В поисках Града Божьего: из опыта новых отечественных религиозных образований

В.Г. Иванов, М.В. Птиченко

В начале 90-х годов в России появилось множество новых религиозных образований, одни из которых были перенесены на русскую почву с Запада, а другие были рождены отечественными религиозными исканиями. Будучи явлением отечественной культуры, эти организации обнаруживают некоторое родство с традициями русской религиозности. Их условно можно охарактеризовать как форму современного преломления одного из главных «вдохновений» этой религиозности — идеала целостности, поиска синтетического единства всех сторон реальности, стремление воплотить царство Божие на земле. К числу таких относятся «Богородичный центр», «Церковь Последнего завета», «Вселенская церковь “Великое Белое братство”» — новые религиозные движения, которые не просто заявили о себе в указанные годы, а выработали определенные доктринальные положения, без чего было бы невозможно организационное формирование этих религиозных структур.

Анализ литературы, издаваемой этими обществами, позволяет выявить те элементы, из которых складывается их вероучение, носящее явный синкретический характер.

Показательно в этом отношении, что даже Дэви Мария Христос представляющая себя в качестве родоначальницы «Вселенской Новой религии», видит ее наследницей всех «древних религий» [1 ]. При этом образная и символическая система, используемая в проповеднической деятельности Белого братства во многом опирается на библейскую и христианскую традицию, составляющую главный идейный и образный фон их теоретических конструкций. При этом духовные лидеры подчеркивают, что принадлежат христианской традиции и восстанавливают (или даже воссоздают!) «истинную религию», которая преодолевает рамки конфессиональности. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на священное для этих организаций писание. Примечательно, что священные тексты «Великого Белого братства», «Церкви Последнего Завета» носят одно и то же название — «Последний Завет», что подчеркивает не только связь с Ветхим и Новым Заветами, но и свидетельствует о глубокой эсхатологичности их воззрений. Эсхатологические настроения невозможны без мистического понимания истории, запредельный смысл которой заключается в подготовке к Царству Божию; это последняя черта, за которой или гармоничная целостность, полнота, или — глобальная катастрофа.

Возможность активно и коренным образом изменять основы мира — это нерв всего религиозного творчества рассматриваемых религиозных движений. «Деятельное» отношение к миру испытывает влияние напряженной эсхатологичности. Экологическую катастрофу с последующей гибелью значительной части человечества предрекал Виссарион в середине 90-х гг. Мария Дэви Христос именует себя «Апокалиптической женой», связывая свое явление с тем историческим периодом, когда мир дошел до крайней степени деградации. Идеал, к которому они стремятся, находится в самом ближайшем будущем. Их идеал фактически уже должен осуществляться. В то же время отсутствует его оформление в четкие социально-экономические, социально-политические формы. Именно интенсивный эсхатологизм, отвергающий «старую» жизнь, отрицает всякую возможность идеализации фактов настоящего.

Особая роль в создании другого мира отводится Мессии. Так же, как в христианстве пришествие Спасителя ознаменовало начало новой эры, так и современные «мессии» провозглашают себя носителями нового сознания, проводят прямые аналогии с жизнью Иисуса Христа (казнь Христа и суд над Марией Дэви Христос). Новая эра находится в органическом единстве с ожиданием конца света или, по крайней мере, завершением некоего цикла истории. Мессия в их понимании важен также как живое воплощение небесного и земного, священного и материального, как образ единства и целостности. А следовательно, и учение его связано с преображением земной жизни.

Как это ни парадоксально, прослеживается идейное родство этих образований с русской духовной традицией правдоискательства, которое немыслимо без обретения общественного идеала, ведущего прямо и непосредственно к рождению утопии как формы общественного идеала.

Поиски Града Божьего, «тоска по раю» есть не что иное, как стремление к восстановлению утраченной полноты бытия. Это находит выражение даже на уровне символики. К примеру, «Белое братство» использует равносторонний крест, толкуя его как интегральный образ, как гармонию «между Небесным и Земным, Духовным и Материальным, Внешним и Внутренним, Мужским и Женским» [2 ]. Современный мир критикуется этими обществами его за дискретный характер. Раздробленность они рассматривают как потерю истинности. Показательна в этом смысле критика «Белым братством» современного христианства. По мнению лидера братства, христианство потерялось во внутренних расколах и распрях, а национальные, расовые и социальные различия стали причиной всех современных войн и противостояний [3 ], что порождает напряженный эсхатологизм. Так, Виссарион утверждает, что время «Страшного суда» уже наступило, но рассматривает его как «…образное понятие массовой гибели человечества», делая акцент более на духовной, чем материальной катастрофе [4 ].

Данные общества предлагают целостные мировоззренческие системы, которые декларируются ими в качестве единственного возможного пути спасения. Так, например, Виссарион видит главную цель не в теоретическом развитии евангельского наследия, а в возможности практического утверждения духовных идеалов. Поэтому в «Последнем Завете» твердо звучит призыв: «Не уходи от мира…» [5 ]. Воплощение идеала не переносится в неопределенное будущее. Строительство прекрасного града («города Солнца», «обитель Рассвета») начинается здесь и сейчас, с той лишь разницей, что Виссарион строит «город Солнца» в материальном плане, а Маря Дэви Христос — в сознании человека. Так искание Града Божьего приобретает форму и характер утопии.

Будущее человечества видится Белым братством в совершенстве шестой расы: «Шестая раса пророков станет возрожденной Атлантидой, умудренной Вселенским Опытом…» [6 ]. Во многих культурах Атлантида — это синоним потерянного рая. По словам Марии Дэви Христос гибель Атлантиды произошла вследствие того, что знаниями завладели «темные силы». Формально речь не идет о повторении прежнего райского состояния. Дэви Мария Христос говорит о смене  «Яблока Евы» «Яблоком Адама» как приобретении человечеством качественно нового сознания, следствием чего и станет обретение «Золотоносного Райского Сада». Человек будет, по мнению Марии Дэви Христос, отличаться особым уровнем своего сознания. Он будет мыслить Космическими категориями; люди будут общаться друг с другом телепатически, посылая любовь, радость и необходимую информацию; отношения людей будут строиться на взаимной любви, равенстве, братстве; они будут красивы, крепки, здоровы; их лица будут одухотворены Любовью к Богу. Особое внимание уделено взаимоотношениям мужчин и женщин, ибо их союз составляет основу общества. Они станут равными, «взаимополными»; красота, духовность, здоровье будут составляющими святых семей. Фактически же квинтэссенция райского состояния сводится к сущности христианского представления о человеке как существе созданном по образу и подобию Божьему и потому способным к творчеству. Прогнозы, касающиеся будущего преображенного человечества и планеты далеки от отчетливой социальной конкретизации. Едва ли не единственной конкретной чертой этого рая является обозначение его географического положения. «Центром Вселенной станет Город Евы — Киев… Этот град не будет узконациональным, это будет Божий Град, от которого начнется Золотой век …» [7 ]

Яркое видение небесной правды и красоты подчас приводит к тому, что внешним факторам богослужения, обрядности придается большое значение. Этот факт дополняет представление о красоте и полноте бытия, являясь внешним выражением внутреннего отношения к совершенству.

Таким образом, идеал в понимании новых религиозных образований подразумевает нераздельность мира божественного и человеческого. Вместе с тем то, что включается в понятие совершенного общества, Града Божьего, оказывается несоизмеримо шире человеческого, земного бытия. Невозможность найти в земных условиях форму, модель для отражения «Небесной полноты» проявляется тем более рельефно, что провозглашаемый идеал должен уже воплощаться на земле. В то же время отсутствует его оформление в четкие социально-экономические, социально-политические формы. Именно интенсивный эсхатологизм, отвергающий «старую» жизнь, отрицает всякую возможность идеализации фактов настоящего. Вопрос об эволюции или совершенствовании существующих форм окружающей жизни даже не ставится. Этим, возможно, и объясняется, что строящийся идеал оказывается размытым, не имеющим социально-экономического измерения. Даже в попытке построить реальный город в Сибири, Виссарион не придерживается четкой структуры построения жизненной модели этого сообщества людей. Плюрализм экономических укладов и форм семейных союзов, на наш взгляд, являет собой не осознанную демократичность, а факт пассивного отношения к этой области человеческой жизни. Главное — изменение сознания человека. И в этом заключается внутренняя противоречивость рассматриваемых учений. Не интересуясь окружающим миром, ожидая лишь от учителя указания на способ существования в этой «неидеальной» жизни, участники НРД во многом отгораживаются от общества, что не способствует провозглашаемой ими цели духовно-практического освоения действительности.

Список литературы

[1] См.: История и некоторые аспекты учения Матери Мира Марии Дэви Христос. Киев, 2002. С. 10.

 [2] Новая общность преображенного человечества. Интервью Марии Дэви Христос // Юсмалос. 2001. № 8. С. 15.

 [3] См.: История и некоторые аспекты учения Матери мира Марии Дэви Христос. Великое Белое Братство Юсмалос. Киев, 2002. С. 10.

 [4] Последний Завет. СПб., 1995. С. 447.

 [5] Там же. С. 423.

 [6] ЮСМАЛОС. 2001. № 8. С. 16.

 [7] ЮСМАЛОС. 2001. № 8. С. 17.