Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Собственно, "пользой" (чаще всего будущей) и объясняют обычно те манипуляции, которые совершаются в детских или в классных комнатах. Причем духовные проблемы часто заслонены от воспитателя повседневной реальностью. Ведь, в конечном итоге главным основанием экономических и психических манипуляций с детской душой служит "будущее" ребенка. А оно в социальном плане все более и более ненадежно. Кем будет мой мальчик (моя девочка), когда вырастет? Найдется ли ему (ей) место под солнцем? В традиционных обществах такие сомнения были бессмысленны. Существование любого объекта, любого живого существа само по себе служило оправданием и гарантией его "нужности". Ненужное не могло появиться на свет.

Нынешняя потребность в людях, продиктованная исключительно рынком труда, бракует невостребованных индивидов жестче всякого "естественного отбора". Остается единственный шанс спасти ребенка от "ненужности" - как можно раньше обеспечить ему профессиональную нишу. Как тут не соблазниться методикой внутриутробного изучения любых иностранных языков или интенсивным освоением математической логики в течение первого года жизни. Но общественные потребности изменяются так прихотливо и быстро, что несчастные родители, уже с трудом прогнозирующие даже собственную карьерную перспективу, в ужасе хватаются за любое модное увлечение. А вдруг не сегодня-завтра детям понадобится "третий глаз"? А вдруг каждому надо будет "плавать раньше, чем ходить"? Скорее, скорее развить все эти скрытые в нем способности. Сделать его если не лучшим, то, по крайней мере, "конкурентоспособным" (еще одно экономическое требование нового воспитания).

Вся эта гонка создает вокруг воспитательного процесса какой-то биржевой азарт. Мифическое "рациональное душевное хозяйствование", на которое бессознательно уповают многие "семейные бизнесмены" в начале своих воспитательных опытов, сменяется горячкой игорного дома. "Вот Ивановы поставили на бухгалтерский учет и фигурное катание и выиграли, а Петровы занимались биологией и литературоведением и прогорели. Пятьсот долларов на большой теннис, пожалуйста. Что? Зеро? Эх! Надо было спасовать. Ну, ничего, попробуем еще раз. Эй, крупье, или как вас там? Учитель? Двести долларов на системное программирование. Примите..."

Итак, душа ребенка оказалась беззащитной, а его будущее произвольным. Его родителей в то же самое время отлучили от предпринимательской инициативы. Возникает ощущение, что большинство современных "инновационных" педагогических теорий и технологий, пользуясь этой ситуацией, подталкивают взрослых под руку и шепчут: вам нужны неосвоенные природные и человеческие ресурсы, места помещения и оборота капитала? Все это есть у вас дома. Ваш ребенок является замечательным объектом для бизнеса, а его личное внутреннее пространство, его душа - прекрасная местность для колонизации. Оцените ее богатейшие возможности и верно используйте их. И не беда, что она будто бы "живая". Да, она вам еще сто раз "спасибо" скажет, за то, что вы извлекли и обработали лежавшие в ее недрах таланты и способности. И нечего понапрасну размышлять о том, кто и зачем их туда вложил. Главное, теперь они в ваших руках и вы можете распоряжаться ими по своему усмотрению. В конце концов, это "полезно" и самому ребенку. Так что делайте ваши ставки, господа!

Несовершеннолетний экономический проект

Между тем, события развиваются с чрезвычайной быстротой. Прямо на наших глазах экономический статус ребенка проходит эволюцию, для которой реальному частному предприятию в Европе понадобилось несколько столетий. В некоторых сегодняшних семьях - ребенок уже не столько пассивная собственность, вроде рудника или банковского вклада, сколько идеальный коммерческий проект. Какой-то самозаводящийся конвейер, самостоятельно использующий резервы своего организма для осуществления заданной родителями программы. Время от времени, правда, что-то в этой механике дает сбой, и тогда родители, как образцовые директора заводов, вызывают ремонтную бригаду гувернеров, репетиторов, врачей, психологов, наркологов, экстрасенсов (ненужное вычеркнуть). На экономически "прогрессивных" семейных производствах такое техобслуживание поставлено на поток и носит регулярный профилактический характер. (Между прочим, проектное мышление - как рекомендуемая технология решения любых жизненных задач уже несколько десятков лет внедряется в образовании в мировом масштабе, но это отдельный долгий разговор.)

Ребенок-коммерческий проект обладает уже всеми качествами и атрибутами современного предприятия, назначенного для аукционной продажи. В него вкладывают капитал (часто немалый). Ему создают рыночный имидж, всеми возможными способами рекламируя его успешность и потребительскую выгоду. Одновременно в его душевных и физических недрах продолжается поиск и разведка скрытых возможностей, еще неиспользованных для бизнеса. В специальных лабораториях проводятся индивидуальные или коллективные исследования по рационализации любых талантов. Изучаются также все предложения свободного образовательного рынка: от методики скорочтения до нейролингвистического программирования и генной инженерии. В рамках борьбы за повышение производительности труда в детских цехах объявлена война "экономически нецелесообразному" досугу (сказкам, играм, друзьям). Впрочем, если хозяева сумеют найти для них рациональное обоснование, все это допускается и даже поощряется (в целях формирования более разностороннего и привлекательного имиджа, например). И, наконец, службой безопасности пристально отслеживается деятельность конкурентов или конкурентных товарных объектов. Какие-то деньги вкладываются в поддержку неравных условий конкуренции. Кого-то, непосредственно переходящего дорогу, просто устраняют с рынка. Жестоко, конечно, но бизнес есть бизнес.

Старый протестантский постулат о благословенной прибыли от освященного небом капитала остается в силе. Разумеется, Лютер или Кальвин не предполагали, что единственным капиталом предпринимателя окажутся его собственные сын или дочь? Но с другой стороны, начало этому было положено уже тогда, когда шестнадцатичасовой промышленный труд чужих детей был религиозно оправдан, ради обеспечения экономической независимости своих.

Семья и школа: гибель гигантов

Увлекшись описанием педагогического производственного процесса, мы несколько позабыли о его заказчиках. В конце концов, "семейные бизнесмены" - такие же беззащитные жертвы рынка труда, как и их несчастные "проекты". Главная ответственность лежит на том, кто заказывает музыку. Но его не так уж легко найти.

Первым делом, возникает соблазн обвинить во всем государство. В самом деле, его роль на рынке труда в Новое время постоянно росла, а производство идеальных государственных служащих в последние столетия не раз объявлялось главной задачей образовательной системы. Собственно, она за этим и строилась, что в царской или советской России, что в кайзеровской или гитлеровской Германии. "Люди-винтики", рабская психология, тоталитарный механизм... Мышление движется по накатанной плоскости. Но не все так просто.

Во-первых, все крупные патерналистские государственные системы в конце ХХ века битву за человека, так или иначе, проиграли. Гигантские системы общественного воспитания, которые они строили "под себя", сегодня разрушены или парализованы. (Российская школа, кстати, не является исключением. Лишенная четко сформулированного идеологического заказа, она продолжает работать по инерции, выпуская копии вчерашних советских "кадров". В нынешнем рыночном мире эти "кадры", даже опираясь на интеллектуальное превосходство, хорошо устроиться не могут, среда неродная.) За "отсталость" и "неэффективность" государственные школы всех стран последние тридцать лет не ругал только ленивый.

Во-вторых, воспитательно-производственный процесс, о котором мы уже столько времени размышляем, осуществляется вовсе не в школах. Это сугубо частный проект. Даже престижными "элитными" учебными заведениями родители пользуются, как средством для реализации своего "бизнес-плана", жестко пресекая незапланированные ими влияния образовательной среды. Идеальный вариант выглядит приблизительно так: никаких друзей, никаких компаний, никакой самодеятельности или обслуживающего труда (а класс пусть уборщица моет!), питаться только в столовой, танцевать только у станка, драться только на тренировках, и никаких любимых учителей со своей точкой зрения на мир, короче говоря, никакой школы. Учить - учите, а в душу не лезьте, - территория охраняется!

Все это происходит на фоне разговоров о том, что государственная школа, да и все остальные государственные учреждения (даже армия!) должны вскоре превратиться в сферу услуг, начать удовлетворять индивидуальные запросы и потребности граждан. Если это действительно произойдет, то учреждения общественного воспитания станут жалким подобием парикмахерской или публичного дома, где работа оплачивается строго по таксе, а разговоры "за жизнь" выставляют отдельной строкой. Обратного "тоталитарного" движения пока незаметно. Во всяком случае, официальные системы государственного контроля во многих странах слабеют с каждым годом.

На смену им, видимо, приходят какие-то новые структуры, отказавшиеся от неэффективного бюрократического насилия сверху и управляющие людьми более изощренно. Главной помехой для работы этих структур, скорее всего, является неконтролируемое человеческое общение. Всякая солидарность, даже в ее примитивном, массовом варианте должна быть устранена. Ради этой цели и происходят многие из отмеченных уже подмен в сферах человеческой деятельности. Но если заменить вечерние посиделки телефоном, а затем и компьютером сравнительно легко, то разрушить традиционные подходы к воспитанию гораздо сложнее.

На пути у новых проектных технологий общественного воспитания оказались два старейших социальных института: семья и школа. Каждый из них по-своему ограничивал рост и развитие ребенка, частично используя его в своих интересах. Временами в борьбе за главенство в процессе образования человека они даже враждовали друг с другом. Но их социальные функции последние несколько тысяч лет были естественно распределены, таким образом, что никто не мог получить решающего преимущества. Отлучение от школы грозило человеку выпадением из гражданского социального окружения, отлучение от семьи - из родового. В конечном счете, и семья, и школа защищали ребенка как друг от друга, так и от социального одиночества. Помимо распределения социальной нагрузки, две системы делили между собой и сферы внутреннего душевного влияния. Семья заведовала чувствами, школа пестовала разум. До конца XVIII века (в России до начала ХХ) рядом находилась еще и церковь, занятая воспитанием человеческой воли. Такое "разделение властей" было на редкость "демократичным" и удобным для свободного развития человека. Жаль, что оно исчезло.

Хотя, по большому счету, исчезновение старой семьи и старой школы стало неминуемым после разрушения тех социальных контекстов, в которых они действовали. Первыми не выдержали родовые связи. Гражданское общество, достигшее своего высшего развития в XIX-XX веках, постепенно атомизируется. XX век к тому же перепутал и смешал все сферы влияния. Церковь закрыли или раздробили на множество сект, в которых люди увлеченно занимаются философией, психологией, чем угодно, только не верой. Рационалистическую школу превратили в площадку для бесконечной и яростной идеологической борьбы. Дольше всех держалась семья. Но и она под напором экономических требований медленно, но верно изменяет своему назначению, становясь похожей сперва на шахту, а затем на фабрику.

А что же ребенок? Неужели он так и останется на этой фабрике в качестве послушного родительской воле станка. Вряд ли. Тем более что современное общественное мнение уже предлагает ему очередную экономическую перспективу.

Современная семья: наследственное отчуждение

Возвращаясь к разговору об искоренении непосредственного человеческого общения, нужно отметить, что падение школы было предрешено именно теми бесконтрольными эмоциональными и социальными связями, которые возникали у детей в процессе обучения. Уважение, презрение, сожаление, дружба, вражда, любовь, все эти человеческие чувства не были запланированы школьной программой, а все-таки рождались и развивались в больших разновозрастных и разнополых образовательных сообществах. Ограничение состава или количества учащихся не приводило к серьезным переменам. Необходимо было не только сузить круг общения, но и ужесточить эмоциональный контроль.

На этом этапе новые воспитательные технологии сделали ставку на семью. Очень важно отметить, что семья тогда уже не включала в себя четырех или хотя бы трех поколений с двумя десятками детей разных возрастов. В такую "родовую крепость" проектная технология не сунется и сегодня. Для плановой педагогической работы гораздо удобнее обычная современная "ячейка": новый микрорайон, типовая многоэтажка, стандартная квартира, работающие в разных концах города родители, один-два ребенка, по вечерам встречающие их на пороге, две упаковки котлет, купленных в магазине и разогретых на СВЧ, новости и вечерний боевик. "Ты уроки сделал? Ну, ложись скорей, завтра на тренировку к шести вечера, не забудь..."

Личные связи в такой семье на редкость функциональны. Какое-то время тепло хранила сидящая дома добрая бабушка. Но сегодня во всем цивилизованном мире "добрые бабушки" исчезают, как мамонты (в России еще осталась значительная популяция, но и она вымирает). Дело не спасает даже "освобожденная" мать-домохозяйка. Привыкшая к мобильному социальному окружению, к иным ритмам жизни, она изнемогает от тоски, запертая в четырех комфортабельных стенах. На долю детей в лучшем случае достаются подзатыльники и крики, в худшем - плановая воспитательная работа.

Экономически дезориентированные родители неожиданно оказались церберами пострашнее, чем пресловутые "люди в футляре". Кроме того, им стали известны такие детские тайны и доступны такие средства манипуляции, каких учителя отродясь не держали в руках. Ребенок на некоторое время полностью утратил свободу действий. Но такое положение вещей нельзя считать окончательным. И не только потому, что всякая живая душа рано или поздно захочет освободиться. Судя по содержанию большинства информационных каналов, общественное мнение сегодня прямо провоцирует ребенка на бунт против своих "поработителей".

Включите телевизор, полистайте любую популярную психологическую брошюрку, откройте молодежный журнал и вы увидите, как массовая культура почти открыто говорит детям: ваши родители не имеют на вас никакого права. Все, что в вас заложено, вы можете разрабатывать и использовать сами по своему усмотрению. Закон обеспечивает вашему внутреннему пространству статус неприкосновенности. Родитель - "хищник-эксплуататор" говорит что-то там о вашей "пользе", но мы не позволим ему реализовать в вашем развитии собственные психологические комплексы (между прочим, такая практика воспитания, безусловно, порочная для XIX-начала ХХ века, сейчас выглядит на удивление человечной, в ней еще слишком многое нельзя контролировать). Мы отнимем у родителей право распоряжения вами и вручим его вам самим. А для обеспечения этого права создадим специальное законодательство и особые судебные органы (в современных Берлине и Лондоне уже сформирован корпус адвокатов, к которым дети могут обратиться в случае нарушения их "неотъемлемых" прав).

На деле такой вариант будущего является еще более изощренной и безответственной формой потребительского отношения общества к детям. Он страшнее предшествующих стадий так же, как неоколониализм отвратительнее традиционного колониализма. И те родители, которые, поддавшись агрессивной пропаганде, решат предоставить своим детям свободу саморазграбления внутренних резервов (а еще точнее, самоубийства), будут похожи на лесоруба, формально оставившего мальчика-с-пальчик в пустом лесу, а реально передавшего его "в концессию" первому встречному людоеду. Ведь пока дети были объектом частного родительского бизнеса, они все-таки традиционно могли рассчитывать на защиту и опеку со стороны близких. К кому же они обратятся за поддержкой, отвергнув родительский план своего развития? Кто защитит от манипуляций живое существо, окончательно лишенное всех видов общения? Друзья? Закон? Общественное мнение? Государство?

Впрочем, социальная жизнь не лишена парадоксов. Очень может быть, что общество само жаждет "спасти" детей. Оградить их от вступления в реальные социально-экономические отношения, по сути дела, от взросления. Возможно, это продолжение конкурентной борьбы (теперь уже взрослых с детьми) за выгодные места на сокращающемся рынке труда. Но возможно, здесь коренится новая религия или, по крайней мере, идеология.

Маленький герой на сцене нашего времени

Анализ социально-экономических перемен в окружении современного ребенка может прояснить многое, но не все. Большая часть наших размышлений была посвящена проблемам экономики детства, в первую очередь, потому что современное общественное мнение изо всех сил пытается уйти от их обсуждения. Теперь немного поговорим о том, чего никто не скрывает.

Для тех, кто хотя бы раз в месяц включает телевизор, не будет новостью, что массовая культура очень часто использует образ ребенка, как символ чего-то высшего. Разумеется, и у куклы "Барби", и у рекламы памперсов есть своя нехитрая коммерческая подоплека, - эксплуатация чувства нежности и заботы, загнанного у современного человека в подсознание. Но помимо увеличения общего объема продаж, помимо формирования особой детской отрасли потребительского рынка возвеличивание и прославление ребенка во всех его жизненных проявлениях играет еще одну очень важную роль. Оно формирует в общественном сознании образ героя. Главного героя времени.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат рф, конспект урока культура.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата