Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

Православные храмы на оккупированной территории становились явками партизан и подпольщиков, местом хранения оружия и медикаментов, укрытием для раненых красноармейцев. Фактов активного участия духовенства в движении сопротивления множество, десятки из них после войны были награждены медалью «Партизану Великой Отечественной войны». Обобщенный же образ «партизанского попа» народная память сохранила в фольклоре военных лет: «Поп у нас объявился при немцах из наших же селян: служил, детей крестил, потом в партизаны ушел…Он шутник был. В церкви кадит перед немецкими солдатами-курощупами Им кадит, а нам подмигивает и нараспев говорит, как молитву:

— Господи помилуй, Господи помилуй, пришли эти привередники, пришли эти яйцеедники, Господи помилуй…

— Как были наши красные, жили люди согласные, а пришли германияки, кусаются, как собаки, Господи помилуй…

— Люди наши слушают да на ус мотают, а немцы не понимают, думают, что им акафист читает батюшка"16.

Вот такие «попы» через религиозную веру укрепляли и взращивали веру в Победу. Православные храмы и молитвенные дома становились не только местом утешения, и даже не только подпольными явками. На оккупированной территории они стали центрами формирования национального самосознания народа.

Учитывая патриотическую позицию Русской православной церкви, активно проявлявшуюся на советской и оккупированной территориях, а также внешнеполитические обстоятельства, И.В. Сталин сделал шаг навстречу Русской церкви. В ночь с 4 на 5 сентября 1943 г. он встретился в Кремле с представителями Московской патриархии. На встрече шел разговор о возрождении Церкви, о расширении ее патриотической деятельности.

Для обеспечения постоянной связи между государством и Церковью был создан специальный государственный орган — Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР. Его председателем был назначен полковник госбезопасности Г.Г. Карпов.

После восстановления в сентябре 1943 г. традиционной системы церковного управления — избрания патриарха и образования Синода — Патриархия активно начала формировать штат высшего духовенства. На Соборе 1943 г. присутствовало 19 архиереев (3 митрополита, 11 архиепископов, 5 епископов). К январю 1945 года епископат Церкви представляли уже 46 архиереев: 4 митрополита, 13 архиепископов, 29 епископов.

Епископат пополнялся, в том числе, и за счет бывших обновленцев, представителей других церковных расколов (григориане, истинно-православная церковь, иосифляне), заявлявших о своем раскаянии и стремлении воссоединиться с Православной церковью. Процесс формирования епископата, безусловно, находился под контролем Совета. Однако в годы войны вопрос о назначении решался в целом достаточно свободно. Отрицательное мнение Г.Г. Карпова при обсуждении той или иной кандидатуры было редким. Более распространенной была такая реакция Совета: «возражений со стороны Совета нет».

Особая ситуация складывалась в отношении иерархов бывших оккупированных территорий. Их судьба решалась другими органами, и патриарх мог только позволить себе поинтересоваться их участью. Как, например, во время встречи 24 февраля 1944 года, когда, как свидетельствует архивный источник: «Патриарх Сергий спросил Г. Карпова: »верны ли слухи об аресте в г. Чернигове архиепископа Симона Ивановского и в г. Нежине — Панкратия Гладкова?« — »Да, они арестованы как изменники Родины и пособники немецких оккупантов«.

Жизнь и деятельность Церкви находилась под бдительным оком государства. Совет, подчас, обладал более полной информацией об иерархах, чем церковное руководство. Активная деятельность таких епископов как Лука (Войно-Ясенецкий), Мануил (Лемешевский) и некоторых других вызывала беспокойство и недовольство власти. В августе 1944 года начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г. Александров направил секретарю ЦК Г.М. Маленкову письмо архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) со следующим сопровождением: «В своем письме Войно-Ясенецкий выдвигает широкую программу активизации деятельности духовенства и непримиримой борьбы церковников против материализма. Письмо показывает, насколько далеко идут планы некоторых видных деятелей духовенства"17.

Патриарх Сергий, а в дальнейшем и патриарх Алексий (Симанский) в своих письмах, посланиях призывали наиболее активных иерархов к сдержанности, осторожности в своих действиях. Боязнь новых жертв, возвращения ужаса 30-х годов обостряло чувство самосохранения, заставляло не только не выходить за рамки дозволенного, но и беспрестанно благодарить советскую власть «за предоставленную свободу для всех религиозных обществ», сознательно идти на заведомую ложь, преувеличивая благополучие церкви в стране.

В свою очередь, высший епископат Православной церкви был включен в систему отношений и «традиций» советской номенклатуры. Одаривание руководства патриархии стало частью церковной политики И. Сталина. С осени 1943 года на церковное руководство как из рога изобилия падали различные блага: квартиры, машины, «подарки», дачи, возможность отдыха и лечения в лучших санаториях страны. Руководство Московской патриархии принимало дорогие подарки с признательностью и удовольствием, рассматривая эти знаки внимания как своего рода оценку своей деятельности со стороны правительства.

Иерархи Русской православной церкви с благодарностью принимали и правительственные награды — патриарх Алексий был в 1943 году награжден медалью «За оборону Ленинграда», митрополит Николай — медалью «За оборону Москвы» в 1944 году.

После смерти 15 мая 1944 г. патриарха Сергия, вопрос о его преемнике специально обсуждался в правительстве. Г. Карпов поддержал «пожелание» местоблюстителя патриаршего престола митрополита Алексия о проведении выборов патриарха не на Архиерейском, а на Поместном соборе епископов, духовенства и мирян. Собор состоялся в Москве, с 31 января по 2 февраля 1945 года. В ходе его работы было принято «Положение об управлении Русской православной церковью» и единогласно патриархом Московским и всея Руси был избран митрополит Алексий.

Уровень организации Собора, обслуживания участников и гостей в условиях военного времени должен был произвести, и произвел, впечатление — в первую очередь, на представителей зарубежных Православных церквей. Они смогли убедиться, что возрождающая Русская православная церковь опирается на поддержку государства, и не только политическую, но и материальную, что, в свою очередь, должно было стать существенным фактором для нуждающихся восточных патриархатов при выборе их внешнеполитических приоритетов.

Кроме того, Собор продемонстрировал перед международной общественностью единство православных церквей, а также реальность претензий Московской патриархии на «водительство» всем православным миром. Собственно, Собор стал первым шагом на пути решения задачи, которая в качестве основной рассматривалась правительством в 1943 году. И. Сталин рассчитывал использовать Русскую православную церковь в качестве инструмента для осуществления своих геополитических планов распространения влияния СССР на послевоенную Европу, а, возможно, и весь мир. Очевидно, об этом шел разговор на еще одной встрече И. Сталина с руководством Московской патриархии — 10 апреля 1945 г. Вскоре в Московской патриархии был образован Отдел внешних сношений под председательством митрополита Николая (Ярушевича), что способствовало существенному расширению и укреплению связей Церкви с религиозными организациями за рубежом.

В ноябре 1943 г. Совнарком СССР принял постановление «О порядке открытия церквей». Принципиальным в этом постановлении было то, что решение — открывать церковь или отказать в этом верующим — принималось на местном уровне обл(край)исполкомами. Совету отводилась роль передаточного звена от областных органов к правительству. Если решение было положительным, то материалы через Совет передавались в СНК СССР для принятия распоряжения; потом это распоряжение Совет высылал в область как основание для регистрации нового религиозного общества. Ответственность и контроль за оформлением документов ложились на уполномоченных Совета в краях и областях СССР. За 1944 год поступило 6402 ходатайства верующих; за 1945 — 602518. Однако открыто было церквей за эти годы: 207 в 1944 г. и 509 — в 1945 г.19.

Причин такого малого количества положительных решений по заявлениям верующих несколько. Принятый порядок открытия церквей предполагал оформление множества документов (возраст заявителей, судимость, прописка; анкетные данные служителей культа, справки о состоянии культового здания и пр.), проверку данных, согласование их с различными инстанциями. Уполномоченные жаловались, что гор(рай)советы в большинстве своем к предоставлению материала относятся формально, сведения даются неполные и неверные, — в результате материал приходилось возвращать для дополнительного выяснения. Кроме того, ни верующие, ни духовенство не имели права ознакомиться с положениями постановления «О порядке открытия церквей», — все документы должны были оформляться «на основе устных разъяснений уполномоченного». Как правило, это приводило к ошибкам при оформлении, на исправление которых верующим требовались и время, и силы.

Управляющие епархиями были вынуждены сами отказывать верующим в удовлетворении их ходатайства по причине отсутствия священников. Например, только за первые 2 квартала 1944 г. Челябинский и Свердловский облисполкомы отклонили ходатайства об открытии 11 церквей на основе заключений архиепископа Свердловского, Челябинского и Ирбитского Варлаама20.

Нередко к торможению процесса открытия церквей приводила нерадивость, недисциплинированность уполномоченных, многие из которых, к тому же, все еще никак не могли преодолеть в себе негативного отношения к религии и религиозным организациям. Бывало и так, что сотрудники Совета во время своих служебных командировок вынуждены были сами рассматривать залежавшиеся ходатайства верующих и принимать по ним решения. К примеру, председатель Совета Г. Карпов, будучи в январе 1945 г. в Тамбовской области, из нерассмотренных уполномоченным 74 заявлений «рассмотрел все и дал указание на открытие 12 церквей"21.

Но все же основным фактором, тормозившим процесс открытия православных церквей, было противодействие на уровне местных органов власти — районном, городском, областном. Самое лаконичное выражение позиция представителей абсолютного большинства местного госпартаппарата нашла в утверждении заместителя председателя исполкома г. Саратова: «Советским людям храм не нужен!». В основе негативного отношения местных руководителей к вопросу об открытии церквей и активизации деятельности церкви лежало убеждение, что поворот в государственно-церковных отношениях связан с определенными политическими мотивами руководства страны и не имеет никакого отношения к повседневной работе в районе, городе, области.

На областном уровне в большинстве случаев принимались отрицательные решения. Мотивы отклонения были разнообразными: «имеется церковь в соседнем районе», «группа верующих не отражает интересов большинства населения района» и просто — «за нецелесообразностью». Преобладающим поводом для отказа верующим в открытии церкви было то обстоятельство, что здание церкви занято под склад, гараж, зернохранилище и прочие хозяйственные нужды. Распространенной причиной отказа верующим в открытии церкви была такая: «невозможность эксплуатации по причине ветхости». В этих случаях Совет требовал, чтобы к материалам прилагались акты технического осмотра зданий и документы об отказе верующих произвести необходимый ремонт. Но, как выяснялось позже, многие составленные акты не соответствовали действительности. Так, в июне 1944 года Совет на основании представленных облисполкомом материалов разрешил разобрать церковное здание в селе Затемье «как непригодное для молитвенных целей и угрожающее обвалом» (к материалам был приложен акт технического осмотра здания). Дважды Рязанский райисполком пытался приступить к слому здания, но «встретился с организованным сопротивлением верующей части колхозников местных колхозов »Труженик« и »Большевик«, которые одновременно стали добиваться открытия церкви"21.

Жалобы верующих «на обманные действия властей» в большом количестве поступали в Совет. У инициаторов открытия церквей вымогали взятки, от верующих требовали предварительного ремонта здания, выплаты «недоимок» за предыдущие годы и пр. Например, по предложению райисполкома села Павлово Ярославской области верующие уплатили налоги за недействовавшую церковь с 1939 по 1943 годы в размере 27 тыс. руб., отремонтировали здание, вложив еще 18 тысяч, но церковь не была отдана общине, а была занята под зернохранилище.

Группы верующих, потеряв надежду на регистрацию общины и открытие церкви законным путем, самовольно занимали пустующие храмы; шли на подкуп представителей власти подарками, деньгами, зная, что взяткодательство каралось сурово. В результате, в стране увеличивалось количество нелегально действующих православных молитвенных домов.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: доклад на тему животные, реферат чрезвычайные ситуации, развитие ребенка реферат.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата