Покаяние, исповедь и пост: их значение для православного христианина

епископ Афанасий (Евтич)

Покаяние - это начало христианской, новой жизни, или христианского, нового бытия, бытия во Христе.

Так и началось Евангелие словами св. Иоанна Предтечи: "Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное". И проповедь Христа после Крещения была: "Покайтесь и веруйте в Евангелие".

Но в наше время ставится вопрос: почему нужно покаяние? С социальной точки зрения неуместно говорить о покаянии. Есть, конечно, какое-то подобие покаяния, особенно в странах восточного тоталитаризма: когда отступил кто-нибудь от линии партии, то от него требуют "покаяния", или когда руководители партии сами отступают от своего первоначального плана - только это называют не покаянием, а какой-то "реформой" или "перестройкой"... Тут действительного покаяния нет. Кто из вас видел фильм Абуладзе "Покаяние"? Там именно речь о ложном покаянии, и только в конце фильма видно, что такое истинное покаяние. Фильм разоблачает ложное покаяние, как своего рода изменение "идеала", или "стиля" власти, которая остается такой же по существу. И действительно, такое "покаяние" ничего не имеет общего с истинным покаянием.

В Священном Писании есть (в греческом тексте) два разных выражения для покаяния. Одно выражение - метанойя, а другое - метамелия. Иногда это второе выражение переводится не словом "покаяние", а словом "раскаяние". Задумал я, к примеру, поехать во Франкфурт и "раскаялся", т. е. передумал: не поеду. Вот это в Св. Писании называется "метамелия", это просто, перемена намерения. Это никакого духовного значения не имеет. Есть и в социальном или психологическом смысле нечто вроде "раскаяния", т.е. перемены. В области психологии есть "перестройка" своего характера, своего невроза... В глубинной психологии у Адлера, или у Фрейда, и даже у Юнга нет понятия покаяния.

Покаяние - это религиозное понятие. Каяться надо перед кем-то. Это не значит просто изменить стиль жизни или свое внутреннее чувство или свой опыт, как имеется в виду, скажем, в восточных религиях и культурах. Эти религии говорят о том, что человек должен получить свой собственный опыт, должен познать себя, самоосуществиться, чтобы свет его сознания пробудился. Но для такой перемены, не нужно Бога. А христианское покаяние непременно: перед кем-то.

И вот вам пример. Один из наших сербов - теперь ему уже 60 лет - был в молодости коммунистом и делал, как и все они, много зла народу. Но потом он обратился к вере, к Богу, к Церкви и говорил, когда ему предлагали причаститься: "Нет, я много зла сделал", - "Ну пойди, исповедуйся". - "Да нет, - говорит, - я пойду исповедоваться у священника, а я перед народом согрешил, мне надо открыто перед народом исповедоваться".

Вот это выражение полного сознания того, что есть покаяние. Здесь вы видите церковное восприятие, древнехристианское и подлинно библейское, что человек никогда не один в мире. Он стоит прежде всего перед Богом, но и перед людьми. Поэтому в Библии согрешение человека перед Богом всегда имеет отношение к ближнему: а это значит, что оно имеет социальное, общественное измерение и последствия. И это чувствуется и в нашем народе, и у больших русских писателей. У православного народа есть чувство, что какой-то вор или тиран, или делающий зло ближнему своему - то же, что безбожник. Пусть он верует в Бога, но это ни к чему, он на деле просто надругается над Богом, раз его жизнь расходится с верой.

Отсюда - целостное понимание покаяния, как исправного стояния и перед Богом, и перед людьми. Покаяние не может быть измерено только социальными или психологическими масштабами, а всегда есть богооткровенное, библейское, христианское понятие.

Христос начинает свое Евангелие, свою благую весть, свое поучение человечества с покаяния. Св. Марк Подвижник, ученик св. Иоанна Златоуста, живший в IV-V веке в Малой Азии пустынником, учит, что Господь наш Иисус Христос, Божия сила и Божия Премудрость, промышляя о спасении всех, из всех своих различных догматов и заповедей оставил один единственный закон: закон свободы, но что к этому закону свободы приходят только через покаяние. Христос заповедал апостолам: "Проповедуйте всем народам покаяние, ибо приблизилось Царство Небесное". И Господь этим хотел сказать, что в силе покаяния содержится сила Царствия Небесного так, как в закваске содержится хлеб или в зерне содержится все растение. Так покаяние - начало Царствия Небесного. Вспомним Послание св. Апостола Павла к евреям: те, кто покаялись - почувствовали силу Царствия Небесного, силу будущего века. Но как только они обратились к греху, они потеряли эту силу, и надо снова возрождать покаяние.

Итак, покаяние не просто социальная или, психологическая способность ужиться с другими людьми без конфликта. Покаяние - онтологическая, т. е. бытийная категория христианства, Когда Христос начал Евангелие с покаяния, Он имел в виду онтологическую реальность человека. Скажем словами святителя Григория Паламы: данные Господом заповедь покаяния и прочие заповеди полностью соответствуют самой человеческой природе, ибо в начале Он создал эту природу человека. Он знал, что потом придет Сам и даст заповеди, и потому создавал природу согласно заповедям, которые будут. И наоборот, Господь дал такие заповеди, какие отвечали природе, которую Он вначале создал. Таким образом, слово Христа о покаянии не клевета на природу человека, это не "навязывание" природе человека чего-то чуждого ей, а самое естественное, нормальное, соответствующее природе человека. Дело только в том, что природа человека - падшая, а поэтому находится сейчас в ненормальном для себя состоянии. Но именно покаяние и есть тот рычаг, которым человек может исправлять свою природу, возвращать ее в нормальное состояние. Поэтому Спаситель и сказал: "Метаноите" - т.е. "перемените свой ум". Дело в том, что наша мысль ушла от Бога, ушла от себя и других. И в этом - больное, патологическое, состояние человека, которое по-славянски называется словом ''страсть", а по-гречески словом "пафос" (патология). Это просто болезнь, извращение, но еще не уничтожение, как болезнь не есть уничтожение организма, а просто порча. Греховное состояние человека - порча его природы, но человек может восстановиться, принять исправление, и поэтому покаяние приходит как здоровье на больное место, на больную природу человека. И раз Спаситель сказал, что надо каяться, даже если мы не чувствуем в себе потребности покаяния, то мы должны Ему верить, что действительно нам надо каяться. И на самом деле, великие святые чем больше приближались к Богу, тем сильнее чувствовали потребность покаяния, поскольку чувствовали глубину падения человека.

Другой пример из современности. Некий перуанский писатель Карлос Кастанеда написал уже 8 книг про какого-то индийского мудреца и мага, Дон Хуана в Мексике, который научил его принимать наркотики, чтобы получать состояние второй, особой реальности, войти в глубину тварного мира и почувствовать ее духовность, встречаться с духовными существами. Кастанеда - антрополог, и возбудил большой интерес среди молодежи. К сожалению, и у нас. Перевели уже 8 томов. На днях в Белграде было обсуждение: что такое Кастанеда - принять его или отвергнуть. Один психиатр говорил, что принятие наркотиков с целью галлюцинаций - это опасный путь, с которого вряд ли можно вернуться. Один писатель хвалил Кастанеду; одна поэтесса – была резервирована. Я оказался самым строгим критиком. В диагнозе Дон Хуана писателю Кастанеда ведь нет ничего нового. Человечество - в трагическом, ненормальном состоянии. Но что предлагает он, чтобы выйти из этого состояния? Почувствовать другую реальность, освободиться немножко от наших ограничений. А что получается? Ничего! Человек остается трагическим существом, не искупленным и даже не выкупленным. Не может он, вроде барона Мюнгхаузена, сам себя из болота за волосы поднять. Апостол Павел указывает: ни другие небеса, ни другое творение, ни потусторонний свет, ни седьмое небо не могут человека спасти, ибо человек не безличное существо, нуждающееся лишь в мире и спокойствии. Он - живое лицо, и ищет живого общения с Богом. Один сербский крестьянин-коммунист довольно грубо сказал: "Ну где Бог, чтобы я Его взял за горло?" Он безбожник? Нет, он не безбожник, а живо чувствует Бога, ссорится с Богом, вроде Иакова. Конечно, безобразие со стороны этого серба так говорить, но он чувствует живую жизнь... А считать, что спасение находится в каком-то уравновешенном блаженстве, в нирване, во внутреннем мире концентрации и медитация - никуда не выводит человека. Это даже закрывает возможность его спасения, потому что человек - существо, созданное из небытия в бытие и приглашенное на общение...

В Песне песней или в псалмах мы видим экзистенциальный диалог между Богом и человеком. Они страдают оба. И Богу жалко человека, и человеку жалко. Достоевский особенно ясно показал, что когда человек удаляется от Бога, теряется что-то драгоценнейшее, великое. Такой промах, не-приход на встречу с Богом - всегда трагедия. Трагедия - сознание потери того, что мы могли постичь. Когда человек теряет любовь, удаляется от Бога, он трагически это чувствует, потому что создан он - для любви. Покаяние нас возвращает к этому нормальному состоянию, или, по крайней мере, к началу нормального пути. Покаяние, так говорил о. Юстин (Попович), как землетрясение, которое рушит все, что лишь казалось стабильным, а оказывается ложным, и тогда надо все изменить, что было. Затем начинается подлинное, постоянное созидание личности, нового человека.

Покаяние невозможно без встречи с Богом. Поэтому Бог и идет навстречу человеку. Если покаяние было бы просто рассмотрением, раскаянием, расположением по-иному своих сил, оно было бы перестройкой, но не переменой по существу. Заболевший, как говорит св. Кирилл Александрийский, не может исцелить себя, а нужен ему исцелитель - Бог. А в чем болезнь? В порче любви. Не должно быть односторонней любви. Любовь должна быть, по крайней мере, двусторонней. А для полноты любви, собственно, нужны трое. Бог, ближний и я. Я, Бог и ближний. Ближний, Бог и я. Это - перехорисис, взаимопроникновение любви, круговращение любви. Оно-то и есть жизнь вечная. В покаянии человек чувствует, что он больной, и ищет Бога. Поэтому покаяние имеет в себе всегда возродительную силу. Покаяние - не просто жалость к себе, или депрессия, или комплекс неполноценности, а всегда сознание и чувство, что потеряно общение, и сразу поиск и даже начало восстановления этого общения. Вот пришел блудный сын в себя и говорит: "Вот в каком я состоянии. Но у меня есть отец, и я пойду к отцу!" Если бы он просто осознал себя заблудшимся, это бы еще не было христианским покаянием. А он пошел к отцу! По Священному Писанию можно предположить, что отец уже вышел навстречу ему, что отец как бы сделал первый шаг, и это отразилось на побуждении сына вернуться. Не надо, конечно, анализировать, что первое, что второе: встреча бывает двойная. И Бог, и человек в покаянии вступают в активность любви. Любовь ищет общения. Покаяние и есть сожаление о потерянной любви.

Только когда начинается самое покаяние, тогда человек и чувствует в нем потребность. Казалось бы, что сперва надо человеку почувствовать, что он нуждается в покаянии, что оно для него - спасение. А на деле парадоксально получается, что лишь когда человек уже испытывает покаяние, тогда и ощущает потребность в нем. Это означает, что бессознательное сердца глубже сознания, что Бог дает хотящему. Христос говорил: "Кто может вместить, да вместит". Св. Григорий Богослов спрашивает, а кто может вместить? И отвечает: тот, кто хочет. Конечно, воля не просто сознательное решение, а гораздо глубже. Достоевский тоже почувствовал это, и православное подвижничество знает, что воля гораздо глубже ума человека, она коренится в ядре человека, которое называется сердцем или духом. Как в 50 псалме: "Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей". Это параллелизм; сердце чисто - дух прав; создай - обнови; во мне - во утробе моей, т.е. только другими словами подтверждается то, что уже в первой части было сказано. Сердце или дух - это существо человека, глубина богообразной личности человека. Можно даже сказать, что любовь и свобода содержатся в самом центре, в ядре человека. Любовь Бога вызвала человека из небытия. Зов Бога осуществился, и получился ответ. Но ответ этот - личный! Т.е. человек- это ответ на зов Божий.

Св. Василий Великий говорит (и это вошло в службу св. Архангелам), что все ангельские силы стремятся любовью неудержимою ко Христу. Пусть они и ангелы, пусть великие духовные существа, почти боги, но и у них пустота без Христа, без Бога. Достоевский вложил в уста Версилова в "Подростке" образ, что человечество осуществило социальную правду, любовь, солидарность, альтруизм, но изгнав с земли великую идею Бога и бессмертия. И когда Христос в Своем Втором пришествии явился, то все вдруг почувствовали, - те все счастливые, осуществившие царство земное, "рай на земле", - почувствовали, что у них была пустота в душе, пустота отсутствия Божия. Значит, и любви-то не было. И Достоевский с правом сказал, что любовь к человеку невозможна без любви к Богу.

Две заповеди любви - соединены. Любовь к Богу полностью, бытием своим, - и любовь к ближнему полностью, как себя любишь. Не могут они существовать одна без другой, и вместе только создают христианский крест: вертикаль и горизонталь. Если отнимешь одну, то не получается больше креста, и нет христианства. Любовь к Богу - не довольно, и любовь к ближнему - не довольно.

Покаяние же сразу возбуждает человека и на любовь к Богу, и на любовь к ближнему.

Феофан Затворник в "Пути ко спасению" говорит (но это и опыт всех Отцов), что когда человек пробуждается к покаянию, то сразу чувствует, что любит ближнего. Уже не гордится, не считает себя большим. Всем желает спасения. Это уже знак подлинной христианской жизни. Значит, покаяние открывает нам в ненормальном состоянии, в греховном, в отчужденном состоянии - путь, поворот к нормальному состоянию, поворот к Богу и исправление перед Богом. Оно раскрывает полную истину о состоянии человека. И покаяние сразу переходит в исповедь. Исповедь - раскрытие истинного человека. Иногда даже нам, православным христианам, кажется, что покаяние - некий "долг" человека, который нам "следует исполнять". Но нет, это слишком низкое понимание исповеди. А исповедь, - подобна тому, о чем рассказывала мне одна русская старушка, которая стерегла маленького внука: за какие-то проделки, она его отшлепала по рукам; он ушел в угол и с обидой плакал. Она на него больше внимания не обращала, а работала дальше. Но наконец внук приходит к ней: "Бабушка, меня вот тут побили и у меня здесь болит". Бабушка так этим обращением растрогалась, что сама заплакала. Детский подход победил бабушку.

Он открылся ей. Итак, исповедь-покаяние - некое раскрытие себя перед Богом. Как те слова из псалма, которые перешли и в ирмос: "Молитву пролию ко Господу"... вроде бы имеешь кувшин грязной воды и просто выливаешь его пред Богом... "И Тому скажу печали моя, ибо душа моя исполнися зол и жизнь моя дошла до дна ада". Он просто чувствует, что провалился до глубины ада, как Иона в ките, и теперь открывает себя пред Богом.

При подлинном покаянии все открыто и грех виден ясно. Один отшельник, проживавший на Афоне, на скалах, где ничего нет, пошел вниз в монастырь исповедоваться, и когда духовник спросил его, в чем он хочет исповедоваться, он ответил: "У меня на душе большой грех. Я храню в кувшине сухарики, а мышь приходит и ест их. Я очень на нее сетую". Потом помолчал и добавил: "Эта мышь действительно приносит мне вред, но сержусь я на нее больше, чем она мне вредит". Исповедь как продолжение покаяния есть истинное самораскрытие человека. Да, мы грешные, поэтому-то мы раскрываем раны свои, болезни, грехи. Человек видит себя в отчаянном, безвыходном положении. Но подлинно то, что он смотрит не только на себя, а как говорил св. Антоний Великий: ставь свой грех перед собой и смотри на Бога по ту сторону грехов. Через грехи смотри на Бога! Но тогда грех не выдержит конкуренцию встречи с Богом. Бог все побеждает: что такое грех? Ничего! Чепуха пред Богом. Но это - пред Богом! А сам по себе он для меня - пропасть, погибель, ад. Как говорит Давид Псалмопевец: "Из глубины воззвах к тебе - из пропасти возведи живот мой!". Душа наша жаждет Бога, как олень в пустыне жаждет текущей воды.

Как св. Августин почувствовал: нигде сердце человека не успокоится - только в Боге. Как когда что-то случается с ребенком, он бежит и ищет мать, и никого другого, и больше ничего он не хочет, кроме матери, а как падет в объятия своей матери, он успокаивается.

Поэтому Евангелие именно книга основных отношений: там говорится про дитя, про отца, про сына, про дом, про семью. Евангелие - не теория, не философия, а выражение экзистенциальных отношений - наших между собой, и наших с Богом.

Итак, исповедь - раскрытие истины о себе. Не надо на себя клеветать, т.е. ругать больше, чем действительно грешен, но и не надо скрывать. Если мы скрываемся, мы этим показываем, что нет в нас искренней любви к Богу. Библия - это записанный живой опыт, взятый из реальности. Много в Библии показано, много грехов есть, и богоотступничество, и богоборчество, но во всем этом вы не найдете одного, это - неискренности. Там нет области в жизни, где бы не присутствовал Бог. Надо знать, говорил о. Юстин, как знали святые пророки, - что много зла в человеке, и мир пропадает во зле, но что есть спасение такому именно миру и такому именно человеку. В этом наша радость! Есть возможность спасения, и есть реальный Спаситель.

О. Юстин это показал однажды таким примером (очень он любил пророка Илию и Иоанна Крестителя!). По его словам, св. Предтеча был самый несчастный человек в мире, ведь он еще ребенком ушел с матерью в пустыню, а когда мать умерла, он там остался, и Бог его защищал ангелами. Итак, он жил в чистой пустыне, с чистым небом, чистыми камнями, чистым дождем, и не знал греха, жил как ангел Божий в теле. Но вот, когда ему исполнилось 30 лет, Бог ему говорит: иди на Иордан и крести людей. И тогда приходят люди к нему и начинают исповедоваться... они выливают на Предтечу грехи, которые становятся холмом... горой... И не может выдержать Предтеча этих грехов. Знаете, какие грехи люди имеют и носят в себе. И Предтеча начинает отчаиваться: "Господи, и это человек, которого Ты создал? Это плод Руки Твоей?" Предтеча начал утопать. А массы идут исповедоваться - сколько же еще грехов должно нагромоздиться? И когда Предтеча уже больше не может выдержать, вдруг Бог ему говорит: "Вот Агнец Божий, между этими грешными Один, вземляй (взявший) грехи всех этих и всего мира". И тут самый несчастный человек становится самым счастливым. Слава Тебе, Господи! Значит, есть спасение от этих грехов и от всех грехов.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: решебники за 7 класс, грибы реферат, конспекты 9 класс.





1  2  3 | Следующая страница реферата