Шибалково семя. Шолохов М.А.

Красноармеец уговаривает заведующую детским домом принять от него ребенка. Хотя нет мест, он тоже не может таскать его за отрядом. Сорок верст шел он до города, сбил ноги, ему нет выхода, как только отдать сынишку в приют. Мальчонке уже второй год пошел, а матери у него нет.

Шибалок рассказывает историю рождения сына и гибели матери ребенка. Он был пулеметчиком в отряде, который гонялся за бандой Игнатьева. Ехал он как-то на тачанке и увидел “лежащую бабу” в леске, спустился с тачанки, напоил ее водой, “баба оживела вовсе”. Подъехавшие красноармейцы интересуются, откуда она взялась. Женщина начала голосить и рассказала, что бандиты взяли ее в обоз, а потом изнасиловали и бросили. Шибалок взял ее на тачанку как пострадавшую от банды. Женщина оправилась, начала стирать казакам белье, чинить одежду. Но сотенный ругался, что возят за собой бабу. Шибалок пробовал ее прогнать, пугал, что могут в бою убить. Но Дарья слезно просит казаков не гнать ее. Вскоре у Шибалка убили кучера, и Дарья стала кучером тачанки, да так хорошо справлялась, “хлеще иного казака”. Начали они с Шибалком “путаться”, Дарья “забрюхатила”. Месяцев восемь гонялись за бандой. А казаки смеются, что кучер с харчей “добреет”. Однажды расположились с бандой на разных концах одного хутора, вот только патронов нет покончить с бандой. Это держат в строгом секрете от местных жителей. Но произошла измена. Казаки лавиной пошли на красных с криком:

— Сдавайтесь, красные казачки, беспатронники!

К утру от отряда и половины не осталось. Дарье настал черед рожать, она медленно ушла в лес, а Шибалок пошел за ней. Она сгребла листья в канаву, как волчица, и маялась, а Шибалок за ней наблюдал, не решаясь подойти. Но видит, что не может баба разродиться. И хотя не казачье это дело, но решил ей помочь. Дарья же ему призналась, что это она банде сообщила, что у красных не осталось патронов. Яков сначала не хотел ее слушать, говорил: молчи, иначе умрешь. Но Дарья, боясь умереть при родах без покаяния, решила все ему рассказать. Она была любовницей Игнатьева, год назад ее послали в отряд красных, чтобы она сообщала сведения банде. Она вот помирает, а иначе бы весь отряд извела. Шибалок оторопел, пнул ее в лицо сапогом. Но тут у Дарьи опять начались схватки.

Родился ребенок. Дарья ожила, плачет и смеется, ползает у Шибалка в ногах. А он пошел к казакам и рассказал о признании Дарьи.

Решил сам убить предательницу, но просил пожалеть ребенка, сохранить ему жизнь. Казаки согласились. Кинулся он к Дарье:

— Не дам я тебе дитя к грудям припущать. Коли родился он в горькую годину — пущай не знает материнского молока, а тебя, Дарья, должен я убить за то, что ты есть контра нашей Советской власти. Становись к яру спиной!

Дарья просит оставить ее в живых ради ребенка, который погибнет без матери. Но он все же убил Дарью. С ребенком же хлебнул много горя. Не раз казаки советовали ему взять мальчонку за ноги да об коле- со, но Шибалку жалко собственное дитя. Пусть растет, будет память по Якову Шибалку, если его убьют на войне: “Помру, потомство оставлю”. Ребенка кормил кобыльим молоком. Мальчонка вначале не брал соску, а потом привык. Шибалок сшил ему рубашку из своего белья. Рассказав свою историю, Шибалок просит директора детского дома взять ребенка, ему ведь несподручно таскать его по фронтам.

Он обещает забрать сына, как только разобьют банду.

На прощание он говорит: “Не беспокойтесь, добрая гражданка, думаете — он кричать будет? Не-е-т!.. Он у нас трошки из большевиков, кусаться — кусается, нечего греха таить, а слезу из него не вышибешь”.

1925 г.