Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5 | Следующая страница реферата

Заповедь "не кради", восьмая по порядку в десятисловии, настолько явственно выдвигалась на защиту собственности богатых, что выдавать ее в условиях частнособственнического общества за общечеловеческую норму — значило бы бесстыдно лицемерить. Например, охранительная функция этой заповеди не имела никакого смысла в отношении к рабу, который не только не имел собственности, но сам был собственностью рабовладельца. Действие заповеди не распространялось и на собственность инаковерующих: картины грабежа в Библии не менее многочисленны, чем картины убийства и разврата. Что касается церковников, то их корыстолюбие стало притчей во языцех. Само собою разумеется также, чго заповедь „не кради" не распространялась и на огромную область "законного" ограбления трудящихся, плоды труда которых присваивались эксплуататорами.

Требование "не лжесвидетельствуй", выраженное девятой заповедью, является элементарным общечеловеческим правилом. Ложь, клевета, обман, вероломство всегда считались качествами, нравственно недостойными человека. Но и эта простая норма морали была искажена христианством. Во-первых, как видно из главы 5 евангелия от Матфея, грех лжесвидетельства понимался узко - как ложная клятва именем бога. Истинность или ложность показания важна не сама по себе: с религиозной точки зрения главное здесь - боязнь оскорбить бога. Во-вторых, что касается взаимоотношений между людьми (т. е. действительной области морали), то и Библия и история церквей переполнены примерами лукавого обмана и коварства „Благочестивый обман" на пользу церкви был возведен в принцип действий церковников, которые мало считались с "богооткровенной"заповедью.

Наконец, десятая заповедь - "не желай ничего, что у ближнего твоего" — запрещает не только действие, но и мысль, намерение отнять собственность у богача, стало быть, в ней наиболее отчетливо выступает классовый характер ветхозаветного декалога. Десятая заповедь ближе других Моисеевых заповедей стоит к новозаветной христианской морали.

Заповеди ветхозаветного десяти-словия имеют запретительный характер. Они перечисляют то, чего человек не должен делать, но ничего не говорят о том, что он должен делать, т. е. о положительном нравственном идеале. Новозаветная христианская мораль, сохранив ветхозаветный запретительный кодекс, дополнила его рядом норм, которые составили то, что можно назвать положительным нравственным идеалом христианства. В наиболее концентрированном виде этот идеал обрисован в Нагорной проповеди Христа (см Мф., 5). Блаженны, говорится здесь, нищие духом, плачущие, кроткие, алчущие и жаждущие правды, милостивые, чистые сердцем, миротворцы, изгнанные за правду, все те, кого поносят и гонят и всячески злословят, блажен, кто любит даже врагов своих и не противится злому. Они - "соль земли", "свет мира" - унаследуют царство небесное.

Содержится ли какой-либо общечеловеческий элемент в „заповедях блаженства"? Эти заповеди явились порождением конкретной исторической эпохи, идеологическим отражением бессилия угнетенных слоев населения Римской империи изменить свое положение к лучшему. Вследствие этого евангельские заповеди не могут быть признаны ни общеисторическими, ни общечеловеческими. Если простые нормы нравственности и справедливости, как правило, выступали лозунгами восстаний трудящихся, то христианские заповеди терпения, покорности, непротивления злу, конечно, такими лозунгами быть не могли, они не возбуждали, а сковывали освободительную энергию трудящихся и порабощенных Римом народов. Так в христианстве сложился своеобразный идеал праведности, лишний раз подтверждающий демократический состав первых христианских общин, потому что в "заповедях блаженства" перечисляются добродетели бедняка, и притом бедняка, разуверившегося в возможности осуществления мечтаний о лучшей жизни на земле. Такая проповедь безусловно была выгодна господствующим классам, потому что она оправдывала и даже возвышала страдания, причинявшиеся социальным гнетом и эксплуатацией. Христианская мораль, выросшая из чувства бессилия, превратила сознание этого бессилия в долг, а покорность — в главную добродетель трудящихся христиан. „Социальные принципы христианства, - писал Маркс, - проповедуют необходимость существования классов — господствующего и угнетенного, и для последнего у них находится лишь благочестивое пожелание, дабы первый ему благодетельствовал".

Итак, христианская мораль не могла не включить в себя некоторые простые нормы нравственности в виде отвлеченных высказываний — заповедей Но в христианском религиозном сознании эти нормы предстали в искаженном виде, во-первых, потому, что религия в целом является извращенным миросозерцанием, и, во-вторых, в связи с тем, что христианство превратилось в идеологию, оправдывающую и защищающую классовые интересы эксплуататоров.

Христианство и гуманизм

Христиане считают свою религию воплощением истинного человеколюбия и гуманности. Христианские проповедники особенно подчеркивают гуманный смысл евангельского призыва: „возлюби ближнего твоего, как самого себя". В нашей стране они иногда отождествляют это изречение с принципом морального кодекса строителя коммунизма: „человек человеку - друг, товарищ и брат".

Действительно, в некоторых новозаветных книгах содержатся изречения, призывающие к человечности, любви, взаимному прощению обид. Подобные проповеди любви и всепрощения определялись особыми условиями существования раннехристианских общин. С одной стороны, они выражали необходимость крепить солидарность членов общин в условиях гонений и преследований со стороны властей. С другой стороны, призыв прощать врагов и не противиться насилию явился результатом осознания христианскими общинниками своего бессилия в сопротивлении притеснителям. Миссию отмщения за свои страдания ранние христиане возлагали на бога, они верили, что суд божий будет скоро, „не пройдет род сей, как все сие совершится", обещал им евангельский Христос. Поэтому готовность прощать врагов сочеталась в их сознании с чувством злорадного превосходства над притеснителями. „Итак, если врат твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья" (Римл., 12:20). Таким образом, жертва морально торжествовала над палачом, хотя торжество это было иллюзорным. В причудливой форме любви и прощения врагам угнетенный достигал некоего самоутверждения, несмотря на внешние унижения и страдания.

Отвлеченный христианский альтруизм универсален, он распространяется на всех без исключения, независимо от достоинства человека. На этом настаивают богословы всех направлений христианства. Секрет христианской проповеди повального альтруизма заключается в необычном понимании ценности любви человека к человеку. Все дело в том, что христианство интересует не человек как предмет любви и заботы, а субъективное чувствование любви у верующих ради всевышнего. Любовь к человеку выступает лишь как средство демонстрации любви к богу, ведущей к спасению. Эта любовь, по сути дела, эгоистична, так как предполагает обязательную награду после смерти.

Обычно, желая представить христианство религией любви и человечности, церковные проповедники выбирают из Библии и комментируют отдельные фразы, вроде приведенных выше о любви к ближнему, о прощении. С этими изречениями, если их брать в таком отвлеченном виде, невозможно не согласиться. Разумеется, хорошо, когда между людьми установлены мир, любовь и согласие. Но эти общие требования и пожелания выступают порой в ином свете, когда они находят применение к той или иной конкретной жизненной ситуации. В тех же самых библейских книгах, откуда проповедники черпают гуманные цитаты, можно найти сколько угодно высказываний, проникнутых духом ненависти и нетерпимости. Например, в евангелии от Луки, в котором находятся приписываемые Христу изречения о любви к ближнему и всепрощении, можно найти высказывания, пропитанные чувством неприязни, угрозами жестокой мести всем тем, .кто не принял учения Христа. „Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведете сюда и избейте предо мною" (Лк., 19:27) -такое указание Христос дает своим ученикам.

В последующие времена получилось так, что абстрактная проповедь всеобщей любви осталась тем, чем она была с самого начала, - благим пожеланием, не оказавшим никакого положительного влияния на развитие экономических, социально-политических, нравственных отношений между людьми в классово-эксплуататорском обществе. Зато нетерпимость к инакомыслящим и инаковерующим, к „еретикам" и атеистам выступала в самой неприкрытой форме.

Провозглашение всеобщей любви и всепрощения в христианстве сопровождается проповедью непротивления злу. Теория непротивления злу насилием считается одним из самых привлекательных изобретений христианского духа. Некоторые верующие пытаются даже осуществлять принцип непротивления в практической жизни, как, например, толстовцы. Однако из таких попыток никогда ничего не получалось.

Реальная история человеческого общества - последний судья всякой социально-нравственной теории. Христианство, несмотря на то что оно на протяжении почти 20 столетий проповедовало всеобщую любовь и прощение, так и не смогло победить зло. Этот факт неопровержимо доказывает непригодность принципа непротивления злу насилием в практической жизни.

Христианская проповедь всеобщей любви и непротивления злу встречает скептическое отношение со стороны подавляющего большинства людей в наше время, когда огромные массы осознали свою ответственность за мир и благополучие во всем мире, активно выступают против социального гнета, расовой дискриминации, поджигателей новой войны. Учитывая это обстоятельство, церковники теперь накладывают некоторые ограничения на заповедь любви и непротивления. Как разъясняют христианские проповедники, эта заповедь касается только личных отношений и не может распространяться на государственные учреждения и служащих этих учреждений, пока они выступают в своей служебной функции, а не как частные лица. Так, например, в обращении ВСЕХБ к общинам евангельских христиан-баптистов было дано такое разъяснение: „Не противься злому", „ любите врагов ваших" - все эти повеления Христа относятся к нашим личным врагам. Вот здесь, в сфере наших личных отношений, мы имеем великий простор для проявления таких качеств, как терпение, смирение, любовь и милосердие. Здесь мы можем подставить другую щеку".

Однако эта оговорка мало что меняет по существу в христианском гуманизме. Противодействие „личным" врагам необходимо хотя бы потому, что трудно провести отчетливую линию разграничения между личными и не личными врагами. Например, хулиган или преступник, будучи прощен по христианскому человеколюбию своей жертвой и оставшись безнаказанным, может затем нанести такой же вред, а иногда и больший, другому и третьему, - следовательно, он враг не только данного лица, а враг общий.

Через устную и печатную проповедь, через эмоционально насыщенную обрядность, приуроченную к важнейшим событиям жизни верующего, кодекс христианской морали оказывает воздействие на нравственное сознание человека, а через последнее - на его практическую мораль. Этот кодекс дает верующему идеал праведной с точки зрения христианства жизни, который накладывает отпечаток на все поведение человека, его привычки, быт. Этот идеал очень далек от того, которым руководствуется общество, строящее коммунизм.

Христианский идеал человека

Каждая система морали создает свой идеал человека и правильной жизни в качестве образца, достойного подражания. В марксистской этике имеется коммунистический идеал человека. Для его воплощения в жизнь строительство коммунизма создает необходимые материальные и духовные предпосылки. Этот идеал обобщает все лучшее, что характеризует облик пролетарских революционеров, сознательных строителей коммунизма.

Христианские идеологи в нашей стране иногда заявляют, чго коммунистический идеал человека близок христианскому идеалу личности и потому христианское воспитание способствует формированию нового человека. Но может ли религия в каком-то смысле способствовать этому? Какой образ выдвигает христианство в качестве идеальной человеческой личности? „Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное" (Мф., 5:3) — эта евангельская заповедь в концентрированном виде заключает в себе христианскую оценку человеческого разума, знания. В ветхозаветной книге Екклесиаста мы находим патетические высказывания о том, что земная мудрость - это „томление духа". „Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь" (Еккл., 1:18). Христианство призывает к умалению, духовному самоуничижению человека перед лицом всемогущего бога. Строительстве же коммунизма требует от людей полной отдачи своих сил и знаний. Не в умалении и самоуничижении, а во всестороннем развитии всех способностей людей заключается сущность марксистского понимания человека и его назначения в жизни.

Одним из главных условий личного спасения христианство выдвигает требование умерщвления плоти. Христианство придает большое значение телесному аскетизму потому, что видит в нем внешнее проявление сущности религии как мировоззрения, утверждающего первенство духа перед материей. Это догматическое положение имеет самые серьезные последствия для христианской нравственности. Дело в том, что с плотью христианство связывает представление о греховных страстях, а с духом - представление о добродетели, вследствие чего аскетизм, т. е. искусственное подавление всего того, что отвлекает человека от бога, выдвигается в качестве необходимого условия нравственного совершенствования личности. По мнению богословов, из аскетического подвижничества вытекают все добродетели христианина: крепкая вера, терпение, мужество, трудолюбие и т. д. Нельзя недооценивать влияние проповеди нравственного совершенствования на сознание верующих в нашей стране. Ведь и коммунистическая мораль придает большое значение подавлению низменных страстей, дурных наклонностей, контролю над животными инстинктами. Существенное различие тут состоит в том, что именно христианство понимает под плотью и страстями. А оно подразумевает под этими словами все человеческие потребности, интересы, стремления, важные для жизни, но якобы отвлекающие верующего от „союза" с богом. Поэтому христианский идеал человека и добродетельной жизни коренным образом расходится с насущными интересами земной жизни людей.

Идеал аскета, истязающего свое тело во славу господа, в наше время не находит сочувствия даже у верующих. Учитывая психологию современного верующего, который слишком „обмирщен", чтобы в его сознании нашли отклик требования примитивного средневекового аскетизма, церковники вынуждены приспосабливать христианскую аскетику к современным условиям. Вопреки церковной традиции, современные христианские проповедники не отрицают здоровья и других атрибутов счастливой жизни. Они напоминают верующим о том, что сам Христос не злоупотреблял постами и анахо-ретством, он только сорок дней уделил пустыне, а все остальные дни своей жизни провел в обществе с людьми. Телесные силы нужны для энергичного служения богу. Однако если в последнее время и наблюдаются попытки приспособить христианский аскетизм к новым условиям жизни, то, во-первых, это происходит по необходимости, во-вторых, меняется форма аскетизма, а не его религиозная сущность.

Как видно из вышеизложенного, христианству присуще общее пренебрежительное отношение к реальным ценностям человеческой жизни и созданной человечеством культуре.

Проблема ценностей в христианстве

Понятием ценностей охватывается широкий круг явлений объективного мира. В марксистской философии ценности обычно подразделяются на три вида: экономические (орудия и продукты труда), социально-политические и духовные. Между этими видами ценностей существует тесная взаимосвязь. Причем определяющую роль играют экономические и социально-политические ценности.

В буржуазной философии существовало и существует множество аксиологических направлений (аксиология -учение о ценностях), которые можно свести к двум основным: объективно-' идеалистическому и субъективно-идеалистическому. Первое трактует ценности как существующие объективно, независимо от человеческого сознания и представляющие собой абсолютные, неизменяемые сущности. Второе определяет ценность как интерес, наслаждение, получаемые индивидом от объекта, сводя на нет объективность оценки.

Современные теологи, заимствовав различные идеи буржуазной идеалистической философии, создали специфически христианскую концепцию ценностей. Христианские богословы признают, что явления, представляющие ценность для человека, существуют независимо от него. Но в то же время, по их утверждению, нельзя представить, чтобы, например, истина, добро, красота существовали вне какого-либо сознания, самостоятельно. Ценности человеческой жизни в их понимании всего лишь „сопринадлежат" бытию, имея истинное существование в боге и проявляясь в результате „божественного самооткровения". Ценностное отношение, по мнению теологов, не формируется в процессе практической деятельности человека и человечества, напротив, вечные и неизменные ценно-» сти определяют саму жизнедеятельность людей. Свое высшее и абсолютное выражение такие, например, ценности, как истина, добро, красота, имеют в боге, который рассматривается как совершенная красота, истина, добро. Стремление к этим ценностям и восприятие явлений в качестве ценностей якобы изначально присущи человеческой душе, как божественному творению.

На самом же деле предметы или явления становятся ценностями лишь в процессе жизнедеятельности людей. Человек при помощи орудий труда овладевает предметами и явлениями внешнего мира и таким образом удовлетворяет свои потребности. В процессе своей жизнедеятельности человек те объекты окружающей действительности, которые удовлетворяют его потребности или служат средством приобретения предметов, удовлетворяющих потребности, оценивает как добро или благо, а те, которые вредны, - как зло.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат орган, политология шпаргалки, реферат на тему отношения.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5 | Следующая страница реферата