Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата

Систематизации представлений об игре как особом психическом феномене способствовали и работы А.А. Крымова [16; 17]. Как и вышепроцитированные авторы (Фабри [29; 30]; Эльконин [38; 39]), он также отмечает, что большинство существующих трудностей в понимании феномена игры животных вытекает из традиционного для западных сравнительно-психологических исследований подхода к игре как отдельной форме поведения, одной из многих. По его мнению, 'недостаток такого подхода состоит прежде всего в том, что при этом выделяют лишь один из аспектов явления — чисто поведенческий, оставляя за рамками анализа важнейшую психологическую часть феномена. Еще более существенным недостатком этого подхода он считал тот факт, что игра как своеобразное проявление процесса развития качественно приравнивается к уже развившимся формам, а ее специфика как развивающейся деятельности во внимание не принимается. Сформированный в трудах отечественных ученых (Эльконин [38 ]; Фабри [29; 30]) подход, по его мнению, лишен этих недостатков, так как базируется на понимании игры как особой стадии развития поведения. Поэтому вместо попыток сравнить игру с теми или иными проявлениями поведения взрослого животного эту качественно специфичную стадию нужно сравнивать с другими стадиями развития активности — ранним постнатальным и адультным периодом.

На основе критического анализа литературы Крымов выделяет 9 основных независимых характеристик игрового поведения. Они в основном совпадают с приведенными выше признаками игры по Хайнду (1975), но акцентируют внимание и на некоторых дополнительных. Так, он отмечает, что игра животных — «дело добровольное», животное нельзя заставить играть путем положительного или отрицательного подкрепления. Условием возникновения игры служит комфортное состояние организма; отсутствие голода, жажды или неблагоприятных условий среды. Игровому поведению присущ высокий положительно-эмоциональный компонент: животным явно нравится играть. Как отмечает Крымов, хотя это положение и носит отпечаток антропоморфизма, его признают многие исследователи.

Мотивационная природа игры

Факторы, контролирующие игровое поведение, далеко не ясны и, несомненно, весьма сложны. Авторы ранних теорий игры животных высказали ряд гипотез о лежащей в ее основе мотивации. Одна из наиболее известных, как уже упоминалось выше, принадлежит Спенсеру, который видел в игре средство высвобождения излишков накапливаемой в организме энергии. Противники этой теории указывали, что непонятно, о какой энергии в данном случае идет речь — о физической энергии организма или о гипотетической «психической энергии, существование которой вообще сомнительно.

Вторая распространенная гипотеза касается существования специфического «игрового побуждения», наличие которого допускал, в частности, К. Лоренц [62 ]. Анализируя этот вопрос, он показал наличие существенных различий между игрой и гак называемой «активностью в пустоте», т.е. теми случаями, когда те или иные видоспецифические реакции проявляются в отсутствие специфических раздражителей, которые их обычно вызывают. Как подчеркивает Лоренц (1992), такие факты обусловлены усилением специфического побуждения (например, голода) и отсутствием условий, в которых это побуждение могло бы быть удовлетворено, поэтому, например, голодная птица и начинает ловить отсутствующих насекомых, совершая свои действия «вхолостую» или «в пустоте». Главное же отличие игры, по Лоренцу, состоит как раз в том, что совершаемые во время нее специфические действия совершенно не опираются на соответствующее специфическое побуждение, а как только таковое (например, агрессия) начинает проявляться, игра прекращается, уступая место другим формам поведения.

Вопрос о мотивации, лежащей в основе игры, остается дискуссионным, тем не менее в целом можно утверждать следующее: хотя движения, характерные для игрового поведения, могут напоминать движения при других видах активности, оно не связано с действием устойчивых мотивационных факторов, как это наблюдается в других ситуациях. Так, элементы агрессивного и полового поведения могут появляться, когда животное, по-видимому, не испытывает ни агрессивного, ни полового возбуждения. Игровое поведение может прекратиться, не достигнув «завершающей» ситуации. Например, попытки садок у молодых обезьян могут не приводить ни к интромиссиям, ни к эйякуляции; вероятно, они ослабевают в результате выполнения других элементов акта спаривания. С другой стороны, игровое поведение может повторяться много раз подряд, несмотря на то, что каждый раз оно приводит к «завершающей» ситуации.

Доказательством существования (или отсутствия) специфического игрового побуждения могли бы служить результаты экспериментов, в которых животные подвергались бы депривации — временному лишению возможности играть. По представлениям этологов, такая депривация должна приводить к «накоплению специфической энергии действия», т.е. соответствующего побуждения, и, следовательно, к усиленному проявлению активности после прекращения деприва-ции. Работы, процитированные в этой связи А.А. Крымовым [17 ], не дали однозначного ответа на этот вопрос — в разных опытах на разных животных результатом депривации (кратковременная изоляция от игровых партнеров) было как усиление игры, так и сохранение ее прежнего уровня.

Трудность выяснения этого вопроса состоит, в частности, в несовершенстве методов избирательного устранения возможности играть (кратковременная изоляция от партнеров); которые обычно затрагивают и какие-то другие стороны поведения. Особый интерес представляет в этом плане поставленный самой природой эксперимент, который обнаружила и описала Р. Ли [59 ], наблюдавшая в течение ряда лет за популяцией живущих на свободе обезьян верветок (Cercopithecus pygerythrus) в Восточной Африке.

Как известно, все формы игрового поведения возникают в те периоды, когда у животного нет необходимости ни в каких других видах деятельности, необходимых для выживания, таких, как питание или спасение от хищников. Оказалось, что игра, которая составляет столь заметную черту поведения детенышей и подростков верветок в нормальные сезоны и занимает значительную часть периодов бодрствования, практически исчезает во время засухи. В этот период все животные, включая молодых, могут выжить, только если они постоянно заняты поисками пищи. Когда Ли сравнила животных, выросших в период засухи и потому лишенных возможности играть, а также выросших в нормальных условиях, она не смогла обнаружить различий в их поведении. В данном случае депривация игры не привела к ее усилению после восстановления нормальных условий, как это должно было бы произойти в соответствии с гипотезой о существовании особой игровой мотивации. Экспепимрнты такого рода представляют интерес и в связи с друугими аспектами теорий игры Сепнсера (1897), а также Грооса (1916), согласно которым последняя рассматривается как упражнение функций взрослого организма.

 В опытах Ли детеныши не только не усиливали игровую активность после восстановления нормальных условий, но и не страдали какими бы то ни было отклонениями в поведении, став взрослыми. К такому же выводу пришли авторы, наблюдавшие очень сходный «природный эксперимент» с беличьими саймири (Saimiri sciureus). В разных стаях этих обезьян имелись большие естественные вариации по степени игровой активности — в некоторых детеныши почти не играли в силу каких-то неочевидных причин. Тем не менее, когда они сделались взрослыми, авторам не удалось идентифицировать какие-нибудь отличия в их социальном поведении [51 ]. Обобщая эксперименты такого рода, О. Меннинг и М. Докинс [63 ] отмечают, что потребуется еще много таких наблюдений, чтобы получить убедительную оценку мотивационной основы игры и ее роли для поведения взрослого животного.

А.А. Крымов [17 ] отмечает, что одна из важнейших сторон развития психической деятельности животных в игровом периоде онтогенеза — формирование мотивационно-потребностной сферы. Игровой период является переходным от ранней постнатальной активности, которая основана на простых биологических потребностях, удовлетворяемых в основном родителями, к психической деятельности взрослых животных, которая включает сложную, предметно организованную мотивационно-потребностную сферу. Поэтому, чтобы решить вопрос о существовании особой «игровой мотивации», необходимо исследование особенностей процессов мотивации на разных стадиях развития особей. Однако следует отметить, что в понимании этого аспекта проблемы игры существенного прогресса и до настоящего времени не достигнуто.

Игра человекообразных обезьян. Сравнение наблюдений в неволе и в естественной среде обитания

Игра, — как уже отмечалось, — характернейший компонент поведения детенышей обезьян. Она неизбежно предполагает дружеские физические контакты между особями, и с ее помощью могут формироваться связи, сохраняющие свое значение на протяжении всей их жизни.

Наиболее сложные формы игры обнаружены у человекообразных обезьян, причем особенно подробно эта форма поведения изучена у шимпанзе. Первоначально это были наблюдения за поведением отдельных особей, содержавшихся поодиночке в клетках, по несколько в вольерах или воспитанных в «развивающей среде» — в семье человека. Первой фундаментальной работой такого плана было'сравни-тельное описание поведения ребенка и детеныша шимпанзе, предпринятое Н.Н. Ладыгиной-Коте [19]. Вместе с работами супругов Хейс [56 ] и супругов Келлог [57 ], выполненными в том же плане, они заложили основу понимания поведения и психики человекообразных обезьян, в том числе и игр (см. Я. Дембовский [3; 4]).

Существенные дополнения в представления об играх человекообразных обезьян внесли работы американских исследователей, обучавших шимпанзе языкам-посредникам (Gardner & Gardner [38]; Pouts [52; 53]; Savage-Rumbaugh [66]; Линден [20]).

Уже в первых работах такого плана было показано, что игры шимпанзе обнаруживают значительное сходство с играми детей, однако неоднократно высказывалось предположение (см. Я. Дембовский [3; 4]), что в значительной мере сложность игрового поведения животных порождается неадекватностью обстановки при содержании в неволе, в условиях, далеких от естественной жизни вида, когда обезьяны лишена нормальных социальных контактов и к тому же не находит достаточного выхода своей физической энергии. Выяснению действительного репертуара игрового поведения человекообразных обезьян способствовали наблюдения этологов в естественной среде обитания (Гудолл [2 ]; Лавик-Гудолл [18 ]; Шаллер [36 ]; Фосси [34 ];

Kortlandt [58 ]). Авторы этих исследований проводили долгие месяцы, следуя за группами обезьян и постепенно приучая их к своему постоянному присутствию. Благодаря этому появилась возможность составить полное представление обо всех сторонах жизни (включая игру) этих животных. Наиболее фундаментальный вклад в этом плане внесли исследования английского этолога Дж. Гудолл, наблюдения которой за вольноживущими шимпанзе продолжались около 30 лет.

Рассмотрим сначала данные, полученные при наблюдениях в неволе. Н.Н. Ладыгина-Коте [19 ] сравнила поведение детеныша шимпанзе Иони, жившего в домашних условиях с полутора до четырех лет, и ее собственного сына Руди в соответствующем возрасте. Она выделила 7 категорий игр, в основном совпадающих с упомянутыми нами выше, и показала, что большинство из них в той или иной степени доступно не только ребенку, но и шимпанзе, хотя, разумеется, степень их развития и сложности различается существенно. В самой общей форме можно сказать, что детеныш шимпанзе обгоняет ребенка во всех подвижных играх, требующих физической силы и ловкости, тогда как ребенок очень рано переходит к ролевым играм, требующим сообразительности, воображения, самоосознания и т.п. В играх, связанных с разными видами качания, передвижения предметов, лазания по трапециям и т.п., ребенок не только участвует сам, но еще и вовлекает в это свои игрушки. Как пишет Ладыгина-Коте, даже в подвижных играх «ребенок более тренирует дух, чем тело».

Подвижные игры занимают важнейшее место в развлечениях детеныша шимпанзе, в каких бы условиях он ни рос. Играя с людьми, он, как и дети, предпочитает убегать, а не догонять. И детеныш шимпанзе, и ребенок одинаково любят любые способы передвижения, и тем больше, чем они были быстрее. Оба они, как впоследствии все обезьяны, обучавшиеся языкам-посредникам, обожали передвигаться верхом на взрослых. Как и дети, некоторые шимпанзе могут научиться ездить на велосипеде и очень любят это данятие.

Одно из постоянных развлечений — передвижение предметов, например, скатывание их по наклонной поверхности, желательно с шумом и -треском. Ладыгина-Коте отмечает также стремление шимпанзе к развлечению легкоподвижными предметами, прежде всего мячами. В природе они используют для этого крупные круглые орехи или плоды [2 ]. Следует отметить, что, по представлению Бейтендий-ка (Buytendijk 1933), животные играют только с теми предметами, которые сами «играют с играющими».

И ребенок, и шимпанзе, как только начинают ходить, стараются толкать перед собой какие-нибудь предметы. Позднее они возят за собой соответствующие игрушки. Иони, например, брал на прогулку шарик на веревочке, а Вики, воспитанница американских исследователей супругов Хейс, не только возила за собой привязанные предметы, но даже изображала такую игру в отсутствие реальных игрушек [56 ]. На воле детеныши тоже играют подобным образом — подолгу «возят» за собой длинный прут. Играя в прятки, оба — и ребенок, и шимпанзе, предпочитают более пассивную роль — прятание, нежели более активную — отыскание, которую они порой не умеет осуществить. При этом детеныш шимпанзе прячется гораздо лучше, чем дитя человека, чьи действия скорее условны: ребенок лишь заходит за кресло, закрывает глаза руками, прячется головкой в колени матери и т.п. Только в возрасте около 3 лет ребенок начинает прятаться по-настоящему.

Игра шимпанзе в прятки описана неоднократно. Стоит упомянуть, что Уошо, первая обезьяна, обученная языку-посреднику для общения с человеком, не только охотно играла в прятки, но даже изобрела собственный жестовый знак для приглашения к этой игре (см. по Эльконину [38 ]).

Как и дитя человека, детеныш шимпанзе (в любых условиях воспитания) с азартом отдается играм, включающим элементы соревнования, будь то бег, перехватывание предметов, преодоление препятствий. Более того, шимпанзе Иони, например, активно создавал трудные для себя ситуации, которые нужно преодолевать, сооружая ловушки, петли и т.п. В онтогенезе ребенка стремление к соревнованию, основанное на самолюбии и честолюбии, проявляется очень рано и властно, и оно-то в большей степени, чем другие виды деятельности, совершенствует психические и физические силы и способности ребенка. При этом детеныш шимпанзе оказывается, по наблюдениям автора, более выносливым, чем ребенок, который при неудаче огорчается гораздо сильнее, чем шимпанзе. Эта большая психическая ранимость ребенка, которая обнаруживается в актах, не имеющих жизненно важного значения, указывает на дивергенцию развития психики обоих малышей в более тонких психических чертах при сходстве основного диапазона и характера игрового поведения.

И одиночные, и групповые игры детенышей антропоидов зачастую включают элементы хитрости и обмана. Как пишет Ладыгина-Коте (1935), и ребенок, и детеныш шимпанзе применяют разные приемы и проявляют предусмотрительность, чтобы заставить партнера избрать окольный путь для выполнения желаемого действия или невыполнения нежелаемого. Оба они учитывают последствия этих своих действий и соответствующим образом организуют поведение. Попадая впросак, детеныш шимпанзе, подобно ребенку, не умеет еще исправить положение, наивно обнаруживая всю призрачность своей лжи. Подобные свойства присущи и играм антропоидов в естественной среде обитания. Д. Фосси [34] наблюдала детеныша гориллы, который регулярно затевал возню и драки около спящего вожака, а когда тот начинал просыпаться, изображал полную невинность и наблюдал, как тот расправляется с остальными.

Особый вариант подвижных игр — игры с животными. Известно, как оживленно и многообразно играют дети с кошками и собаками. Шимпанзе Иони и Руди также очень охотно включали в свои игры живых животных. Так, Руди пытался вовлечь животное в сферу своих интересов — предлагал кошке играть своими игрушками, объяснял, как ими играть. С возрастом игры усложнялись. Ребенок уже разыгрывал тщательно спланированные сценарии. В отличие от него, в игре Иони преобладало желание проявить произвол и власть, преследуя, тиская, всячески истязая живую игрушку. Сходную картину обнаружила Гудолл [2 ], наблюдая за играми детенышей вольных шимпанзе с павианами. Такие игры очень распространены и всегда очень агрессивны, а в ряде случаев детеныши шимпанзе переходили от игры к направленному метанию камней и сучьев. Когда павианы начинали убегать, шимпанзе устраивали им вслед угрожающие демонстрации, продолжая размахивать палками или швыряя их. Иногда такая игра переходила в драку, и их разнимали взрослые обоих видов. Эту форму поведения описывают как агрессивную игру, причем степень агрессии зависит от возраста и пола участвующих в ней шимпанзе, а ее интенсивность оценивают по реакции партнеров — павианов.

Впрочем, описаны и другие случаи. Молодой орангутан Гуа в опыте Келлогов ([57]; см. также Дембовский [3; 4]), а также шимпанзе Элли и Люси, которых обучали амслену, довольно мирно играли с кошками. Люси «усыновила» одну из них и обращалась с ней, как с живой куклой .

Ладыгина –Котс отмечает, что одно из характерных  развлечений ребенка — созерцание движения. И подобно тому как ребенок, начиная с 4 месяцев, не отрывая глаз, следит за действиями взрослых и всем, что происходит вокруг, так же и детеныш шимпанзе проявляет интерес к движущимся в поле зрения предметам, подвижным игрушкам и т.п. А в природе детеныши, например, часто играют с муравьями, следят за ними, когда те ползают по стволу вверх и вниз, давят их или протыкают тоненькими прутиками, пока их матери заняты кормежкой. Как пишет Гудолл (1992), их забавляет вид бегущих «ручейков» маленьких насекомых.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: экзамен, банк курсовых, россия диплом.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8 | Следующая страница реферата