: ликвидация чиновничьей иерархии, регулярной армии, самоуправление снизу доверху, опирающееся на принцип делегирования, – всё это куда больше походило на прудоновские и бакунинские модели общества, нежели на марксистскую «диктатуру пролетариата». Известно, что, учтя опыт Коммуны,
Маркс, по образному выражению Ф.Меринга, снял перед ней шляпу и в работе
«Гражданская война во Франции» несколько пересмотрел свою доктрину в прудоновском духе.

Однако полуанархический социально-революционный эксперимент, как известно, длился недолго – 72 дня. Памятником «штурмующим небо» коммунарам осталась песня – «Интернационал», созданная участником тогдашних событий, анархистом Эженом Потье.

История нашей страны наглядно показала утопичность взглядов марксистов на построение социального будущего путем усовершенствования пролетарского государства, также как и справедливость критики Бакуниным некоторых черт коммунистической организации. Сегодня мы на историческом опыте можем подтвердить, что государство в любой его ипостаси, как институт власти, несомненно, является насилием над личностью, а, с другой стороны, может существовать само по себе и для себя, независимо от демократических преобразований в обществе.

Существование же казарменного социализма, который вывев страну на ведущее место в мире, превратил человека труда в безмолвный винтик прогресса, однозначно не может оправдать потерю личной свободы. "Это - не свободное общество и не действительно живое объединение свободных людей, невыносимое принуждение насилием, сплоченное стадо животных, преследующих исключительно материальные цели и ничего не знающих о духовной стороне жизни и доставляемых ею высоких наслаждений".

Анархо-коммунизм П.А. Кропоткина

В отечественной историографии советского периода существовало устойчивое мнение, что начиная "примерно с 90-х годов Кропоткин отходит от активного участия в революционном движении, которое пошло совсем не по тому пути, как это представлялось идеологу анархизма". С.Н. Канев, например, считал, что
Петр Алексеевич с первых дней эмиграции, включившись в западноевропейское анархистское движение, "не заметил наступления новой эпохи в международном рабочем движении", а также "не понял и не принял перемены в освободительном движении в России, связанные с деятельностью "Земли и воли" и "Народной воли" и в этом была причина его самоизоляции.

Однако исторические факты неумолимо утверждают обратное: до последних дней своей жизни Кропоткин оставался не только верен своей анархистской концепции, но являлся духовным вождем (если можно применить это слово к антиавторитаристам) российского анархистского движения и по мере физических сил включался в сложные идейные дискуссии.

Возвращение в революционную Россию после длительной эмиграции было продиктовано не столько ностальгическими нотками, сколько желанием активно включиться в российскую общественную жизнь, личным примером подвигнуть революционные массы на достижение высот свободного общества. Отрицание государства и его власти и насилия над личностью, природное право человека на свободу - эти идеи находили свое отражение и в русском сектантстве, и в теориях славянофильства. Протест против бесправия в обществе характерен и для первой волны отечественного революционно-освободительного движения первой половины XIX века.

Все это, вкупе с анархистскими трудами М. Штирнера и П.Ж. Прудона, создало предпосылки для, с одной стороны, развития оригинальных анархистской теории бунта М.А. Бакунина и анархо-коммунистической теории
П.А. Кропоткина, а с другой, подчинения второй волны русского революционного движения 60-70-х годов идеям социальной реализации безгосударственности. Анархистские идеи, таким образом, попали в благодатную почву российской пореформенной действительности с характерным ей широким недовольством половинчатостью и непоследовательностью попыток социально-политического переустройства.

Кропоткин, захваченный вихрем революционного движения, прошел путь в своем миросозерцании от восторженного приветствия реформаторства Александра
II до полного неприятия царской политики и превращения (после известного народовольческого покушения) в заклятого врага царизма. Потомственный русский князь, воспитанник привилегированного Пажеского корпуса стал мятежником, отрицающим устои государственности, революционером, маститым ученым-путешественником и философом. Такое превращение могло произойти только с весьма незаурядным человеком!

Более, чем 40-летняя, эмиграция была для Кропоткина отнюдь не миросозерцательным бесцельным пребыванием. Это был тяжелый и многогранный труд, отражающий смысл всей его жизни. Именно в эти годы Петр Алексеевич на основе глубокого социального анализа смог творчески развить свою концепцию анархо-коммунизма, первые штрихи которой были намечены им еще в начале 70-х годов в программной записке Большого общества пропаганды, сыгравшей для него такое судьбоносное значение. При этом Кропоткин не был сугубо научным работником, замкнутым своим исследованием в узкий кабинетный мир. Он активно пропагандировал свои взгляды среди самых широких революционных масс. Чтение лекций, выступление на митингах и собраниях, публикации в печати служили ему трибуной для столкновения взглядов и мнений, оттачивания положений теории. Были у него и противники, и последователи, как у любой популяризируемой и популярной идеи.

Ярыми противниками выступали официальные органы власти, организовавшие его преследование и травлю. Ему пришлось познать все "прелести" тюремного заключения. Противниками выступали и социалисты-государственники, ратующие за широкую парламентскую деятельность и народное государство.

Естественно, что социал-демократия, как западноевропейская, так и российская, возникшая из недр "Черного передела", не могла стать сторонницей анархии, методы революционной деятельности которой, по ее мнению, вели к самоустранению от политической жизни общества.
Представляется весьма легковесной и конъюнктурной оценка В.И. Лениным значения анархизма в революционном движении: "Анархизм за 35-40 лет? своего существования? не дал ничего кроме общих фраз против эксплуатации". Судьба российского авторитаризма ХХ века выявила изъяны и в марксистской научной теории. Монополия на идеологию, при отсутствии плюрализма идей, ограничивала свободу альтернативных взглядов.

По этой причине советская историография наполнялась единодушным скептицизмом к роли Кропоткина и его идей в судьбах русских революций.
Кропоткин же, исходя из исторических фактов, постоянно находился в гуще общественно-политических событий. У него было много сторонников и последователей в международном рабочем движении (это, в частности, Джемс
Гильом, Эли и Элизе Реклю, Поль Брусс, Дюмартрэ, Герциг, Жан Грав,
Н.В.Чайковский, Э.Малатеста, В.Н.Черкезов).

Он общался со многими известными своими современниками. В этом кругу общения П.Л. Лавров, С.М. Степняк-Кравчинский, Л.Г. Дейч, В.И. Засулич,
В.Н. Фигнер, Е.К. Брешко-Брешковская, Л.А. Тихомиров, Луиза Мишель, Эмиль де Лавеле. Согласно списка, составленного самим Кропоткиным, он вел переписку с 249 корреспондентами. Именно к концу прошлого века у Петра
Алексеевича окончательно сложилось его анархистское видение социальных процессов и в значительной степени оформилась доктрина анархо-коммунизма.

Библиография его работ периода 90-х и 900-х годов производит впечатление калейдоскопа. Его статьи в газетах "Le Revolte" и "La Revolte" и журналах "Freedom" и "Nineteenth Century" составили такие труды, как
"Справедливость и нравственность" (лекция, прочитанная в начале 1888 г. в
Манчестере), "Нравственные начала анархизма" (1890 г. Париж11), "Хлеб и воля" (1892 г. Париж), "Современная наука и анархия" (1912 г.12 Лондон),
"Поля, фабрики и мастерские" (1898 г. Лондон), "Коммунизм и анархия
(Довольство для всех)" (1899 г.), "Анархия: ее философия, ее идеал.
Публичная лекция" (1900 г. Женева), "Этика анархизма" (1900 г.), "Взаимная помощь как фактор эволюции" (1902 г.)

Система Кропоткина привлекала внимание современников своей глубоко гуманистической направленностью, попытками синтеза и гармонии мира, стремлением объяснить все явления в области общественной жизни объективными законами природы. Под анархией он понимал " мировоззрение основанное на механическом понимание явлений ", Охватывающее всю природу, включая сюда и жизнь человеческих обществ. В своих построениях новый теоретик российского анархизма значительное место уделил вопросам революции. Он не считал народ готовым к немедленному революционному выступлению и ставил вопрос о создание анархической партии для " тихой подготовительной идейной работы ".
Социальную революцию он считал закономерным явлением исторического процесса, " резким скачком вверх ", который должен привести к полному уничтожению все институтов власти и гос. учреждений.

По его мнению, анархо-комунизм можно было вводить сразу после разрушения старых порядков в ходе революции. Кто же совершит эту великую революцию? "
Ее могут сделать только сами трудящийся - рабочие и крестьяне и трудовые элементы из интеллигенции", - писал Кропоткин. Он так же отрицал необходимость революционного правительства, не признавал ни какой революционной диктатуры, так как при ней, по его мнению, " революция неизбежно вырождается в произвол и в деспотизм".

Иногда трудно себе представить, какую нечеловеческую активность проявлял этот уже далеко не молодой человек, противоречащий своему высказыванию, что к 40-летнему возрасту потенциал общественной активности снижается.
Вынужденная длительная эмиграция естественным образом усилила стремление к покинутой родине. С ней он никогда не обрывал тонкую связующую нить, с жадностью читая сообщения из России от родных и друзей.

С конца 90-х годов началась его переписка с М.И. Гольдсмит, принявшей на себя заботу о переводе и издании на русском языке книг и статей Кропоткина и его сподвижников. Однако, не имея существенных путей в Россию, эти издания (в основном в виде брошюр) распространялись в эмигрантской среде.
Именно в этой среде в начале ХХ века зародилось новое поколение анархистов, сгруппировавшееся вокруг своего печатного органа "Хлеб и Воля".

Кропоткин воспринял это de-facto, хотя новообразование несомненно было навеяно его идеями анархо-коммунизма, о чем служило даже само название.
Однако взаимоотношения Петра Алексеевича и хлебовольцев (главными представителями которых были Георгий и Лидия Гогелия) налаживались с трудом. Сказывались возрастные различия и связанные с ними различия в представлениях людей разных поколений о сложных общественных процессах.

С одной стороны - решительность, смелость в суждениях и в действиях, граничащие с безрассудством, с другой - осторожность в оценках, основанная на богатом жизненном опыте. Но главное было сделано - на очередном витке революционного подъема анархистские идеи Кропоткина нашли свою аудиторию и практическое воплощение, положив начало возрождению анархистского движения в России.

В России, как и на Западе, в начале ХХ века рост политической активности, возродил интерес к общественным теориям, в том числе и к анархизму. Правдами и неправдами в страну стала просачиваться анархистская литература. Первые анархистские кружки стали возникать на юге России. От первого белостокского кружка в 1903 году анархистское влияние вскоре распространилось на Гродно, Бельск, Волковыск, Орел, Житомир, Одессу,
Нежин. Идейную основу этих кружков составляла безгосударственная доктрина
Кропоткина.

К своему патриарху новые анархисты относились с почтением и благоговением, не упуская тем не менее возможности по-своему трактовать и применять в практике политической борьбы тактические приемы анархистских экспроприаций. Кропоткин же иначе, чем его последователи, относился к революционному терроризму.

"Анархисту звать людей на террор непозволительно, разве он не находится на месте и не ведет свою пропаганду личным примером? - писал он в январе
1904 года М.И. Гольдсмит. - Возводить террор чуть ли не в систему вообще, по-моему, ошибочно?".
Отношение Петра Алексеевича к насилию просматривается в трех аспектах:
. по отношению к заговорщической террористической деятельности революционеров;
. по отношению к внутренней и внешней политике государства;
. по отношению к будущему социальному мироустройству.
При всем сочувствии смельчакам, которые ценою собственной жизни пытаются вызвать социальные изменения, Кропоткин считал, что революционная борьба
"должна быть направлена главным образом на экономические, а не на политические формы"

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: решебник 10 класс, бесплатные рефераты на тему.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата